Полтергейст. Глава 2

Сегодня вечером настроение у Толика было прекрасным: на стройку пришла очередная проверка из Госстройнадзора, и пока руководство оправдывалось за ненадлежащее расположение строительных вагончиков, то всех работников отпустили пораньше (от греха, так сказать, подальше, пока кто-нибудь из них не ляпнул, что про производственный инструктаж по технике безопасности слышали только по телевизору). Свободное время Толик провел с пользой, даже в тир заглянул, где выбил сорок четыре очка из пятидесяти, в очередной раз потешив свое самолюбие. Вернувшись домой, он немного прибрался: завтра обещала зайти Ленка и остаться с ночевкой, хотя теперь, имея почти собственную крышу над головой (да не абы где-нибудь, а на Кутузовском проспекте!), Толик всерьез рассматривал вариант подката к Наташке. К тому же этот самый Полтергейст вроде затих, а значит, есть шанс спокойно поесть и поспать.

Ну что, квартира почти как новая — все гвозди вытащить, правда, не удалось, поэтому он просто перевесил ковер, — и Анатолий поставил на плиту кастрюлю, намереваясь поужинать пельменями. Но как только посолил воду, так из гостиной послышалась какая-то возня и сопение, да ещё странно запахло, как будто кто-то мусорное ведро опрокинул.

— Да, блин, задрал он уже! — выругался Толик и, на всякий случай отключив газовую плиту, пошел посмотреть.

Увиденное сильно его разозлило: прямо посреди комнаты стоял некий субъект, внешний вид которого доверия не вызывал. Невысокого роста, худой, подозрительно смуглый, с маленькими бегающими глазками и редкими чёрными, гладко зачесанными назад волосами — вот откуда, спрашивается, он взял ключи? Или это Санёк опять набрехал, решив сдать квартиру ещё одному постояльцу? Ладно, ничего, сейчас разберёмся!

— Я не слышал, как вы вошли, — вместо приветствия угрюмо начал Толик.

— Спасибо, стараюсь, — с улыбкой поклонился незваный гость и повернулся к свету, позволив Толику получше себя рассмотреть. — Мне, вообще-то, по статусу это положено.

— Вы что, покупатель? — совершенно без энтузиазма спросил Толик, хмуро разглядывая мелкие, как у грызуна, черты лица гостя и его щеголеватый, но довольно-таки старомодный тёмно-синий костюм.
 
— А вы что, продавец? — усмехнулся гость и уселся на диван, бесцеремонно закинув ноги на журнальный столик. — Может, это ваша квартира?

— Нет, не моя, — устроившись в кресле напротив, Толик пристально разглядывал незнакомца, — но поторговаться с вами могу.

— Типа как «я не гинеколог, но могу посмотреть»? — с вежливой улыбкой попытался пошутить крысиноподобный субъект.

      — Ага, а почём нынче билеты на Петросяна? Или вас в таком костюме пропускают вне очереди? — хмыкнул Толик, продолжая разглядывать чёрную «бабочку» и торчащий из кармана монокль. — Вы странный какой-то, и прикид у вас стрёмный.

— Да ты хоть знаешь, скольким людям я жизнь загубил в этом костюме? — злобно прищурясь, процедил «странный» тип. — Ну ничего, не таких обламывали. Помнится, часто мы с Дарвином и Черчиллем вспоминали их заблуждения.

— Ой, да мы тоже часто с Зиданом две тысячи четвертый год вспоминаем: он тогда был признан «УЕФА» лучшим футболистом за последние пятьдесят лет, а я получил знатных люлей от отца на прощание!

Некоторое время субъект молчал, не до конца понимая логику и вообще не зная, что на такое сказать, но потом всё-таки осторожно начал издалека:

— Чувствую, вы в смятении…

— Да нихрена подобного! Я, между прочим, первый заплатил за месяц вперед! — помрачнел Толик. — Если не покупаешь квартиру, то отдавай ключи и вали!

— Кто покупает квартиру… — от такой наглости и напора субъект несколько растерялся. — Я?..

