Ночь с запахом дёгтя

1

Она бежит к остановке. Машет водителю автобуса, но тот не видит. Подмигивает поворотник, автобус трогается. Кто-то внутри замечает ее и просит водителя остановиться. Открывается задняя дверь, и она забегает внутрь.
- Спасибо! - отдышавшись, говорит она.
В автобусе одни мужчины - все работники цеха. Многих она знает по именам, и все знают ее. Они смотрят и улыбаются: в тот день они видели ее в столовой в деловом костюме, а теперь она сидит в легком желтом платье. Принарядилась, думают они. И они правы.
Она достает из сумочки телефон, еще раз читает адрес. Смотрит на название улицы, на номер дома, на номер квартиры. Волнение тянется от конечностей и скрывается где-то в глубине тела. Утром она решила, что сегодня все будет. Даже попросила платье у Алены, с которой работает в бухгалтерии. Сегодня все будет! Он давно этого хочет, он же мужчина, думает она. А она женщина. Мужчина и женщина, женщина и мужчина. Сегодня у нее все будет, как и должно у женщины и мужчины. Может он даже включит музыку, поставит свечи. Во время последнего телефонного разговора, он сказал, что закажет еду из ресторана. Она благодарна. За еду в меньшей степени, больше всего за его терпение. За то, что не торопил. Наконец она встретила, если и не самого умного, то воспитанного. Того, кто согласился ждать и не лез к ней в трусы. 
Сегодня все случится, думает она и нервно улыбается. Мужчины замечают, как у нее трясутся руки и тоже улыбаются. Свидание, думают они. И они правы.
Она едет через весь город. Он живет в новом микрорайоне. Квартиру купил недавно, чтобы поближе к работе. Капитан, старший оперуполномоченный, думает она, кто бы мог представить? Вспомнила, как на втором свидании он повел ее в тир. Дал ей пострелять из пистолета, сказал, что у самого точно такой же. Она закрывала глаза и отворачивалась, а он стоял позади, держал ее за руки. Она не увидела ни один выстрел. А когда ей подали мишень, пробитую восемью дырочками, он сказал, что она неплохо стреляет.
Ей выходить на конечной. К тому моменту она остается одна в салоне автобуса. Она садится рядом с водителем, достает кошелек, а вместе с ним случайно вытаскивает и телефон. Тот падает на пол. Она поднимает телефон и кладет на сидение рядом с собой, пока отсчитывает монетки. Водитель смотрит на нее, через зеркало.
- На остановке, - говорит она и кладет деньги, аккуратной стопочкой, которая тут же разваливается от движения автобуса. Он чувствует, как от водителя пахнет дегтярным мылом.
Автобус останавливается, она выходит. Пока она ехала успело стемнеть. Она хочет позвонить ему, чтобы он встретил, но передумывает. Не хочет, чтобы он считал ее трусихой. Сделав еще пару шагов в темноте, останавливается. Пусть считает трусихой, дальше она без него не пойдет. Она открывает сумочку, ищет телефон. Три раза она обыскивает все карманы, но ничего. Телефона нет. Она оборачивается. Автобус еще на остановке.
- Подожите! - кричит она, хотя автобус никуда не едет.
Бежит обратно. Двери закрыты, и она стучит по стеклу, чтобы привлечь внимание водителя. Он вопросительно на нее смотрит.
- Телефон, - говорит она и показывает открытую сумку, а затем показывает пальцем на салон.
Водитель отворачивается. Проводит рукой по голове. Она видит на правой руке татуировку. Существо похоже то ли на дракона без конечностей, то ли на пеструю, пернатую змею. Она замечает, что обе его руки усыпаны крупными прыщами. У него такие большие кисти, думает она. Водитель закрывает глаза, касается затылком перегородки, отделяющей его место от остального салона. Сжимает кулаки.
- Я просто хочу посмотреть, не оставила ли я там телефон, - говорит она.
Водитель оборачивается. Видит телефон, который так и лежит на сиденьи. Он открывает дверь в салон, открывает свою дверь и выходит на улицу.
Она заходит в салон, берет телефон и тут же открывает список контактов. Ищет нужный номер. Находит и уже собирается выйти, когда видит водителя, стоящего перед выходом. Высокий, бритый на лысо, с мощными прыщавыми руками. Он смотрит на нее.
- Нашла, - говорит она и показывает телефон.
Не шагом, а каким-то хищным прыжком водитель оказывается в салоне, точно перед ней. Он выхватывает телефон и бросает в конец салона.
- Что вы?!...
Он берет ее за руку и тащит к ближайшему сиденью. Бросает на него.
- Помогите!.. - пытается кричать она, но он хватает ее за горло. От его рук так сильно пахнет дегтярным мылом. Хватка ослабевает, затем он ее отпускает. Она немного приходит в себя. Слышит, как закрывается дверь, гаснет свет в салоне. Она встает, смотрит на закрытую дверь, смотрит на матовое черное ничто за окном. Только вдалеке, виднеются огни дома, в котором живет старший оперуполномоченный. Она бежит к телефону, который сияет на полу в другом конце салона, но ее вновь хватает рука. А потом и вторая. Водитель бросает ее на сиденье. Она ударяется затылком о стекло, пытается перелезть через сиденье, но он берет ее сзади за шею и прижимает к ручке-поручню. Он задирает ей платье. Она чувствует его руку на бедрах, потом рука поднимается выше и он хватает ее за зад. Она хочет кричать, но не может, так сильно он вдавил ее шею в ручку-поручень. Она чувствует его пальцы на внутренней стороне бедер. Резкая боль пронзила промежность. Дышать уже почти невозможно. Слышит, как звенит ремень его штанов. Снова резкая боль, грубый толчок, и она теряет сознание.

