Александра Коллонтай на социальном фронте

В биографии известной большевички А.М. Коллонтай ещё остаются некоторые страницы её жизни, которые мало известны большинству читателей. К таким периодам относится короткое время её пребывания в составе первого правительства РСФСР в должности наркома государственного призрения. Но к этой высокой должности она шла извилистой жизненной и политической дорогой…

Своенравная Шурочка с детства всё делала на свой лад

Поздний ребенок в генеральской семье, Шурочка Домонтович жила, не зная ни в чем отказа. Она получила хорошее домашнее образование. Бегло говорила на трёх европейских языках. Легко сдала экзамены за курс гимназии и получила свидетельство народной учительницы (по другим данным – гувернантки). Молодая потомственная дворянка любила блистать на балах. У неё не было отбоя от поклонников и выгодных предложений руки и сердца, но она отвергала брак по расчёту. Она твердо решила, что выйдет замуж только по любви.
 
С младых лет у неё проявилось своенравие и упрямство. В дальнейшем эти черты характера не единожды проявлялись в её жизни. Она со смехом отказала во взаимности своему поклоннику с детских лет и партнеру по танцам Ивану, сыну известного генерала Драгомирова. Молодой человек из-за неё покончил с собой. Отказом она ответила и на сватовство 40-летнего адъютанта императора Александра III генерала Тутомина.

Вопреки воле и прямому запрету родителей в 1893 году вышла замуж за своего дальнего и бедного родственника Владимира Коллонтая. Через год родила ему сына, которого назвали Михаилом. Муж очень её любил и прощал всегда и во всем. Это была красивая семейная пара. Однако в молодые годы Александре семейная жизнь всё больше казалась оковами для её свободолюбивой и любвеобильной натуры. Первой случайной связью ещё замужней Коллонтай стал их сосед по дому офицер Саткевич. С молчаливого согласия мужа, этот «любовный треугольник» существовал достаточно долго. А ведь дело вполне могло завершиться дуэлью, которые в ту пору были в армии официально разрешены. Но они мирно жили, проводя почти всё время втроём. А «друг семьи» Саткевич и после ещё долго оставался на жизненном горизонте Коллонтай.
 
Но в это время она уже серьезно увлеклась социалистическими идеями. Александра искренне считала, что женщина рождена не стряпать и вязать носки, как считала её мать, а заниматься умственным трудом. В 1898 году она окончательно решилась покинуть семью. Оставив 4-летнего сына на попечение деда, она уехала в Швейцарию. 

Эмигрантская жизнь в революционной среде

Во время пребывания за границей она посещала лекции в университетах, встречалась с известными политиками и учеными, совершенствовалась в общении на уже известных ей языках и изучала новые языки. Активно занималась литературно-журналистской работой. Со временем её статьи стали публиковаться в солидных изданиях.
 
Одновременно она заводила знакомства в революционных и эмигрантских кругах. Александра подружилась с Георгием и Розалией Плехановыми, Полем и Лаурой Лафаргами. Кстати, Лаура – это дочь Карла Маркса.
 
В годы эмиграции она познакомилась со многими известными в революционных кругах и общественных движениях людьми. Среди них были Ленин, Мартов, Крупская, Арманд, Клара Цеткин, Роза Люксембург, Карл Каутский и другие известные люди. Позже эти политические связи будут помогать ей в революционной и общественной работе.
На родину Коллонтай приезжала изредка, лишь для того, чтобы увидеться с сыном, который до 1902 года находился на попечении деда. Дальнейшим воспитанием Михаила занимались отец и его вторая жена.
 
Александра Михайловна принимала активное участие в первой русской революции 1905-1907 годов. Попала под арест, но была выпущена под внесённый залог. Бежала из-под надзора полиции и в 1908 году она снова оказалась в эмиграции.
 
Не прекращала Коллонтай и своей работы в международном женском движении. Она здесь обрела широкую известность как борец за женское равноправие, причём во всем мире. Среди феминисток (тогда их чаще называли суфражистками) она слыла поборницей «свободной любви» и своей жизнью проверяла эту теорию на практике. Для себя она сделала вывод, что жизнь коротка и в ней надо всё успеть.

