Глава 49. Посланец из Центрального Аппарата

Глава 49. Посланец  из Центрального Аппарата.

В течение следующих трёх дней события развивались стремительно, перемешивались в круговерти давления на него, требовали немедленных решений, напрягали так, что Штольц не имея возможности спокойно их осмыслить, действовал спонтанно, вопреки логике ожиданий контактирующих с ним людей.
В самом конце рабочего дня отнёс он объяснительную записку Бергеновой, а утром, ещё и на работу-то не все пришли, и он едва успел снять верхнюю одежду, а уже пригласила его начальник Отдела кадров Мухаметова – поставить личную подпись под приказом с очередным ему выговором. Мол, требуется зафиксировать факт ознакомления. И оказалось, что вчерашней датой подписан приказ, ещё до того времени как написана была им объяснительная. Спрашивается – зачем старался, если и читать-то её никто не будет? Накат, он и есть – накат.

Хорошее начало дня! Каким будет шаг следующий… какая тут работа!..
А Мережко, что впрочем, ожидаемо, не тронули. Не решились наказать с наскока. Ограничились обтекаемой формулировкой: «меру ответственности определить, так как находится он в отпуске, по факту выхода на работу…». Смех, да и только. Очень им это надо!

*** 
Мережко появился внезапно. Сам разыскал Штольца и пригласил его к себе в кабинет.
– Поговорить надо…
Странно вёл себя. Он – прямой его начальник и вроде бы – побаивается его. Очень уж осторожно держится. Подбирает слова и в голосе даже угодливые нотки проскальзывают:
– Виктор Васильевич, меня вот вызвали… из Астаны гость к нам едет – Жангельдин. Появится после обеда. Дела у него какие-то. Вы никуда не уходите. Он вами интересовался, возможно, захочет встретиться. Да, вы его знаете...
Жангельдин… директор департамента модернизции и развития. Он ни разу ещё в Акмолинской ОДТ не появлялся. Штольц с ним напрямую не работает. Работают инженеры Службы со специалистами департамента. И этого – достаточно. Неизвестно, что он собой представляет и как человек, и как специалист. Так… наверное, обычный чиновник-управленец.

Штольца больше интересует, как Мережко к беспределу вокруг персоны подчинённого своего относится. Он вообще-то – первый заместитель Генерального директора. У него тоже – власть! Тоже влиять на что-то может. Вообще-то, начальник Службы улучшить эксплуатацию старается! Характер – да – сложный. Ну, вляпали ему один выговор в конце года, теперь вот – второй… не пора ли остановиться?
А Мережко всё про свои зубы ноет.
– Вот, последние выдирают! Имплантаты вставлять надо…  – и такое лицо страдальческое, что плакать вместе с ним хочется.
Штольцу страхи, которые напрягают технического директора – неведомы. Сытый голодного не разумеет. Он возрастом постарше, но зубы у него, – слава богу! Ещё все целы. И боли зубной никогда он ещё не испытывал.

Мережко, – он явно сожалеет, что Генерал взъелся на Штольца. И это всё, на что он способен. Вроде бы и сочувствует ему, и одновременно упрекает:
 – И зачем только вы придумали эту Программу! Ведь без неё всё так хорошо было. Работали бы себе и работали!
Да-а-а, – хорошо было. Только вот, почему во время совместных поездок с Технической инспекцией испытывал Штольц мучительный стыд? За те неряшества и безобразия не им, кстати, сотворённые, которые так и бросались в глаза на сети, вызывали чувство собственной неполноценности и профессиональной ущербности. А ведь – всего, – ничего! Смириться надо было с существующим положением дел как с данностью, – всего лишь! Ведь все – мирятся!

Кто он сейчас? Всего-навсего – и давно, – технический бюрократ!
И действительно, зачем разрабатывал Программу?! Плыл бы по течению, как все плывут. Подстроиться под начальство ничего ему не стоило бы. И всего лишь – изображать на лице – чего «изволите-с-с?» Человек он исполнительный. Как там гласит основная заповедь бюрократа-чиновника? «Никогда не делай то, что можно не делать!»
Нарушил её Штольц, нарушил. Да ещё как – нарушил! Позволяет себе – собственное мнение иметь! Решил осчастливить производство собственной технологической разработкой! И всё потому, что бюрократ он – по должности, а не по призванию. Зарисовался, так сказать! Пустился во все тяжкие…

И как назло, хорошая получилась работа. Глаз на неё положил Генерал. Использовать хочет в своих целях и вмешательством своим – портит. А он сопротивляется! И за это – ату его! Ату…
Он дождался Жангельдина и тот пригласил его для беседы почему-то в Актовый зал. Огромное помещение и рядом – никого. Сидит – один, в тишине. Бумаги какие-то для видимости разложил…
Штольц понимает, что Жангельдин в Синегорске – это реакция Казахтелекома на его письмо. Вялая прямо скажем реакция. И, похоже – процедурная, для галочки. Вспыхнувшая было надежда, погасла практически мгновенно. По виду Жангельдина намётанным взглядом определил Штольц, что он полностью на стороне Генерала.
А иначе – и быть не могло. Что вообще он ожидал? Вообразил, что от высшего руководства хоть какая-то справедливость будет проявлена по отношению к нему! Кто – он? и кто – Генерал!

