Татьяна из Старой деревни

               
          2007 год. Октябрьский вечер. Вагон самой последней электрички Владимир – Ковров наполнен до отказа. Порезанная обивка сидений, перекосившиеся, расхлябанные  двери, оторванные ручки, на полу – скорлупа семечек. Немногие из уцелевших под потолком лампочек тускло освещают пространство.


          Несмотря на прекрасно проведённый день во Владимире, я начинаю ощущать, что здесь скопилась какая- то зловещая энергия. Но все пассажиры спокойны и заняты, кто чем.


          В соседнем купе в окружении девушек смуглый, горбоносый парень в круглой смушковой шапке и тёмно-зелёном полупальто, оживлённо жестикулируя, что-то рассказывает. Девушки улыбаются, смеются, бросают реплики.
         По проходу бегают беспечные, весёлые дети.
         Пожилая женщина неотрывно вяжет из целлофановых лент банные мочалки.


         Молодые мужчины, человек восемь, играют в карты. Они заняли всё купе и в конце своих сидений поставили баночки для окурков, чтобы не прерывать игру и не  выходить в тамбур. Постоянно курят. В вагоне стоит удушливый смог. Карточный комментарий щедро пересыпан нецензурной бранью.

          Пассажиры начинают бросать реплики картёжникам, требуя прекратить курение и мат. Они не реагируют.


         Недалеко от меня сидит приятная молодая женщина, кареглазая, с округлыми чертами лица, чистым, высоким лбом, обрамлённым тёмными естественными кудрями. Она читает сказки маленькому сыну. Ему годика четыре. Оба они поглощены чтением и не обращают внимания на дым и цинизм игроков. Вдруг, сидящая рядом с ними старушка в толстых пластмассовых очках, зашлась кашлем. Женщина прервала чтение и подала ей воду в бутылочке. Это помогло унять кашель. Старушка попросила: -  «Ребята, вы бы покурить в тамбур вышли».
          Компания в порыве карточного азарта не услышала просьбу или сделала вид, что не слышит.


          Из купе, где сидели девушки, вышел их смуглый собеседник, подошёл к картёжникам и потребовал не курить и не ругаться. Но фигура его была довольно худосочной, а голос звучал немужественным фальцетом. И фигура, и голос не соответствовали поступку.


         Картёжники, оторвавшись от своего занятия, с ядовитыми ухмылками уставились на парламентёра и далеко «послали» его, назвав «черножопой чуркой» и ещё кем-то в этом роде. Но тот не собирался сдаваться. Вынув из кармана какую-то красную книжицу, он помахал ей в воздухе и заявил: «Я сотрудник милиции. Вы понесёте ответственность». При этом голос его сделался каким-то нервно-дребезжащим. Вероятно, в эту минуту он осознал безумие собственной вылазки. Картёжники молниеносно вскочили с мест, ощетинились, заорали, задвигались, а парламентёр, тонко взвизгнув, отскочил от них, прижимая к окровавленной скуле носовой платок. Он вернулся в девичье купе. Ему дали зеркальце. Он вытер кровь с лица.


          Картёжники, оставив игру, бросали недобрые взгляды на смуглого. Кто-то из них громко предложил: «Надо эту б..ядь вытащить оттуда и отпиз..ть на х.й!

           Вагон замер и тут же вырвался то ли коллективный вздох, то ли вопль ужаса. И пассажиры, все, все: и мужчины, и женщины, и дети бросились в угол вагона, подальше от разъярённой компании. Встав там плотной толпой, они застыли. Я оцепенела на своём месте и, оглянувшись, увидела, что мама с мальчиком одиноко сидят в опустевшей части вагона, а посредине в окружении картёжников стоит смуглый парень и дрожащим, тонким голосом в надежде на пощаду говорит: «Я такой же, как вы, я гражданин России». Одновременно поняв безнадёжность этого заявления, он бросился бежать через пустую часть вагона в тамбур.


         Хулиганы догнали его там, подмяли под себя. Раздался нечеловеческий крик страдания и боли. Пассажиры стали возвращаться на свои места. Но все молчали, и никто не подходил ни к тамбуру, ни к кнопке оповещения милиции.

         Вдруг за моей спиной раздался женский голос: «Что вы делаете? Восемь – на одного! Прекратите»! Мама-сказочница бросилась в тамбур. За ней с плачем и криком: «Мама, мамочка»!  туда же побежал и ребёнок. Темнота и кишащая куча поглотила обоих.


         Между тем, поезд подошёл к Коврову. Пассажиры в темпе бега выскакивали из вагона мимо страшной свалки. Я плелась позади всех и вдруг увидела, как из кучи тел выскочил окровавленный «парламентёр» и бросился к зданию вокзала. Хулиганы упустили жертву из-за непредвиденного вмешательства женщины и ребёнка. Пригнувшись к земле, озираясь по сторонам, они, как крысы, рассыпались в разные стороны и растворились в темноте.


         Вскоре на привокзальной площади я увидела и  маму с плачущим мальчиком. Я отметила, что она женственно, но крепко сложена и почти спокойна. Внутри у меня всё дрожало, и я удивилась её состоянию. По её виду нельзя было сказать, что она побывала в страшной заварухе, в драке. Я подошла к ней и спросила:
          - Как вы могли в одиночку выйти на такую дикую ораву? Вы и ваш сын могли пострадать. Вам не страшно было?
          - Да, нет. В такой обстановке я никогда не думаю о страхе. Ведь, восемь на одного! Убить могут.
          - У вас и раньше были такие случаи?
          - А как же! В жизни всё случалось.
            Сознавая, что предо мной – сильная, неординарная натура, по сути совершившая подвиг во спасение, я спросила:
          - Как вас зовут и где вы живёте?
          - Зовут меня Татьяна, а живём мы в Старой Деревне, туда ещё добираться надо, - просто ответила она.
           Переживший сильное потрясение мальчик тихо плакал. Татьяна утешала его. Голос её был ровным, спокойным.

           -Таня, проверьте, целы ли косточки у ребёнка, нет ли трещин, переломов.
Она провела рукой по тельцу сына и с тихой улыбкой сказала:
          - Да, ничего, сейчас успокоится.


           Прощаясь с ними, я выразила восхищение её самообладанием, и пожелала больше беречь себя и сына. По дороге к дому в моей голове мелькали цитаты: «Безумству храбрых поём мы песню»! «Есть женщины в русских селеньях с спокойною ясностью лиц»…

           Как ужасно, когда на глазах у равнодушной и боязливой толпы бьют и убивают человека!

          "Не бойся врагов - в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей - в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных - они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательство и убийство".


          По чистой случайности спасся восточный парень, из-за того, что в равнодушной толпе очевидцев оказалась самоотверженная женщина-мать с добрым, справедливым  и храбрым сердцем, забывшая и о себе, и, даже, о собственном сыне. Она бросилась на помощь  незнакомому человеку, попавшему в беду.


          «Спасённый, возможно от смерти, даже не знает имени своей спасительницы и не имеет возможности поблагодарить её»,- думала я, - надо бы написать в газету»… но этого тогда не сделала. А вот сейчас припомнила этот

случай.
           Не помышлявшая ни о благодарности, ни об известности, Татьяна поступила так только по велению своего благородного сердца, только по велению сердца…

           Кто-то из писателей справедливо заметил: «Лучшие мужчины – это женщины».
               
           Примечание: автор цитаты "Не бойся врагов..."  Бруно Ясенский.