Турнир НЕтрёх волшебников. Глава 31

Это очередной фанфик, в котором автор снова решила устроить фестиваль абсурда и вдобавок к этому поюзать формат «дневниковых записей» и столь любимый ею народный, а кое-где и не совсем народный, фольклор. А почему бы нет?
Все помнят, что в «ГПиКО» Шармбатон присоседился к Рейвенкло, Дурмстранг – к Слизерину. Как-то несправедливо, что столы Гриффиндора и Хаффлпаффа остались без гостей. Да и чем больше народу соревнуется, тем интереснее.

Глава 31.
Первого мая все что-то сажают! Одни - овощные, печень - другие...

Следующие несколько дней (после полученной травмы) по настоятельному требованию Путятишны я «загорала» на постельном режиме. Так что прошли они, считай без толку, хотя я и изощрялась как могла, пытаясь себя развлечь. Я разрисовала цветными карандашами свой экземпляр плана лабиринта, отыскав целых двенадцать маршрутов к цели. Все разной длины, и ни один не пересекается. Я раздобыла сборник болгарских ругательств и перевела его на французский, вдруг Моник пригодится. Потом подумала о Цветане и перевела на болгарский сборник французской ненормативной лексики. Попрактиковалась в невербальной и беспалочковой магии. Посокрушалась, что Надысь потребовала обеспечить мне полный покой, до особого распоряжения запретив гостей из других школ. Наконец, решила организовать бой на подушках, чтобы отомстить своим за то, что они ведут обычный образ жизни, а обо мне вспоминают только, когда я сама напомню. И вот когда я размышляла, что будет забавнее: запихнуть в наволочку чучело ежа или третий том Монстроведения — ко мне в каюту проскользнули близнецы.

— Ну, что, больная? Отдыхать, конечно, нужно, но пора и честь знать, — заявил Джордж, сразу после того, как на пару с Фрэдом вывалил мне на тумбочку запас всевозможных вкусняшек, которые я так и не рискнула попробовать. — Народ уже начинает беспокоиться. А у нас есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

— Мы сначала с ним к Ромке с Ватутием подкатили, — продолжил Фрэд. — Но они сказали, что без тебя за такое не возьмутся, потому как с Новым Годом — это была твоя идея…

— В чем-то, может быть, моя, а в чем-то — и нет, — я пыталась догадаться, к чему Уизли клонят, но ничего толкового на ум не приходило. — Так что за предложение?

— Предложение весело встретить еще какой-нибудь ваш праздник, — огорошил меня Фрэд, а Джордж пояснил:

— Уж больно нам всем понравилась новогодняя ночь. Нельзя там какой-нибудь день так же классно провести?

— Если душа просит, можно любой день классно провести, — пожала плечами я. — И без моих идей. Даже… — тут я посмотрела на календарь… и несколько подрастерялась, с этим принудительным отдыхом я как-то выпала из действительности. — А у нас завтра что, уже первое мая?

— Представляешь, да! — радостно оповестил меня Джордж. — А сегодня, если ты не в курсе — тридцатое апреля.

— Я в курсе, — хмыкнула я. — Просто если вы хотите провести классно не просто какой-либо день, а конкретно наш праздник, то завтра — как раз один такой. Праздник весны и труда.

— Интересненько… — состроили непонимающую физиономию близнецы, — по календарю весна, вроде как, первого марта начинается. А у вас что? На два месяца позже? И причем здесь труд? Вы трудитесь только весной? Или как раз только первого мая?

— Трудимся мы всегда, — ответила я. — А первого мая мы, как раз таки, отдыхаем. Первомай для нас — это субботник, демонстрация и пикник, совмещенный с концертом художественной самодеятельности.

— Из всего того, что ты перечислила, мы поняли только «пикник», — проговорил Фрэд. — Давай-ка закрывай свой больничный и айда свежим воздухом дышать. Чтоб два раза не рассказывать.

Что имел в виду Фрэд, я поняла, когда вышла из теремка и увидела полный состав всех, приглашенных на празднование Нового Года, делающих вид, что они просто гуляли мимо.

— Значит так, — объявил собравшимся Джордж. — Нинка сказала, что ближайший их праздник — завтра. Первое Мая. Так что если мы действительно хотим его с помпой отпраздновать, следует поторопиться. Времени на подготовку почти нет.