Увлечения Коллонтай – политика, мужчины и литература

В жизни Александры Михайловны было немало мужчин. Причём, все они, как правило, были близки ей и по политическим взглядам. Многие из них были гораздо моложе Коллонтай, но эта разница в возрасте, а в ряде случаев, и их пребывание в законном браке, никого не смущала. Осенью 1911 года в эмиграции на жизненном горизонте 39-летней потомственной дворянки появился новый ухажер – молодой и обаятельный революционер Александр Шляпников, который в будущем станет наркомом труда в первом правительстве РСФСР. Малограмотный, но высококвалифицированный токарь из российской столицы активно занимался своим самообразованием. Изучал французский и немецкий языки, одновременно работая на европейских заводах за границей. Однако и он быстро наскучил Коллонтай. Она утратила к нему интерес, хотя отношений с ним ещё долго не прерывала.
 
В период заграничной жизни Александра Михайловна посетила девять европейских стран и дважды была в США. Во время второй поездки с лекциями по городам Америки её сопровождал взрослый сын Михаил. Таким образом, она уберегла его от мобилизации в русскую армию и от участия в Первой мировой войне.

Возвращение в революционный Петроград

После турне по Америке Коллонтай в марте 1917 года вернулась в Петроград и сразу же включилась в активную революционно-пропагандистскую работу. Временное правительство объявило всеобщую политическую амнистию, которая сняла с Коллонтай все прежние запреты и ограничения, наложенные на неё царской властью. В течение нескольких дней её, как большевичку с 1915 года и опытного литератора, ввели в редколлегию газеты «Правда», а также делегировали в различные советы и большевистские фракции.
 
В апреле она вошла в состав Петросовета и направила свои усилия на агитационно-пропагандистскую работу среди работниц и солдат столичного гарнизона. Успевала публиковаться в газетах «Солдатская правда» и «Волна», а также в журнале «Работница».
 
Выступая на кораблях Балтийского флота, встретилась с малограмотным, но политически близким матросом из крестьян Павлом Дыбенко. Несмотря на то, что он был моложе на 17 лет, он сумел привлечь её внимание. Как представитель Центробалта, моряк стал сопровождать её во всех поездках. В то лихое время вооруженный и решительный мужчина рядом был как нельзя кстати. Позже между ними вспыхнули чувства, которые привели к заключению брака по новым советским законам.
За активное участие в революционной и антивоенной деятельности летом 1917 года по распоряжению Керенского она была арестована и помещена в Выборгскую женскую тюрьму. Вместе с тем большевичку-арестантку на VI съезде РСДРП заочно избрали в состав ЦК партии. Так А. Коллонтай стала первой женщиной, избранной в Центральный комитет большевистской партии.
 
Однако покинула тюремную камеру она под залог в 5 тыс. рублей лишь во второй половине августа благодаря ходатайству М. Горького и Л. Красина. После этого до 9 сентября находилась под домашним арестом. Александра Михайловна 10 октября участвовала в заседании ЦК партии большевиков, принявшем решение о вооруженном восстании. В дни октябрьского переворота она находилась в штабе большевиков в Смольном. Была избрана членом Президиума проходившего 25-27 октября 1917 года в Петрограде II-го Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов. Там же её выбрали членом ВЦИК. Впереди у Коллонтай открывались жизненные и карьерные перспективы.
 
Но, как и многие революционные выдвиженцы тех лет, она не имела опыта организационной работы в масштабах российского государства, притом находившегося в тяжелейших финансово-экономических и социально-политических условиях. Да и высшее образование ей получить не довелось, хотя она и посещала европейские университеты.

Первая женщина - нарком

Народным комиссаром государственного призрения (далее – НКГП) в конце октября 1917 года видную революционерку А.М. Коллонтай назначили по предложению Ленина. Она стала единственной женщиной – наркомом в составе Совета Народных Комиссаров (далее – СНК). Так член ЦК РСДРП и ВЦИК, к тому же представлявшая женское движение в Советской России, стала полноправным членом первого советского правительства.
 