— Головка от… мотоцикла! — Толик резко поднялся. — Я сейчас Саньку позвоню, пусть сам всё разрулит.

— Вообще-то я к вам по делу, молодой человек, — проговорил субъект и уставился на Толика таким взглядом, будто бы планировал одним махом разглядеть всю его подноготную. — Жалоба на вас поступила: Полтергейста нашего вы не только не боитесь, но обижаете. Нехорошо всё это, он же старается — долг выполняет, а вы его матом и музыкой своей странной нервируете.

— Ах, этот, блин, настучал… Ну, он сам виноват, не хрен было мешать мне спать. Я так-то к восьми на работу хожу, а он потом целый день тут один дрыхнет!

— Вот не учат вас, молодежь, уважению! Попутно замечу, что я — первый помощник пятого заместителя Сатаны! Полтергейст мой ещё Отто Первого Баварского гонял. Именно из-за него говорили, что «король скорбен разумом». А вы вот так просто взяли и… не боитесь его.

— А чего мне бояться? Я в армии отслужил, командир у нас был… вот это страшно! Как вспомню эту его «сушку крокодила»… Значит, лежу я такой подвешенный между спинками кроватей в распорку, руками держусь за одну, ногами за вторую пытаюсь, а он для остроты ощущений мне вниз штык-нож подложил. А однажды одного кавказского «духа» при мне зажигалкой побрил!

— Интересные у вас развлечения, надо бы взять на заметку.

Все восемь рожков люстры одновременно погасли и вспыхнули вновь, а шторы сами собой сдвинулась и полностью закрыли окно — это нервничал Полтергейст. Он-то знал, что тема пыток может захватить этого прибывшего издалека защитника целиком.

— В общем, ладно. Отвлеклись малость, — поняв намек, субъект решил наконец-то представиться. — Я — Розье. Демон сладострастия и блуда.

— А я — Анатолий. Временно арматурщик, но хочу поступить в институт!

— Что ж, похвально, похвально, но… — до демона не сразу дошло. — А вы что, совсем меня не боитесь, ничего не спрашиваете, не удивляетесь?..

— Ну, если сам быстро свалишь, то я удивлюсь, почему ты не сделал этого раньше, — Толик демонстративно зевнул. — Я жрать собирался вообще-то, а ещё спать хочу.

— Анатолий, вы опять делаете эту жуткую вещь, которая мне совершенно не нравится, — Розье ощерил острые желтые зубы. — На букву «х» начинается.

— Ой, да ладно, я же русский, а храбрость — часть нашей культуры, — насупился Толик и быстро полез в шкаф, где стояла спортивная сумка, вещи из которой он до сих пор не удосужился полностью выложить. — Я, между прочим, ещё в школе получил значок ГТО! Сейчас, где-то здесь должен быть.

— Вообще-то я имел в виду хамство, — сказал Розье, приглядываясь к своему новому потенциальному рабу и размышляя, достаточно ли он крепок для жизни в Адской Пустоши. — Таких наглецов я ещё не встречал, возможно, выставлю тебя на ежегодных Геенноогненных боях без правил против свирепых кошек богини Бастет.

— Чё говоришь? Я так-то животных люблю… — обернулся Толик, но договорить не успел: демон крепко взял его за локоть и прошипел:

— Я вот всё думаю, то ли ты слишком тупой, то ли умный? Квартирка-то эта заколдованная: со мной хозяин заключил договор, чтобы никто не смог прожить в ней дольше трёх дней, а ты сам моего Полтергейста гоняешь, — Розье почесал острый подбородок и ещё крепче вцепился Толику в руку. — Ну ничего, вытрясу душу, а там разберемся. Сам пойдешь?

— Куда идти-то? Демон он, блин! Да ты что, дебильных передач по «РЕН ТВ» насмотрелся? — Толик хотел было вырваться, но хватка у этого самого Розье была сильной. Он дернулся и свободной рукой зацепился за сумку, из которой выпали старые стоптанные башмаки из какой-то ткани, отдаленно напоминающей бархат.