— Почему же нет? — перебила я Уизли. — Первомай тем и хорош, что подготовка к нему — это тоже часть праздника. Как я уже говорила, Первое Мая — праздник весны и труда. Почему «Весны», не знаю. По сегодняшней жизни, климат у нас такой, что в этот день уже почти что лето. А «Труда» — потому что по случаю праздника сначала все трудятся, а потом радуются, что хорошо потрудились. Первая часть называется субботником, вторая состоит из двух частей: демонстрации и последующей гулянки, которая тоже подразделяется на пикник и концерт. Причем концерт — не обязательно приглашенные звезды. По большей части это показательные выступления непрофессионалов. Песни, пляски, цирк, показ личных достижений. А единственная проблема заключается в том, что у нас Первое Мая — выходной. А у вас — нет.

— Это не единственная проблема, — раздался из толпы голос Гермионы. — Есть еще одна. Какой может быть субботник, если завтра понедельник? Или у вас Первое мая — это не первый день мая, а первая суббота?

— Нет, Гермиона, — пришел мне на помощь пребывающий там же, в толпе, Ватутий. — У нас «субботник» — это не в субботу, а обычная генеральная уборка всего и везде. И не важно, на какой день она приходится.

— Короче, все не как у людей, — буркнул стоящий рядом со мной Фрэд, после чего громко объявил. — Ладно, уборка — так уборка. А что делать с «демонстрацией»? «Демонстрировать» значит «показывать». Что можно показать по случаю окончившейся уборки?

Что тут началось, я даже открыть рот не успела, как желающие праздника нагенерировали идей. Кто-то, особо не заморачиваясь, предложил просто показать язык. Кто-то — показать, где акнекрысы зимуют, и не просто так, а слизеринцам. Шармбатонки лопотали что-то о показе мод, махоутокорцы — о стойкости истинного самурая. Кто-то из гриффиндорцев, кажется Ли, заикнулся о стриптизе. Близнецы аккуратненько все записали, после чего вопросительно посмотрели на меня. Типа, делай выбор.

— Часть из того, что вы предложили, — начала я, — вполне подойдет для концерта. Советую об этом подумать. А в разрезе Первомая «демонстрация» — это праздничное шествие народа мимо трибуны с представителями власти. Народ вооружается цветами, шарами, флагами, транспарантами с умными мыслями и идеологически правильными портретами, строится в колонну по несколько человек, после чего демонстрирует радость от того, что им управляет такая замечательная власть. Параллельно власть демонстрирует радость от того, что у нее такой замечательный народ.

— То есть в нашем случае мы должны срочно обзавестись портретами наших директоров и пройти с ними мимо преподавательского стола в Большом зале? — уточнил Крам.

— Там места слишком мало, ходить можно только по одному, — выдал Поттер. — Но тогда преподавательскому столу это точно не понравится, потому что будет уже не демонстрация, а забастовка. Я по телеку видел, пока его Дурсли не вырубили.

— Значит, надо будет уговорить кого-нибудь выйти, на крыльце постоять. Там для колонны места хватит, — продолжал делать пометки Джордж. — С субботником и демонстрацией разобрались. С пикником все понятно. С концертом более-менее тоже. Получается, что подготовить надо всякие там «шары-транспаранты-портреты» и концертные номера. До завтра справимся. И будет нам Первомай.

— И будет нам полноценный учебный день, после которого никто и думать не захочет о празднике, — спустила всех с небес на землю Гермиона, да так категорично, что мне даже захотелось заглянуть в словарь и узнать, не переводится ли с английского на русский «Грейнджер» как «Кайфоломова». — Как здесь уже звучало, завтра — понедельник. И он у нас не выходной. Впрочем, если все, здесь присутствующие, вступят в ГАВНЭ, я готова подсказать выход из сложившейся ситуации.

Наверное, никогда еще столько народу не стояло перед столь нелегким выбором. Добровольно в ГАВНЭ никто вступать не хотел, но и упускать перспективу отметить новый праздник, на которую организм уже настроился, никто не хотел тоже. Но, как оказалось, выкручиваться из неудобного положения умеют не только слизеринцы. Хаффлпаффовцы иногда тоже. Конкретно Энтони Рикет, который протолкался к Грейнджер и серьезно ее спросил:

— Гарантируешь, что праздник состоится, если мы воспользуемся твоим советом?

