RED a modern retelling

Алый, как кровь

Эмили снова была в лесу. Морось прекратилась, и Эмили вдохнула пряный воздух: влажный и тихий. Он освежал и лес, и её мысли. Она сняла капюшон ярко-красного плаща и огляделась. Утренний лес смотрел ей в ответ.

По мокрой земле прошмыгнула наполовину рыжая, наполовину серая белка. Под осиной виднелись заполненные водой заячьи следы. Редкие птицы переговаривались между собой, мох под ногами хлюпал и шмыгал, затягивая в себя кожаные ботинки девушки. Но Эмили и её ботинки – бывалые искатели приключений – ничего не боялись.

Эмили ловко перепрыгивала с одного мохового островка на другой, пока не ступила на тропинку. Девушка с улыбкой перевела дух. Кровь прилила к щекам, алые ленты в волосах растрепались. Из-за голых ветвей наконец показалось ленивое осеннее солнце. Эмили подмигнула ему и поспешила через лес, в школу.

Занавес поднят. Декорации:
Агвидд – небольшая деревушка, окруженная густым лесом, пару веков назад лесорубы основали рабочее поселение рядом с ним, а потом и осели основательно. Агвидд прославился качественной древесиной лиственных деревьев, редкими лекарственными растениями и красивыми видами.

Лес Алисы. Получил своё название от Алисы Нир (до этого он назывался просто Лес), которая пропала в нём около века назад и оставила после себя только серебряную подвеску в форме розочки. Девочку никто больше не видел, но в глубине леса скрывался алтарь, на который полагалось приносить подарочек, если ты приходил в лес в первый раз.

В любое время года алтарь был увешан плюшевыми мишками, испачканными в грязи упаковками сладостей (которые потом загадочным образом пропадали), мятыми открытками и пластиковыми цветами. Хотя Эмили никогда не знала Алису Нир, она была уверена, что той стало бы тошно от всего этого безобразия.

Действующие лица:
Эмили Горрия: шестнадцать лет. Любительница лесных прогулок и животных всех размеров. Всегда берёт с собой пирожки с капустой и яйцом, которые аккуратно прячет в бездонные карманы любимого, добротного плаща.

Выйдя из леса Эмили грустно вздохнула и посмотрела назад. Чаща манила её, звала её, как потерянного ребенка. И больше всего девушке хотелось вернуться, но сегодня был мистер Эванс, преподаватель истории. Эмили нравился предмет, особенно она интересовалась Средневековьем и потому не хотела пропускать эти уроки.

Тропинка, ведущая к школе, спотыкалась о стайки гусей, шла рядом с крохотными деревянными домишками, то сужаясь, то расширяясь. Она будто забывала, что ей нужно вести из пункта А в пункт Б, и останавливалась у всего, что находила интересным. И Эмили была такой же. Она жила здесь всю свою жизнь, но каждый день находила, чему порадоваться или удивиться. Эта деревушка была её домом, и она любила Агвидд всем сердцем.

Ещё издалека Эмили услышала звон колоколов, и это заставило её прибавить шагу. Всё потому, что школа была не совсем школой. А точнее, совсем не школой в обычном представлении. Потому что это был огромный католический монастырь пятнадцатого века. Оранжевый кирпич не побледнел с веками, узкие длинные окна с витражными изображениями святых, башенки-колокольни, запах свечей.

Одна колокольня сильно пострадала во время второй мировой войны: ей снесло крышу и большую часть стен. Отстраивали её всей деревней. Папа часто рассказывал Эмили про своего деда, который застал реконструкцию. По его словам, тот заработал себе незаживающие мозоли на руках и ногах, оттого, что носил кирпичи и вёдра с раствором туда и обратно, а с обувью после войны было туго. Кроме мозолей Торо Горрия получил ценный навык строительства, а позже и использовал его, построив дом, в котором семья жила сейчас.

Эмили прошла сквозь массивную арку, за которой , в некотором отдалении, стояла школа. Всякий раз, опаздывая, что случалось чаще, чем хотелось бы, Эмили кожей чувствовала недовольство витражных святых. Их тонкие белые пальцы с укоризной тыкали в неё, их узкие глаза наблюдали за каждым её шагом. Она на цыпочках прошла в кабинет и села за свою парту.

К сожалению, мистер Эванс в школе не показался. Ученикам объяснили, что он заболел, и весь учебный день Эмили разочарованно калякала в тетрадке лесных человечков. Она вспомнила об отличных, сухих, ореховых палочках, которые нашла сегодня, и порадовалась, ведь из них выйдет отличный шалашик или забор для её миниатюры.