2

Она открывает глаза. Садится на сидение. Все еще в автобусе, думает она. Ощущает боль в низу и что-то мокрое там же. Болит шея, болит поясница, болит затылок, а от него болит и вся голова. Пытается встать, но падает обратно, ноги схватила судорога. Она плачет. Рядом никого. Минуту спустя, она смотрит в окна. Видит фонари, извивающиеся дугой вдоль дороги. Видит пустую парковку, на которой стоит автобус, чуть дальше стоит еще один автомобиль, но она видит только его фары. Она встает опять, на этот раз получается. Держась за поручни идет к выходу, но двери закрыты. Она перебирается на водительское сиденье, но дверь закрыта снаружи. Вспоминает, что в автобусах всегда есть молоточки, для того, чтобы разбить стекло. Перебирается обратно в салон. Идет, прихрамывая, через салон, ищет молоточек. Находит на стенке в самом конце. Пытается сорвать, не получается. Тянет еще, молоточек падает на пол. Она нагибается за ним и слышит голоса:
- А телефон? - говорит один голос.
- В сумочке.
- Так достань. Стой, не надо. Лучше я, а то ты тут все заляпаешь. Высыпь пока все из мешочка в бутылку.
Она замирает, слушает. Голоса ей не знакомы, но и так ясно, что один из них принадлежит тому, от кого так сильно пахнет дегтярным мылом. Голоса приближаются.
- Открой дверь.
- Сейчас.
Она берет молоточек и держит его перед собой, как крестик против дьявола. Сидит в самом конце салона, между сиденьями. Брякнул ключ, открылась водительская дверь, брякнул ключ второй раз, автобус тихо загудел, и открылась передняя дверь. В салон заходит человек, какой-то другой. Загорается свет в салоне.
- Выключи, идиот! - кричит. На нем кепка и очки, но он все равно закрывает лицо рукой.
Свет пропадает. Человек идет по салону. Она встает на ноги. Он идет к ней, примирительно выставив руки вперед, в одной руке телефон, в другой - бутылка, по виду с водой.
- Не подходи! - кричит она и начинает плакать. - Не подходи!
- Тише, все закончилось. Я помогу.
- Нет! - кричит она.
- Тише, все хорошо. Он больше вас не тронет.
Она начинает махать молоточком, мужчина отходит назад, в темноте он не понимает, что блестит у нее в руках. Когда он делает пару шагов назад, она бросается к ближайшему окну и бьет по нему. Секло хрустит, она видит, как по свет фонаря, застрявшему в окнах автобуса ползет маленькая паутина. Она размахивается, бьет снова. Паутинка возникает другом месте.
- Эй! Она мне стекло там вышибет! - кричат с водительского сидения.
- Ничего страшного, - говорит человек в салоне, - починишь.
Когда она в третий раз замахивается, ее руку перехватывают. Мужчина отбирает молоточек и берет ее за плечи.
- Хватит! Я на самом деле хочу вам помочь, прекратите.
Она бьет его кулаками по груди, по животу, бьет по лицу. Одним ударом она сбивает с него очки, пытается поцарпать его глаза. Мужчина отвешивает ей пощечину и она падает. Она плачет.    
- Простите, вы не даете мне помочь. Простите, - еще раз сказал он и попытался поднять ее, но она вцепилась в ножку ближайшего сиденья. - Перестаньте, отпустите. Обещаю, я просто поговорю с вами, и все закончится. Вам больше ничего не угрожает, послушайте же!
Он дергает ее за руки. Она слышит, как ломаются несколько ногтей. Он поднимает ее и подталкивает к одинарному сиденью. Когда она садится, он садится напротив. Она смотрит на него, но мужчина говорит.
- Не смотрите на меня. Это ни к чему.
Она не отворачивается. Смотрит на него зверем. Он видит, как блестят золотом на ее глазах слезы. Он сам отворачивается. Понимает, что она сидит против фонарного света, и не вряд ли сможет разглядеть его.
- Хорошо, смотрите, если хотите.   
- Что со мной будет? - спрашивает она.
- С вами все будет хорошо.
- Вы убьете меня?
- Нет! Что вы такое говорите. Я просто хочу уладить... то что произошло.
- Он изнасиловал меня... - тихо говорит она, глядя в начало салона, но никого там не видит.
- Да, я знаю. Именно это я и хочу уладить.
- Как?
- Просто поговорим. Вам стоит меня выслушать... - начал он, но повернулся в сторону водителя и крикнул: - Давай!
Она вжалась в сиденье, ожидая новых мучений, но автобус только тихо тронулся. Заиграло радиостанция с клубной музыкой. Мужчина разблокировал ее телефон. Когда свет экрана залил его лицо, она различила аккуратную черную с проседью бороду. Мужчина тут же опомнился и встал, отвернулся на миг, а затем вновь сел, развернув телефон экраном вниз. 
- Итак, вы ехали в автобусе. Вы наверняка спешили по делам, пока не случилась эта... неприятность.
Она чувствовала, что автобус никуда не едет, он бесцельно кружит по автостоянке.
- Давайте же на миг представим, что ее не было. Уверен, вам бы очень хотелось, чтобы так и было. Так представим же...
Она начала плакать.
- Я просто прошу представить. Представьте, что вы вышли за одну остановку отсюда. Представьте, что пошли, например, в клуб. Вы любите клубы?
- Нет, какой еще клуб?! - сквозь слезы спрашивает она.
- Какой угодно. Хотите воды? - он откручивает крышку и протягивает бутылку.
- Нет.
- Вам стоит выпить, держите.
Она берет бутылку, но не пет. Она смотрит, как вода тихо покачивается в такт поворотам автобуса. Вода в бутылке то окрашивается в рыжий, точно в нее добавили какой-то сироп, то темнеет, словно там чистый деготь. Она смотрит в окно - это фонари, то появляются, то исчезают, окрашивая мир. Автобус так и кружит по парковке. Мужчина продолжает говорить:
- В клубах же всякое возможно, так? Представьте, что бы было с вами, попади вы в клуб в таком виде. Красивое платье, молодая девушка. Вы просто представьте.
- Но я не была в клубе, - говорит она, - ни в каком клубе я не была.
- А если бы были? Точно такой же случай, мог случится там, в туалетной кабинке, например.
- Я не хожу в клубы, я никогда, - начиная плакать опять, говорит она, - никогда не была в клубе.
- Понимаю, но каждый может сорваться, ведь так? Мы тут с вами просто фантазируем, да вы попейте...
Она делает глоток, хоть совсем не хочет пить. В бутылке вода. Она делает еще один глоток.
- Хорошо. Мы просто фантазируем. Так что же, могло же такое случиться с вами в клубе?
- Но это было не в клубе, а здесь. Тут, - указывает она пальцем.
- Но могло ведь случится, где угодно.
- Но случилось тут.
- Вы выпейте, - говорит он.
 В его голосе она слышит какое-то заученное спокойствие, дрессированную вежливость. Будто он целыми днями только делает, что вот так вот говорит.
- Кто вы? - спрашивает она.
- Я просто хочу помочь.
- Как? Хотите заплатить за молчание? Хотите, чтобы всем сказала, что это было в клубе?
- Вы так много плакали, - говорит он, - выпейте еще воды. Вам станет легче.
Она пьет. Хотя совсем не хочет пить. Фонари за окном изменились. Свет от них растягивался масляными хвостами комет в след движению автобуса. У нее начала кружиться голова.
- Вам плохо?
- Голова...
- Вам стоит попить еще.
Она чуть не роняет бутылку, но мужчина поддерживает бутылку за дно и помогает ей выпить еще, хоть она и не хочет пить.
- Да, после клуба такое часто бывает, - говорит он, - когда выпьешь много алкоголя, всегда хочется пить. А в клубе ведь еще могут что-нибудь подмешать, да вы пейте, пейте.
Свет за коном уже не мелькает: он тянется непрерывным кольцом разной толщины. То широкое и яркое, то узкое и тусклое, но единое.
- Но я не была в клубе, никогда не была там...
- Каждый может сорваться, - говорит мужчина, - каждый. Вот и вы сорвались. Вы хотели от чего-то сбежать, от какого-то переживания. И пошли в клуб. Решили повеселиться, но случилось такое несчастье. Вы пили много алкоголя, пили коктейли, а в один из них что-то подмешали. Когда вам стало плохо, мужчина повел вас в туалет. Вы его не запомнили, там кругом был свет, музыка, трудно было что-то запомнить. Он повел вас туалет и там все случилось.
- Но я...
- Да, вы. Вы были там. И так все и случилось. Пейте же...
Света за окном начал пульсировать. Больше не желтый, он переливается всеми цветами радуги. Грохот автобуса превратился в мелодию, допотопную и грубую. Бутылка в руках, казалась стаканом.
- Пейте, пейте - вам станет лучше. Как жаль, что вы не запомнили, кто это с вами сделал.
- Я помню...
- Увы, нет. Вы помните ту кабинку? Помните эти надписи на стенах? Что там написано?
- Туалет?
- Да, а еще?
- Не знаю... имена?
- Конечно, имена. А там был свет в кабинке?
- Нет.
- Он не включал свет?
- Он его выключил.
- Ужасно, что такое могло случится с вами в клубе, в который вы сами пришли, спасаясь от переживаний. Ужасно. Выпейте еще. Тут совсем немного осталось.
Она пьет и бросает бутылку в сторону.
- Отлично. Теперь вам лучше. Вы вышли из клуба. Все уже случилось, но вы не запомнили его. Вы не запомнили, как он выглядел. Очень жаль, но жизнь ему отомстит за вас, вам не стоит искать мести. Жизнь все расставит по местам.
Она едва держится, чтобы не скатиться сидения. Ей кажется, что мир стекает вместе с ней.
- Расставит по местам, - говорит она.
- Да, расставит по местам, - мужчина ищет что-то в ее телефоне. - Где вы живете, какой у вас адресс?
- Где живу?
- Да, я отвезу вас домой. Вы же вызвали такси к клубу, вот и такси, я отвезу вас, но мне нужен адрес.
Она говорит адрес.
Автобус останавливается. Мужчина идет в начало салона. Водитель перебирается в салон. Закидывает ее на плечо. Запах дегтярного мыла такой сильный. Ужасно сильный...
Он несет ее к автомобилю. Кладет на заднее сиденье.
- А все точно сработает? - спрашивает водитель.
- Не знаю. Я никогда не проводил сеанс в острый период. Посмотрим.
Мужчина кладет сумку ей в ноги, подносит телефон к уху и говорит.
- Когда зазвенит будильник, вы очнетесь у себя в квартире. После клуба может болеть голова - это нормально. Вы ведь так много пили. Вы увидите следы на теле, вашим состоянием воспользовался кто-то, но вы не запомнили...
- Да она тебя не слышит...
- Закрой рот! Вы не запомнили насильника - такое тоже бывает. Вы были слишком пьяны. Не стоило вам ходить в тот клуб. 