— Да. С вероятностью сорок пять процентов, — ответила гриффиндорка. — Правда, что — нет, вероятность тоже сорок пять процентов. И еще процентов десять на то, что не согласятся на Первомай, но предложат что-нибудь взамен.

— Тогда нужно как-то пересмотреть условия, а то будет некрасиво, если мы вступим… ну… в это самое… а праздника не будет, — рассудительно заявил Энтони, а мы, мысленно зааплодировав, так же мысленно подготовили петицию Нобелевскому комитету на выделение Рикету «Премии мира». — Давай мы сейчас все запишемся и возьмем значки. Но носить их будем только, если праздник состоится.

— Хорошо, — согласилась Гермиона и достала коробочку со значками и подписной лист. Когда первая опустела, а второй заполнился, Грейнджер снова все спрятала и сказала. — Праздник состоится, если уроки отменят. Сделать это может только директор Дамблдор. Нужно обратиться к нему с просьбой. Но обязательно объяснить, что такое субботник, и что сначала будет именно он, а потом уже все остальное. В чем — в чем, а в проведении генеральной уборки нам не откажут. Это первое. Потом нужно раскрыть суть демонстрации. Полагаю, ни один преподаватель, ни один директор не устоит перед возможностью услышать от студентов слова благодарности. Только нужно поучиться ходить колонной, чтобы все было красиво. Это второе. И третье. Что может быть лучше в деле налаживания международных отношений, чем концерт художественной самодеятельности? Особенно если добавить в нее национального колорита? Дамблдор обязательно согласится с нашими доводами, если мы их правильно преподнесем.

— Ну, вот ты их и преподнеси. Правильно, — Джордж протянул Гермионе перо и пергамент. — А мы поддержим.

И мы поддержали, поставив подписи под сочинением Грейнджер, которое она по привычке написала на три пергамента мелким почерком. После чего Гарри вызвал Добби и вежливо попросил домовика передать послание Дамблдору лично в руки. И как можно скорее. Судя по громкости хлопка, с которым эльф исчез, торопясь исполнить просьбу своего любимого мистера Гарри Поттера, он преодолел сверхзвуковой барьер. Следующие два часа учились строиться и ходить в колонну по четыре. У шармбатонок, нас и махоутокорцев получилось с первого раза. Тогда близнецы переписали тех из нас, кто желает блеснуть талантом, и отпустили заниматься наглядной агитацией и репетировать. Остальные ходили и строились до первой удачной попытки. Благодаря Невиллу, у гриффиндорцев она наступила почти под вечер.

Учитывая скорость эльфячей экспресс-доставки почты, ответ директора Хогвартса мы ждали за ужином. Но на ужине преподавательский стол пустовал в связи, как было объявлено, с внезапно назначенным педсоветом. Тогда мы поняли, что судьба Первомая еще не решена, и отправились по местам приписки. Надеясь на лучшее. Очень-очень надеясь.

Когда перед завтраком, на который (редкий случай) все пришли за пять минут до начала, директор Дамблдор встал и хлопком привлек всеобщее внимание, мы поняли, что сейчас узнаем вынесенный нам (точнее сегодняшнему дню) вердикт. Те, кто был в курсе, немедленно заткнулись и сжали под столом кулаки за то, чтобы сегодня держать в руках не перо и пергамент, а веник и тряпку.

— Студенты, прошу внимания! — проговорил Дамблдор, после чего заткнулись и те, кто ничего не знал. — Вчера администрация школы получила письмо от инициативной и, что особо значимо в условиях налаживания международных связей, чему посвящен нынешний год, интернациональной группы товарищей, в котором эта самая группа товарищей просила объявить сегодняшний день, первое мая, выходным. И не просто выходным, а праздничным. Днем Весны и Труда. В послании очень аргументировано объяснялась не только суть праздника, но и насколько в деле установления межнациональных контактов важны не только совместное познание, но и совместные труд и отдых. После продолжительного совещания администрация Хогвартса при поддержке директоров школ-участниц Турнира сочла возможным просьбу группы товарищей удовлетворить, в связи с чем распорядок сегодняшнего дня изменен. Лекции по расписанию для всех курсов отменяются, — на этом месте Большой Зал сотряс всеобщий радостный вопль, разве что слизеринцы радовались с некоторой опаской, чувствуя подвох (Ведь из всех факультетов и школ они являлись единственными, кто был совершенно не в курсе сегодняшних планов, им подобных с других факультетов до определенного уровня посвятили в тему представители «инициативной группы»). И они его дождались. — Вместо них сразу после завтрака объявляется субботник. Сразу после обеда — демонстрация. Сразу после демонстрации — праздничные гуляния. А именно, пикник и концертная программа, организованная силами студентов школ-участниц Турнира…

