Адские привратники

   Проезжая по различным делам площадь Профсоюзов, дол-
го видел запачканный красной краской будущий вид собора.
Было тогда ещё самое начало его постройки. «Бог поругаем
не бывает», – и добавить к этому нечего. Представляю юношу
бледного, охваченного благородным негодованием из-за при-
теснения памятника защитникам Севера. (Всего-то на другое
место передвинули). Что спросишь со мстящего? Всё от незна-
ния происходит. Наши «повести временных лет» долго зати-
рали грязью лжи. Уверили почти всех, особенно платных
историков. На самом деле случилось вот что.
   Но прежде, как в кино, перебивка кадров. По улочкам Архангельска,
непроглядными ночами, гулял маленький гимназистик. Не из
озорства — для воспитания храбрости. Нарочно, просил будить
 в самый сон. Внутренне дрожа, одевался и стремительно захлопывал
парадную дверь.
   Надвигающиеся грозные времена, улавливаются иными детскими душами.
Они призваны Богом обречённо сразиться с силами тьмы. Таков всегдашний
 удел первых и благородных. Мальчик в гимназической шинельки Александр
 Кутепов. Станет последним командиром Преображенского полка. Поведёт в
 атаки марковцев и дроздовцев.  Генерал честно испивший русскую траги-
ческую чашу... До рокового 17-го ещё далеко... 
   Когда же тот настал, коварные союзники по Антанте убедились: желанная
Победа не за горами. «Русский паровой каток», ослабивший немецкий напор
 на западе, сослужил своё жертвенное дело. Радовало заранее, что не стало у
 грозной державы двух ярких личностей. Вот что можно прочесть:
    «Человека не было, Бог не спешил... Двенадцатый час ночи в Могилёве под
 новый 1916 год. У всех была твёрдая вера в успех на фронте. Но все боялись
 за тыл. Сплетни, развал в тылу пугали каждого вдумчивого человека. Нет
настоящего министра внутренних дел. Нет энергичного премьер-министра.
Нет человека, в которого бы верили, за которым бы шли. Вот когда приходится
 лишний раз вспомнить Петра Николаевича Дурного, вспомнить Столыпина.
Они бы зажали тыл. Они бы навели порядок».
   Союзнички схватились за головы, подключив спецслужбы. Как избавиться
от России в роли полноправной победительницы?
   Очень, очень не хотелось причитающуюся ей долю аннексий и
контрибуций отдавать. И в геополитическом будущем раскла-
де с Российской империей попробуй-ка потом не посчитайся.
   Придумали многоходовую хитрющую комбинацию. Да такую,
чтоб и кайзеровской Германии от неё капут настал. В об-
щих чертах изложить, минуя частности, просто.
   Капсюлями для этого должны послужить резервные гвар-
дейские полки, припухающие в Санкт-Петербурге. Психоло-
гия тут в шкурном. Миллионы где-то бьются, калечатся, поги-
бают. Ты же – целый и сытый, в ладной форме – отираешься
в тёплых казармах. На Невском барышень разглядываешь.
И, накось, слух прошёл: «К весне по фронтам развезут». Вот
и замитинговали, запетушились. Чтоб на трусов не походить,
переняли прельстительные лозунги.
   Вариант для немцев не менее зажарист. Моряков Кайзер
марине в Киле наскипидарят «штабной утечкой»: «выйти против
всего английского флота и геройски… погибнуть».
   Интригами подконтрольных думских "вольнодумцев" (заод-
но и тайных масонов на французских крючках) в самый раз
выкрасть власть у законного Государя. Поспособствовать
этому должны верхушечные генералы Алексеев и Рузский,
под выдуманным предлогом заманив Николая II в ставку.
    Такой-де замаскированный арест. Тогда уж театрально
взывая во имя любви к Родине, тряся телеграммами от заранее
склонённых командующих фронтами, уговорить подписать отречение
от Престола. (Не даром первого из тех предателей в письмах
к жене Государь называл: "Мой косоглазый друг".
