Апокал. Рёв 107

Иллюстрированный вариант книги "Критика чистого чувства" смотрите и читайте:
- на авторском сайте Анатолия Бочкарёва   "Ревущаябочка.рф"
https://bo4ka-rev.ru

- на авторском канале А.А.Бочкарёва - в Яндекс Дзен -  "Ревущаябочка".
Статьи и нарративы из книг автора. С использованием документальных фото, картинок и анимации.
Источник изображений: https://images.yandex.ru



                *    *    *


ПОД ГРОМ НАДВИГАЮЩЕЙСЯ с востока канонады 1 января 1943 года «Утро Кавказа» (бывшее «Ставропольское слово» с прежним редактором, писателем Борисом Ширяевым)
поместила поздне-перестроечный доклад директора института овцеводства и козоводства г-на П.Г.Курушина: укомплектованы и «чрезвычайно эффективно» работают все пять лабораторий института; профессор, госпожа Половцева уже добилась впечатляющих успехов в своей работе над проблемой увеличения многоплодия овец. 
(ГАСК.  Газета "Утро Кавказа", 1 января 1943 г.)

Тут оккупанты напоследок вздохнули с облегчением. И нескрываемой радостью за ставропольских овец. Ну наконец-то! Далеко теперь пойдут! Можно убираться назад в свой Дойчланд. С чувством хорошо исполненного долга.

НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ институт шелководства, в полном объёме возобновивший работу уже через неделю после начала оккупации Ставрополя, спустя пять месяцев, к её исходу аналогично порадовал взыскательных захватчиков. Он тоже достиг «впечатляющих успехов». По-видимому, в этом также не слишком много проявлялось пустой декларативности и традиционной рапортомании. Вероятнее всего они действительно существовали -  успехи те.
 
Однако смысл выживания в условиях безнадёжно надвигающегося большевистского фронта заключался как раз в том, чтобы умолчать о них, залечь и затаиться, вообще не высовываться, никак не подставляться неминуемому и совсем-совсем скорому -  разумеется, предельно жестокому –  возмездию за «сотрудничество с оккупантами».
За тридцать серебреников, принятых за свободу!


ВЕРОЯТНО, МЕСТНЫЕ УЧЁНЫЕ просто сверх-честно, как порядочные люди, отрабатывали полученную относительную самостоятельность. Но и не исключено также, что совсем не впрок пошли им всякие звания и степени научные, раз не смогли даже элементарно просчитать ситуацию. А может быть им и впрямь всё это снилось?! Про свободу там, про Европу, про культурных немцев во дворе?! Отсюда и самоубийственное пренебрежение реалиями?!

ЗА УСЕРДИЕ и вообще за учёность работникам отныне свободного научного шелководства немцы и вправду положили совершенно невиданные раньше оклады от 250 до 1000 рублей. Вдобавок к тому присовокупляли ещё и продукты питания (ячменя на одного учёного в месяц причиталось -  аж 78  кг., подсолнечника -  26 кг., фасоли -  12 кг., овса -  266 кг.). 
(ГАСК.  Р - 2783, оп. 1, д. 1,  лл. 3, 81, 82, 361).
Не совсем тридцать сребреников, конечно, но тоже немало! Особенно овса.

УЧЁНЫХ немцы всегда очень даже опекали. Пожалуй, больше чем кого либо ещё из новообретённых жителей нацистской империи. Просто из сил выбивались, понижая, согласно заветам фюрера, «уровень культурного развития» народа, насильственным путём захваченного ими в «доверительное управление».



ЕЩЁ В СЕНТЯБРЕ 1942 года в Ставрополе был открыт сельскохозяйственный институт, директором которого оказался профессор Флоренс. А в октябре начались занятия со студентами. Институт даже выпускал свою собственную газету, которую редактировал в те дни профессор С.А.Арамян. 
(ГАСК.  Р - 1047, оп. 1, д. 4, л. 14.)

Учёные сельхозинститута очень скоро подготовили и издали на немецком языке «Краткое руководство по сельскому хозяйству Северного Кавказа»   (ГАСК.   Газета "Ставропольское слово", № 46, 8  ноября 1942 г.)
и судя по всему считали это большим своим достижением. Помимо этого, они вели свою обычную исследовательскую и преподавательскую работу, за что и получали оклады и продовольственные карточки по высшей из возможных категорий (студенты же -  лишь по второй категории). 
(ГАСК,   Р - 1047, оп. 1, д. 13, лл. 5-7).


С НАЧАЛОМ ОККУПАЦИИ в этом же городе исправно функционировали туберкулёзный и вендиспансеры, малярийные станции, сангигиенические и медико-аналитические лаборатории, контролирующие качество воды, пищевых продуктов, топлива. 
(ГАСК.  Газета "Ставропольское слово",  2  октября 1942 г.).

