35. И охватил всех страх

Прожили мы в Брянске до тридцать пятого, а потом... Сенька ж партийный был, вот его как-то вызывають в военкомат и говорять: надо ехать в Белоруссию, в Боровку, там строительство военной базы начинается. А раз партийный, то не откажешься, он и поехал. С год, должно, прожил там один, а потом и я к нему собралася, но не насовсем, а просить, чтоб его отпустили. Приехала, пошла к начальникам, а мне как отрезали: отпустить и речи быть не можить, переезжайте-ка вы к нему. Ну, мы-то с мамкой никак не хотели, а ребята мои: поехали и всё! Вот я и решилася. Продали мы корову, что нажито было, погрузили на воз и отвезли к одному знакомому.
База строилася в лесу. Сосны, ели кругом, а в лес пойдешь, грибов сколько! Как глянешь так-то вверх по горочке, а они стоять... грузды, молочанки, волнушки! Ну столько грибов, что, нябось, тонну за день можно набрать. Платили Сеньке хорошо, он же начальником механизации был, в магазинах - масло, сахар, хлеб вволю. И квартиру нам сразу дали большую, светлую, никогда мы еще в такой не жили. Ох, и пожила я там... Как на курортах! Мамка-то, бывало, и обед сготовить, и прибярёть, а я сплю, сколько хочу, гуляю сколько хочу. А была-то ишшо молодая. А кругом-то всё военные, и каждый заглядывается на меня! И был это один такой год за всю мою жизнь, ну а потом…
Там же, в Баровке, сначала гаражи строили, а когда настроили, как понаехали танки! И сразу военные тревоги завыли, а танки как попруть, как заревуть! Ночь-две спишь спокойно и-и опять… А тут же недалеко еще и Польская граница проходила, вот и пугаешься каждый раз: война! А потом еще и аресты началися*, ка-ак раз после первомайского праздника. Но на первое такой банкет в части воинской устроили! И чего там только на столах ни было! Шоколад, пирожные вазами всякие-разные, севрюга, белуга. Никогда потом я такого не видела... и больше не увижу. А после праздника смотрю так-то газету, а там на параде Ворошилов* обнимаить Уборевича*, начальника нашего округа. Я и говорю Барановскому, он в энкэвэде* работал и жил как раз рядом с нами. Вот я и говорю ему: посмотрите-ка, мол... А он и засмеялся. И не хорошо-о так засмеялся. А через день поплыла я на лодке через озеро в столовую за хлебом, гляжу, а возле неё и валяется портрет Уборевича.
- Что такое? - спрашиваю у повара. - Чего он тут валяется?
А тот и говорить:
- Арестовали его. Врагом народа оказался.
Боже мой! Я так и ахнула.
Ну, а потом и пошли, и по-ошли эти аресты: того арестують, того. Всё равно как тем банкетом первомайским нашу спокойную жизнь и закончили. Сенька раз приходить и говорить:
- Знаешь, главного бухгалтера арестовали.
Ну, поговорили мы, поговорили, а тут хлоп!.. и начальника строительства Багдатьева взяли, вредительство за ним. А он пожилой был, лысый и такой душа-человек! Я жену его знала, молоденькая была. Через день - комбрига...
И каждый день хватать стали. Знакомый наш, начальник электростанции, такой высокий, красивый был, и вот как-то встречаю его, а он и рассказываить:
- Купаюсь я вечером в озере, и вдруг как погналась за мной змея! И так гналась, что еле-еле на берег от нее выскочил! Если б плохо плавал, не уйти.
Там же вокруг всё болота да болота были, лес дремучий и деревья такие, что только вдвоем и можно было обхватить. И столько змей, гадюк водилося! Повесила я раз гамак во дворе, выхожу утром, глядь: что ж это мой гамак такой серый? А на нём – ужи! Обвили весь и висять. Господи, умерла прямо!
А раз за бойцом тоже гадюка погналася, да такая здоровенная! Как удав всёодно. Так что ж он... Как только догонять его станить, он прыг за дерево, а этот змей и ударится об него. Пока опомнится, солдат убегать. Вот теперя начальник электростанции и рассказал мне про змею, да ещё прибавил:
- Плохой это признак, когда за человеком змея погонится.
Сказал так и как в воду глянул. Через день его арестовали.
И охватил всех страх. Сиди теперь и жди своей очереди. Как пойдеть Сенька на работу, так и думаешь: вернется ли? А тут ишшо эти танки... почти каждую ночь тревоги началися. Ну до того нервы мои расшаталися, до того разошлися, что невмочь стало.
- Знаешь, - говорю Сеньке: - не могу я больше здеся оставаться. Отпустють тебя, не отпустють, а я всёодно уеду.
Ведь там базара даже не было, а у меня ты маленькая, молоком поить надо, вот и приходилося за ним ходить в деревню километров за семь, и все лесом, лесом. Раз так-то иду, а навстречу комендант общежития на машине едить:
- Куда ты? - остановился. - Тут же столько бандитов разных шатается!
И начал рассказывать: там-то раздели одного, там-то двоих убили. Как взял меня страх! Опостылел мне этот лес сразу. Задыхаться в нём стала. Лезуть, лезуть на меня сосны, ёлки, давють! Господи, хоть бы как-нибудь вверх подняться, подышать... Ну, стал Сенька говорить начальникам своим, что жена, мол... а его и перевели в другую часть.

*1937 год – Начало очередных репрессии советской власти.
*Климент Ворошилов (1981-1969) - Один из первых Маршалов Советского Союза.
*Иероним Уборевич (1896-1937) - Командарм 1-го ранга. Расстрелян по «делу Тухачевского».
*НКВД - Народный комиссариат внутренних дел СССР.
Купить: https://ridero.ru/books/vedma_iz_karacheva/