И кто, как не этот "друг" обескровит самые боеспособные
части и цвет русской гвардии в бессмысленных атаках на Ковель.
Было-было, значит,  кого  бояться, да именно тех и не стало).
    Затем директивно «во благо демократии» развалить армию
и полицию. (Чего стоил знаменитый приказ № 1 и прочие?!)
   Не дожидаясь конца прелюдии, подбросить немцам безум-
ную идею: использовать крайних радикалов для выхода Рос-
сии из войны. Страшные по взглядам и образу действий были
давно ручными, даже добропорядочными в местах безбедного
заграничного проживания. Но только скажи «фас!» – исполнят
с остервенением. Как в декабре 1905 года затиранили Москву,
хотя уже дали им отмашку прекратить беспорядки. (Забеспо-
коились держатели русских акций: «А ну как пропадут?!»)
  В истории же пусть останется намертво затверженным оп-
ломбированный вагон с Лениным. (Точнее, три поезда, наби-
тые политическими). Кайзер, конечно, поупрямится, да выбор
уже не шире его галифе.   
    Приступая к делу, рассчитали: без сданного ферзя не обойтись.
 Немцы потребуют гарантий. Разведка разведке шепнула время и
 место наступления. И непременно в лоб на новую линию Зигфрида.
    Так в 5-30 утра 9 апреля 1917 года началась «бойня Нивеля».
 В ней союзники положат 340 тысяч своих солдат, то есть сдержат слово.
 Не забудут подставить наш экспедиционный корпус. 5183 православные
 креста воткнутся в чужую землю.
    В 15-10 того же апрельского дня  немцы держат своё: трогается поезд
 с Ильичём и ближайшим его окружением. Заглянем в список.  Почтительно
 по именам и отчествам прочтём.
   … Давид Сократович, Моисей Мотькович, Лат Наумовна, Абрам Анчилович,
Гершен Аронович, Злата Евновна, Берк Осирович, Давид Мордухович... мне
 жаль бумаги. Читатель и так понял: кто ехал выручать русский народ.
    Война «желанно» продлевается. На западном фронте гарантированное затишье.
     Далее повиртуозней. У нервических, либеральных болтунов власть, словно
с блюдечка, забирает списочный состав тех поездов, бывшие бомбисты.
    Останется последнее: подать ярким примером свободы, бегущих с фронтов
 солдат. Через линии затухающего противостояния большевики возьмут труд
распространения подрывной газеты. Уже и имя ей в Лондоне придумали:
 «Ди Факел». Тираж не слабый - полмиллиона экземпляров в день.
Специально апробированная отрава для любящих расклад по полочкам
 посредственных немецких умов.
    Что и говорить, - дух захватывает от такого карамболя. Секретное оружие
подброшенных вирусных идей непременно должно сработать.
    И сработало с нужным замедлением.

    Выход из мировой драки, скреплённой союзами и обязательствами
 не мог быть сухим. Обстановка пока не разряжалась. Боеспособные
 германские дивизии отчаянно дрались во Франции. Часть третьесортных
сил в виде подлечённых калек и контуженных придурков тихо оккупировала
Прибалтику, Украину с Крымом. Сохранившие комплектный, почти довоенный
 вид части,  встали гарнизонами в городах. (В Киле, как в Багдаде, пока всё спокойно).
    Вышедшим из боёв под Екатеринодаром первым добровольцам (Белой) Русской
армии предстала помрачительная картина: в кондовой донской станице
 Старо-Черкасской, - немцы! Пароход с ранеными корниловцами причаливает
 к Аскаю. «На берегу — немецкие часовые. Офицер, в светло-сером, почти
голубом мундире, с моноклем в глазу, отдаёт какие-то приказания. Часовые
 стоят как деревянные, с откинутыми назад руками. На берегу гуляют чистенькие,
блестящие немцы.
    Рваные, грязные, вшивые, хромые, безрукие раненые выползли на берег.
 Смотрят на них. Немцы тоже смотрят и чему-то смеются меж собой»...
   (Что будет дальше, знают написавшие сценарий).
