Случай

Есть во всём своя конечность,
Наше будущее — Вечность.
(Автор)

Шёл себе, шёл… Вдруг, раз, и на тебе! Плохо мне стало. Чувствую, потихоньку отлетаю, вот-вот упаду. Ни лавочки, ни скамейки. Народу — почти никого. Местность не очень-то знакомая. По левую руку полоска зелёной лужайки. За ней — забор. За ним — частное строение.
Чувствую, заносит, как крепко подвыпившего. Помнится, направил стопы свои на лужайку. Спиной скользнул по забору и оказался сидящим с вытянутыми ногами на травке. Сознание помутилось, и я отключился…
Сколько пребывал в таком состоянии, сказать затрудняюсь. Первое, что почувствовал, начиная приходить в себя, так это чьё-то частое, тёплое дыхание, прямо мне в ухо. Сидел, видимо, с опущенной головой. Попытался её приподнять и посмотреть в чём дело. Ни того, ни другого сделать не удалось. Голова и веки были налиты свинцом. Сколько так ещё просидел, не знаю.
Опять чьё-то частое дыхание. Теперь уже в другое ухо. Потом чувствую, что лицо моё стало подвергаться какому-то странному воздействию. Было оно подобно поглаживанию мягчайшим наждаком по всем частям лица. С трудом удалось откинуть голову назад и приоткрыть глаза. Взору потерпевшего предстал огромный сенбернар-альбинос. На  действия первого он ответил радостными ворчанием и размашистыми вращением хвоста.
Затем физиономия моя подверглась дальнейшим интенсивным облизыванию и обслюнявливанию. Я сидел и мало чего соображал. А пёс всё продолжал и продолжал делать своё дело, совершая заходы то с одной, то с другой стороны.
Потом, помнится, он наконец-то успокоился. Улёгся вдоль лужайки. Положил огромную мордуленцию на мои вытянутые ноги, не переставая что-то там ворчать про себя.
Понемногу стал приходить в себя. Перед глазами, как в тумане, проплыли чьи-то ноги. Потом ещё, ещё…
Спустя какое-то время, псина дала знать о себе. Она тяжело поднялась, уставилась прямо мне в глаза и занялась ворчанием. Этим она, видимо, давала понять, что пора и честь знать.
Не стану распространяться, что и как было дальше. До дома мне оставалось отмерить километра полтора. До центра города тащился как пьяный. Ноги ватные, в глазах всё ходуном, дрожь в коленках. Пот градом, весь в собачьих слюнях. Но что самое странное: пёс всё время бежал впереди, без оглядки. Создавалось впечатление, что он знал куда надо меня вести. Рядом, у моих ног, он уселся один только раз, когда я решил передохнуть на лавочке в центре города…
Как доплёлся до места своего проживания, помню смутно. Мой новый друг чудесным, каким-то непонятным образом довёл меня прямо до самой квартиры. Как он умудрился сделать это, уму непостижимо.
Открыл дверь. Дома никого. Пригласил зверя войти. Однако тот продолжал сидеть на задних лапах, не двигаясь с места. Увещевания не помогали. Оставив дверь открытой, пошёл посмотреть что есть в холодильнике для моего спасителя. Вернувшись назад, узрел, что того и след простыл. Вышел на кухонный балкон, глянул вниз. Пёс сидел под балконом и смотрел на меня, наклонив голову.
— Спасибо, друг! — только и смог промямлить ему.
А тот поднялся с места и затрусил в одном, только ему известном, направлении… Больше я его не видел. Так для меня до сих пор и осталось загадкой, что же то было. Об этом случае никто из моего домашнего окружения не знает. Не хотелось и не хочется тревожить понапрасну.