— …Кстати, если есть еще желающие похвастаться своими талантами, запись открыта до обеда, — из-за гриффиндорского стола раздался голос Джорджа. — Записываться у нас с Фрэдом.

— Именно так, — Дамблдор вполне благосклонно отнесся к тому, что его перебили. — А сейчас приглашаю всех как следует подкрепиться. Силы вам сегодня понадобятся. Разнарядка на субботник будет озвучена сразу после окончания завтрака. Что ж, дорогие мои… Поздравляю всех с Днем Весны и Труда! — на этот раз в овациях и аплодисментах слизерин не участвовал.

Пока все остальные подкреплялись, подопечные Северуса Снейпа пытались выяснить, чем лично им грозит сегодняшний праздник. Вместо того, чтобы работать ложками, некоторое время они работали языками, после чего староста символом факультета скользнул к своему декану (благо за преподавательским столом он занимал крайнее место) и что-то ему прошептал. Тот что-то буркнул ему в ответ. Староста скользнул на место и передал это «что-то» соседям. Тут уже и мы есть перестали. Уж больно забавно выглядели школьные аристократы, осознавшие чем им предстоит сегодня заниматься — общественно-полезным трудом. Причем самим, без эльфийской и магической прислуги. Хо-хо! Если б они только знали, что это только начало, и сегодняшний день войдет в летопись их факультета с пометкой «не наш»…

После завтрака слово взяла профессор МакГонагалл, как заместитель директора Хогвартса, и объявила, что идея с внеплановой генеральной уборкой понравилась всем участникам совещания, кроме профессора Снейпа, который заявил: «Я ваш субботник на глобусе вертел, лучше я сам все сломаю, а что не сломаю, то разобью». С другой стороны, профессор Спраут, мадам Пинс и хранитель земель Хагрид изъявили желание получить помощь от конкретных факультетов. Исходя из вышесказанного, по несколько человек от каждого факультета или школы отправляются приводить в порядок факультетскую гостиную или место своего проживания в Хогвартсе. Прочие студенты факультета Хаффлпафф поступают в распоряжение своего декана и идут приводить в порядок теплицы. Студенты Рейвенкло под руководством библиотекаря наводят чистоту в библиотеке. Слизеринцам поручается особая миссия по… очистке совятни. Остальные (то есть те, кого не назвали) будут поделены по желанию между мистером Филчем, лесничим Хагридом, мадам Помфри и преподавателями Хогвартса и без работы не останутся.

Мы со своим назначением определились быстро: Любаня и я пошли отдраивать теремок, Ванька побежал за Хагридом, как за преподавателем Ухода за Магическими Существами, Ромка и Ватутий — за ним же, как за лесничим. Следом за ними почти полным составом побежал гриффиндор, кроме Лаванды и Парвати, которые напросились в помощницы к профессору Трелони. Та была просто счастлива. Счастливей нее был только Филч, у которого появилась толпа желающих добровольно пополировать доспехи и трофейные кубки. Одним словом, все распределились вполне спокойно, за неимением лучшего подобрав подходящее из имеющегося. И только в коридоре царил бардак. Там дрались слизеринцы, пытающиеся отвоевать себе право на уборку гостиной. Удивительно, что преподаватели, наблюдавшие за развитием событий издалека, никак не пытались призвать «змеенышей» к порядку. В конце концов, сам Снейп в резких выражениях снял баллы со своего факультета за «посрамление светлого образа слизеринца» и назначил тех (девочек и Флинта), которые убирают факультетские подземные покои, а остальные идут в… совятню. Без разговоров.