   
   Обязанные многим Вильгельму, большевики выполняли
все его условия, поспешив забыть былых благодетелей. Ан-
танта запаниковала. Огромное количество боеприпасов, за-
везённых в Архангельск для русской армии, могли попасть к
немцам и отстреляться на Западном фронте. (По ходу надо за-
метить: c этим кладом красные отвоюют всю Гражданскую).
   И что же? Питерские комиссары оказались шустрее. Зачис-
тили все портовые площади под метлу. Ну, кое-что пропили
декоративные матросы-балтийцы, но то скорее факт забав-
ный.
   Обстановка в городе ко 2 августа 18-го стала разогреваться.
Поручиться за лояльность гарнизона большевикам здравых
не находилось. Конный отряд бывшего ротмистра Берса во-
обще вышел из повиновения, скомандовав местной советской
власти:
–  Тпру, осади!
Обыватель, которого достало всё цедербаумовское (правле-
ние Кедрова), злорадствовал. Ряхины из учреждений «делали
ноги». Постоять за них было некому. Единственный верный
Павлин Виноградов со товарищи, не жалея патронов, гасил
крестьянское восстание под Шенкурском.
   Без того жившие на нервах ожидания англичан, комисса-
ры, не уподобляясь героям из третьего акта, укатили поездом.
Твёрдая вера, что главная зачистка страны впереди, помогала
без комплексов, скрипя портупеями, общаться друг с другом.
Красный драп в жёлтых вагонах был комфортен.
   Приплывшему, наконец, лоскутному союзническому кор-
пусу численностью тринадцать тысяч, коему британцы свали-
ли почти что комиссованных по ранениям солдат, а французы –
вояк за порогом годности по возрасту, не ставилась задача эф-
фективной поддержки.
   А сами, как горячо пришлось под Верденом, истошнейше
завопили о помощи. Жертвенного благородства ради погиб-
ла целая армия генерала Самсонова. Послали и отборный эк-
спедиционный корпус на пароходах из Архангельска спасать
французскую честь.
   Много русских храбрецов полегло в чужую землю. Нача-
ло скорбного списка открыли оказавшиеся к осени 14-го во
Франции. Не имея возможности добраться до Родины, по-
шли записываться добровольцами в чужую армию. Без вы-
бора направили всех в иностранный легион, где процветала
дикая уголовщина с произволом.
  Ту презираемую часть кидали в настоящую мочиловку кро-
вопролитных боёв. Ещё там любили расстреливать русских
легионеров. С капральской кочки зрения, слишком независи-
мо держались.
   Потом благодарные галлы в конце войны требовали от экс-
педиционного корпуса сражаться уже непонятно за что: «Или с
нами, или под конвоем чёрных солдат в Африку на каторжные
работы». Артиллерией били по русскому лагерю в Ла-Куртине,
по убережённым судьбой, требовавшим отправки на Родину.
Про снарядные доводы граф Алексей Игнатьев в мемуарах
поделился вскользь. Деликатный, умный был человек. Пони-
мал: такое ссорит навсегда...
   Вторая тайная задача союзников после взятия под конт-
роль военных складов – просто обозначить присутствие. Ибо
вместо обещанного десанта, который бы беспрепятственно
перебросить железной дорогой до Вологды и Ярославля, убо-
гие и хитрые подвинулись к югу лишь на 150 вёрст.
   Расклад сил сложился таков, что, окажи тем десантом под-
держку патриотическому восстанию в Ярославле и выйди к
Волге у Казани, удерживаемой полковником Владимиром Кап-
пелем, Ленин поспешил бы спрятаться за то же самое галифе
кайзера. Известно, последний носил всё по долгу и аккуратно.
    Примерно также союзники «зашили» ситуацию в Одессе и
Владивостоке. Интерес проявив только к складам и изъятию
не слабой банковской наличности. На Дальнем Востоке, так
 вообще, янки в открытую продавали оружие… красным.   

   «Победа» на Западном фронте и проделки секретных служб
в Германии вовсе обесценили антантовское присутствие.