В её ведение перешли все ведомства и учреждения, прежде входившие в состав министерства госпризрения Временного правительства. После октябрьского переворота вследствие политической инерции и длительных процедур определения объемов преемственности формальные обязательства по госпризрению нуждавшихся перешли под ответственность советского правительства. Время было тяжёлое. Своих специалистов практически не было. Знающие своё дело чиновники старого режима советскую власть бойкотировали. Такая ситуация была не только в НКГП, но и практически во всех остальных наркоматах. Ситуация накалялась до той поры, пока не было принято решение о об увольнении не желавших работать в новых учреждениях прежних сотрудников. А сознательно противодействовавшие работе советских госучреждений чиновники старого режима подлежали аресту. Лишь спустя время наиболее лояльные к советской власти сотрудники прежних министерств стали возвращаться на рабочие места. По некоторым данным, к началу 1920-х годов таких уже было от 30 до 60% среди совслужащих разных ведомств.

В то время стремительных перемен на высшие посты в молодом советском государстве попадали, скорее, по личной известности в большевистских кругах, приверженности к марксистским теориям и взглядам, а также по готовности с полной отдачей сил участвовать в революционных преобразованиях. Как раз с этим у Коллонтай всё было в полном порядке. Была у неё и солидная поддержка в Совнаркоме. С наркомом по морским делам Дыбенко она состояла в гражданском браке, а нарком труда Шляпников был её давним воздыхателем. Да и Ленин, с которым она была знакома с давних пор, относился к ней снисходительно. Казалось бы, все необходимые условия для успешной работы имеются.

Она заняла наркомовское кресло, хотя было немало причин, которые в той или иной мере мешали ей на новой работе. Первой женщине - наркому не ставили в упрек, что она дворянка и дочь царского генерала. Лишь изредка напоминали о её меньшевистском прошлом. Не упрекали её за привычки к роскошной жизни и пребывание в зарубежных кругах с весьма вольными нравами. Приверженность идеям «свободной любви» и полного «раскрепощения» женщин, хотя и осуждалось среди российской интеллигенции, но большевики-единомышленники расценивали это как некие отголоски буржуазных причуд товарища Коллонтай. Ведь она стала большевичкой лишь в 1915 году (по другим данным в 1914 г.). До этого она около 10 лет состояла в меньшевистском крыле РСДРП. Но октябрьский переворот поддержала всей душой и разумом. Среди большевистского руководства она зарекомендовала себя проверенной и надёжной соратницей, отсюда и все её назначения на высокие партийные и государственные должности.

140 дней на министерском посту

Все комиссариаты новой власти располагались, как правило, по принципу преемственности в зданиях прежних министерств и ведомств. Именно туда на следующий день после назначения на пост наркома и отправилась Александра Михайловна в сопровождении нескольких своих сотрудников. Однако в здание министерства государственного призрения, размещавшееся в Петрограде на Казанской улице, новое начальство не пустили. Швейцар заявил, что время приема посетителей закончилось и предложил прийти на другой день. Удивительно, но новое большевистское руководство ведомства подчинилось диктату сторожа в ливрее и отправилось восвояси.
   
Для организации работы НКГП пришлось срочно искать другое помещение. Нашли пустующую комнату в Смольном. Правда, из мебели в ней был только один стол и всего несколько стульев. На двери прикрепили написанное от руки объявление. Помимо полного названия народного комиссариата дополнительно указали часы приёма – с 12 до 4 часов по полудни. С этого момента началась работа НКГП, а здание прежнего министерства заняли только в середине ноября 1917 года.

В связи с передачей в ведение наркомата новых функций, штат быстро расширялся и организационно к марту 1918 года составлял уже 18 самостоятельных отделов и 10 обеспечивающих подразделений. Из-за недостатка специалистов, знающих дело призрения и благотворительности, приходилось на руководящие должности в новых структурах НКГП назначать лояльных технических работников, курьеров и низших служащих из числа прежних министерских сотрудников. Они хоть что-то знали в деле призрения и могли самостоятельно выполнять несложные работы. Немало было и случайных людей. К примеру, бывший артист провинциальных театров П. Дриго управлял делами наркомата и занимался оргработой на местах. Такое было время.
 