— Откуда это?.. — растерявшийся демон сбился с возвышенного тона и ослабил захват. — Ведь они же те самые…

— А я почем знаю… те иль не те, — пожал плечами Толик, — можешь сам посмотреть. — И поддев ногой башмачки, ловко дал пас прямо в грудь Розье.

— А-а-а! — как подкошенный демон упал на спину. Его лицо мигом позеленело, а на щеках проступили черные пятна. Кожа на руках пошла буграми и стала напоминать лягушачью, ногти превратились в длинные тёмные когти. — Кто твой покровитель и ходатай наверху?

— Ну, директора нашей конторы зовут Андрей Львович. Только я его не видел ни разу, — Толик присел на корточки, с интересом наблюдая, как прямо на макушке Розье вырастают кривые рога, а сам демон лежит плашмя и не может пошевелить даже кончиком своего тонкого лысого хвоста.

— Кажется, ты убил меня, — на последнем издыхании просипел демон; он уже почти растворился в пространстве: перекошенная от нечеловеческой боли морда да и всё тело стали как будто прозрачными, сквозь живот так вообще уже четко просматривался аляповатый рисунок паласа.

— Кажется, да, — Толик поправил башмачки на груди Розье, соединив каблуки: точно так же, как его научили за два года службы ставить сапоги возле койки. — Ну как там, темнеет?

— Чего?.. — демон боролся до последнего, пытаясь цапнуть когтями руку Толика, но проклятые башмачки стремительно высасывали из него все тёмные силы.

— Ну, я просто слышал, что когда умирают, то там темнеет.

— Сукин ты сын! Будь же ты проклят…

— И вам не хворать, — отозвался Толик, прикидывая, за сколько можно будет загнать ветвистые рога. Если они тоже не исчезнут, конечно…

Внезапно наступила гробовая тишина: демон больше не трепыхался, а комнату стал заполнять какой-то странный плотный туман — он поднимался, клубясь, а люстра над головой засияла всеми цветами радуги. Прямо из-под пола ударил луч света, эффектно качнувшись, он прошелся по комнате и остановился аккурат напротив застывшего от удивления Толика.

— Приветствую тебя, Анатолий! — в круге света, улыбаясь, стоял высокий старик в длинных золотистых одеждах; седая окладистая борода выглядела солидно, придавая особенную торжественность и без того величественному образу, но весь помпезный вид немного портила смешная вязаная шапочка, которая то и дело съезжала на глаза во всех отношениях почтенного старца.

— Ух ты, Спиридон, вот напугал! — шумно выдохнул Толик, прижимая ладонь к груди, чтобы сердце не выпрыгнуло наружу. — А я-то уж думал, что забыли вы про меня.

— Нет, Анатолий, таких, как ты, мы не забываем, — взгляд старца, устремленный на Толика, был несколько мутен, но твёрд. — Вдруг, думаю, ты передумал? Может, вступишь в войско-то наше? У тебя хорошо получается гонять окаянных. Вона и башмачки мои уже во второй раз и тело, и душу твою выручают.

— Ой, Спиридон, нет. Спасибо, — в последний раз бросив взгляд на вонючую лужицу, которая осталась от демона, Толик подошёл к старцу и пожал ему руку. — Я же говорю, только к жизни нормальной привыкать стал: вот квартиру себе задешево снял, на работу устроился, жениться хочу. А с вами что, сплошные нервы и дальние незапланированные командировки.

— Ну, как знаешь, но моё предложение по-прежнему в силе. Коль передумаешь, кинь башмачки мои оземь — я и приду, — по бледному лицу старца пробежала лёгкая судорога и исчезла, как рябь по воде в мёртвый штиль.

— Не, я лучше как раньше жить буду, — Толик молчал минуту или даже две, а потом вздохнул. — Но за предложение спасибо, и башмачки, пожалуй, я тоже оставлю.