Лондон, Вашингтон и Париж устраивала Россия в полном
дерьме. Ещё джентльмены чувствовали себя карманниками,
срезавшими толстый имперский кошелёк (залог на поставки
вооружения). Настал момент разбегаться.
  Для справки: по исследованиям доктора исторических наук
 Е. Сироткина, в фигуральном портмоне спрессовались 184 млрд
долларов!
   Созданные за зиму 19-го года национальные части не годи-
лись держать ситуацию на замке. Они изначально предназна-
чались только для жертвы.
  Обеспечивая себе спокойный отход, силами одного англий-
ского батальона (правда, настоящего фронтового, специально
доставленного) провели боксёрский удар. «Боло»* от неожи-
данности обмякли, трусовато присев. Союзники, забрав все
 пароходы, дали парад да и отбыли, не прощаясь.
  Будущим честным историкам представятся занятными те-
лефонограммы от Литвинова (Меер-Геноха Моисеевича Филь-
кенштейна, а для благозвучия Макса Валлаха). До революции
многофамильный долго укрывался в Англии. И было с чего.
   Засыпался он во Франции на размене пятисотрублёвой банк-
ноты из взятой эксом в Тифлисе казначейской кареты.
   Подозрительно жалостливые французы, экономя место в
своей тюрьме, отдали его ближайшему союзнику. Не просчи-
тались. Моисеевич под совместные будущие козни им очень
сгодился.
  Звёздный час настал, когда Ленин назначил его полпредом
в Великобритании.
   «Белые не получат должной поддержки, и это предопреде-
лит победу большевиков. И в этом – огромная заслуга Литви-
нова»*.
         
  В нужное время посиживал он в Стокгольме непризнанным
послом-переговорщиком, представляя интересы большевист-
ского правительства. Победившая Антанта успешно торго-
валась с ним. Аннексиями российских территорий была вся
Прибалтика. Заодно в стенограммах заседания Совета Десяти
упоминается и вывод войск из Архангельска как маловажное,
но непременное условие перед выдачей трёх балтийских зе-
мель. Версальская конференция сочла уместным предать
(Белую) Русскую* армию, насмерть стоявшую на принципах
 единой и неделимой России.

    На Дальнем Востоке вообще до смешного дошло. Там за-
клятых «интервентов» красные провожали с оркестрами.
Краснеть и отпираться бесполезно – имеются документы...
…  Теперь судьбы и жизни тысяч и тысяч русских людей на севере
Россiи зависели от удержания удачно выбранной генерал-майором
Иродионом Даниловым позиции у речки Шипилихи в 35 верстах
южнее Емецка. Времени на укрепление рубежа не оставалось.
Врагу подарили фору в виде неспиленного леса в десятки гек-
таров, что позволяло накапливаться для короткого рысьего
броска.
   Красные уверенно попёрли 2 октября 19-го, бросив в бой
свой лучший интернациональный актив, партийных и тех,
кто братоубийственную войну приспособил в мать родную.
   Первая мощная лобовая атака, как и последующая, без всяких
сантиментов от огромных потерь, успеха не имела.
   В траншеях и блиндажах в какой-то космической насту-
пившей тишине остывали раскалённые дула винтовок и пу-
лемётов. Такие атаки можно пережить лишь дважды. Теперь
наступал предел нервам и оружию. Молились.
   Четвёртый Северный пехотный полк, состоящий из кре-
стьян Ломоносовской волости, в нелепой на них английской
форме и амуниции, приготовился отдать жизнь «за други
своя» без остатка.
   У молчащих до сих пор шестидюймовых орудий, снятых с
кораблей эскадры Ледовитого океана, прохаживался офицер.
Ничего не вырисовывалось, кроме конфуза за морские хобо-
ты, неприменимые в узком предполье. Душа его ныла
понятным знаком смертной беды, отвести которую бес-
силен.
   За стеной ельника, отделявшего противников, не спадал
зуд предвкушения близкой добычи – богатого города, где пол-
но недорезанных с добром буржуев. Подтянули последние,
в масть, резервы. Осталось бросить несколько истерических
речовок и обрушиться с пролетарским «Даёшь!» на эту сель-
щину.