Практически не останавливали деятельность краевая противочумная станция, институт эпидемиологии и микробиологии. 
(ГАСК.   Р - 2024, оп.1, д. 2, л. 1 ;   Р - 1054, оп. 1, д. 1, лл. 1, 142).. 
Наконец под занавес пребывания немцев в Ставрополе «яйцеголовые» ещё успели открыть ремесленное училище для подростков и юношей до 18 лет   
(ГАСК.  Газета "Ставропольское слово", № 35, 14 октября  1942 г, с. 4).
 и медицинский институт во главе с профессором В.А.Шпак (ещё раньше работали научные кабинеты мединститута, библиотека, анатомический музей). 
(ГАСК.  Газета "Утро  Кавказа", № 6, 11 декабря 1942 г., с. 4).

В ПЯТИГОРСКЕ эвакуированные туда ещё в 1941 году Днепропетровский фармацевтический и Ленинградский медицинский институты немцами сливаются в единый МЕДИКО-ФАРМАЦЕВТИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ, состоящий из двух факультетов, лечебного и фармацевтического
(так с тех пор в том самом виде и поныне существующий замечательный подарок от немецкой Перестройки страны).



БУКВАЛЬНО С АВГУСТА 1942  года в новом институте уже  было  зарегистрировано 150 студентов. Евреи-преподаватели, конечно, были немедленно «отстранены от преподавания». Кафедры -  естественно, «без всякого ущерба» для учебно-воспитательного процесса -  были заняты русскими профессорами. 
(ГАСК.  Газета "Пятигорское эхо", № 7, 22 августа 1942 г, с. 2).
С 8 сентября, начала учебного года, созданный при немцах новый медико-фармацевтический институт успел-таки ещё пройти дистанцию целого семестра, первого в своей истории.

ОДНАКО на следующей, январско-февральской сессии вернувшиеся большевики уже тех самых русских профессоров с кафедр -  конечно, навсегда -  «отстранили» от учебно-воспитательного процесса -  за содействие «немецко-фашистским оккупантам».
Взамен убранных немцами преподавателей набралось ещё больше таких же новых. А многих русских учёных «коллаборационистов» отстранили не только от преподавания. Но и от свободы, а то и от жизни.
«Без всякого ущерба» для всё того же учебно-воспитательного процесса. Уж разумеется. Он и не такое стерпеть может.

Что касается самого здравоохранения, как и учёбы в вузах, гимназиях, школах, училищах, то во время немецкой оккупации ПРИНЦИП ПОЛНОГО ХОЗЯЙСТВЕННОГО РАСЧЁТА вовсе не отменял бесплатности элементарных медицинских услуг для населения.
Однако бесплатным являлся лишь самый простой их круг, определённый минимум.


Такими являлись услуги, предоставляемые от учреждений противоэпидемиологического характера, например, малярийных станций, противочумных, туберкулёзных и других аналогичных пунктов и станций (в том числе дезкамер и дезстанций).   
(ГАСК.  Р - 1051, оп. 1, д. 3, л. 6 ;  Р - 1059, оп. 1, д. 3, л. 177).

В ОСТАЛЬНЫХ СЛУЧАЯХ медицинские услуги становились платными, даже когда они оказывались детям в школах и гимназиях и престарелым людям на дому или в клиниках. Плата в таких случаях была достаточно мала, но она существовала.

Преимущественно для этих целей (судя по архивным справкам) направлялись медикаменты, медицинская техника и инструменты,   
(ГАСК.  Р - 1050, оп. 1, д. 1, лл. 3, 4).
Это осуществлялось ТАК ЖЕ НЕ БЕЗВОЗМЕЗДНО (хотя и оплачивалось большей частью из казны, частью -  средствами попечительских советов, деньгами родителей и т.д.). Благотворительность исключалась. 
Отпуск процедур при немцах повсюду стал платным.



ОДНАКО «прейскурантные ставки» на подобного рода услуги и лекарства довольно строго регулировались отделами здравоохранения бургомистерств, городских управ, прежде всего в отношении частнопрактикующей медицинской деятельности - врачей, фельдшеров, стоматологов, фармацевтов, ветеринаров. 
(ГАСК.  Газета "Пятигорское эхо", № 7, 22 августа 1942 г, с. 2).

Таким образом, патент высококлассному специалисту давал лишь относительную (в пределах квалификации) свободу отправления профессиональной деятельности. 

Что же касается диапазона финансовой независимости, то есть, самостоятельного установления расценок и ставок -  то здесь с самого начала всё также очень строго регламентировалось, иногда даже унифицировалось. 

Помимо удобства управления таким сложным процессом, как частный интеллектуальный бизнес, соблюдения некоторого баланса «социальной справедливости» -  это одновременно предотвращало повальный отток квалифицированных медицинских кадров из клиник, госпиталей и других учреждений.


