Генерал, проигравший русско-японскую войну

Как коренной дальневосточник, я давно интересовался перипетиями русского-японской войны начала прошлого века. Но найти интересные материалы о ней долго не удавалось. Но недавно прослушал три беседы историка Бориса Юлина, который давно интересуется этой проблемой и набрал много материала по этой войне.  Кстати, он мой земляк, родился в Хабаровске.  В первой беседе он рассказал, по какой причине началась эта война. Главная цель и русского правительства и Японии - решить, кто в дальнейшем будет грабить отсталые Китай и Корею – Россия или Япония.

Вторая беседа касалась соотношения сил противоборствующих сторон.  Сразу скажу, что царь, по мнению Юлина, имел личное предубеждение против Японии после того, как японский жандарм ударил цесаревича Николая во время его путешествия в Японию.  Хотя в этом инциденте виноват сам Николай и его друг, которые неподобающим образом вели себя в японском храме, но наследник затаил обиду.    Николай II, как и многие из его окружения, считали Японию отсталой страной. Так оно и было некоторое время назад, но потом в Японии к власти вернулся император,  и началось бурное развитие промышленности, преимущественно на деньги Англии и США.  Коснулось это и вооруженных сил, вначале все броненосцы японского флота строились на верфях Англии, США, Франции и Германии. 

Ошиблись наши военные стратеги и с определением мобилизационных  возможностей Японии, причем очень серьезно, примерно в 3 раза в меньшую сторону.  И Куропаткин, который знакомился с японской армией, посчитал важным упущением в подготовке японской армии то, что там основное внимание уделяется патриотизму, верности императору и военной  подготовке,  забывая о Боге. Сам Куропаткин, как сказал Юлин, был верующим человеком,  и за счет военного бюджета построил 52 церкви в частях, которые должны были возводиться за деньги самих епархий. Естественно, эти деньги не дошли до армии и флота.

А вот деньги на строительство береговых укреплений в Порт-Артуре и Владивостоке безбожно разворовывались,  сроки возведения фортов и бастионов срывались, а между тем Куропаткин по итогам инспекции написал царю, что наши крепости неприступны.  Слаб был и Тихоокеанский флот, имевший самые разные корабли, не сведенные в единый кулак. К тому же и так немногочисленный флот был разделен на 2 эскадры, которые базировались во Владивостоке и в Порт-Артуре.

Русско-японская война 1904–1905 годов – бесславная страница в истории Российской империи. Едва ли не главным виновником этого традиционно считают генерала Алексея Николаевича Куропаткина, командовавшего поначалу сухопутными войсками, а затем и всеми боевыми силами кампании. По мнению многих современников и историков, именно его преступная нерешительность в ключевые моменты войны принесла России поражение. Куропаткина называют бездарным полководцем и человеком недалекого ума. Между тем факты биографии генерала свидетельствуют, что он был незаурядной и разносторонне одаренной личностью. Увы, все лучшие  качества он не сумел проявить в русско-японской войне.  То есть как полководец он оказался никудышным.

Солдат, ученый, писатель
Куропаткин был потомственным военным, внуком унтер-офицера, выходца из крепостных, чей сын усердной службой добился капитанского звания и дворянства. В 1866 году после обучения в Первом кадетском корпусе и Первом Павловском военном училище 18-летний подпоручик Алексей Куропаткин был направлен в Туркестан, где за пять лет успел заслужить ордена Святого Станислава и Святой Анны третьей степени с мечами и бантом, стать ротным командиром и получить звание штабс-капитана.

В 1871 году Куропаткин поступил в Николаевскую академию Генштаба в Санкт-Петербурге. Как лучший из выпускников академии в 1874-м он был отправлен в научную командировку за рубеж. В Алжире молодой офицер изучал искусство боя в условиях пустыни, в том числе и на практике – за участие в походе французских войск в Большую Сахару его наградили крестом ордена Почетного легиона. Впервые изданная в 1877 году книга «Алжирия», где Куропаткин подытожил опыт своей заграничной командировки, положила начало его плодотворной писательской деятельности.

Вернувшись в 1875-м в Петербург, он предпочел престижной и безопасной службе в Генштабе назначение в уже знакомый ему Туркестан, где сражался в завоевательных кампаниях.

Русско-турецкую войну 1877–1878 годов Куропаткин встретил в чине подполковника. Отвага, выказанная в исторической битве под Плевной, сделала его народным героем. При штурме вражеских редутов Алексей Николаевич был тяжело ранен.