  Торчащий, как шиш орудийный, перестал постукивать
палкой по станинам, поставив в озарении, Всё на маленький
квадратик карты. Непременно там митингует, вскипая, красная
сволочь. Вспомнив тёплое по детству «Да будет воля Твоя», ре-
шил на роду написанное для этого дня за врагов и своих.
   Несколько команд и снаряды навесом понеслись на закры-
тую леском цель. Это был не хук, а по-русски – «с копылков
долой». Пылких фанатиков, занесённых причудой времён ки-
тайцев, латышей, мастеров разбойного грабежа и поощряемого садизма
обнулила шрапнель.
   Уцелевшие остзейские и мао ши принялись драться за золотые
 червонцы с трупов соплеменников. Все обратились в гиен. Какие
 к чертям идеи!?  Упустил подробность: с латышами ещё брильянтовыми
 камешками расплачивались. В ладанках на шее чужаки носили
 средневековые заклинания. 

    Обычный состав, взятый по мобилизации, на подобные
повторы не годился. Намеренно дурашливо, трусовато вое-
вал. Годовые потери в 25 тысяч пленными удручали красных.
Целых четыре месяца РВС 6-й армии штудировал описания
стратегических фронтовых операций.
   У бывшего генерала Самойло, сменившего присягу, яко
кальсоны, над картой потели ладони. Отираясь в штабах и
ставке, он не знал настоящей войны. Надувать от важности
щёки, как в разведотделе с игрой в агентурную сеть, здесь
было неприменимо. Но кое-какие из своих приёмчиков ис-
пользовал. Пусть и дальше думают, что им достался настоя-
щий боевой генерал.
   Белые ему бы и взвода не доверили. Штабные интриганы
алексеевской школы, предавшие Государя, вызывали отвра-
щение. Пришлось ставить на красных. Благо политглупари
польстились.
   Своих «товарищей» Самойло чесотно боялся. Вдруг, как
и на этот раз, обломит?! Тогда «кожаные» запросто утопят в
сортире. Унизительно «размазать» у них в первейшей моде.
   Изучали главным образом артподготовку Брусиловского
прорыва. Запамятовав, что перед ними не австро-германцы, а
занозные ломоносовцы, то есть собственный народ. С затух-
ших фронтов дичайшей войны доставили артпарки.
   Февраля 4-го 20-го года в бинокли виделось, как, не опа-
дая от шквала взрывов, стояли в воздухе: земля, накаты блин-
дажей, сосны с корнями. Клочья человеческих тел оптика не
брала. Четыре часа подобной молотиловки сделали невозмож-
ной там всякую жизнь, кроме микробной.
   Штурмовые колонны тошно и раскоряченно одолели это
ужасное месиво. Поругивая «командирьё», выгнавшее их на
тридцатипятиградусный мороз, вступили на Московский
тракт и... затоптались. Порыва за смертью не было. Достигну-
тый успех не означал ещё ничего.
   Белый исход морем исключался. На ледокол «Кузьма Ми-
нин» и не приспособленную ходить во льдах паровую яхту
 «Светлана» всех из чуждых (по Марксу) сословий
и погонных служивых не возьмёшь. Спасительные борта
решили отдать гражданским, в основном женщинам и детям.
   За ними увязалась погоня на  ледорезе «Канада». Далее лучше
 процитировать Бориса Вилькицкого. Да, да, того самого, кто
 открыл для России целую Землю!!!
  «Они приставили к капитану Н.К. Мукалову комиссаров с маузерами
и заставили выйти в море... Мукалов сумел отдать распоря-
жение стармеху сбавить скорость, что позволило “Минину”
уйти. Когда ледокол был всё-таки настигнут, бой продолжался
недолго. Пушка “Канады” была выведена из строя, и под огнём
белых Мукалову приказали уводить судно в Архангельск. Там
Николая Константиновича арестовали и бросили в чекист-
ский подвал. Утром собирались расстрелять. Ночью команда
ледореза окружила тюрьму, требуя освобождения командира.
