Стенография

Это просто сердце болит до сей поры, и требует описания пером. Пусть только и на экране монитора, но должна моя боль  быть поведана всему несправедливому миру.

Происходила все эта кошмарная история где-то на одном из годов моего обучения в достославной консерватории имени Петра  Ильича Чайковского, шобы он был здоров всю жизнь.

Думаю, что это как-то было связано с тем самым семинаром Истории нашей Коммунистической Партии, о котором, я тут уже излагала где-то прежде. Но теперь и не найти концов. Особо повторяться и не хочется,Но один аспект снова не отметить просто не могу. Вот почему эти злые люди в руководстве себе могли позволить так доблестных студентов унижать какими-то проверками их знаний между лекциями, которые и так положены правительством  для обучения всем положенным нашим государством. всем  наукам. И отнюдь не  только музыкантским.

 Кто мог изначально придумать такой оскорбительный уровень недоверия к нашим знаниям, чтоб еще в середине любой  недели назначать унизительные проверки этих  самых знаний в виде семинаров?

Так в том душу каждому  читающему раздирающем рассказе я уже писала, что просто была  ошеломлена вероломностью злых людей из деканата. Это ж придумать не получится нарочно. Я так все  толково и детально записала на той самой  первой  лекции  про какой-то их первый или сразу уже второй партийный съезд... Да на экзамене я бы однозначно им на "ура" про все их съезды рассказала. И даже еще вполне смогла бы там добавить что-нибудь еще... Очень  интересное.

Но чтобы так. Врасплох. меня за жабры взять на первом же этом самом их "семинаре". При этом этом баба мерзкая не уцепилась за фамилии Алексеев    или Мкртчян. Первая  ей явно показалась слишком пресной для цепляния со съездами.. А вторую она просто по своей простоте душевной выговорить без ошибки не сумела.

 А вот Городецкую  она сразу усекла для произношения. А  после моего публичного позора уже и Барышникову тоже      как-то сумела одолеть. И та Барышникова ей отчесала все то, что было и в моей тетрадке записано крайне аккуратно. И даже  читалось сразу. Не надо было переписывать совсем.


Так вот где-то после этого ужасного афронта.
 Я придумала себе выход из него.


И заплатила деньги некой фирме. За свое дополнительное обучение. Стенографии.

 Уж со знанием этакой науки меня было невозможно взять голыми руками. Я  бы записывала все в пять раз быстрей, чем она бы успевала произнести на этой самой лекции по истории марксизма с ленинизмом вместе.



Ко мне приехала за мои деньги большая бандероль с учебниками. Я принялась усердно изучать     науку быстрого письма. Через определенный срок следовало результаты обучения отправлять контрольными работами в фирму обучения.

 Я так и поступала неуклонно. Изучала. И отправляла результат на фирму стенографии.

Но вот что очень удивительно. Довольно скоро я все равно осознала, что абсолютно ничего не понимаю из того, что сама же и написала там.

У меня есть какая-то в голове врожденная блокада на понимание всего, что связано с другими языками. Из меня не то что Абель или Зорге, даже Николай Кузнецов никогда бы не получился, который умудрился изучить немецкий буквально в совершенстве на школьных уроках языка. Да еще и много разных диалектов он успел постигнуть. Таких, что даже немецкие уроженцы узнавали в нем земляка  из своего района.

 А в стенографии. Там не  то что гласные. Там и согласные тоже пишутся особыми  знаками типа "три в одном". А без гласных хрен поймешь, что там мною накалякано в контрольной. Какую из букв я послушно пропустила?

Работы стали возвращаться все больше исчерканные красными поправками.  Но какой бы дури я там не написала. Организаторы тх курсов все послушно принимали и мне записывали очередной зачет.

Но мне самой однозначно стало ясно. Что живи еще на свете Достоевский, мне никогда не удалось к нему наняться в стенографистки, и под его прикрытием сочинить хотя  бы  только "Игроков", не помышляя уже и о других романах тоже.

Бросила я стенографию изучать совсем. Решила, что и без нее лекции записываю      быстро и детально. А на ихних семинарах я никогда больше так врасплох не попадала.