Карпов, золотце! Глава 22

Я лежал на столе в перевязочной. Боль в голени и без того не проходила, а в последний день усилилась настолько, что стало трудно наступать. Но сейчас нога не болела. Чудеса анестезии, мне казалось, что ноги ниже колена и выше стопы у меня вообще нет, и только по каким-то колебаниям, передающимся на тазобедренный сустав, я понимал, что там что-то происходит. Позади меня пыхтел Гоша, а рядом с ним стоял ординатор второго года и по-наставнически, ласково говорил:
- Гошан, ёп твою мать, ты ему нерв пересечешь сейчас! - это он так шутил. - Видно же очаг, куда ты ломишься? Надави тут, вот тут, блять! Да. Давай подержу. Шире, шире бери! Доставай пинцетом...
Что-то со звоном упало в лоток.
- Вот так. Теперь иссекай всю эту дрянь и выходи. Дренаж поставь, резиночки одной хватит. Все, я пойду пожру, а ты занимайся рукоделием.
Наставник вышел.
- Сань, в тебя стреляли?
- Было дело. Случайно вышло.
- Хера се! Как так?
- Ну вот...
- Чего сразу не пошел к хирургу?
- Ты же знаешь, врач сам себя плохо лечит. Гиподиагностика, будь она неладна. Да и я сразу после травмы покопошился в ране...
- Чем?
- Щипчиками для бровей, - утолил я профессиональный интерес Гоши и продолжил: - Вытащил осколок, думал, что он там один.
- А он не один... - Гоша пыхтел, завязывая второй узел.
- А он не один, да. Ну вот, когда прижало, тогда и пошел.
- Хорошо, до флегмоны не дотерпел.
- Да, это я молодец.
- Готово! - сказал Гоша. - Я тебе резинку поставил, ты посмотри за ней день, вроде там ничего не осталось, но может еще чутка подтечь. Завтра еще придешь, я гляну шов и все. Ну, если что, я всегда рад покалечить товарища, - сказал Гоша и со смачным щелчком стянул перчатки. - Будешь забирать на память? - он протянул лоток с искареженным куском металла, размером с гречневое зерно.
- Вам для науки не надо?
- Хули тут науку разводить из-за дробинки.
За первую неделю ординатуры Гоша пропитался атмосферой хирургического стационара сильнее, чем я ожидал.
- Доктор, когда я смогу бегать?
- Ты свои кривые ноги видел, Сань? Никогда!
Перекинувшись парой шуток про части тела друг друга, мы распрощались, но забились как-нибудь встретиться и выпить пива.
- Ты куда сейчас? - спросил Гоша напоследок, прежде чем скрыться за тяжелыми дверьми ординаторской. - В орду?
- Нет, я отпросился на сегодня.
- На работу?
- Там меня тоже сменят. На кладбище поеду.
- Да ладно, Сань, не все так плохо с ногой. Или ты что-то от меня скрыл?
- У деда день рождения.
- И вы его на кладбище будете справлять? А, бляха, понял. Извини...
- Ничего, бывает.
Волнение отдавало в ногу, в здоровую. Пока я ехал в автобусе нога выстукивала кроссовком какой-то нервный галоп. Волнение не от встречи с дедом - от встречи с Пашей. Оглядываясь назад, на последние полгода, понимая, что случилось, как переплелись события и к чему они привели, я пытался найти этому хоть какое-то логичное объяснение. Пусть Паша объяснит. Каким это образом все так сплелось вокруг этих трех заданий... трех просьб, которые я, кажется, не мог не выполнить. Судьба? Ерунда! Но тогда что? Что это все было? Нина Васильевна действительно оставила некоторые сообщения, которые Паша перевел в цифровой вариант и вписал нужное - мое - имя? А может все это взаправду, все эти письма шли с того света? Когда оказываешься втянут в подобное, приходится искать объяснения в сверхъестественном. Случайность не может создать настолько сложный узор. Или может? На то она и случайность, чтобы с одним из миллиона (миллиарда, шести миллиардов) случилось подобное. А как же тот факт, что письма въедались щелочью в память и пропадали, как только я выполнял то, о чем просили? Какая-то когнитивная ловушка, психологическая программа, нет - программирование. И опять я прихожу к тому, что события жизни, как нарочно оборачивались нужной Нине Васильевне стороной.
Голова плавилась от размышлений. Я приоткрыл форточку, но группировка за семьдесят устроила бунт и я пересел на одинарное сидение в конце салона, за что сразу прослыл дикарем. Ну и пусть, зато под форточкой. А они пусть там плавятся под своими платочками.
Как всегда сменился сторож. Теперь это был невысокий мужчина азиатской наружности с густыми усами, он смотрел на меня через полузакрытые глаза, словно в режиме экономии энергии.