Путь домой тоже, разумеется, шёл через лес. Эмили задумчиво смотрела на тропу, мысли её витали в Шотландии шестнадцатого века. Не так давно она начала книгу "Три сестры, три королевы" её любимой писательницы Филиппы Грегори, и сейчас размышляла, что бы она сделала на месте Маргариты. Ушедшая так глубоко в себя, далеко не сразу она поняла, что что-то было не так.

Лес молчал.

Впервые за долгое время он был замершим. Ветра не было. Ни хвостик лисы не мелькнет, ни ворона голос не подаст.
И Эмили почувствовала, как кишки в животе свернулись в морской узел.

Она лихорадочно обыскивала чашу, в поисках чего-то необычного. Часто дыша, она неуклюже пробиралась сквозь густые плети шиповника, острый кустарник защищался, но Эмили не замечала всё новых царапин на лице и ладонях. У неё сосало под ложечкой. Она знала, что случилось ужасное. Ей лишь оставалось найти подтверждение своим переживаниям.

Сухие ветки рябины кололись и норовили лишить девушку глаз, но она лишь отмахивалась. Скоро чернозёмная почва лиственного леса стала более сухой, песчаной, растительность более редкой - лес спускался вниз по холму.

И вдруг Эмили увидела это. То, что заставило её пошатнуться и отпрянуть назад. Зрачки девушки расширились, капля пота сползла по виску, по позвоночнику прошла дрожь. Она сглотнула и отчаянно выдохнула.

Семья диких кроликов - зверски убита. Прямо возле норы. Алая кровь повсюду - на пожухлой траве, у входа в туннель, на телах кроликов, серый мох истекал кровью. Эмили рухнула на колени рядом с местом убийства. Кажется, они погибли совсем недавно. Воздух пропитался металлическим запахом, от него Эмили стало плохо, но она заставляла себя смотреть. Мама Эмили была охотницей, но сама девушка никогда не видела убитых животных, кроме как в готовой еде.

Кролики - родители были ещё полбеды. Рядом лежали восемь крошечных крольчат. Они были меньше ладони девочки, покрытые светло - бурым пушком. Эмили машинально протянула руку к своей голове : цвет шёрстки был почти таким же, как цвет её волос. Малыши были истерзаны особенно кроваво. Ошметки ушек, лапок, отдельно от тела. На Эмили смотрели мертвые глаза с почти обглоданного черепа.

Девушка протянула руку к самому маленькому из погибших, но внезапно услышала низкое рыдание. Рука замерла. Звук исходил от вершины холма. Сердце билось о стенки рёбер, надеясь вырваться, но клетка держала крепко. Эмили посмотрела наверх, но никого не увидела. Хотя она точно слышала рычание, похожее на волчье.
Девушка, колеблясь, взяла маленький, с мизинец, кроличий черепок, ещё слегка тёплый и положила его в карман.

Девушка снова посмотрела туда, откуда шёл звук, увидела только туманную серую тень. Пора было возвращаться домой, но Эмили хотела сделать хоть что-то для семьи кроликов. Она нежно уложила кроличьи тушки в глубину норы и зарыла проход, не жалея ногтей. Земля была холодной, но Эмили было всё равно. Она достала из кармана плаща найденные ранее веточки орешника и обозначила ими могилу. Немного помолчала и отправилась домой.

Когда наконец, усталая и расстроенная, Эмили пришла, родители уже ждали её. Мама позвала дочь за стол, а папа повесил плащ на крючок и поцеловал в лоб вялую дочь.
На деревянном столе расположились фарфоровая супница, тарелочка с хлебом, пучок зелёного лука, в центре стола - блюдо с тонко нарезанными кусочками мяса. Эмили почувствовала комок в горле.

- Я не хочу есть.
Родители переглянулись.Их лица были полны тревоги и заботы.
- Что случилось?
Эмили поморгала, потому что слёзы поступали слишком близко, а когда она плакала, то физически не могла говорить. А рассказать об увиденном она хотела.
-Кто-то убил семью кроликов, и даже не съел их. Ну то есть, не полностью. Я похоронила их в их норе.

-Ох, дорогая, - родители обняли дочь с двух сторон, окутав её теплом.
Эмили наконец позволила себе расплакаться.
- Тебе стоит быть осторожней, - мягко заметил папа, - говорят, волки вернулись в наши земли.
Эмили ещё всхлипывала по пути в свою комнату. Она еще не знала, что Волк уже поселился в её разуме.



У страха глаза велики

Эмили вошла в свою комнату, закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Взглянула на свои ладони: они тряслись. Девушка сжала руки в кулаки и нырнула в родное и любимое пространство. Включила свет, провела пальцами по фактурным обоям кремового цвета, вдохнула терпкий запах кожи и пряных растений. Под потолком висели пучки засушенной полыни. На подоконнике у неё росли календула, мята, шалфей и розмарин, рядом с горшочками – жестяная лейка.

