Волчий вой

   Ещё не старый лесничий, сидел  на сосновом пеньке возле своей избы.  Ловко наматывал портянки на голую ногу.  Двойная  холстина удобно ложилась на стопу под руками бывшего военного.  С особым изыском,  плотно обнимала ногу до колена и самым кончиком была заправлена  под холстину, чуть выше икроножной мышцы.  В одних намотанных портянках, можно было ходить, как в носках. Армейские сапоги, из яловой кожи издав безвыходный вздох, обняли ногу сибиряка.  Они - то знали, что опять предстоит долгий путь по таёжным чащобам.  С целью учёта кабаньих  троп,  следов лосей, косуль.  Осмотра  мест подкормки  всякой живности. Контроля и учёта здоровых и больных деревьев. Работы в лесу Фёдора Григорьевича было не початый край, да ещё и маленькая тележка.  Леснику шёл сорок седьмой год. Был он выше среднего роста, жилистый русский мужик, с открытым приятным лицом и русыми стрижеными волосами под полу - бокс.
    Сын у Фёдора незаметно вырос. Окончил  автодорожный институт.  Женился по любви на хорошей девушке и остался в Тюмени. С женой Фёдор Григорьевич развёлся, еще служа в армии. Зла за измену на жену старшина  не держал. Хотя часто вспоминал с тихой грустью.  Красивая была она очень, даже на пятом десятке лет. Вышла Галина замуж через месяц после развода,  за директора кирпичного завода. Теперь сама на волге за рулём ездит, в тёмных очках. Богатой дамой стала.  А Фёдор, после выхода на армейскую пенсию,  устроился работать лесником в
   Тобольское лесничество.  Всё его детство и юность до армии прошла в местной тайге с отцом. Любил он лес, любил его тишину, силу и мудрость. Чтил законы леса и охранял природу, как любящий сын. Лес – это лучший лекарь и учитель. Лечит все болезни, а  лучше всего - душу. Вот и у Фёдора оттаяла медленно измученная думами душа,  среди лесного добра природы.  Среди её нежного, не навязчивого обаяния и умиротворения.  А науку дружбы с тайгой, он еще до службы усвоил.
     Лесник встал, топнул раз, другой сапогами, проверяя готовность к дальнему обходу. Проверил ружьё, патронташ, нож. Раскрыл рюкзак, проверил пластмассовую баночку с солью, спички в парафине, добрый моток капроновой бечёвки.  Сухари, банку тушёнки. Закон леса суров. Отец всегда говорил: - «Идёшь в тайгу на день, - бери на неделю». Сунул маленький топорик за армейский ремень.  Любая таёжная дорога начинается с затесей.  Сделает человек зарубку на одном дереве, отойдёт немного, ещё топором тюкнет, потом ещё. 
Щёлкнул маленький замок, принимая большой пост охраны жилища.  Фёдор Григорьевич прошёл огороды деревеньки из десятка домов и,  лес неслышно принял лесника в свои объятия. 
    Тайга..., тайга..., без конца и края она тянулась во все стороны.  Фёдор видел тайгу с высоты  изредка, пролетая над ней на вертолёте, по приказу начальства. Ускоряя служебную работу. Тайга кажется огромным зелёным, тёмным морем. Молчаливая и равнодушная, до самого горизонта. Это когда ты в вертолёте.  А мягко ступая по мху и тропинкам, лесник слышал, что  вся тайга наполнена тысячами голосов.  Шелестом, деловым шумом, голосами птиц и зверей. Шёл он по лесу, следил за пометками на деревьях и думал о том, что здорово, когда дорога начинается с затесей.
     Неожиданно мысли лесника прервал  далёкий волчий вой.  Фёдор остановился, сверился с армейским компасом.  Нашёл среди крон деревьев солнце и понял,  что  вой доносился с Лёвкиной пади, ближе к устью Тобола.
Вой был тоскливый, надрывно плачущий. Переходящий на низкие перехлёбы.  Опять взлетал до самых высоких нот, скатываясь до утробных рыков.  – Эко диво, чего это днём - то светлым. Обычно волки под утро или ночью  воют.  Когда охоту в загон готовят.  Бывают случаи, таким воем вожака призывают. Тогда в несколько голосов. Тут чего – то не так.
    – Воет старый  волчара  однако, высокие ноты долго тянуть не может.  Похоже,   вожак помирать собрался.  А в перехлёбах – то низы рвёт, помощи просит. Нет. Не похоже на прощание с жизнью.  Может в беду попал.  Глянуть надо, да и кабаньи тропы проверить заодно. Решил лесник и зашагал в сторону волчьего воя.