3

Пространство сгущается и растягивается. Делится, бьется и кружит калейдоскопом. Она лежит, но в то же время летит. Не понимает, открыты ли у нее глаза - явь это или сон. Пытается поднять руку, но та оказывается какой-то маленькой, да еще так далеко от тела. Она смотрит по сторонам. Узнает свою кровать, узнает фотографию, где она, мама и брат, на столе напротив. Она дома, но стоит чуть отвлечься, как она слышит музыку, видит огни, расплывающиеся кругом. Что это? думает она. Вспоминает какой-то клуб. Что-то связанное с клубом. Она вращает головой, пытаясь избавиться он наваждения, чувствует, как болит шея. Огни слепят еще сильнее. Она закрывает глаза. Тянется к шее рукой, но ничего не чувствует. Когда октрывает глаза, рука так и лежит на месте. Она проваливается в сон, или наоборот выбирается в реальность. Кругом играет музыка, кругом хоровод огней, бармен с аккуратной черной бородой настойчиво просит ее выпить, кто-то еще говорит с ней. Она не отвечает, хочет уйти. Он идет за ней. Затем боль. Долгая, вязкая боль. Острая сначала, режущая потом. Она слышит, как кто-то плачет. Думает, кому-то нужна помощь. Хочет встать, но не может. Переворачивается и попадает щекой во что-то мокрое на подушке. Смотрит на стену напротив. Пестрый узор обоев искривляется в человеческие лица. Они смеются? Хуже, они осуждают. Брезгливо хихикают. Воротят нос. Что она сделала? Она ничего не сделала! Она не виновата! А людям с обоев все равно. Они отворачиваются и идут прочь. Ну и идите, думает она. Со злости она пытается плюнуть в них, но слюна повисает на губах и прилипает к щеке. Она стирает ее рукой и видит, как тонкая серебряная нить тянется от щеке к руке, затем рвется. Снова кто-то плачет. Она ложится на спину. Лампа под потолком превращается в хирургическую. Ей кажется, что вот-вот зайдет хирург и что-то исправит. Зашьет, что порвалось, вырежет лишнее из тела, из памяти. И никто ничего не узнает. И люди вернутся. Она смотрит на дверь, откуда должен войти хирург. Видит все тех же людей, удаляющихся от нее. Только один смотрит назад. Оглядывается на каждые пару шагов. Он даже не идет, а марширует прочь, но все равно оглядывается. Она видит у него пистолет. Думает, что должна была прийти к нему, но почему-то не пришла. Он останавливается. Смотрит на нее с улыбкой. Может, он и есть ее хирург? Может, он ее вылечит? Он разворачивается, как по команде «кругом» и шагает к ней. Останавливается у самой кровати. Его улыбка не такая, как она думает. Это улыбка жалости. Он кладет руку ей на голову, целует в лоб и говорит:
- У меня есть для тебя лекарство.
Он берет ее руку, но она этого не ощущает, а только видит, как он раскрывает ее онемевшие пальцы и кладет в них пистолет.
- Что ты делаешь?
- Так надо, - говорит он. - Честь превыше всего.
- Но...
- Все хорошо. Это быстро.
Он зажимает ее руку, в которую вложил пистолет, и подносит ей к губам. Другой рукой открывает ей рот и вставляет в него пистолет.
Опять кто-то плачет.
Я не хотела, думает она. Я сама не понимаю...
- Ничего, все хорошо. Это не больно, как комарик укусит.
Он замирает. Так и держит дула у нее во рту, но смотрит куда-то на дверь. Она тоже смотрит туда. В комнату заползает змея. Полупрозрачная, сделанная из какого-то эластичного хрусталя, она извивается, ловит чешуйками свет и то блестит, то сияет, то исчезает в тени. Он смотрит на змею и отходит.
- Куда ты? - спрашивает она.
- Не сейчас, - говорит он и смотрит на змею, которая приближается к кровати.
Хрустальное существо заползает на кровать, обвивает ее ноги кольцами, сначала одну, потом вторую, затем руки и тело, наконец, она доходит до головы. Она отворачивается, но змея снова предстает перед ней. Змея кладет голову на прикроватную тумбочку, чтобы смотреть ей точно в глаза. Она смотрит в эти глаза, и видит там девушку. Видит ее в окружении людей, алкоголя и музыки. Видит, как ее ведет за руку кто-то безликий. Заводит ее в туалет. Там ее насилуют. Девушка в змеиных глазах плачет, плачет и она. А он стоит за змеей и целится ей в голову. Звучит выстрел. Пуля разбивает змеиную голову, та разлетается на сотню осколков — и в каждом плачет девушка. Пуля на миг застывает в воздухе, затем продолжает путь к ней, только медленно, будто пробирается сквозь слой густого, но прозрачного масла. Она закрывает глаза. Становиться очень светло. Почему-то пахнет дегтярным мылом. Звучит знакомый мотив. Она открывает глаза. Пуля висит перед ней в воздухе и чуть дрожит в такт мелодии. Она берет пулю в руку, запах дегтя жжет нос. Она нажимает на пулю пальцем. Мелодия захлебывается и исчезает, остается только запах.