- Что-что? - переспросил он.
- Паша, он тут?
- А где ему быть?
Действительно, подумал я. К чему я вечно о нем спрашиваю, ни разу еще не было, чтобы он был не тут, когда я приезжал. Я прошел в дальнюю часть кладбища, калитка была открыта. Прежде чем идти к деду, я пошел к могиле Нины Васильевны. Даже не сразу ее узнал. Участок кто-то прибрал. Сорняк пропал, заборчик покрасили, в основании камня лежал вялый, потемневший букет. Он был пышным, когда его купили. Даже дорогим. Уже другими глазами я видел памятник и человека на нем и то место на портрете. Узкое высокое окно, поверх которого по дуге шли кресты. Мысленно вернулся в ту ночь, когда стоял против света единственной фары с лопатой в руке. Тогда я не вспомнил, где я видел такое окно, но вспомнил теперь. Еще одно совпадение, доказывающее, что никакое это не совпадение.
- День добрый, - сказал Паша, возникший позади меня.
- Привет.
- Ну как дела? Тебя давно не было.
- Лечил ногу, но теперь все хорошо.
- Тяжелое лето?
- Местами.
Паша зашагал между могилами, я пошел за ним.
- Ну ты со всем справился, все поборол, так?
- Похоже на то. Паш, какого все-таки... - не то, чтобы я был суеверным, но решил в таком месте не упоминать ни павшего ангела, ни его прислугу, - что это все было? Как так получилось?
- А разве плохо?
- Что? Нет, хорошо. В итоге все хорошо, но мне интересно как это началось, с чего?
- Началось с того, что человеку понадобилась помощь другого. Очевидно же.
- Да, но один из них был мертв, а другой к нему не имеет никакого отношения, но каким-то образом в ход жизни живого, как-то вплелись дела мертвого, да так хитро вплелись, что будто бы...
- По пути, да? - Паша улыбнулся, глядя куда-то поверх деревьев. - Будто бы ты все это сделал по пути. По пути к своим целям, помог человеку. Мертвому или живому - какая разница? Благодаря тебе он прожил еще какое-то время. Память о нем разгорелась в любящих душах. Он был здесь еще какое-то время благодаря тебе. И был не беспомощным наблюдателем, но дейсвтием, придававшем силу твоим рукам. Так чего же здесь плохого?
- Ничего плохого в этом нет, - подытожил я, - я только хотел узнать: как это все работает? Это же не могут быть письма с того света!
- Нет?
- Конечно нет. Не могут, - не так увернно сказал я. - Но и на случайность это не похоже.
- Нет? - повторил Паша.
- Почему ты не можешь просто сказать, что это было, Паш? У меня вот-вот голова лопнет.
- А ты присядь, - он указал на скамейку, возле могилы моего деда: за разговором я не заметил, как он привел меня туда. - Посиди немного.
- Ты не ответишь?
- Я даже не понимаю, на что я должен ответить? У тебя все карты на руках. Вся колода. Ты видел, что эти карты делают.
- Да, но я не читал правила, а очень хотелось бы.
- А если их нет? - Паша обошел меня и положил руки мне на плечи. - Почему ты думаешь, что эти правила знаю я? Я ведь точно также как и ты, только играю в другую игру. И лишь крупье, который не знает почему люди садятся за мой стол, я не знаю правила, но я знаю, что если человек за мой стол сел, то я должен дать ему карты. Что он будет делать с ними - это его игра.
- Хочешь сказать, что правил нет?
- Нет? - уже в третий раз сказал Паша.  - Правила есть. Но устанавливает их не крупье и точно не игрок. И не в наших силах эти правила понять. Все так, как есть.
- А где Франц, - я вдруг понял, что Пашин образ потерял прежний гротеск.
- Улетел. Мимо стая серых ворон пролетала, он к ним примкнул, хитрец, - Паша посмотрел в небо, словно вспоминал последний полет Франца. - Я так от него ничего и не добился. Последнее,чо он выучил — это «Уходи!». Наверное, запомнил с той встречи с охранником в магазине.
- Все так, как есть... - повторил я. - Знаешь, у моего деда день рождения. Вон, посмотри. Пятое сентября. Сегодня, как раз. Наверное в таком случае полагается выпить что-нибудь крепкое, так?
- Не знаю. У всех свои традиции. Твой дед пил?