Если оказаться в полнолуние в лесу или в деревне, которая находится рядом с ним, то иногда можно услышать волчий вой. Любой человек подтвердит, что это волк воет на Луну. Этот вой нельзя ни с чем спутать. Он очень громкий, протяжный и, в какой-то степени, даже мелодичный. Однако вой вызывает у людей неистовый страх и кучу вопросов. Волки различают чёрные, жёлтые и серые цвета. Молодые волки хорошо видят ночью. С годами зрение садится и совсем взрослые волки ориентируются  больше на нюх и слух.
      В далёком детстве отец  рассказывал  Фёдору сказку.  Вспомнилась она неожиданно, даже голос отца память вернула.  – Храброго вожака самой лучшей стаи волков лесной Бог отослал на луну. За то, что вожак не хотел подчиняться воле лесного Бога. Теперь всякий раз, когда светит луна, волки со всего мира  забираются на самые высокие холмы и скалы, крутые берега рек и издают вой в память о своём вожаке. Изображая голосом печаль и грусть, тяжкую скорбь о смелом вожаке.  Только волки воют не на Луну.
     Вой для волков является средством коммуникации. Другими словами, эти санитары  с помощью воя общаются. Таким образом, звери передают эмоции и информацию другим волкам и стаям. Как и у людей, волчий голос индивидуален для каждого волка. Поэтому другой член стаи понимает,  кто к кому обращается. Например, пара волков может объявить о рождении волчат. Также волк сообщает своим собратьям о своём местоположении, о начале охоты (так волки собираются стаями для охоты), о переживаниях, если он потерял своего партнера во время охоты, или о смерти того же партнера или их детёныша, о том, что данная территория уже им занята, о проблемах и многом другом. Вой помогает волку выражать свои эмоции. Будучи раненым, он будет выть о помощи.  Сообщать собратьям о своём состоянии. Если волку стало грустно (например, неудачная охота), то он тоже начинает выть. 
Однако у людей волчий вой вызывает страх, это точно.
    Здесь уже работает инстинкт самосохранения человека. Для него вой является средством предупреждения об опасности. Что туда, где воют,  лучше не ходить. Выше было сказано, что воем волк, сообщает о своём местоположении. Людей это тоже касается. Он, как бы, говорит: "Я тут, я нахожусь здесь. Сюда идти не надо."  И уж точно стоит прислушаться к его совету ради собственной же безопасности. У большинства людей волчий вой ассоциируется с красным цветом. По своей природе красный цвет тоже сигнализирует об опасности. Как только до уха человека донеслись эти зловещий звуки, то у человека срабатывает его животное "я".  Женщины сразу начинают думать о безопасности своих детей, а мужчины - о жилище.
   Это происходит вне воли человека.  Волков часто присваивают к отряду тёмных сил. Нередко они становятся своеобразными символами магии вместе с воронами и чёрными кошками. В такие моменты у людей просто начинает шалить фантазия. Но остаётся маленький процент того, что человечество не до конца изучило природу волчьего воя. Однако таёжные охотники, долго общаясь с природой, каким – то шестым чувством начинают понимать голоса животных и зверей.
Золотой диск солнца  осторожно завис на вершинах елей.  Одинокий волчий вой  повторялся каждый час и замолкал,  оставляя тревогу. По соображениям Фёдора до Лёвкиной пади осталось километра два.  Её, созданные вешними паводками ямы и холмы,   возникли неожиданно.  Фёдор остановился, достал солдатскую флягу и с наслаждением тянул колодезную воду. – Надо выждать. Точно понять,  где зверь? Иначе он замолкнет  и в этом ландшафте его не найти.  Волк завыл снова, выл недолго и на высокие ноты выходил с большим трудом. Леснику хватило одной минуты, понять,  откуда исходит волчья просьба о помощи. В этом лесник уже не сомневался, шагая к намеченному месту.  Подойдя ближе, взял на изготовку ружьё. Случаи всякие бывают, а в тайге он один и жизнь одна. 
     Яма открылась взору сразу.  Видимо поток вешней воды намыл глубокое русло похожее на петлю.  Стены были почти отвесные, а оползень грунта закрыл вход и выход. Большой и худой волк лежал на передних лапах и ждал уже любого конца.  До песчаного дна было метров семь – восемь.  Старшина вытащил топор из – за пояса.  Выбрал три тонкие и ровные  берёзки. Очистил их от веток и комлями вниз опустил в яму.  Спускаться по такому трапу на оползне было очень  круто.  Фёдор  капроновой крепкой  бечёвкой  обвязал корень выворотня,  огромного  соснового пня, наполовину вымытого вешней водой.  Страхуясь натянутой верёвкой, стал осторожно спускаться по трапу из берёзок.  Оползень хорошо просох и  легко держал спасателя.