4

В руках ее никакая не пуля, а телефон. Открыто меню будильника. Никакой змеи, никаких осколков, и его тоже нет. Она лежит на своей кровати. Смотрит на время на телефоне. Уже почти двенадцать дня. Пытается подняться, но головная боль тянет обратно на подушку. Пытается размять шею, но боль сковывает с одной стороны. Чувствует себя так, точно попала под автобус. Вспоминает, что делала вчера. Она должна была поехать к нему. Похоже, не доехала... Но где она была? Помнит музыку, помнит огни, помнит что пила. А еще мужчина...
Она встает с кровати, идет в ванную. Стоя перед зеркалом, понимает, что она до сих пор во вчерашнем платье. Хочет принять душ, снимает платье. Под ним нет нижнего белья, но еще вчера оно было. Становится стыдно, что оставила где-то белье. Еще стыднее, что не помнит где.
Осматривает следы на ногах. Ссадины и кровоподтеки на внутренней поверхности бедер. Еще раз смотрит в зеркало - проводит рукой по гематоме на шее, похожей на фиолетовое облако.
- Что за чертовщина?
Включает душ, моется. Находит на затылке запекшуюся кровяную корку. Становится страшно. Еще раз вспоминает вчерашний день. Едет на автобусе, а потом ничего. Какой-то разрыв, приводящий в туманное место из музыки и света. Она с кем-то говорила, она пила. И мужчина, который...
- Боже! - говорит она и проводит рукой по животу и вниз. Чувствует боль в промежности. Отдергивает руку, точно обожглась. Смотрит на платье, которое так и лежит на полу. Внизу и спереди на желтой ткани застыли темные пятна. Может это капли воды долетели до него, может все-таки это капли воды.
Выходит из душа, берет платье.
- Кровь... - выступают слезы. - Что я наделала?
Бросает платье, бежит в спальню за телефоном. Видит пропущенные от него. Еще сообщение:
«Ты где?», затем второе: «Хоть бы написала, что не придешь!»
Еще звонила Алена. Не дозвонилась и написала сообщение:
«Ты до сих пор у него?!» и подмигивающая рожица, потом второе: «Про работу не забыла?»
Одевается, с мокрой головой выходит из квартиры. Возвращается и бросает платье в первый попавшийся пакет. Уже в автобусе понимает, что нельзя возвращать его в таком виде. Снова берет телефон, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Что же было вчера? От телефона сильно пахнет дегтярным мылом.
Приезжает на работу в обед. В бухгалтерии никого нет. Она прячет пакет с платьем в ящик своего стола. Повинуясь корпоративному рефлексу, идет в столовую, но замирает у выхода из кабинета. Смотрит в зеркало, поправляет волосы, собирает их назад. Открывается гематома на шее. Смотрит вокруг: на вешалке висит шаль, в которой пришла Алена. Она завязывает ее вокруг шеи и идет в столовую.
- Ну наконец! - говорит Алена, когда она садится напротив. - Рассказывай! - она хлопает в ладоши, но замирает. - Это моя шаль?
- Да, прости... Могу я ее взять на сегодня?
- Можешь, но зачем?
Она отводит глаза.
- А-а-а... - протягивает Алена. - Скрыть улики, так? Так у вас все получилось? - переходя на шепот спрашивает она. - Проклятие наконец снято?
- Какое еще проклятье?
- Блин, проболталась, - Алена кусает нижнюю губу.
Она выжидательно смотрит.
- Ну, так девки из отдела кадров говорят. Мол на тебя проклятье девственницы.
- А откуда она знают, что я девственница?
- Ну, понимаешь. Девочки болтают иногда, в курилке, например, или тут в столовой.
- Ты сказала?
- Я, - призналась Алена. - Но теперь-то какая разница, да? Пусть себе говорят, проклятье-то снято! 
Алена подмигивает, а она отворачивается и смотрит вокруг, будто пытается кого-то найти.
- Да что с тобой?
- Ты не чувствуешь?
- Что?
- Пахнет мылом.
- Ну так люди обычно моют руки перед едой.
- Нет, дегтярным, вонючим таким...
- Я ничего не чувствую. И вообще, я тут жду, когда ты поделишься подробностями. Как он тебе? Как это было? Нежно или грубо?
На последнем слове она вздрагивает.
- Ой, - Алена морщится, - все так плохо?
Она какое-то время думает. Наконец, говорит:
- Я ничего не помню.
- Как это? Настолько хорошо или настолько плохо?
- Мне кажется, я не была у него.
- Как?! - вскрикивает Алена и тут же закрывает рот руками. Девушки из отдела кадров, что сидят через столик от них хихикают.
- Прости, - продолжает Алена. - Что значит не была у него? А где же ты была? И что за вид тогда?
- Не знаю.
- Не знаешь?!
- Не помню. Может, в клубе?
- Ничего не понимаю...
- Вот и я.
- Ты же никогда в клубы не ходила? Даже на мой день рождения не пошла с нами в клуб.
- Да.
- А тут, когда явился принц, пошла. Со страху что ли?
- Я не знаю, - она закрывает лицо руками и тихо плачет.
- Блин, прости.
- Мне нужна помощь... - говорит она.
- Если я чем-то могу, то конечно.
Она тихо плачет, вытирает лицо уголком шали, на что Алена сжимает губы.
- Помнишь, ты говорила, что твой бывший лечился у психиатра?
- Да, помню.
- У тебе есть его номер?
- У меня нет, но я могу спросить. Ты думаешь, что ты...
- Я не знаю, что думать. Но я ничего не помню из того, что было ночью.
- А точно что-то было?
- Точно, - она не хочет говорить, что платье Алены теперь в крови.
- Ты бы сначала к гинекологу сходила. Вдруг, ты просто напилась, и, ну не знаю, тебя там кто-то трогал, но ничего и не было. Такое бывает. Если в клубе тем более. Блин, это так на тебя не похоже. Прости, я не хотела! Пошли в кабинет, а то тут все глазеют.   
- Слушай, так может вы с ним и пошли куда-то? - спрашивает Алена, когда они закрывают дверь кабинета.
- Нет. Он искал меня, звонил, писал... Я была не с ним.
Алена вздохнула.
- Да, история. Хорошо, я сейчас позвоню бывшему.
Алена вышла.
- Привет, - слышит она голос Алены. - Хрен там, соскучилась! Тут дело есть... - дальше она не слышит: Алена отходит от кабинета.
 Она осталась одна. Достала пакет с платьем. Еще раз посмотрела на следы. Достала из тумбочки баночку перекиси и капнула но одно пятно. Чуть поводила пальцами, пока не появилась пенка. Послышались шаги, она спрятала платье и убрала перекись.
- Он сейчас пришлет мне контакт, - говорит Алена.
- Спасибо.
- Так а что у тебя на шее тогда?
Она снимает шаль.
- Ужас! Какой огромный. И тебе не больно?
- Больно.
- Кошмар. Может тебе в полицию обратиться? Да хоть и к нему самому - он же может найти, кто это сделал.
- Тогда он узнает, на что я его променяла.
- Блин, а он же знает, что у тебя никогда не было?
- Знает.
- Слушай, съезди к гинекологу сначала. Могу дать тебе номер моего гинеколога. Она хороший врач. Продиктовать?
- Давай.
Она берет телефон в руки.
- Девятьсот шесть, - диктует Алена.
Она начинает набирать цифры, но на четвертой пальцы начинают дрожать. С каждой набранной цифрой она приближается к тому моменту, когда ей скажут, что все это было взаправду. Все так и было. Ты переспала с кем-то в клубе. Или, что еще хуже, тебя кто-то трахнул, а ты даже не запомнила кто. У нее начинается истерика.
- Давай я сама, тебе запишу номер. Давай...
Алена берет у нее телефон и вводит номер до конца. Сохраняет его в контактах, затем сохраняет и номер психиатра, который в тот момент присылает бывший.
- Слушай, давай я от тебя позвоню сама и езжай прямо сейчас. Я тебя прикрою, скажу, что заболела.
Алена не ждет ответа, а звонит гинекологу. Говорят, что есть время на два часа. Алена  записывает ее, а потом целый час, приобняв, молча сидит рядом.Потом Алена вызывает такси и провожает ее до машины. Когда она возвращается в кабинет, что-то ее настораживает. Какой-то запах. Она подносит пальцы к носу и чувствует едва заметный запах дегтярного мыла.

5

Она выходит от гинеколога. Все подтвердилось. Она еле стоит на ногах. Она сказала врачу, что ничего не помнит, на что та посоветовала обратиться в полицию. Она садится в кресло напротив стойки администратора.
- Вам плохо? - спрашивает девушка.
Она не отвечает. Пока она была на приеме, он звонил ей, но она не ответила. Она не знает, сможет ли она вообще теперь с ним говорить. Открывает контакты, прокручивает список до его фамилии. Не может нажать на зеленную трубку, всплывшую в подменю. Под ним видит новый контакт.
- Зайцев А.В., - читает она. - Психиатр.
Звонит ему. Занято. Она сидит какое-то время, но выходит на улицу, когда администраторша еще раз спрашивает не нужна ли ей помощь. Перезванивает уже сидя на скамейке на остановке.
Девушка на другом конце тараторит название клиники. Она говорит, что хочет записаться на прием к психиатру.
- К кому-то конкретно? - спрашивает девушка.
- К Зайцеву, - говорит она.
- Сейчас, я посмотрю, на какую дату мы можем вас записать. Так... через неделю вас устроит?
- А пораньше нельзя?
- К сожалению, все раньше следующего вторника занято.
- Хорошо, запишите.
- Позвонить, если освободится место пораньше?
- Конечно, спасибо.
Она кладет трубку. Встает и идет вдоль дороги. Проходит мимо витрин с одеждой, мимо магазина бытовой техники, мимо онкодиспансера, вдоль небольшой площади, усаженной цветами, идет через сквер. Выходит на мост. Останавливается ровно на середине моста. Смотрит на реку внизу. Видит, как выглядывают со дна острые вершины камней. Солнце блестит на крохотных порожках, образуемых камнями, и она видит, как среди воды скользит хрустальная змея. Змея движется, но в то же время стоит на месте. Она плывет против течение со скоростью потока самой реки. Змея останавливается и поднимает голову. Смотрит наверх.
Она делает шаг назад. Отходит от перил. Позади пролетает автобус, и ее ударет поток воздуха, подталкивая обратно к перилам. Она смотрит вниз, но больше не видит змеи, только вода, камни и блики. Она подходит к самому краю. Наклоняется над перилами. Тут звонит телефон. На экране: «Зайцев А.В. Психиатр»
- Да?
- Еще раз, здравствуйте, вы только что звонили нам, по поводу консультации психиатра. Буквально сейчас освободилось место на завтра на девять утра, переписать вас?
Она смотрит на воду. Улыбается.
- Алло, - говорит девушка, - вы тут?
- Да, тут, - отвечает она. - Хорошо, запишите.      