ЧАСТНАЯ ПРАКТИКА и манила и пугала. И чем дальше манила, тем больше она пугала. Даже при немцах. Поэтому при казённых клиниках всегда было спокойнее работать. И проще и надёжнее.

Таким образом, единые расценки и на медицинские услуги оказывались важным рычагом «кадрового регулирования» рынка специалистов. Для всех интеллектуалов-частников эти расценки спускались вместе с разрешением практиковать (для медиков -  от главврача города или района) -  обязательно указывался диапазон ставок. 
(ГАСК. Р - 1421, оп. 1, д. 1, лл. 1, 14 ;  Р - 1763, оп. 1, д. 1, л. 11 ;   Р - 1050,  оп. 1, д. 1, лл. 1-40 ;  Р - 1051, оп. 1, д. 2, л. 71. 
Там же. Газета "Пятигорское эхо", 20, 22 августа 1942 г.).

ЧАСТНЫЙ ПРИЁМ НА ДОМУ, в клиниках, оказание лечебной помощи в гражданских медицинских учреждениях -  поликлиниках для взрослых и поликлиниках для детей, больницах, станциях скорой помощи и травмпунктах, аптеках, женских консультациях, в хозрасчётных санитарно-гигиенических, амбулаторных и производственных, медико-технических «подразделениях» медицинских училищ и институтов, 
(ГАСК.  Газета "Ставропольское слово", № 30, 2 октября 1942 г, с. 4),
даже при обязательных массовых санитарных осмотрах  (ГАКК. Р - 477, оп. 1, д. 1,  л. 21)
-  всё-всё это основывалось на «краеугольном принципе» полной самоокупаемости и даже получения прибыли. 
(ГАСК.  Газета "Пятигорское эхо", 18  августа 1942 г. ;  Р - 1421, оп. 1, д. 1, л. 16).



В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ОТСУТСТВОВАЛА унифицированная тарифная сетка медицинских  услуг.
Тарифы разрабатывали применительно к каждому региону, каждой местности. Например, для Ставрополя существовали такие расценки: один «койко-день» -  15 руб. (роженицы, инфицированные эпидбольные и венбольные -  бесплатно), детские консультации -  бесплатно,
за первичный приём в поликлинике -  5 рублей. Работающим гражданам вызов врача домой стоил 10  рублей, а приём в поликлинике -  пять, неработающим гражданам оплата всюду увеличивалась вдвое. 
(ГАСК.  Р - 1051, оп. 1, д. 3, лл.  9, 11).
Так что работай или вымирай. Выбор всё тот же. Сатана или Вельзевул.

ШЛА ТАКЖЕ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ и по категориям «кредитоспособности» пациентов -  много зарабатываешь, значит больше и платишь, низкооплачиваемые -  меньше.  (ГАКК.  Р - 418, оп. 1, д. 12, лл. 3, 4, 23). 
Ну а работники полиции не только традиционно за транспорт, но и за медицинскую помощь пользовались привилегией бесплатного обслуживания, притом и с дорогостоящими лекарствами, приёмами и процедурами. 
(Таганрогский филиал ГАРО. Р - 600, оп. 1, д. 71, л. 48).

НЕМЦАМИ был введён довольно жёсткий контроль за врачебной обоснованностью выдачи больничных листов, притом совершенно независимый от выдающих их медицинских учреждений (частнопрактикующим врачам выдача таких листов категорически запрещалась).
Если вдруг устанавливалось, что больничный лист выписан человеку здоровому, трудоспособному, то такой бюллетень вовсе не терял своего «номинала». Он оплачивался, как и положено. Однако только из зарплаты врача, его выдавшего.

Граждане, находящиеся на больничном листе, при посещении поликлиник и получении медицинских услуг, пользовались 50 % скидкой на оплату всего этого -  посещений, процедур, лекарств. Сами же больничные листы, как упоминалось уже, полной зарплатой покрывались в течение шести недель, затем шло только 60 % зарплаты, холостым -  до шести недель - 80 %, и 50 % -  после. 
(ГАСК.  Р - 1421, оп. 1, д. 1, л. 1.)
Никакой самодеятельности, вольницы, хаоса. Нормальная, полу-свободная узда, то есть, в меру попущенная.
Очень и очень в меру, даже скупо. Тридцать сребреников уже и на один не тянули.



ПРАКТИЧЕСКИ КАЖДЫЙ ШАГ специалиста регламентировала и контролировала специально созданная при управлении Главного врача города или района –  ВРАЧЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ НЕЗАВИСИМАЯ КОМИССИЯ.
Ещё один ныне действующий подарочек от немцев.