Администратор
В конце 1870-1880-х Куропаткин руководил несколькими успешными баталиями, участвовал в дипломатических миссиях, семь лет служил в Главном (бывшем Генеральном) штабе, выпустил книги о Кашгарии, Туркмении, Русско-турецкой войне, представляющие литературный и научный интерес и поныне. В 1890-м в чине генерала от инфантерии он был назначен командующим войсками, а фактически главой Закаспийской области.

На этой должности раскрылся еще один талант Куропаткина: он оказался прекрасным хозяйственником, заботящимся о благе подопечных. Под его управлением в ранее полудиком и нищем краю строились города, возникали школы, развивались земледелие, промышленность и торговля. Все это не осталось незамеченным в Петербурге, и в 1898 году Куропаткину пришлось снова вернуться в столицу – на сей раз, чтобы возглавить Военное министерство.

Министр
В этой роли Куропаткин тоже проявил себя как заботливый и внимательный руководитель. Он увеличил суммы, выделяемые на содержание военнослужащих. Офицерам повысил квартирные оклады. Распорядился переоборудовать и благоустроить казармы, в которых жили рядовые, и ввести для них чайное довольствие и походные кухни.

Уже в конце бытности Куропаткина министром в армии были отменены телесные наказания. При нем открылись семь новых кадетских корпусов и курсы для офицеров-воспитателей. Также он уделял большое внимание оснащению армии, которую справедливо считал отсталой по мировым стандартам. Войска были частично перевооружены. Появились, например, винтовки Мосина, 76-миллиметровые скорострельные пушки, были обучены и сформированы первые роты пулеметчиков. Но пулеметов «Максим»  войсках и особенно на Дальнем Востоке было крайне мало, к тому же они устанавливались на огромном лафете,  что затрудняло их перемещение по фронту.  При неплохой полевой артиллерии совершенно не было горных пушек, а война планировалась в сопках Маньчжурии, где такие пушки крайне нужны. Всё это привело к тому, что с готовностью встретить Русско-японскую войну, начавшуюся 27 января (9 февраля по новому стилю) 1904 года, ни наша армия, ни флот, не могли.

Японских генералов и адмиралов учили английские советники. Но если у английских адмиралов было чему поучиться, то от генералов взяли немного. Разве что по английскому образцы солдат одели в гимнастерки цвета хаки, которые на фоне зелени были видны хуже, чем русские белые гимнастерки и фуражки с белым верхом.  Построенные за границей корабли имели лучшую броню, чем наши броненосцы, и это тоже давало некоторое преимущество. И снаряды японские были больше по весу, например, наш  305-мм  снаряд весил 330 кг, а японский – 380 кг.  Но все это было некритично, по большому счету.  Причины поражение России были в другом, но об этом ниже.

Первое нападение без объявления войны совершили японцы, напав на корабли, стоящие на внешнем рейде Порт-Артура, и вывели из строя два самых современных броненосца, повредили бронепалубный крейсер.. Для японских самураев это был не акт удара в спину, а военная хитрость. В итоге и так слабый флот потерял мощные боевые корабли, которые могли бы принести пользу в отражении десантов японской армии на Корейский полуостров.

Генерал Куропаткин на фронтах Русско-японской войны
В феврале 1904-го Куропаткин, теперь уже генерал-адъютант, ознакомил Николая II со своим планом ведения кампании. Он считал, что на первой стадии войны нужно придерживаться оборонительной стратегии, отступая на север и благодаря свежим подкреплениям постепенно набирая силы, и начать решительное наступление лишь тогда, когда русские войска будут располагать для этого всеми необходимыми ресурсами. Куропаткин мнил себя учеником Наполеона и Кутузова, хотя оба этих полководца были диаметрально противоположными. Первый предпочитал атаковать противника первым, даже не имея численного превосходства, благодаря маневрам войск  бить противника по частям.  А Кутузов был сторонником оборонительной тактики, не имея численного превосходства.  Как показали дальнейшие события, Куропаткин оказался  никудышным учеником.

Куропаткин был назначен командующим Маньчжурской армией и отправлен на Дальний Восток. «Публика любила Куропаткина. На всех попутных железнодорожных станциях его встречали цветы и аплодисменты», – пишет историк А. И. Уткин. Но генерал знал, как быстро восторг может смениться хулой, когда выяснится, что он не настроен на «маленькую победоносную войну», которой жаждало общество. В быстрой победе была уверена и практически вся военная верхушка, кроме самого Куропаткина. Не сомневался в близком триумфе и главнокомандующий русскими силами в Порт-Артуре и Маньчжурии и наместник на Дальнем Востоке адмирал Е. И. Алексеев.