6

Всю ночь она плохо спит. Он пытался ей дозвониться, но она не брала трубку, тем более не перезванивала. Она не знала, что сказать. Утром она пишет Алене, что не придет на работу. Может, возьмет больничный. К десяти часам едет к психиатру.
Сидит перед кабинетом, смотрит на плакат. На нем мозг человека в сагитальном разрезе. Извилины выкрашены в разные цвета, видимо по функциям. Она вспоминает брата. Ему поставили шизофрению в семнадцать лет, а спустя три года он покончил с собой. Где-то в этих цветных полях перед ее глазами пряталось то, что убило брата. А теперь, возможно, оно пришло и за Ней.
- Заходите, - приоткрыв дверь, говорит доктор.
Она заходит и садиться на указанный стул. Врач обходил стол и садиться в офисное кресло. Он смотрит что-то в компьютере.
- Итак, - начинает он и обращается к ней по имени и отчеству, - что вас беспокоит?
Он переводит взгляд на нее и замирает. Смотрит не моргая. Глаза его широко раскрылись. Ей стало неловко, она проверила рукой, не спал ли платок с шеи, который она повязала вместо шали. Но тот на месте. Тогда почему он так на нее смотрит?
Она молчит, не знает как начать. Психиатр же вообще сидит в ступоре.
- Как вы меня нашли? - спрашивает он.
- Посоветовали.
- Кто?
- Друг знакомой дал номер клиники.
- Друг знакомой... - доктор начинает моргать. - Так вы на прием, да?
- Да.
- Так что вас беспокоит?
- У моего брата была шизофрения. Поставили, когда он учился в школе. На втором курсе он покончил с собой. Повесился в комнате в общежитии. Мы с мамой думали, что он поправился, что его тогда вылечили. Он там записку оставил. Написал, что его заставили голоса из головы.
- И вы боитесь, что у вас может быть шизофрения?
- Да.
- У вас есть поводы об этом думать.
Она молчит.
- Вы должны говорить, чтобы я смог помочь.
- Я должна была увидеться с одним человеком, с другом. Но почему-то не поехала к нему. Я была...
- Где? - спрашивает психиатр.
- В клубе, вроде как. Я не помню...
- Поясните, пожалуйста.
- Не могу. У меня будто стерли память. Я ничего не помню. Какие-то образы, музыка, света. Я очнулась дома, в своей кровати, но я не помню, как туда попала. Кто меня привез?
- Может вы выпили слишком много спиртного? Или употребили легкие наркотики?
- Нет! Я вообще не пью. И ни одной сигареты в жизни не выкурила, какие наркотики?
- Я просто предположил. Так проблема в том, что вы не помните какой-то день, так?
- Только ночь. Помню, как еду в автобусе. Вроде я собиралась выходить. Мне кажется, что даже вышла. А потом...
- И затем наступает утро?
- Да.
- Давайте мы сейчас кое-что сделаем...
Он в деталях расспрашивает ее о том, что она помнит. Она повторяет это еще два раза. Затем он спрашивает о ее физическом состоянии на утро. Она сдерживает слезы и рассказывает все. Минут десять он пытается выявить у нее симптомы шизофрении, в конце заявляет, что ничего подобного у нее, по крайней мере, на данный момент нет.
- Так почему я потеряла память?
- Вы сказали, что у вас травма на затылке - это могло быть сотрясение. Такое бывает. Сотрясение вызывает ретроградную амнезию. Вы забываете события предшествующие травме. После удара вы потеряли сознание, чем, видимо, воспользовался какой-то мерзавец. Он хотя бы доставил вас домой, или не он, но кто-то чуть более сознательный. Я бы посоветовал вам сделать МРТ головного мозга. Можно сделать прямо у нас. Я могу договориться, чтобы исследование провели прямо сейчас.
- Хорошо.
Психиатр выходит из кабинета. Она смотрит на дипломы на стене. Между ними висит фотография. Сам психиатр пожимает руку какому-то мужчине азиатской наружности. На фотографии у него такая же аккуратная борода, как и в жизни, только без седины.
Он возвращается.
- Идите за мной, - говорит он.
Они проходят почти через всю клинику. Доктор показывает ей раздевалку, дает одноразовый халат. Говорит, что надо снять все вещи, включая серьги и кольца. Она говорит, что у нее нет ни того, ни другого.
Пять минут спустя она уже лежит в большой белой трубе. Прежде чем она легла, ей дали наушники. Медсестра сказала ни в коем случае их не вынимать, ведь аппарат очень сильно шумит. Она лежит в нем десять минут и не слышит никакого шума, хотя наушники не так плотно встали в слуховой проход.
После процедуры она переодевается и выходит в коридор, где ее ждет психиатр.
- Я посмотрел результаты, у вас нет никакого сотрясения. Дело в чем-то другом.   
- Сколько я должна за исследование? - спрашивает она.
- Нисколько. Мы ведь ничего не нашли.
- А так можно?
- Конечно, не волнуйтесь.
- А что насчет шизофрении?
- Понимаете ее нельзя увидеть на МРТ, так что в этом смысле исследование бесполезно. Конечно, бывают некоторые косвенные признаки, будь то размер желудочком мозга, но у вас все в порядке.
- Только я почему-то ничего не помню.
- Да. Это проблема, которую нам надо решить.
- Напомните, куда вы ехали? - спрашивает он, когда они вернулись в кабинет.
- К другу.
- Это ваш мужчина или...
- Уже не знаю.
- На каком вы были этапе?
- Это важно?
- Видите ли, я не только психиатр, но и психотерапевт, а потому предпочитаю обойтись без таблеток, если можно решить вопрос сугубо вербально. Понимаете, не только удар может вызвать потерю памяти, но и сильнейшее эмоциональное потрясение. Может вы ехали к нему с целью выяснить отношения, или вообще их разорвать?
- Нет, наоборот.
- Стало быть скрепить?
- Можно и так сказать.
- Объясните.
- Мы должны были... заняться этим...
- Сексом?
- Да.
- Понятно. А он был у вас раньше?
Она отвернулась и закрыла глаза рукой.
- Можете не отвечать, я понял. Похоже, мы нащупали с вами больное место. К сожалению, на сегодня время вышло, но вам надо непременно записать ко мне на завтра. У меня свободно самое раннее время. Восемь утра, - перепроверив расписание, говорит он. - У вас получиться?
- А что мы будем делать?
- Проводить психотерапию. Я уже вижу над чем надо работать.
- Сколько это будет стоить?
- Пока что не думайте об этом. Приходите завтра, а там посмотрим. 
Она возвращается домой. У подъезда она встречает соседскую девочку. Та сидит на лавке, положив рюкзачок на коленки.
- Здравствуйте! - говорит девочка.
- Привет.
Она пытается улыбнуться, но не может.
- Вы заболели? - спрашивает девочка.
- Немного.
- Но вы поправитесь?
- Надеюсь. А ты куда, в школу?
- Лето же!
- Ах, да. Тогда зачем портфель?
- Там форма. Я теперь на танцы хожу. Хотите посмотреть! - это звучит не как вопрос, а как утверждение. Девочка достает из портфеля форму и кладет на скамейку.
Она садится рядом, смотрит на белое платье.
- Нравится?
- Очень красивое.
Из подъезда выходит мама девочки.
- Алиса! Ты куда платье положила, ну-ка убери в рюкзак!
Мама подлетает к дочери, сама запихивает платье в рюкзак и тащит дочку прочь.
- И чтобы с этой, - чуть отойдя, мамаша кивает в ее сторону, - больше рядом не сидела, ясно? А то каким-нибудь СПИДом заразишься.
Она это услышала.
- Что ты сказала?! - кричит она мамаше в след.
- Что слышала! Видела я, как тебя никакущую мужик привез ночью! Ты же на ногах не стояла - настолько обдолбана была.
Она уже не злится, она понимает, что мамаша что-то видела.
- Кто меня привез?
- Это ты меня спрашиваешь?
- Тебя.
- Я что ли твоих хахалей должна заучивать?
- Ты видела или нет?
- Видела, и что?
- Скажи, кто это был?
- Да откуда я знаю, мужик какой-то. В кепке, в очках, с бородой, вроде.
- А машина, ты запомнила машину?
- Ты какого черта меня допрашиваешь?
- Просто ответь.
- Мерседес какой-то. Будто я, блин, в них разбираюсь. Белый мерседес. Пошли, Алиса, пока эта больная на нас не кинулась.
Она зашла в квартиру и упала на кровать.
- Белый мерседес, - повторяет она, глядя в потолок, - белый мерседес...