Волк внимательно смотрел за человеком. Он свалился в яму в погоне за молодым зайчонком.  Сорвавшись на повороте вниз. Зверь окончательно ослаб. Лесной санитар был уже старый и не ел седьмой день. Рёбра при частом дыхании чётко прослеживались сквозь  шкуру. Недалеко от «Серого»  лежала  в песке полу засыпанная оранжевая строительная каска. Каким - то чудом занесённая вешней водой именно сюда. Фёдор вытряхнул песок, убрал остатки рукой и налил воды из фляги. Осторожно поставил каску перед мордой волка.  Почуяв воду он,  жадно вылакал  всю спасительную влагу,  чуть приподняв голову.  Лесник достал нож, вскрыл  пол-литровую банку тушёнки и вывалил в каску.  Почуяв мясо, зверь в два огромных глотка  сожрал  пищу. Вылизав при этом строительную каску. – Ну что брат, давай будем спасаться. Фёдор Григорьевич ровным спокойным голосом разговаривал с волком,  не выказывая при этом страха. А он и правда, не боялся его, такого худого и слабого.  Старшина снял свою фуфайку, просунул под грудь зверя и обвязал капроновой верёвкой. Так в Чечне поднимали раненых бойцов из расщелин гор.  Выбрался на четвереньках сам, по трапу из берёзок, страхуясь капроновой верёвкой.  Отдышался сидя на пеньке. Обмотал руки своей рубахой и выволок зверя из ямы.  Волк слабо пытался помочь дрожащими лапами.
Воля волюшка, как ты прекрасна. Вечерний свежий ветер наполнял ноздри зверя запахами леса и жизнью. Вместе с запахом появилось желание жить. Фёдор гладил крупную голову зверя своей сильной твёрдой от работы рукой, а в глазах Серого стояли слёзы благодарности. 
- Ну что серый, тебя и дальше спасать надо. Тебя такого худого и мыши загрызут или комары.  Настроив на волну свою рацию, Фёдор Григорьевич вызвал спасательный катер  в устье Тобола.  Диспетчер даже обрадовалась, сообщив, что в устье Тобола на базу номер три увезли два центнера комбикорма для лосей.  До места,  где выйдет лесник к воде будет не больше километра.  До ночи вы обязательно встретитесь. Так и вышло, что с волком в избу лесника они добрались уже за полночь. То расстояние, что Фёдор по тайге прошёл почти за день, катер по реке промчался за два часа.  Серому тощему разбойнику  от старшего лесничего и хозяина катера перепала,  для полного счастья,  целая коляска ливерной колбасы.  Хозяин избы  налил в большую кастрюлю воды, достал из морозилки двух куриц и оттаял их в тёплой воде. Всё это богатство положил в добротном сарае перед волком, закрыл дверь на крепкий засов.
Фёдор так и стал звать лесного санитара «Серый».  Зверь за месяц хорошо поправился. Они подружились с Фёдором. Дождавшись в сарае хозяина,  волк прижимался к спасителю, нежно покусывая его руку обломанными на половину жёлтыми клыками.  На счастье зверя собак в деревеньке не было, и тревожить нового жильца было некому.  Фёдор больше сарай не запирал.  Волк  прогуливался по огородам, лесу и непременно возвращался в сарай. Считая его своим логовом.  Лесник поставил его на довольствие в своей организации, где и  выделяли Серому ежедневно,  хороший паёк.  Бывало, убегал в лес волк и на сутки. Но всегда возвращался  в свой новый дом. Как охотник, он был уже не очень. Лесник его понимал. Совсем старый волчище, как ни как, а зверям пенсию не платят. Живи пока. А там видно будет.
     Как - то вернувшись под утро, зверь разбудил егеря. Выл у окна так, что кровь стыла в жилах. Уходил к опушке и возвращался обратно, выл и скулил по - собачьи,  вроде, как  звал за собой.
– Ах ты неладная. Что у тебя там случилось. Однако собрался и в полной амуниции потопал за зверем. Волк вёл Фёдора к большому оврагу, на дне которого весело журчал среди камней  родничок.  Старшина понял это по направлению зверя. Три километра пути прошли быстро.  Волк, встал на краю оврага у молодой ёлки  и глядел вниз. Подошёл и Фёдор Григорьевич.  Вглядываясь в глубину,  не очень отчётливо различил, какой - то неправильный валун.  И опять капроновая бечёвка пошла в работу.  Лесник осторожно спустился в самый низ к родничку и тихо ахнул.