ЧК пришлось уступить... Николай Мукалов был одним из луч-
ших северных мореплавателей ранга Амундсена и Нансена».
   А что же с остальными? В отчаянном положении православ-
ные могут сложить головушки, но при оружии, с полковыми
знамёнами – одну за десять. Такую цену ни наскрести, ни потя-
нуть. Все годные для этого догнивали под Шипилихой.
   Ещё до ухода «Кузьмы Минина» в штаб генерал-лейтенан-
та Евгения Миллера направили заверения о гарантировании
жизни и безопасности всем сдавшимся. Действовали по схеме
будущего обмана Добровольческой армии в Крыму. Там, как
и тут, списывалось всё, что могло быть поставлено в вину –
словом, полная амнистия. Отвергающим бескомпромиссно
новую власть обещался проезд до Мурманска и далее судном
в Европу. Достойный выход из тупика борьбы мог устроить
почти всех, да не все поверили.
   Верные и гордые, для кого Честь, Присяга, Родина – слова
волнующие, коченеющим грозным шаром с боями откатились
к Мурманской железной дороге. Направление к Петрозавод-
ску открывало единственную возможность не стать овечками
под ножами мясников. На огромных, заваленных снегом пространствах
между ними и малочисленными гарнизонами впереди не было
связи.
   Понятно, у кого сдали нервы. Генерал Скобельцын, при-
крывавший Петрозаводск обороной у Медвежьей горы,
25 февраля отвёл свои части на территорию Финляндии. Гар-
низоны Сороки и Кеми последовали за ним.
    Когда через два дня подошёл к Сороке (Беломорску)
обмороженный, на пределе человеческих возможностей
последний сгусток чести Северной Русской армии, –
его ждал пулемётный тупик...
   Прорваться удалось лишь 337-ми офицерам и 493-ём солдатам.
    (Некоторые из Северной армии кружным путём поспеют
в Крым, влившись в сводный полк насмерть защищавший
Юшуньские позиции. Так-то сохранят честь и присягу до конца).
   Касательно людей попроще – они поверили на слово. Нача-
лась повальная сдача. Вчерашние нижние чины стали разбредать-
ся по своим деревням, что очень упростило задачу карателям
Кедрова и Архгубчека брать их на «распыл»  частями.
   Предотвращать мародёрство и другие увлечения своего
расхристанного прихода красное командование, на первых порах,
упросило белый Шенкурский батальон во главе с командиром
Сергеем Воробьёвым.
   Нонсенс – побеждённые охраняли город от победителей!
Истинные защитники Севера оставались таковыми до конца.
   Страсти Красной зачистки нагнетались исподволь. Для
начала потаскали по улицам десяток пустых гробов, взывая
к пролетарскому мщению. Не менее театрально устроили им
"похороны" на лучшей горке набережной. Ни чего, что место
занято памятником Петру первому. Раз, два - взяли! Ну и
сбросили.  Тут же на постамент про своё "горе" плиточки
наколотят. Ох, предолго лежать оскорблённому шедевру
Марка Антокольского. (Четыре десятилетия).
    А ближайшими днями приспела отмашка из Москвы.
   Главный политический напёрсточник Ленин в директивной
«растолковке» от 5 марта Реввоенсовету 6-й наставлял, как
дальше поступить со сдавшимися на почётных условиях: «Про-
явите величайшую осторожность и недоверчивость...  Этот же
вопрос обсудите с комиссией, которая выехала в Архангельск».
Темнил Ильич, наперёд зная, какой литер собирался выписы-
вать её председатель Кедров (Цедербаум) каждому. Литер на
Мхи. Обозначаясь по-современному – где ныне проспект Тим-
ме до линии магазина «Диета». Дальше выбирать расстрель-
ные ямы утруждались редко. Скорбная дорога северного Бело-
го исхода пролегала от губернской тюрьмы на Финляндской
(ныне Попова, 22).
    Даже полковым лекарям пришлось отвечать по полной. Всех
к Духонину, по седьмой категории – железное кредо комиссии.