7

На следующий день она приезжает раньше назначенного времени. Двери еще закрыты. В клинике не горит свет. Она разворачивается и идет вдоль дороги, пока не находит лавочку, скрытую кустарником клёна. Перед ней перекресток: машины лениво подмигивают поворотниками, автобусы мерно гудят, водители курят и сплевывают на асфальт. Загорается зеленый - конвейер трогается. В каком-то полузабытьи она сидит минут десять, пока ее не будит сообщение. Алена спрашивает: придет ли она сегодня или возьмет больничный. Приду, пишет она, хотя совсем в этом не уверена. Время восемь. Она выходит из кленового убежища и идет к клинике. Мимо мелькают машины. Она идет через парковку клиники, когда туда же заворачивает машина. Водитель не видит ее из-за деревьев и тормозит в последний момент.
- Осторожней, девушка! - говорит водитель высовываясь из окна белого мерседеса.
Она не шевелится. Она слышит голос соседки: «...мужик какой-то. В кепке, в очках, с бородой... Белый мерседес....»
Мужчина узнает ее и выходит из машины. Он снимает кепку и бросает через окно в салон. Очки он складывает и несет в руках.
- Извините, - говорит доктор Зайцев, подходя к ней, - все в порядке, не сильно напугались?
Он тянется к ее плечу, а она все еще слышит голос соседки. Когда он касается ее руки, она пятится назад, вырывает руку и бросает взгляды то на него, то на белый мерседес.
- Мужик какой-то, - говорит она.
- Простите?
- В кепке, в очках, с бородой вроде...
- О чем вы?
- На белом мерседесе, - говорит она и разворачивается.
Он хватает ее за руку.
- Да что такое?
- Пусти! - кричит она, срываясь на визг. - Пусти!
- Вам нужна помощь, - говорит он.
- Пусти-и-и!
Он отпускает, и она бежит по дороге. Бежит мимо скамейки, скрытой кустами клена, и дальше. Бежит, пока не падает, споткнувшись о бордюр. Кто-то подает ей руку, но она отталкивает ее и снова бежит. Люди расступаются перед ней, уходят в стороны, косятся вслед. А она все бежит и бежит. 

8

Алена приезжает к ней спустя час после звонка. Дверь открыта, свет не горит. Она лежит на кровати, накрыв голову подушкой.
- Что такое? - Алена садится рядом и кладет руку, ей на плечо. Пытается убрать подушку с ее лица, но она не отпускает. - Перестань, отпусти.
Она отпускает подушку и отворачивается к стене, свернувшись эмбрионом.
- Поговори со мной, - говорит Алена.
- Я схожу с ума.
- Не правда.
- Правда! Я... я наверное тоже покончу с собой...
Алена знала про ее брата.
- Не правда, - повторяет она.
- А я уже не знаю, что правда, а что нет...
- Ты была у доктора?
- Была...
- И что он сказал?
- Мне соседка сказала вчера, кто привез меня домой.
Алена убрала руку.
- Так...
- Белый мерседес, борода, очки, кепка...
- И что? Ты знаешь, кто это?
- Сегодня я увидела, как приезжает доктор. Белый мерседес, борода, очки, кепка-а-а, - на последнем слове она уже рыдает.
- Тише, это же просто совпадение. Мало ли в городе белых мерседесов?
- Да? Я вообще не уверена теперь, что я говорила с соседкой, может я выдумала ту встречу? Может я вообще все выдумала? Может и доктор не на мерседесе приехал, и мне все это привиделось в голове.
- Тише, тише. Мы же можем сходить к соседке и узнать, говорила ли ты с ней.
- Я никуда не пойду. Я больше никуда не выйду.
- Хочешь я схожу?
- Нет!
- Ты права, пусть лучше он.
- Кто, он?
- Я позвонила ему.
- Что?! - она поворачивается и смотрит на Алену красными глазами.
- Я позвонила ему, - повторяет та.
- Зачем?
- Тебе нужна помощь.
- Боже, боже, - говорит она и снова отворачивается. - Зачем? Заче-е-ем?
Алена просто сидит возле нее. Когда он приезжает, Алена выходит в коридор, чтобы его встретить. Шепотом она рассказывает то, что знает сама. Он хочет посмотреть на нее, и Алена подводит его к спальне.
- Когда это случилось? - спрашивает он. - Позавчера?
- Да.
- А что за соседка?
- Сейчас узнаю.
Алена садиться на кровать и тихо трогает ее за плечо.
- Эта соседка из твоего подъезда? Где она живет?
- Подо мной. На первом.
Он слышит это и выходит из квартиры. Он приехал с работы, на нем форма, и соседка сразу делится всеми впечатлениями. Болтает, что надо и не надо. Когда соседка говорит, что та потаскуха, он хмурится, и соседка больше не повторяет оскорбление. Он возвращается и говорит, что действительно была белая машина, мерседес, вероятно. Мужчина в кепке, очках и с бородой тоже был. Ничего ей не привиделось.
- Вот видишь, - Алена гладит ее по спине, - ничего тебе не привиделось. Все так и было.
Она молчит. Не хочет, чтобы он слышал ее голос. Она знает, что он ее видит, но пусть хоть не слышит. Исчезнуть - вот чего она больше всего хотела в тот миг. Стыд и злоба разгорались, на углях страха. Она вцепилась в простыню.
- Я попробую узнать больше, - говорит он.
- Получится?
- Посмотрим, - говорит он и выходит.
Ей дышится легче. Она отпускает простыню. Переворачивается на спину и смотрит в потолок.
Алена закрывает за ним дверь и возвращается.
- Слушай, я так понимаю, что ты больше не пойдешь к тому доктору?
- Нет.
- Я могу, - Алена замолкает и оглядывается, чтобы убедиться, что дверь точно закрыта. - Я могу достать препараты. Ну, от них станет лучше. Я думаю. Давай попробуем?
- Какие препараты?
- Антидепрессанты. Может они тебе помогут.
- У меня не депрессия.
- Знаю. Но может они помогут? Что скажешь?
Она пожимает плечами.
- Вдруг помогут...