Ко всему прочему она давала заключения по вопросам инвалидности, разбирала конфликтные случаи (при отказе врача выдать больничный лист, либо наоборот -  при чрезмерной лёгкости его выдачи и т.д.).   
(Там же. л. 4).
За неправильный диагноз комиссия отстраняла врачей от должности, они теряли право на медицинскую работу, лишались патентов. 
(Там же.  л. 14).

ДЛЯ вынесения компетентных заключений об истинности и правосообразности того или иного диагноза созывались специальные консилиумы из лучших, самых квалифицированных специалистов.
ДЛЯ текущих разбирательств сложных клинических случаев, профессиональной учёбы и повышения квалификации проводились семинары и конференции научно-практического свойства и юридически-дисциплинарного назначения. 
(ГАСК.  Р - 1051, оп. 1, д. 3, л. 23).

САМИ МЕДИЦИНСКИЕ УПРАВЛЕНИЯ должны были стать, таким образом, серьёзными финансовыми учреждениями, настоящими предприятиями, разумно соблюдающими баланс расходов и доходов, учитывающими множество привходящих факторов -  «социального обеспечения», «социальной справедливости»,
текущих задач кадровой и вообще социальной политики «нового порядка», соображений расширения своей деятельности, повышения качества услуг, квалификации работников, взимания платы за охрану и поддержание здоровья граждан из местных бюджетов, или финансовых средств частных и других предприятий
(в разных районах по разному).

В некоторых местах даже существовала специальная должность УПОЛНОМОЧЕННОГО по снабжению и улучшению быта медицинских сотрудников, в других обходились без этого.
(ГАСК.  Р - 1421, оп. 1, д. 1, л. 3).
Большевикам всё же не хватило мозгов и этот немецкий трофей оставить для людей.



ОДНОЙ ИЗ ПЕРВЫХ перестроечных новаций в здравоохранении было установление гибкой «заработной  вилки» сотрудникам медицинских учреждений. Например, в одном случае зарплата колебалась в примерном оптимуме для врача-терапевта -  около 550 рублей, ЛОР-врача, хирурга и гинеколога -  500 рублей, медсестры -  350 рублей, санитарки -  200 рублей. 
(ГАСК.  Р - 1051, оп. 1,  д. 2, л. 2).

Оставалась идеологическая и «лояльностная» выбраковка кадров. Так медикам, даже низкоквалифицированным, но вышедшим на работу сразу после начала оккупации, в некоторых местах выплачивалось намного большее премиальное вознаграждение, чем профессионалам, запоздавшим приподнять перед новыми прорабами шляпу.  Вполне по-ельцински! 
(ГАСК.  Р - 1051,  оп. 1, д. 3, л. 67).

Чаще всего люди с высокой профессиональной квалификацией как раз и опаздывали с такой реакцией. Отсюда пренебрежительность и злобность термина «ПРОФЕССОРА-ПЕРЕБЕЖЧИКИ» (мол, эти-то заблуждаться ну уж никак не могут, обязательно сначала думают, поэтому являются сознательными, самыми опасными предателями).
Таким «сознательным перебежчикам» затем, после возвращения большевиков, приходилось очень несладко, даже если их не ссылали и не сажали в тюрьму, не казнили в горячке нового освобождения. 



ПОДОБНАЯ СУДЬБА, в частности, постигла учёного с мировым именем, хирурга, ортопеда-травматолога и гематолога профессора Михаила Сергеевича Макарова.  Не приветив оккупантов, он, чтобы выжить, всё же некоторое время поработал у них в ставропольском госпитале, а потом не слишком возрадовался и возвращению большевиков.

Так что профессор считался куда более злостным перебежчиком, чем все его ассистенты, с лёгкостью перемётывающиеся то туда, то сюда. И если немцы никак не прореагировали на неприветливость известного специалиста, то уж большевики постарались задавить и учёного и его концепции, признанные во всём мире.
С большим трудом знаменитый ортопед практиковал свою методику лишь в очень узком кругу своих пациентов.


ВСЕ ВРАЧИ, без различия ранга и должности, должны были наряду с обычной врачебной деятельностью повышать свой профессиональный, образовательный уровень.
Малейшее отклонение от этики Гиппократа каралось судом профессиональной чести. Притом весьма жёстко. Здесь не существовало региональных различий.
Ведь и поныне медицинские проблемы и споры являются одними из наиболее трудных в мировой юридической практике. 
(ГАСК.  Р - 1421, оп. 1, д. 1, лл. 2, 6 ;  Р - 1059,  оп. 1, д. 3, л. 177.  Там же. Газета "Пятигорское эхо", 1 октября 1942  г.   Таганрогский филиал ГАРО. Р -  619, оп. 1,  д. 13,  л. 24;   д.18, л. 26 ;  д. 118,  л. 3).