Романтик хренов! Наивный кретин!
Посланец Президента просто исполнял неприятное поручение. Смотрел на Штольца в упор и с трудом скрывал неприязнь. Задал несколько вопросов для проформы. И произнёс слова, ради которых приехал.
– Зайдите к Генералу, поговорите с ним. И, вообще, что вы хотите?
Ну вот. Опять сказка про белого бычка! Хоть стой хоть падай! – Штольц сразу же стал не доверять Жангельдину. Он чем-то смахивал на Кубенова. И не вдаваясь в подробности, прямо, не виляя, повторил желание своё, практически уже заученное:
– Что я хочу? Чтобы оставил меня Генерал в покое, чтобы не мешал мне работать, не вмешивался в дела, в которых не разбирается.
А Жангельдин источает равнодушие, пропускает слова мимо ушей, разве что не говорит вслух – ишь, чего вздумал! – и знай себе, лениво так, талдычит:
– Зайдите к Генералу…

Глухой разговаривает со слепым. Штольцу надоедает это, и он выдаёт встречными вопросами окончательное решение:
– И зачем я должен к нему заходить? Генерал меня не вызывает. Если я ему нужен – пусть пригласит! Повиниться?.. Так я вины за собой не чувствую… работать ему не мешаю. Вот и мне работать он пусть не мешает!
Сказано всё. Пора уходить. Смотрит на него Жангельдин как на больного. А он и в правду – болеет очень, разбухает мозг, нарастает давление в голове и не факт, что выдержит чувствительное, колотящееся в груди сердце психологическую нагрузку.
– Вы хорошо подумайте… – слышится вдогонку за спиной голос заезжего гастролёра. И не поймёшь – совет это, или угроза…
Всё понятнее и понятнее становится: если удастся дождаться ответа из Казахтелекома, – каким он будет!

***
Бессонная ночь. Начало нового дня. Кабинет как укрытие от глаз сотрудников, беспокоить которых почему-то стыдно. Ожидание… просто – ожидание… 
Спустя пару часов, по прямой связи – звонок Мережко! Второй раз подряд вырвали его из отпуска. Чувствуется – недоволен он. Ну, не дают ему спокойно отдыхать и всё тут, а заодно и зубы лечить. И даже кабинету своему не доверяет технический директор – а вдруг прослушивается?
– Виктор Васильевич, я тут во дворе покурить решил. Спуститесь, пожалуйста, поговорить надо…
Во дворе хорошо. Солнышко бьёт в стену, у которой они стоят, отражается теплом. Приятно ощущать его всем телом, ещё немного и весна заявит о себе с полной силой. Мережко ведёт себя как будто он не технический директор, а так – посредник парламентёр. И отпускник – к тому же. Не скрывает цели встречи:

– Жангельдин попросил, чтобы я уговорил вас. Что вы упёрлись! Сходите к Генералу!
– Максим Андреевич, ну, хорошо – пойду, и что будет?
– Объяснитесь… может быть не станет он вас увольнять.
– Та-ак! Не станет… и что дальше?
– Не знаю… Я спрашивал. Он настроен очень решительно. Сказал, пусть идёт в инженеры в какой-нибудь цех. Хотя… свободных инженерных вакансий сейчас в штатном расписании нет. Или… в дворники!

Вот-вот, в дворники! – Штольц сохраняет спокойствие. Поддерживает разговор с человеком, которому откровенно наплевать, как сложится его дальнейшая судьба.
– Ну и как вы себе это представляете? Я шоркаю метлой во дворе и это всё – на глазах у связистов, для которых был я достойным руководителем долгие годы и навсегда в их восприятии руководителем остался. Что они будут о нынешних руководителях думать? В том числе и о вас?
Мережко, похоже, и на это – плевать. Лицо его бронзовеет:
– А мне-то что? Вот, Генерал заварил кашу – пусть и думает…
Ну что же, раз вопрос так стоит – не пойдёт Штольц к Генералу. Тем более – не пойдёт!

И опять один на один остаётся Штольц со своими страхами. Открыто предостерёг Мережко – могут его просто так, вот, взять – и выгнать с работы! Президент, понятно, Генерала поддержит. Над поисками справедливости сейчас никто не заморачивается.
И действительно, почему ты вдруг решил, что за тебя кто-то заступится? Не ври сам себе. Думаешь, если разработал Программу – тебе это зачтётся? Крутилось без неё колесо производства, крутится, и дальше будет крутиться. Даже если ты сто раз прав, авторитет Генерала подрывать тебе никто не позволит. Ему определять, чем тебе заниматься и в какой последовательности. Не нравятся тебе казахтелекомовские порядки, а именно эти порядки Генерал сейчас олицетворяет, ну и уходи! Никто тебя не держит. Ищи где лучше!

И как утопающий, хватается Штольц за соломинку. Надо дождаться официального ответа  на обращение. Раз Жангельдин заявился, значит, будет этот ответ. Вот только сил бы хватило дождаться его. И только тогда наступит полная определённость.
Ну а сейчас наберись терпения. И… будь реалистом! Работать тебе не дадут. Ты вынужден будешь просто отбывать рабочее время. И если даже трогать тебя никто не будет, сам будешь заниматься самоистязанием. Сидеть без дела – жестокая мука. Сколько сидеть? – неделю… две… И финал?.. он вполне предсказуем. Теперь уже – с учётом «расследования» Жангельдина, особо надеяться не на что! И всё-таки…