Через полчаса над Хогвартсом и прилегающей территорией стоял дым коромыслом. Мылись окна, полы и стены, расставлялась по фэн-шую мебель, выбивалась пыль из штандартов и гобеленов, подметались дорожки, обрезались кусты, выгребался сор из травы. Полный список сделанных «добрых дел» можно было бы зачитывать неделю. Все работали споро, даже учитывая, что каждый хоть по разу, но отпросился проверить, как идут дела в совятне, где сначала Хагрид минут двадцать объяснял «слизнякам», что им предстоит сделать (Малфой переключил тумблер на режим «Идиота» и сделал вид, что его заклинило, уже Гойл понял, а он — все «нет» да «нет»), после чего объявил: «Не маленькие, в процессе освоитесь». А потом совы от всего сердца помогали черно-зеленым выполнить свой трудовой долг с честью и в полном объеме. «Гадкие комки перьев», как объявил Малфой, определенно, обучались всяческим трюкам в японской школе летчиков, а потому ловко лавировали среди уборщиков и метко бомбили тех, кто потерял бдительность. Большинство слизеринцев шипели что-то нецензурное, но делали свое дело, но были и такие, которые пытались отомстить совам, пуляя в пернатых заклинаниями, а то и просто плюясь им в «клюворылую морду» (цитата из Паркинсон). В обоих случаях штатные почтальоны с явным удовольствием наблюдали за стараниями слизеринцев, предусмотрительно держась на безопасном расстоянии, чтобы никто до них не доплюнул.

Перед обедом, когда первомайский субботник благополучно завершился (без потерь), а мы умылись и отчистились, войдя в Большой Зал, вместо привычных деликатесов мы обнаружили на столах горы бутербродов и тупо вымытых и нарезанных овощей и фруктов. Оказалось, что (снова цитата из Паркинсон) дурной пример заразителен, и хогвартские домовые эльфы тоже решили к нам присоединиться, затеяв генералку на кухне. Поэтому времени у них хватило только на «спартанский» обед, который мы смели, как самые навороченные деликатесы, даже слизеринцы. Потому что напахались на свежем воздухе (одни) или в хорошо проветренных помещениях (другие).

После обеда снова выбравшись на улицу, мы были приятно удивлены тем, что Дамблдор распорядился отлевитировать одну из верхушек квиддичной трибуны на предполагаемый для проведения демонстрации луг, и теперь восседал на почетном месте, окружаемый постепенно подтягивающимися преподавателями и директорами. Сгоняв за заготовленным реквизитом, мы все построились стройными рядами, подчиняясь указаниям близнецов, с интересом косясь на слизеринцев, тоже вынужденных построиться, но без сопутствующих предметов и совершенно не представляющих, что делать дальше. Добрые-добрые близнецы Уизли поставили их в хвост, чтобы дать возможность въехать, что к чему, и не «посрамить светлый образ слизеринца» еще больше. Праздник все-таки. Зачем его портить? Прежде всего, себе…

Кстати, на появлении трибуны сюрпризы не закончились. За пять минут до начала шествия под руководством Филча из запасников Хогвартса притащили огромный граммофон, который прокашлялся, прочихался и заиграл бравурный марш, весьма подходящий для наших целей. Мы еще больше воодушевились и по команде занявших свое место близнецов горделиво приосанились и помаршировали. Как самые малочисленные мы шли первыми: впереди Ромка (с портретом машущей Забавы Путятишны), за ним — мы (с шариками и флажками с эмблемой ССМУ). Сначала мы хотели взять еще и транспарант, но это было бы уже чересчур, а вот для остальных, которых было больше, очень даже уместно.

Короче, все остальные (кроме слизеринцев), как и мы, шли с шариками, флажками, эмблемами школ и факультетов, портретами деканов, транспарантами с надписями вроде «Привет весне!», «Ура труду!». Один транспарант махоутокорцев был написан иероглифами. Прочитав его, Хировато подскочил и что-то отрывисто крикнул, японцы крикнули в ответ. Дамблдоровское заклинание-переводчик, оповестило нас, что, несмотря на некую патетичность выкрика, японцы обменялись лозунгами: «Весна, однако!» — «Однако, весна!». Разумеется, гриффиндорцы не были бы гриффиндорцами, если бы не отличились. Впереди они несли герб факультета, не придерешься. Но следом… На всех их шариках было написано: «Помогите, меня надули!», а один представлял собой Хагрида в полный рост. Кто-либо другой, возможно, обиделся бы, но прослезившийся Хагрид был в восторге. Транспарантами «львят» можно было зачитаться. Чего стоили только: «Мы вам не они!», «Тараканы в голове — это модно!» и «Нас невозможно сбить с пути — нам пофигу, куда идти!». Особо выделялся транспарант, при виде которого прослезился Филч. Он звучал, как «Ходют тут всякие!». Судя по суровому лицу профессора МакГонагалл, ее подопечные были близки к тому, чтобы повторить подвиг слизеринцев — потерять баллы силами собственного декана. Но когда она увидела транспарант «Так выглядят самые лучшие преподаватели!», после которого шли портреты Дамблдора, ее и всех остальных педагогов Хогвартса, включая Снейпа, ее сердце оттаяло, и она помахала своим подопечным платком.