Работа наркомата начиналась в условиях весьма тревожной обстановки. О серьёзности ситуации может свидетельствовать постановление Петроградского ВРК от 17 ноября 1917 года о выдаче наркому А. Коллонтай 9-ти револьверов и патронов к ним для сотрудников наркомата. Оружие становилось весомым аргументом в деле становления советского варианта государственного призрения.

Призрение инвалидов и раненых

В условиях продолжавшейся мировой войны большое внимание уделялось пенсионным выплатам военным инвалидам. В этих случаях приходилось руководствоваться решениями прежних властей, поскольку советские документы и правила на сей счёт ещё не были разработаны. Например, постановление СНК от 16 декабря 1917 года «О выдаче процентных добавок к пенсиям военноувечных» предписывало всем казённым палатам и казначействам «немедленно приступить к выдаче» процентных добавок к пенсиям военноувечных согласно постановления Временного правительства от 11 октября 1917 года. При этом новая власть распорядилась повысить суммы выплат за счёт перерасчёта всех добавок применительно к высшему по оплате району.

Этим же постановлением увечным офицерам предоставлялось право на пенсию, установленную для солдат. Для этого надо было отказаться от получаемой офицерской пенсии и пройти установленное для солдат медицинское освидетельствование. Многие офицеры-фронтовики сочли такое предложение для себя унизительным и неприемлемым.
Одной из главных оставалась задача – сохранить существовавшие учреждения для оказания помощи раненым, увечным и больным воинам. Александровский комитет о раненых, Скобелевский комитет помощи увечным воинам и Алексеевский главный комитет были упразднены. Всё имущество, капиталы и основные функции по призрению перешли к образованному ещё в июне 1917 года Всероссийскому союзу помощи увечным воинам (далее – Союз). Позже Союз временно преобразовался в ЦИК военноувечных.
 
По признанию самой Коллонтай, Союз был организованной и решительной силой. Его представители явились в Смольный в первый же день работы НКГП. Они потребовали материальной помощи от новой власти. Пришлось руководству наркомата выдать им «пособие» из личных денег, поскольку никаких иных средств у наркомата ещё не было. Декрет ВЦИК от 29 декабря 1917 года закрепил новый порядок призрения военноувечных. Однако бюджетных средств на оказание помощи раненым и увечным воинам катастрофически не хватало. В 1918 году из казны на эти нужды было выделено всего лишь около 75 млн. рублей.

Церковные обители – под размещение военноувечных

В декабре 1917 – январе 1918 годов неоднократно обсуждались вопросы передачи в ведение НКГП монастырей для размещения раненых и увечных. Большевики называли монастыри «чёрными гнездами» и стремились использовать их в качестве учреждений для оказания социальной и медицинской помощи. Речь шла об изъятии всего монастырского имущества в пользу государства. Ситуация с размещением огромного числа военноувечных оставалась сложной и взрывоопасной. Из-за отсутствия их учёта в масштабах государства, было непонятно, сколько и где проживает инвалидов войны, а также какова степень утраты их способности к самостоятельному труду.
 Значительное число неустроенных военноувечных скопилось в Петрограде.  Один из заместителей Коллонтай предложил использовать для их размещения здания Александро-Невской лавры. Нарком идею поддержала и одобрила. Позже она в своей статье в газете «Правда» под названием «Пора покончить с «черными гнездами» приводила аргументы в пользу такого решения и рассматривала уже более широкие возможности применения помещений монастырей. Вплоть до организации на их базе санаториев. Но в первые месяцы после октябрьских событий речь шла не о санаториях. Надо было срочно разместить всех бездомных инвалидов войны, нуждавшихся в социальной помощи. С этой целью в середине января 1918 года по распоряжению Коллонтай было предпринято несколько попыток захватить Александро-Невскую лавру, но власть столкнулась с решительным противодействием церковнослужителей и верующих. В то время в лавре хранилось немало православных святынь, которые оберегали около 110 монахов и послушников. Капитал обители составлял около 1,8 млн. рублей. Помимо церковного комплекса, лавре принадлежали 14 домов, более 100 амбаров, погребов и кладовых. При этом в обители размещались школа мальчиков-певчих хора, богадельня, больница и лазарет для раненых.
 