    - Ах ты мать честная. Рядом с валуном лежала женщина. Тут же валялась корзина, рассыпанные грибы  и одноствольное ружьё.  Кровь из разбитой головы, сквозь ситцевый платок капала в хрустальную воду родника, делая её светло розовой. Она была без сознания. Голова лежала на камне и в любую секунду могла соскользнуть в воду родника.
Видимо хотела спуститься к воде.  Сорвалась.  Летела по склону оврага, кувыркаясь. И  ударилась головой о камень.  Лицо её было довольно молодым,  бледным и красивым.
   Фёдор расстегнул куртку и приложил ухо к большой груди.  Сердце женщины билось не громко, она жива!  Рана была небольшая, но глубокая, до самой кости черепа на затылке.  Опять навыки в Чечне пригодились, да и бинт тоже. Хорошо забинтовав раненую голову,он осторожно положил себе на колени. Изловчившись, старшина обвязал верёвкой женщину вокруг груди и под руки.  Цепляясь одной рукой за корни, ветки, верёвку, он, сжав зубы до ломоты, кое - как выволок пострадавшую из оврага.  Глотая с хрипами воздух, сам упал на спину и минуты три приходи в себя. 
   Отдышавшись, срубил молоденькие лиственные осинки, берёзки. Сложил их в ряд и со стороны комельков  привязал к специально отрубленному полешку с метр длинной.  Аккуратно уложил на волокушу раненую без сознания и впрягся вместо лошади.  Волк  шёл рядом и порой пытался зубами тащить, помогать хозяину.  Обратная дорога заняла больше полутора часов.
   На счастье всех жителей, старая женщина, бывший  фельдшер, так и осталась доживать век в забытой деревеньке.  Она почти в восемьдесят лет, частенько помогала всем жителям домов. Увидев мокрого от пота, грязного с головы до ног лесничего, старушка, молча, взяла свой саквояж с медикаментами и через пять минут они были в избе Фёдора.
Глаза раненая открыла через пол - часа, когда рана на голове была грамотно обработана.  Красиво перевязана. Больная была раздета до платья и уложена в кровать. 
    Целую неделю фельдшер приходила к раненой и ставила ей обще укрепляющие уколы.  Звали пострадавшую тоже Галиной.  Фёдор делал холодные грелки и прикладывал поочерёдно к голове раненой. Очень терпеливо ухаживал за ней.
За окном выпал первый снег.  Он лежал чистый, чистый, до рези в глазах.  Холодный воздух ранней осени дрожал не опавшей листвой, как  заворожённый.  Красные ягоды калины и рябины горели на первом снегу рубиновыми гроздьями.
   Галина лет двадцать назад жила в соседней деревне, работая врачом – ветеринаром в совхозе. Время  принесло перестройку и 1991 год. Уехала в Тобольск, потом в Сургут.  Тут оказалась неделю назад. Решил провести отпуск и встретить своё сорокалетие с сестрой и братом. Вот и сходила за грибами, решив напиться из родничка.
    Она быстро пошла на поправку. Рана хорошо затягивалась.  Голова почти не кружилась, а без дела сидеть женщина не могла. Изба засверкала чистыми прозрачными окнами. Печка хвасталась свежей побелкой. Простыни засверкали белизной, а рубашки Фёдора впервые познакомились с горячим утюгом.  Как и подобает русской женщине  Галина, находясь у Фёдора в избе, одновременно делала кучу дел. Готовила обед леснику и себе. Грела пищу волку, благодаря его за спасение. Топила снег на чай, когда старшина  уезжал  в Тобольск с отчётом.  Тогда некому было сходить на колодец за водой. А  делать тяжёлую работу строго настрого запретила старушка – фельдшер.
   Всё  женщина делала быстро и с улыбкой. Фёдор поражался её энергии, ловкости рук, выносливости и наконец – терпению.  Она Фёдору Григорьевичу всё больше и больше нравилась каждой свей гранью души и тела. В начале октября, ровно через месяц, после спасения лесник вошёл в избу с букетом цветов из города. Встал на одно колено перед спасённой им женщиной и просил её стать его женой.  – Умоляю Галинушка!!! Галина подняла спасителя с колен. Долго с любовью смотрела в его глаза и жарко поцеловала в губы. А потом был медовый месяц на курорте Тараскуль, рядом с Тюменью. Встреча с сыном и внуком. И долгие годы счастливой совместной жизни.
Волк прожил с ними вместе ещё пять лет. Схоронили они его на опушке леса.

Дед Владимир 2. 02. 07. 2020.