  Само собой, победители «санитарно» прошлись по кладбищам,
уничтожая посмертную память о дерзнувших спасти Русь.
Война с крестами велась на ура, триумфально. Кое-где до пота
поработали ломами.
   В Двинском Березнике у церкви взбычились на мраморное надгробие
с перекрещенными пропеллерами и словами:
«Лётчик Александр  Казаков. Сбил лично 17 немецких самолётов
и 15 в составе группы. Мир праху твоему, герой России».
   Он предпочёл разбиться прямо на аэродроме, оскорблённый уходом
англичан. Предложение отбыть вместе, ас недавней германской отверг.
   Английское воинское захоронение на городском кладбище красные вежливо
минули. Даже некоторое время держали караулы. Вдруг каким-то недоумкам
из своих взбредёт охальное.
   Теперича не моги обидить тайных союзников по «взятию Архангельска».
Договорец важный есть.
   Кстати, за прекращение помощи белым армиям и за «харче-
вание» в эмиграции Ленин тут же джентльменски расплатил-
ся двумястами миллионами золотых рублей. Не напрямую,
конечно, в Лондон, а через шведов, на закупку паровозов,
каждый из которых был поистине золотым.
   Как писал в 1923 году первый историк «красного террора
в Россиии» С.П. Мельгунов, «Архангельск стал городом мёрт-
вых». С юга и центральных губерний потянулись эшелоны из
тех, кого чрезвычайки приговаривали к отправке в концент-
рационные лагеря на Архангельской земле.
   К лету главные расстрелы шли под Холмогорами. Коррес-
пондент «Революционной России» (смягчая жуть. – В. К.):
«В сентябре был день красной расправы в Холмогорах: рас-
стреляно более 200. Всё больше из крестьян и казаков с юга.
Интеллигентов почти уже не расстреливают. Их мало».
   Далее Мельгунов пишет: «Что в сущности представляли из
себя лагеря. Кто туда попадает, оттуда не возвращаются, ибо в
огромном большинстве случаев они бывают расстреляны. Это
часто лишь форма сокрытой смертной казни. Вот сцена, за-
фиксированная “Волей России” из расправ Кедрова на Севере.
В Архангельске Кедров, собрав 1200 офицеров, сажает их на
баржу вблизи Холмогор и затем по ним открывают огонь из
пулемётов. До 600 было перебито!»
   Не отставала по лютости его сумасшедшая жена Рекка Плас-
тинина (тоже фамильный псевдоним. – В. К.). Очень любила
она таскаться хвостом по кровавым командировкам. Болела
стервочка навязчивой легендой, что её пытали в белой контр-
разведке. Всюду Рекка выискивала этих золотопогонников. На
понравившихся писала рапорты своему супругу. Ставить по
ним к стенке, тот дражайшей не отказывал. Не отказал и себе
в удовольствии застрелить прямо на совещании с городскими
инженерами отца одной девочки. Так не стало папы у будущей
почётной гражданки города – Ксении Петровны Гемп.
   После места истребления русского народа переместятся в
окрестности Лявли. Не с того ли там, во вновь открытом  храме
плакали иконы?!
   Архгубчека разработала экскурс-маршрут. Брали «пасса-
жиров» арестантских поездов под опеку конвойной роты,
располагавшейся напротив, где потом стоял злосчастный
монумент. С саблями наголо и примкнутыми штыками
препровождали на вечное упокоение целыми колонами.
Совсем доходяг «гуманно» гнали на близкие Мхи.
   Подкопив опыта, через три года заведут на Соловках СЛОНа.
 
    Весь этот параноидный произвол и олицетворяют брон-
зовые «защитники Севера». Их живые предтечи приоткрыли
земные адовые врата страданий и гибели лучшей части рус-
ского народа, носителей генотипа нации.
    Чувствую по совести, тему "Мхов"* надо  дополнить
случившимся при скончании советской власти.
    На малом участке улицы Гайдара экскаватор неожиданно
вместе с грунтом завываливал черепа с двумя сквозными
дырками: на висках или во лбу и на затылке. Находку
замолчать, как это часто бывало, не удалось. Налетела,
ставшая в одночасье "свободной", местная пресса.