Попытки убедить монастырское руководство и верующих добровольно впустить сотрудников наркомата к успеху не привели. Тогда по просьбе Коллонтай ей в помощь прислали отряд вооруженных матросов. Переговоры снова не дали результата и в ход пошло оружие. Один человек погиб и несколько защитников монастыря получили ранения. Позже, рассматривая этот инцидент, советская власть признала действия руководства НКГП самоуправством, а Ленин своим распоряжением отменил приказ Коллонтай. За антицерковные деяния патриарх Тихон предал Александру Михайловну анафеме.

Создание советской системы защиты материнства и детства

Одним из приоритетных направлений в работе НКГП была социальная защита материнства и детства. С точки зрения теории этого вопроса у Коллонтай сложностей не возникало. Она прежде изучала российский и зарубежный опыт по этому направлению призрения и даже написала 2 книги – «Социальные основы женского вопроса» (1909) и «Общество и материнство» (1916). Она считала, что всю заботу о молодом поколении должно брать на себя государство. В числе первых шагов она предлагала меры по снижению детской смертности за счёт улучшения медицинского и материального обеспечения материнства и младенчества. По поручению и при участии А. Коллонтай были разработаны правовые нормы об отпусках по беременности и родам.
 Ввели положение о денежных выплатах (пособиях) молодым матерям. Стали появляться общедоступные родильные дома. Кстати, в Российской империи даже в столицах и губернских городах акушерская помощь была доступна лишь 10-15% рожениц. Остальным приходилось рожать, порой, в самых неподходящих условиях. Это было одной из причин чрезмерно высокой детской смертности.

Серьёзно обстояло дело с детской беспризорностью. Об этом могут свидетельствовать следующие цифры о числе детей, размещённых в детских домах РСФСР: в 1917 г. – 30 тыс. человек, а в 1920 г. их было уже более 400 тыс. человек. В основном, это были дети войны, потерявшие родных и близких.

Существовала и другая «социальная язва» - несовершеннолетние правонарушители. Таких детей и подростков в те годы было немало. Поэтому постановлением НКГП в начале 1918 года Коллонтай учредила при наркомате отдел призрения несовершеннолетних, обвиняемых в «деяниях общественно-опасного характера». При отделе создавался совет с участием представителей общественных организаций и медработников. В подчинение отдела были переданы все исправительно-воспитательные приюты и колонии, находившиеся в ведении НКГП.

Классовые ограничения пенсионных прав

Необходимость создания единой системы социальной помощи и поддержки трудящихся в масштабах страны была сформулирована в программе РСДРП ещё в 1903 году. Позже вопросы о праве пролетариев на социальное страхование и обеспечение в случае увечья на производстве, старости, болезни или потери кормильца периодически обсуждались на партийных мероприятиях и страницах партийной печати. Однако, это были лишь социальные программные установки и планы на будущее. После октября 1917 года речь шла о необходимости их практической реализации в полуразрушенной войной стране и в тяжелейших финансово-экономических условиях.

Первое время, скорее по бюрократической инерции, чем по воле советской власти, продолжала функционировать прежняя пенсионная система. Пролетарская власть была вынуждена принять эти обстоятельства как некую данность, которой надо управлять и, одновременно с этим, заниматься коренной реорганизацией пенсионного дела.
Пенсионные выплаты, хотя и с некоторыми перебоями, выдавались ежемесячно. В течение первых нескольких недель существования советской власти пенсионные выплаты производились в полном объеме всем пенсионерам, без каких-либо классовых ограничений. Однако даже обесцененных постоянной растущей инфляцией денег в государственной казне не хватало на выплаты всех пенсий в ранее установленных размерах. Уже 11 декабря 1917 года декретом СНК устанавливается предельный 300-рублевый размер ежемесячной пенсии. Такая сумма выдавалась из казначейства одному лицу или семейству в качестве пенсионной выплаты. При этом цены на продукты питания в ту пору выросли по сравнению с 1914 годом более чем в 14 раз. Масло сливочное, например, прибавило в цене с 60 коп. до 10 рублей за фунт.