9

И они помогли. Через пару дней она возвращается на работу. Она все еще помнит, что с ней что-то случилось, но теперь это кажется не столь важным, а порой, будто это и вовсе случилось не с ней. Лишь один раз она чуть не плачет, когда отдает Алене платье с темными пятнами крови. Он не писал ей, не звонил, но Алена говорит, что он пытается разузнать о том случае. Пару раз звонят из клиники, где работает доктор Зайцев, но она говорит, что больше не придет. Еще пару раз звонит незнакомый номер, но она не берет.
В пятницу, когда он собирается идти домой, кто-то звонит Алене.
- Да? Она тут. Сейчас, - Алена протягивает трубку, - это тебя.
- Кто? - спрашивает она, хотя и так знает, кто. - Алло?
- Привет.
- Привет.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - говорит она, хотя лучше бы подошло никак.
Он просит ее приехать. Хочет ей кое-что показать. Она уже не так боится, видимо, так работают таблетки. Он просит приехать? Хорошо. Почему бы и нет. Ее немного настораживает собственное спокойствие, но она соглашается. Он просит приехать сегодня. Хорошо. Она едет сразу после работы.
Она чуть опаздывает на автобус, но кто-то замечает, как она бежит и просит водителя подождать. Открывается задняя дверь, и она забегает внутрь.
Какое-то время едет стоя. Ей уступают место, но она не садится. Так и стоит. Садится только когда какая-то бабушка толкает ее в спину и говорит, что нечего мешать в проходе, когда тут полно свободных место. Она оглядывает салон, и правда, есть свободные места. Она садится на двойное в конце автобуса. Прислоняется к окну. Замечает паутину разбитого стекла. Наверное камень прилетел, думает она и проводит пальцем по трещинами. Она понимает, что ударили по стеклу изнутри. Рядом видит вторую паутинку. Почему-то нарастает волнение. Она смотрит на улицу, где уже стемнело. Осталась пара остановок до конечной. Она перебирается в начало салона. Готовит деньги. Пальцы начинают дрожать. В нос ударяет запах дегтярного мыла. Она смотрит на водителя, тот смотрит на нее через зеркало заднего вида и отворачивается. Она замечает татуировку на его правой руке. Существо похоже то ли на дракона без конечностей, то ли на пеструю, пернатую змею. Волнение звенит по нервам так сильно, что перерастает в страх. Она достает баночку из-под витаминов, в которой хранятся таблетки Алены. Она глотает сразу две, хотя уже выпила дневную норму.
- Конечная, - говорит водитель и смотрит на нее через зеркало.
Она кладет деньги и выходит. К его дому она бежит. Она не помнит какой подъезд ей нужен. Ищет в сумочке телефон, но не находит. Думает, что забыла в автобусе, но в последний миг хлопает по карманам джинс и выдыхает. На месте. Находит старое сообщение. Первый подъезд. Она звонит в домофон. Дверь открывается. Лифт гудит и гремит, точно тот пазик, на котором она приехала. Он встречает ее на пороге. Проводит в квартиру. На кухне стоит какая-то еда, бутылка вина.
- Что это? - спрашивает она.
- Просто хотел поговорить с тобой.
- А зачем еда и вино?
- Думал, что так ты сможешь немного расслабиться. Если это лишнее, может пойти в зал и...
- Нет. Давай выпьем.
Какое-то время они говорят ни о чем, пока она не спрашивает напрямую:
- Ты что-то узнал?
- Ничего. Вообще ничего. Тут не так много клубов, но ни в одном тебя не видели. Конечно, сотрудники могут не договаривать, но я смотрел записи с камер.
- И что?
- Я тебя не нашел. Но это ничего не значит. С первого раза я мог пропустить. Записи я скопировал - надо еще поработать над ними. Все выяснится.
- Думаешь?
- Уверен.
Она улыбается. Она не верит ему, но рада, что он не считает ее сумасшедшей.
- Спасибо, - говорит она.
- Пока не за что.
Они переходят в зал. Садятся на диван. Он предлагает посмотреть фильм.
- Что-нибудь конкретное? - спрашивает он.
- Без разницы.
Они молча смотрят. Он кладет руку на спинку дивана за ее головой, пытается осторожно приобнять за плечи. Когда он касается ее шеи, ее точно ошпаривает. Она дергается, смотрит на него.
- Прости. Я просто... Можем и так посидеть.
Он чуть отодвигается от нее. Он делает это из вежливости, но ей кажется, что он сторониться ее. Все-таки он считает ее сумасшедшей. Теперь он боится трогать ее, как прокаженную. Как проклятую! Она начинает плакать.
- Ты что?
Она закрывает лицо руками. Он садиться перед ней на колени и тихо говорит:
- Мы найдем ублюдка. Никуда он не денется.
- А если его нет?
- Как нет?
- Если я его выдумала.
- Но следы на теле, соседка, которая все это видела. Ты не могла такое выдумать. Еще платье.
- Но почему я не помню?!
- Я этого не знаю. Уверен, твоей вины в этом нет.
- А если есть? Если я сама этого хотела? Если я сама спровоцировала?!
- Ерунда. Ты ведь не такая.
- Откуда ты знаешь?!
Он молчит. Смотрит на ее дрожащие руки.
- Пошли в ванную. Умоешься, станет легче.
Он обхватывает ее за плечи, и она начинает дрожать сильнее. Тогда он только придерживает ее за локоть и ведет в ванную. Он включат воду, когда звонит телфон. Он выходит в коридор, смотрит, кто звонит.
- Это по работе - я должен ответить. Я мигом, - говорит он и уходит куда-то вглубь квартиры. Она слышит, как открывается балконная дверь. Она умывает лицо холодной водой. Вытирается первым попавшимся полотенцем. Смотрит на себя в зеркало и видит там совсем другого человека. Другую девушку. Она ничего о ней не знает, не знает, откуда та взялась. Появилась на миг и испортила жизнь. Надо выбить ее из головы. Избавиться от нее. Это она тогда не доехала, она пошла в какой-то клуб. Вот почему он не увидел ее на камерах. Это не она там, там - другая. Другая девушка. Но другая до сих пор здесь. Надо от нее избавиться. Ей не место в голове.
Она выходит в коридор. Слышит, как он говорит с кем-то на балконе. Он ругается. Она заходит в его комнату. На кровати лежит форма. Он открывает тумбу - ничего. Открывает шкаф, находит кобуру, а в ней - ничего. Заглядывает под кровать. Находит там небольшой чемоданчик. Замок открыт. Открывает крышку, берет пистолет. Он учил ее стрелять из точно такого же. Он достает магазин. Больше, чем надо, думает она, глядя на восемь блестящих капсул. Они напоминают ей то лекарство, что раздобыла Алена. Только эти капсулы эффективней. Хватит и одной.    
Она держит пистолет, и слышит его голос. Не здесь, думает она. Он тут не при чем.
Идет в коридор, кладет пистолет в сумочку и тихо выходит. Едет вниз на гудящем лифте. Выходит на улицу, понимает, что денег на такси нет и идет к остановке. Она не знает время, не знает ездят ли еще автобусы. Видит впереди квадратные силуэты пазиков. В одном из них горит свет.
Слышит свое имя. Кто-то кричит ей сзади. Не оборачивается. Думает, что если остановится сейчас, то та - вторая - навсегда останется с ней. Пока есть решимость, надо действовать. Не оборачивается, идет прямо к автобусу в котором горит свет. Стучит в окно.
- Вы еще работаете? 
Водитель вопросительно на нее смотрит.
- Еще поедете? - спрашивает она и показывает пальцем на салон.
Водитель отворачивается. Проводит рукой по голове. Она замечает, что обе его руки усыпаны крупными прыщами. У него такие большие кисти, думает она. Водитель закрывает глаза, касается затылком перегородки, отделяющей его место от остального салона. Сжимает кулаки. Он показывает ей жестом одну минутку. Он кому-то звонит, она ждет. Она запускает руку в сумочку, чувствует пистолет. С радостью понимает, что оружие она не выдумала. Понимает, что решимость никуда не делась.
Открывается дверь. Она заходит в салон. Садится на двойное сиденье. Водитель смотрит на нее через зеркало.
- Мы не поедем? - спрашивает она.
- Сейчас поедем.
Минуту они сидят молча.
- Никого же нет.
- Сейчас появится, - говорит водитель. 
Все это время он на нее смотрит. Пусть смотрит, думает она. А вдруг он видит ту, другую, пронзает ее мысль.
- Почему вы так сморите на меня? - спрашивает она.
- Может, ты сама скажешь, почему?
Она отворачивается. Водитель открывает бардачок. Достает целлофановый пакет. Вынимает что-то оттуда.
- Знакомо? - спрашивает он.
В правой руке, по которой ползет дракон или змея, он держит порванные женские трусы. Она присматривается. Узнает свое нижнее белье.
- Откуда? Как?..
Водитель закрывает дверь в салон. Тушит свет.
Это все та, другая, думает она. Это она сделала. Она. Почему я должна отвечать за нее. Нет, я не буду! Это она, она и в ответе. Хочешь мою жизнь? Хочешь быть тут вместо меня?! Хорошо. Но вдвоем мы тут не поместимся. Останется только одна.
Она открывает сумочку в тот момент, когда водитель перебирается в салон.
- Вспомнила, да? Вернулась за добавкой? Хочешь еще?
Она чувствует нарастающий запах дегтярного мыла. Ей кажется, что им пропахла сама ночь. От запаха звенит в голове. Она больше не может думать.
Водитель останавливается от нее в паре шагов: он видит, как что-то блестит у нее в руке.
- Это еще что? 