Между тем, хотя общей численностью русские армия и флот намного превосходили Вооруженные силы Японии, но первая  была разбросана по всей огромной территории России, а флот разделен на три части – Черноморский, Балтийский и Тихоокеанский.  Так что на момент начала войны контингент российских боевых сил на Дальнем Востоке составлял не более 150 тысяч человек. Японская же армия после мобилизации насчитывала около 850 00 бойцов, к тому же была куда лучше оснащена.

Переброска подкреплений к русским войскам могла происходить лишь очень медленно: Транссибирская магистраль пропускала всего несколько поездов в сутки, и чтобы доставить один армейский корпус, требовалось не меньше месяца. Эти обстоятельства сами по себе послужили одной из причин поражения России в Русско-японской войне. Другой причиной стало отсутствие единой точки зрения и согласованности среди командования. Не раз случалось так, что когда Куропаткин решал отступить, Алексеев, смещенный с поста главнокомандующего в октябре 1904-го, но остававшийся наместником до лета 1905-го, или кто-нибудь из ретивых подчиненных приказывал атаковать. Это приводило к замешательству, которым не мог не воспользоваться противник. С удивлением услышал из уст Юлина, что командование сухопутными войсками и Тихоокеанским флотом совершенно не контактировали между собой и не согласовывали свои действия.

Скорее всего, Куропаткин оценивал ситуацию более здраво, чем его нетерпеливые коллеги. Но, попав в условия, отличные от тех, в которых ему приходилось сражаться прежде, он часто не мог сориентироваться и проявить должную гибкость – иными словами, оказался плохим тактиком. Поэтому осуществить свой тщательно продуманный стратегический план ему не удалось.

Да и командовать своими войсками Куропаткин предпочитал издалека, по телеграфу отдавая приказы всем, до командиров батальонов включительно, устранив от командования всех – командиров корпусов, дивизий, полков. К тому же связь между Куропаткиным и нижестоящими инстанциями была отвратительной, приказы запаздывали,  и подходящий момент для  контратаки упускался.  Такое поведение командующего привело к тому, что однажды отстраненный от реального командования командир корпуса просто сложил свои полномочия и уехал в столицу.

Когда японский десант начал высадку на Корейский полуостров, начался шторм, и основная часть японцев не могла высадиться на берег.  У нашего командования были реальные шансы сбросить высадившихся в море, но они этого не сделали.  А так как наш флот по большей части бездействовал в своих базах, предотвратить высадку десантов было некому.  Сказывалось отсутствия координации действий между армией и флотом. Это сказалось и на действиях армии при попытке деблокировки Порт-Артура.  Превосходящий на 1/3 по численности японцев гарнизон Порт-Артура бездействовал, когда наша армия пыталась пробиться в крепость. Если бы удар был нанесен  с обеих сторон, исход был бы решен в пользу наших войск.  Но это был не первый и не последний упущенный Куропаткиным шанс внести перелом в войну.

Так, лично командуя четырьмя важнейшими для всей кампании битвами – при Ляояне, на реке Шахэ, возле Сандепу и под Мукденом – в первых трех случаях Куропаткин отдал своим частям приказ к отступлению, когда, как считают историки, объективно исход боя еще не был решен. Юлин рассказал, что во время битвы возле небольшой деревушки Сандепу японский командующий собирался в 6 часов утра отдать приказ об отступлении, но Куропаткин опередил его – начал отступление  за два часа до этого.  Так была упущена победа.

Операция под Мукденом провалилась из-за разобщения русских сил: пока одни части отступали, чтобы перегруппировать силы, другие были загнаны японцами в узкий огневой коридор. И командование, и рядовые солдаты разуверились в том, что хоть одна победа на всю компанию будет одержана.  После Мукдена Куропаткин был смещен с поста, но русским войскам это не принесло удачи. Вера в возможную победу улетучилась.  Тем более что в России началась революция 1905 года.

Капитуляция России была вызвана в числе прочего и внутренней неспокойной обстановкой в стране: в 1905 году в империи росли народные недовольства. В этой ситуации плохой мир казался предпочтительнее хорошей войны, а Куропаткин идеально подходил на роль козла отпущения.