В стране продолжали действовать введённые ещё при Временном правительстве продовольственные карточки. В денежном обороте были обесцененные царские деньги и «керенки», которые принимались в магазинах, лавках и на рынках. Советские деньги появились позже.

Постановлением СНК от 6 марта 1918 года в ведение НКГП было передано всё, что касалось учёта и регулирования всех вопросов о пенсиях и пособиях. Наркомфину предписывалось объединить все пенсионные капиталы в Народном банке. Так под контролем Народного совета социального обеспечения создавались основы будущей советской пенсионной системы. Она изначально носила выраженный классовый характер и ориентирована была на пенсионное обеспечение рабочих, инвалидов войны и труда, а также той части интеллигенции, которая поддержала октябрьский переворот. Уже 10 ноября 1917 года в числе первых документов советской власти был принят декрет СНК об увеличении пенсий рабочим, пострадавшим от несчастных случаев. Документ предписывал всем пенсионерам-рабочим, пострадавшим от несчастных случаев по 1917 год включительно, пенсию «немедленно увеличить» на 100 процентов «задним числом» - с 1 января 1917 года.

А на долю «классово-чуждых» стариков выпали суровые испытания. Первое время выплаты пенсий, хоть и с ограничениями по сумме и не регулярно, им производились. В бюджете на 1918 год на пенсии от казны выделялось более 1 млрд. рублей, в то время как на обеспечение вдов, стариков и инвалидов менее 75 млн. рублей.
По мере ухудшения финансово-экономической ситуации в стране и становления классово-ориентированной системы пенсионного обеспечения материальное благополучие пенсионеров, относящихся к категории «не из рабочих», стремительно снижалось. Бывшие военные, чиновники, профессора и другие представители интеллигенции, уже находившиеся на пенсии, оказались на обочине жизни. Все пенсионные капиталы были национализированы. В целях выживания «бывшими» за бесценок распродавались или обменивались на продукты фамильные ценности и личные вещи. В поисках лучшей доли пенсионеры покидали города в надежде, что на селе легче прокормиться. Убедившись, что и там условия жизни не легче, устремляются дальше. Среди более чем 2 млн. беженцев из РСФСР того времени были не только идейные противники большевиков, но и те, кто на старости лет утратил источники существования.

Из наркомов ушла в знак протеста

В начале 1918 года была образована РСФСР, а спустя 2 месяца был подписан Брестский мир. Россия потеряла территорию, на которой проживало около 55 млн. человек. Это почти 1/3 населения бывшей империи и более 40 % промышленных рабочих.

В знак протеста против заключённого Брестского мира А.М. Коллонтай вышла из состава СНК и покинула пост народного комиссара. Её наркомовский стаж составил меньше 5 месяцев. Но, справедливости ради, необходимо отметить, что Александра Михайловна для становления дела государственного призрения сделала во много раз больше, чем примерно за тот же срок (с мая по октябрь 1917 г.) все три министра госпризрения Временного правительства, вместе взятые.

В дальнейшем она прожила долгую и насыщенную событиями жизнь. Руководила женским движением, участвовала в оппозиции, критиковала решения Ленина. В 1921 году после разрыва с П. Дыбенко попросилась на работу за границу. Первой из женщин стала советским послом. В годы репрессий потеряла всех когда-то близких ей мужчин. Сама подвергалась «профилактическим беседам». Избежала тюрьмы, но попала в западню одиночества. Часто вспоминала своего первого мужа, который её искренне любил.

Жизнь её была яркой, полной неожиданных поворотов судьбы, потерь и успехов. Сегодня мы, не претендуя на исчерпывающую полноту и всесторонность, приоткрыли лишь некоторые странички её наркомовского прошлого. 

Более подробно в книге: Сухоруков М. «Пенсионная история России: с советских времён и до наших дней». Там же читатель найдёт материалы о первых советских пенсиях, о пенсиях родителям молодогвардейцев, узнает почему органы НКВД в годы Великой Отечественной войны наблюдали за инвалидами и многое другое из советского пенсионного прошлого.