10

Он говорит по телефону о другом деле. Он не слышит, как она выходит из квартиры. Не сразу узнает ее, когда она выходит из подъезда.
- Я перезвоню, - говорит он и зовет ее, затем еще раз. Она не поворачивается.
Он выходит с балкона, зачем-то проверяет ванную комнату. Хочет пойти за ней, но останавливается на пороге. Видимо, ей сейчас лучше побыть одной. Пусть так, думает он и возвращается в зал. Он садится на диван. Какое-то время думает. Потом боковым зрением замечает свет в спальне, хоть и не помнит, чтобы включал его. Заходит в спальню, видит открытую тумбочку, открытый шкаф. Обходит кровать. Видит открытый чемоданчик. Бежит в коридор, обувается и звонит ей, но слышит звонок мобильного из кухни. Она забыла телефон. Он выбегает из квартиры. На улице он оглядывается по сторонам. Раз телефона нет, она не могла вызвать такси. Он бежит прямо по той дороге, по которой шла она. Он останавливается на автобусной остановке. Смотрит на черные окна пазиков. Пробегает в одну сторону, затем в другую - никого не находит. Он снова смотрит на окна автобусов. В одном из них он видит движение. Приглядывается. В тот же миг раздается хлопок, на долю секунды салон озаряет вспышка.
Он бежит к автобусу, параллельно набирает 103.
Спустя десять минут у автобуса стоят две газельки. Он стоит чуть в стороне, чтобы не мешать. Думает, что делать дальше. Как выкручиваться, ведь это его пистолет выстрелил. Он просит у водителя одной из газелей сигарету, хоть сам давно не курил. Отходит подальше. Смотрит, как вытаскивают на носилках сначала одного человека, потом второго. В этот момент к остановке проезжает белый мерседес. Он встает и приглядывается, но водителя в темноте салона не видно.
- Эй! - кричит он, выбегая наперерез мерседесу. - Стой! Эй!
Он машет руками. Но мерседес ускоряется и проскакивает между ним и газелью.
На миг номер автомобиля появляется в свете синих маячков. Он записывает его в телефон и звонит.
- Жека, доброй ночи. Номер пробей-ка...

11

Доктор Зайцев покупает билет на самый первый рейс. Он не смотрит на цену, главное - оказаться подальше, как можно быстрее. Перед этим он заезжает домой, собирает кое какие  вещи и так и сидит с небольшой сумкой в зале ожидания. Он бесконечно оглядывается на вход, косится на охранников. Когда народа становится все больше и больше, доктор чуть успокаивается, думает, что затеряется, проскочит, как уже проскочил между машиной скорой и тем мужчиной.
Он оказывается первым в очереди. Проходит металлодетектор и уже идет на посадку, когда его окликают.
- Простите!
- Что такое?
- Вам нужно подойти.
- Но я так могу опоздать, - говорит он, замерев в проходе.
- Это простая формальность. Вы не опоздаете.
Он идет за девушкой, та указывает на дверь без таблички.
- Что там? - спрашивает он.
- Небольшая формальность, - говорит она, но доктор ей не верит.
Девушка открывает дверь и пропускает его.
Доктор видит человека форме, сидящего за столом. Доктор смотрит на девушку, а та улыбается и показывает, чтобы тот проходил поскорее.
Доктор садится напротив мужчины. Вздрагивает, когда закрывается дверь.
- В чем дело? - спрашивает доктор.
- Евгений Владимирович Зайцев, - говорит мужчина, - это ваш...
- Брат, - заканчивает доктор, - да. А что с ним?
- Вы ведь знаете, что он был судим за изнасилование?
- Знаю.
- Хорошо. Вчера произошел инцидент...
- Он жив?
- Жив. Только в коме, но врачи обещают, что он выйдет из нее. Может, разве что, не так быстро, как нам бы хотелось.
- А что с ней? - спросил доктор и тут же прикусил губу.
- С кем с ней? - улыбнулся мужчина.
- Вы ведь не зря сказали про изнасилование сначала, так? Он попытался кого-то изнасиловать?
- Попытался, верно. Уже во второй раз.
- Вот как.
- Вы не удивлены?
- Это был вопрос времени.
- Вопрос времени, - повторил мужчина, - зачем он вам звонил?
- Мне?
- Да, вам. Вчера вечером. Как раз перед инцидентом. Вот...
Мужчина достал телефон. Доктор узнал телефон брата.
- Это же ваш номер, так? Судя по всему вы о чем-то говорили, почти минуту.
- Просто консультация.
- Просто консультация... - повторил мужчина. - А этот звонок? Он звонил вам до этого еще раз. Ночью, - мужчина показал на другой звонок. - Тоже консультация?
- Чего вы хотите? Если у вас есть обвинение против меня - давайте. Хватит устраивать цирк.
- А этот номер? - он указал на номер девушки. - Зачем вы ей звонили.
- Это пациентка. Она не пришла на прием. Я беспокоился.
- Да вы что?! Волновались за девушку. Вы молодец, доктор. Большой молодец.
- Хватит! Если вам нечего мне предъявить, то я не намерен это выслушивать.
Доктор встает и направляется к выходу.
- Сядь!
Доктор разворачивается и садиться обратно.
- Ты нахулиганил минимум на две статьи: 316 и 228 уголовного кодекса...
- Два два восемь? Это же за наркотики!
- Так и есть.
- Какие еще наркотики?! - он знает что вещество, которое по его указанию брат добавил в воду, вывелось из организма спустя три дня, и его просто не могли найти.
- У жертвы нашли в крови следы некоторых веществ, доступа к которым она иметь просто не могла, а вот психиатр - мог. И даже точно имел.
- Что за чушь?!
Доктор Зайцев встал и отошел на шаг от стола.
- Вы еще не поняли, доктор? Вы никуда не летите. Садитесь, садитесь.

12

Он смотрит, как увозят доктора. Когда уазик поворачивает и скрывается из виду, он убирает телефон насильника в пакет. Достает свой мобильный и звонит ей.
- Да, - говорит она.
- Привет.
- Привет.
- Ну как ты?
Она молчит.
- Ты нашел его? - прерывает она тишину.
- Да. Он хотел улететь, но не вышло. Так как ты?
- Нормально. Не знаю. Я еще не до конца поняла, что случилось. Я убила его?
- Ты никого не убила. Стрелял я.
- Но...
- Послушай, так будет лучше. Я стрелял в него, потому что он напал на тебя. Запомни это и повторяй всем, кто бы не спросил.
- Что с тобой будет?
- Все будет хорошо. Я выкручусь. Буду впредь убирать оружие в сейф. 
Он слышит тяжелый вздох.
- Все закончилось, - говорит он.
- Точно?
- Да.
- И я не больна?
- Умственно точно нет. Что там с твоим телом пусть скажет доктор.
- С телом все в порядке, - говорит она.
- Я могу тебя проведать?
- Разве тебе кто-то может запретить приехать?
- А ты хочешь, чтобы я приехал?
Она молчит какое-то время.
- Хочу, - говорит она.
Они прощаются. Он убирает телефон в карман и понимает, что все это время, пока он говорил, рядом витал какой-то запах. Он нюхает пальцы - от них пахнет дегтярным мылом.