- Пил. В этом и была проблема. Он часто прятал за диваном эти свои зеленые бутылки. Он уже тогда жил на другой квартире, но заначки у нас оставлял по старой памяти. Или в надежде на то, что они ему еще пригодятся, может он думал, что вернется. Я даже сейчас помню, какие они наощупь: гладкие, без этикеток, чуть вогнутое, ребристое по краям дно. Мне казалось, что в них какое-то зелье, иначе с  чего бы он прятал их от бабушки. Мне ведь потом бабушка сказала, что он в них наливал обычную воду. Поначалу в них и правда был алкоголь - водка или самогон, но потом, когда он понял, что я сдаю его раз за разом, он стал лить туда воду. Для меня это была такая игра. Спалить деда, чтобы послушать, как бабушка весело ругается. А он не лишал меня ее. Каждый раз ставил за диван эти зеленые бутылки. Да... Такое чувство, что сейчас и правда надо выпить... А тут есть магазин где-нибудь? - обернулся я, а Паша уже шагал прочь. - Паш, тут есть где-нибудь магазин?
Вдруг, между лавкой и забором я увидел тонкое высокое горлышко. Я давно не убирал траву, а потому не сразу заметил в ней бутылку. Вытащил бутылку за горлышко. Зеленая, без опознавательных знаков, чуть вогнутое, ребристое по краям дно...
- Какого?.. - первая мысль: «Кто-то оставил, не донес до мусорки», но бутылка была закрыта пробкой, судя по весу полная. От второй мысли, что это чья-то заначка по спине пробежал холодок. Я посмотрел на памятник деда. Посмотрел на бутылку. Что это, если не очередной ход в игре, правил которой, как оказалось, не знает даже Паша. Но кто игрок? Это какой-то новый ход?
Открыв бутылку, я осторжно поднес ее к носу. От ноздрей и до затылка пробила струна, сотканная из запаха трав и спирта. Какая-то настойка. И правда, надо выпить, эхом вернулись мои слова. Я отпил глоток, сморщился, всего передернуло.
- Бр-р-р... крепко-то как... 
Вставил на место пробку и пошел за Пашей. Я нашел его возле калитки. Возле него стоял какой-то мужчина. Судя по сумке в руках, Паша только что дал ему инструменты.
- Извините, я только на секунду, - сказал я мужчине, - Паш, откуда бутылка? - спросил я, приблизившись. - Она ведь точно такая же, как я говорил. Как те, что прятал дед.
- Оставил кто-то, - сказал он, не глядя на меня. Он вцепился в какую-то точку пространства и не сводил с нее глаз, точно боялся потерять из виду. Я проследил за его взглядом, но ничего кроме раннего осеннего пейзажа не обнаружил.
- Кто же там мог оставить? Могилка ведь крайняя, там никто и ходить то не должен.
- Ну, - Паша пожал плечами, - кому-то было по пути. Да и разве ты не хотел выпить за деда?
- По пути? - я тупо уставился на бутылку. Уголки губ сами поползли вверх. - По пути... Паш, а что с телефоном?
- Да, телефон. Можно мне?
Я дал Паше устройство, буквально пару мгновений он повертел его в руках и вернул обратно.
- Это все? - спросил я.
- Это все.   
- Больше не будет сообщений?
- Какие-то будут.
- Но не те?
- Не те, - ответил он, но я не уловил с какой интонацией он это сказал. Вдруг он повернулся ко мне и глядя прямо в глаза спросил: - Тебе ничего от меня не нужно? Ты можешь просить буквально о чем хочешь, - сказал Паша как-то слишком серьезно, для такого заявления.
Тут телефон ожил. Одновременно мне пришло сразу несколько сообщений.
- Нет, нет, - сказал я и бегло просмотрел сообщения. Одно от Кати. Сообщение гласило: «Скучаю...», а за ним шла фотография, на которой Катя, сделала грустное лицо, а позади нее на кушетке сидел британский бульдог с тяжелыми, массивными брылями. Я посмотрел на время, понял, что опаздывал на встречу с ней. Второе сообщение пришло от банка, в котором я открыл счет. Какая-то новая услуга, для вкладчиков. Тут же я вспомнил, что обещал заплатить за квартиру всю сумму, ведь Катя только вышла из отпуска и денег у нее пока не было. Еще одно сообщение было от Феди - он беспокоился, надолго ли я выбыл из строя, ведь у нас с ним серьезная научная работа, тем более вот-вот должны пойти на профосмотр сотрудники химзавода и... я не открыл текст сообщения целиком, но суть его ясна. Я был нужен Феде. К тому же, я не отправил ему предварительную форму анкеты...  - Мне пора, до встречи - сказал я Паше, позабыв за своими делами, о чем он говорил.
Паша с мужчиной остались за калиткой. Я не оборачивался, но уверен, они проводили меня взглядом. Услышал, как мужчина спросил:
- А ты действительно можешь сделать все, о чем попросят?
- Да, - ответил Паша.
- А почему же он ничего не попросил?
Ответ Паши я не услышал, но я и так знал, что он скажет.