***

В общем, вот так всё и произошло. Кто же знал, что этот самый Толик законспирированный агент наших святош? Если бы хоть намёк был какой, что сам Святой Спиридон ему башмачки подарил… Но ведь никто же не рассказал, что, ещё служа в армии, Толик на спор заночевал в заброшенной избушке на местном, имеющим очень дурную славу болоте, где и повстречал Спиридона. Пожалел босого дряхлого деда да и отдал ему свои сапоги. А святые… это да. Не то что наши — добрые дела помнят. Вот и Спиридон снабдил Анатолия своими чудодейственными башмаками. Кого Толик ещё успел ими угробить — не знаю и врать не буду, но искренне рад, что тот не согласился официально вступить в Легион Великой Святости. А то, как знать, сколь бы ещё полегло наших, коль Толик специально, размахивая то обувкой чудесной, то мощами какими-нибудь, выходил бы охотиться да ещё и зарплату получал бы за это… А до денег он жадный, оказывается…

Короче, у Толика всё хорошо: на работе повысили до начальника участка, и квартиру у Санька он отжал. Да и как тому отвертеться — договор-то денег дороже. Бывший хозяин, родной дед Санька этого, на уговоры внука переписать на него хату не велся, а предложил сделку: «Мол, проживешь в ней три дня, и твоя жилплощадь — владей». Только вот Санёк-то ссыклом оказался: я с него в первую ночь одеялко-то сдернул да замотал вокруг унитаза, вот он и сбежал, а чтобы хата не пустовала, придумал сдавать… Только вот жильцы все слабые, нервные попадались — дольше одной ночи никто не выдерживал, даже широкоплечий носатый грузин после моего танца с вилками убежал.

Однако жизнь моя не наладилась, я по-прежнему Полтергейст. А квартиру пришлось мне покинуть — Толик жениться собрался, а я на этой территории для него лишний (башмачками открыто грозил, святой водой в меня брызгался, да и вообще после явления Спиридона стало мне здесь некомфортно). Живу теперь в другом помещении — том, что пристроили на первом этаже к нашему дому, то, которое шумит, мусорит и воняет курами-гриль до второго этажа — вы его ещё «Пятерочкой» называете. С людьми я теперь дружбу вожу на взаимовыгодных условиях, так сказать: работникам помогаю переклеивать ценники и менять сроки годности на продуктах, просроченные товары переставляю на полках поближе к проходам. Иногда, правда, тянет меня похулиганить: то пну под зад особо резвого ребятёнка, который корзинки разбрасывает да на тележках катается, то прямо на кассе местным пьяницам бутылку водки заменю на пакет молока. Но как бы то ни было, а никто больше на меня не в обиде. Розье и тот мне весточки шлёт, обратно зовёт, однако в «Пятерочке» все ж пострашней и похлеще, чем в этой Пустоши Адской, особенно в период акций и распродаж. Иногда случаются бои почище Геенноогненных! Особенно когда какой-нибудь умник пытается вернуть несвежие продукты обратно или, рискуя здоровьем, со своими весами приходит… Короче, выражаясь языком Толика, «збс тема!».

Примечания:
1. Отто Первый Баварский на протяжении двадцати семи лет (с 1886 по 1913) был царствующим королём Баварии и ещё три года (с 1913 по 1916) нецарствующим. Он страдал тяжёлым психическим заболеванием (официально это называлось «Король скорбен разумом»).

2. Согласно иерархии ада, Розье — демон сладострастия и блуда — второй чин в структуре Господств, обладает убедительным голосом, но довольно-таки невзрачной внешностью.

3. Согласно церковному преданию, Святитель Спиридон, Тримифунтский Чудотворец, родился в конце III века на острове Кипр. Один из немногих "ходящих" Святых, в иконографии его принято изображать в забавной (многие скажут, что вязаной) шапочке. Мощи святого, находящиеся в храме Керкиры, несколько раз в год "требуют" новую обувь, так как старая постоянно изнашивается до дыр. Причем не раз было замечено, что в момент "переобувания" ноги святого совершают ответное движение, будто он сам помогает служителям. Изношенные башмачки священники храма передают в православные церкви всего мира. Например, башмачки были принесены в дар московскому Данилову и угличскому Богоявленскому монастырям.