На то, как выкрутятся слизеринцы, пришли посмотреть даже эльфы и совы. Надо отметить, «змееныши» постарались. За неимением флагов, они размахивали шарфами, один из которых растянули в виде транспаранта, на котором намалевали «Да здравствует (дальше неразборчиво)!». Самый сильный из присутствующих Крэбб нес хагридовы вилы, на которые укрепили спешно наколдованный портрет декана. Рисовали Снейпа явно «с натуры», поскольку на трибуне он сидел с чрезвычайно кислым видом, шедевр получился тот еще. А учитывая, что заклинание оживления дало небольшой сбой, левый глаз хогвартского зельевара периодически «дергало» нервным тиком. Заметив это, натуральный профессор Снейп «окислился» еще больше. Однако остальные зрители остались довольны демонстрацией и не скрывали этого.

Поскольку следующим пунктом распорядка дня значился пикник, оказалось, что эльфы выперлись из кухни не просто так. Они раскатали на газоне кучу пледов и расставили корзинки со своими кулинарными шедеврами (без дураков). Причем в разных корзинках были разные шедевры. В нашей обнаружились винегрет, нежнейшие отбивные, шоколадный торт, клюквенный морс и ассорти из цукатов и орехов. Параллельно трибуна, с которой преподы переместились на такой же, как и наши, плед, только с навесом, перевернулась и… та-дам!.. у нас появилась эстрада. А между кучками «пикникующих» засуетились Фрэд и Джордж, раздавая изъявившим желание выступить, их порядковые номера.

И кто, вы думаете, открывал концерт? Пивз! Мы сами обалдели. Исполнял полтергейст песню собственного сочинения, но лично нам она что-то напомнила… особенно, когда прозвучало: «И Годрик такой молодой! И юный ДамблдОр впереди!..» После чего он обменялся понимающими взглядами с близнецами и исчез. А вместе с ним исчезло ведро оливье (которое потом было найдено на стенах слизеринской гостиной).

Тем временем на эстраду поднялись Ванька и Викки, которые (и когда только успели отрепетировать) показали полноценный цирковой номер — дрессированные увеличенные заклинанием фигурки монстров Падавана. У меня, да и у других тоже, просто дух захватывало, когда по команде Викки чончон перелетал с тумбы на тумбу, или когда Падаван заставлял камауэто подавать голос. А уж когда Ванька засунул голову в пасть випоньи… Без комментариев.

Казалось бы, что сможет переплюнуть этот номер? Но публика сегодня была добрая, потому одинаково оживленно восхищалась как поющими визгоперками Невилла, так и шотландской джигой хаффлпаффцев. Им нравилось и художественное чтение стихов рейвенкловцами, и показательные выступления с тэссэнами махоутокорцев, и народные песни дурмстранговцев, и модное дефиле шармбатонок, и гриффиндорские комические куплеты. Даже народная песня горных троллей «Хрю-хрю-ням-ням-чавк-чавк» в исполнении — внимание! — Крэбба и Гойла была отмечена длительными овациями. Мы с Ромкой закрывали первое отделение нашим коронным дуэтом.

Когда же на небе зажглись первые звезды, на эстраду выплыл Хор Призраков Хогвартса и исполнил оду о том, что много прекрасного, как и много сладкого, вредно, а потому пора «бай-бай».

Расходились неохотно, Грейнджер даже пришлось напомнить, что завтра уже не выходной, а обычный учебный день. Не знаю, как остальные, а я засыпала с чувством, что еще ни один день в Хогвартсе не проходил с такой пользой и эмоциональной насыщенностью. Дай, Мерлин, чтоб он такой был не последний.