    В двух случайно вскрытых расстрельных рвах, размером
2,5 на 7 метров обнаружили слоями кости 127 человек в
возрасте от 14-ти до 75 лет. Находки тут же "защёлкал"
журналист Алексей Сухановский.
    Понятно, что соответствующие органы интереса не проявили.
Но и без них было ясно: людей заставляли лечь на дно ямы и
стреляли сверху, как в тире, под углом 45 градусов.
    Время расправы - двадцатые годы, приходящиеся, как раз,
на торжество тех "адских привратников".
    Позже, не ординарный областной депутат Антонина Андреевна
Грачёва с трудом продавит достойное упокоение останков жертв
режима на "вологодском" кладбище.
    Зловещий топоним Мхи теперь пропал из речевого оборота.
Ныне там везде нарочито большие дома-человекомуравейники,
всё закатано в асфальт. Под всем этим гигантское кладбище.
Сие безлико и опупительно, в стиле Иванов не помнящих
родства, обозвано Привокзалкой.
   Конечно, жить с детства затверженными мифами удобно.
Не кажется кощунством и не болит душа от названий улиц:
Кедрова, Урицкого, Тимме, Ч.-Лучинского, П. Виноградова,
Дзержинского, Самойло…
Не помнить лишнего и гнусного для здоровья полезно. Редкие
протестные голоса натыкаются на тупое хамское беспамят-
ство, в том числе  депутатское.
   Терпеть подобный памятник рядом с собором – означает
почитать и Бога, и сатану. Мутировать памятью и душой.
Стать тем народом, который и хотели вывести красные. Уста-
нешь перечислять их селекции: расстрельные, лагерные, ссыль-
ные, пайковые... Когда же измельчали русские характеры,
пошли в ход шкурные.
    Есть неожиданный вывод у Бориса Васильева: «Нами … правили
оккупанты». Какие характерные явления сопровождают иноземное иго?
    Семинар историков в Болгарии сформулировал эти признаки:
«Геноцид против коренного населения, поголовное уничтожение
национальной элиты (дворянства) и унижение основной религии.
    Даже татаро-монгольское иго, в отличии от турецкого, этим приметам
не соответствует.
    Ну, а наши коммунисты куда больше янычар преуспели(!) в покорении            
и уничтожении собственного народа». Нужны ли после этого ещё кому-то
доказательства?!
 
   Сдаётся, что стояла соборная стройка годами по простой, но
главной причине: Господу неугодно – Он лжи не приемлет.
Теперь ожила по кончине епископа Тихона, светлой памяти
достойного, через великое напряжение.
И всё же, всё же...
 
Список литературы

Стариков Н. Кто финансирует развал России? От декабристов до мод-
жахедов. СПб.: Питер, 2010.
Стариков Н. Кто заставил Гитлера напасть на Сталина? СПб.: Питер,
2010.
Нарочницкая Н. Россия и русские в современном мире. М.: Алгоритм,
2010.
Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. Т. 2. М.: Гос. изд-во худ. лит.,
1959.
Мельгунов С.П. Красный террор в России 1918–1923. М.: СП PUICO,
P.S., 1990.
Вилькицкий Б. Когда, как и кому я служил под большевиками: воспо-
минания белогвардейского контр-адмирала / публикация, предисловие и
примечание Ю. Дойкова. Архангельск, 2001.
Берберова Н. Люди и ложи (Русские масоны XX столетия). М.: Про-
гресс-традиция, 1986.
*Боло - (на фронтовом жаргоне англичан) – большевики.
*заслуга Литвинова - цитата. ( Стариков Н. ) 
*Русская  – так белые называли свою армию.
*"Мхов" - публикация Пресс-службы Архангельской епархии
23.11.2020 г. о проповеди митрополита Корнилия и освящении им
колоколов храма Новомучеников и исповедников земли Русской
на привокзальной площади города Архангельска. А также свидетель-
ства архангельского журналиста Алексея Сухановского.