21 декабря 1906 г. опальный генерал предстал перед императором. Их беседа длилась более часа. Бывший главком проинформировал царя о недостатках, выявленных войной в русской армии. В конце аудиенции Куропаткин попросил Николая II простить и себя, и армию за то, что «мы в данный нам срок не доставили России победы». Император ответил: «Бог простит, но помните, что победители всегда возвращаются с венком лавровым; побежденные с венком терновым. Несите его мужественно».

НЕСКОЛЬКО ФАКТОВ ОБ АЛЕКСЕЕ КУРОПАТКИНЕ

* После русско-турецкой войны Михаил Скобелев говорил о Куропаткине: «Он очень хороший исполнитель и чрезвычайно храбрый офицер... Он храбр в том смысле, что не боится смерти, но труслив в том смысле, что он никогда не в состоянии будет принять решение и взять на себя ответственность».

* В 1886 г. в звании генерал-майора Куропаткин лично провел секретную разведывательную миссию на Босфоре по прямому указанию Александра III.

* В 1895 г. был послан во главе чрезвычайного посольства в Тегеран, чтобы сообщить персидскому шаху о вступлении на престол Николая II.

* Когда Куропаткин был военным министром (1898 г.), в русской армии были введены военно-полевые кухни. До этого еда в походных условиях готовилась на костре в котлах.

* Военный министр Куропаткин распорядился заказывать в Бюро газетных вырезок в Париже, статьи из всех газет и журналов всего мира, где упоминалось его имя. На это им было выделено 4000 руб. в год.

* Финны помнят Куропаткина как одного из главных сторонников русификации и автора проектов по лишению их армии автономного статуса. — Генерал Куропаткин, сделавшись военным министром, прежде всего, бросился на проекты, которые разрабатывались в этом министерстве, но оставались … временно или навсегда без движения. Как в области командования армиями, так еще в большей степени в области организационной у него не было никакого творческого таланта, он всегда брал чью-либо мысль, чей-либо проблеск воли и на них выделывал всякие, часто прескучные, узоры. Если у него не было творчества, то взамен сего он обладал большим трудолюбием,- строки из воспоминаний гр. С.Ю. Витте (1849-1915), в те годы министра финансов России. Также Витте отмечает, что Николай II был очень привязан к Куропаткину и все его проекты утверждал. Но этот проект новый министр так ужесточил, что стало понятно - Сейм не примет столь радикальных мер. И тогда Куропаткин вспомнил о своем инициативном друге Бобрикове. В 1898 г. последний был назначен генерал-губернатором Великого княжества Финляндского.

* В 1908 г. открыл у себя на родине «Наговскую сельскохозяйственную школу 1-го разряда им. генерал-адъютанта А.Н. Куропаткина». Платил всем ученикам стипендии в зависимости от их достатка и успеваемости (беднякам и отличникам – полную, остальным – полстипендии). Лично участвовал в экзаменах.

О ПРИЧИНАХ НЕУДАЧ В РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЕ

«Люди с сильным характером, люди самостоятельные, к сожалению, в России не выдвигались вперед, а преследовались; в мирное время они для многих начальников казались беспокойными. В результате такие люди часто оставляли службу. Наоборот, люди бесхарактерные, без убеждений, но покладистые, всегда готовые во всём соглашаться с мнением своих начальников, выдвигались вперёд» (А.Н.Куропаткин).

«Не Россию разбили японцы, не русскую армию, а наши порядки, или правильнее, наше мальчишеское управление 140-миллионным населением в последние годы» (С.Ю.Витте).

В книге канадского историка Дэвида Схиммельпеннинка ван дер Ойе «Навстречу восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией» приводится следующая точка зрения. Николай II и его окружение находились под влиянием сразу нескольких противоречивших друг другу идеологических программ: расистского империализма Пржевальского (по мировоззрению знаменитый путешественник, как выясняется из сей книги, был ближе всего к английским колонизаторам); идеи мягкой экономической экспансии на Восток С.Ю. Витте; антизападного стремления осмыслить Россию как азиатскую страну, свойственного прародителю «евразийцев» князю Эсперу Ухтомскому и тактики А.Н.Куропаткина, который считал, что враги окружают Россию и с востока, и с запада, поэтому она должна оккупировать Маньчжурию и создать там «буферную зону» против китайского проникновения в Сибирь. А пока в дворцовых кабинетах боролись эти концепции, сибирские и дальневосточные газеты требовали остановить наплыв китайских гастарбайтеров...

Воистину «что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Екклесиаст 1:9).

Начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война взволновала старого служаку Куропаткина. Он рвался на фронт, отправлял послания императору, но они оставались без ответа. Алексей Николаевич писал: «Поймите меня! Меня живого уложили в гроб и придавили гробовой крышкой. Я задыхаюсь от жажды дела. Преступников не лишают права умирать за Родину, а мне отказывают в этом праве».

Просьба его, наконец, была доложена царю военным министром В.А. Сухомлиновым. Но Николай II согласия не дал. Только после прихода в Ставку генерала М.В. Алексеева пожелание Куропаткина удовлетворили. «Жаль старика, - как-то сказал новый начальник штаба Ставки, - да и не так он плох, как многие думают: лучше он большинства наших генералов».

В сентябре 1915 г. Куропаткина назначили командиром Гренадерского корпуса. За время летней кампании это соединение понесло значительные потери и не могло дальше вести боевые действия. Здесь во всем блеске проявился организаторский талант старого генерала. Благодаря его заботам корпус быстро восстановил боеспособность.

В начале 1916 г. Алексей Николаевич получил назначение командующим 5-й армией, а вскоре ему был доверен Северный фронт. Как и всегда, Куропаткин заботился о подчиненных. На полководческом поприще он особо не проявил себя, но и избежал позора, чего не скажешь о некоторых других генералах.

В июле 1916 г. в Средней Азии вспыхнуло восстание местного населения, отказывавшегося ехать на тыловые работы. В связи с этим А.Н. Куропаткина назначили генерал-губернатором и командующим войсками в Туркестане. На этом посту и застала его «великая и бескровная» Февральская революция. Старый генерал встретил ее с оптимизмом. Вот его записи в дневнике: «Чувствую себя помолодевшим и, ловя себя на радостном настроении, несколько смущаюсь: точно и неприлично генерал-адъютанту так радоваться революционному движению и перевороту. <…> Так плохо жилось всему русскому народу, до такой разрухи дошли правительственные слои и так стал непонятен и ненавистен государь, что взрыв стал неизбежен».

Однако ташкентский Совет на всякий случай арестовал генерал-губернатора. Но вскоре освободил и разрешил выехать в Петроград. Здесь Алексей Николаевич получил свое последнее назначение по военному ведомству - в Александровский комитет о раненых.

После октябрьского переворота к Куропаткину приезжал из французского посольства чиновник. Предлагал ему, как кавалеру ордена Почетного Легиона, выехать во Францию. Последовал ответ: «Людовику XVI народ Франции снял голову, и если я заслужил того же, пусть мой народ поступит так со мною. Но родину не покину».

Снять с него голову вскоре попыталась Холмская ЧК. В августе 1918-го 70-летный генерал был взят в заложники по случаю покушения Ф. Каплан на тов. Ульянова (Ленина). Но ГубЧК сама расстрелять его не решилась и доставила в Петроград.

А дальше начались интересные вещи: через 3 недели он вернулся, имея на руках охранную грамоту за подписью самого председателя Петроградской ЧК Глеба Бокия. В ней говорилось: «Бывший царский сановник генерал-адъютант А. Н. Куропаткин возвращается к месту своего жительства в Шешурино как корреспондент Академии Наук, и ему для самоохраны выдан самовзводный наган за № ...». Последнее обстоятельство породило целый ряд домыслов: от масонских связей Куропаткина до наличия у него некой секретной папки с материалами о личной жизни ближайшего окружения Николая II.

Кажется, все объяснялось проще. Холмская ЧК получила секретное распоряжение: «Бывший царедворец генерал А. Н. Куропаткин освобожден из-под ареста и возвращается к месту жительства в Шешурино... Предлагается вести за ним неослабное внимание и наблюдение, и если окажется, что вокруг него организуются контрреволюционные банды, немедленно арестовать его». Старого генерала не тронули, но его сына Алексея Алексеевича, выпускника химфака Санкт-Петербургского университета, на всякий случай расстреляли в 1919 г.

Куропаткин почти безвыездно прожил в маленькой деревне Шешурино до своей кончины 16 января 1925 г. Его похоронили 19 января на кладбище в соседнем с. Наговье. Заброшенную могилу восстановили только в 1964 г. На мраморном надгробии надпись:

«Куропаткин Алексей Николаевич. 1848-1925. Основатель сельскохозяйственной Наговской школы. Высокая честь любить землю и научно уметь трудиться на ней» И ни слова о генерале. Потомки забыли его. Хочу напомнить о нем, хотя он и проиграл русско-японскую войну.