Мебель в комнате была деревянная, покрашенная только морилкой. На кровати – клетчатый плед, рядом – меховой коврик. Основание кровати расписано оленятами, лисичками и кроликами, фигурки животных уже знатно потускнели, столько лет прошло с тех пор, как они с папой их рисовали. На прикроватном столике декоративная свеча с ароматом корицы. Эмили уткнулась лицом в плед, часто вдыхая и выдыхая.
Девушка протянула руку к ящику столика и выудила оттуда шкатулку с находками.

Ей нравилось перебирать памятные вещички, это успокаивало её. Эмили достала коробок с усами их давно умершей кошки, найденный в лесу коготь лисы, совиное перо и перо фазана, гладкий голубой, почти круглый речной камешек, пучок беличьей шёрстки и половинку кулона-сердечко, что нашла на алтаре Алисы. Эмили хотелось верить, что этот тот самый медальон, который носила Алиса, но в то же время эта мысль пугала её, словно пропавшая в лесу девочка вернётся и заберёт Эмили с собой.

Эмили лениво провела глазами по полкам с книгами над рабочим столом. В основном там стояли ботанические справочники и книги о животных. Больше всего девушке нравились истории Эрнеста Сетона-Томпсона, «Лобо», «Королевская Аналостанка» и «Маленькие дикари» были её любимыми. Целую полку занимала её самая любимая серия книг: «Коты-воители», и, хотя у неё были далеко не все книги, погружаться в мир кошачьих конфликтов было всегда интересно.

Рядом теснился двухтомник оригинальных сказок братьев Гримм: мама считала, что читать стерильные и наивные отредактированные версии было пустой тратой времени, и в десять лет Эмили получила это издание, золотые тиснённые буквы на обложке, пахнущая чернилами белоснежная бумага, черно-белые иллюстрации. В этом плане папа был не согласен с мамой, и читая их Эмили на ночь, смягчал их остроту и добавлял собственные детали. Девушка вспомнила свой ночник в виде феи на лепестках огромной ромашки, без которого не могла заснуть в детстве, и улыбнулась. Сейчас ночник, как и все детские вещи, наверняка на чердаке.

Вдруг что-то тёмное промелькнуло совсем рядом с Эмили, и она замерла, заморозив сердце на долю секунды. Девушка медленно поворачивала голову, чувствуя надвигающуюся с новой силой панику, боясь, что это нечто набросится на неё. Сердце подкатилось к горлу, и Эмили закашлялась.
Она сползла с кровати, легла на пол в форме эмбриона, обняла голову руками и закрыла глаза. Девушка начала мысленно считать до ста, глубоко дыша животом. Она делала так, когда она чувствовала приближение панической атаки. Папа научил её так делать, чтобы держать панику в узде.

Успокоившись, Эмили подошла к столу. Что бы сегодня не произошло, её ждала работа. Большую часть стола занимала объёмная платформа из фанеры, она обклеена лесным мхом, в центре – полый кусок коры, аккуратно обработанный внутри. В полости дерева устроены этажи, пол из идеально подходящих по длине и ширине сухих веточек, крыша из тугих перьев, ради них она попросила маму оставить самые лучшие пёрышки от подстреленной на обед утки. Из палочек, желудей, полимерной глины, пучков шерсти и блёсток она мастерила сказочных жителей леса.

Эмили включила Metric, удобно устроилась в глубоком, красном в крапинку кресле и с увлечением погрузилась в занятие. Она выложила тонкие кусочки кожи, ненужные обрезки ткани, коробку с нитками мулине перед собой: ей предстояло пошить крошечную одежду для её миниатюрных фигурок. Девушка взяла одну из заготовок в ладонь. Она всегда сперва вылепливала голову, шею и туловище, затем измеряла их тельца и шила одёжку. Потом лепила и запекала ручки и ножки, примеряла на полу-готовых «деток» рубашечки и штанишки, и только после этого объединяла все элементы.

Эмили бросила быстрый взгляд на Луиса – мальчик-оленья фея, он был работой, которой она гордилась больше всего. Большая голова, волосы и веснушки цвета орешков, пушистый олений хвостик поверх кожаного жакетика, гибкие, тщательно слепленные рога. Особенно она была довольна тем, как вышло его лицо. Расписать его миндалевидные, как у лани, глаза у неё получилось далеко не с первой попытки. Несколько вечеров она сидела, высунув кончик языка, и всякий раз оставалась недовольна результатом, стирала краску и начинала заново на следующий день.

Девушка достала нитки голубого цвета, выкройки юбки для светловолосой кошко-девочки, вытащила из игольницы в форме яблока тоненькую иглу и приступила к шитью. За делом вечер пролетел незаметно, и вот закатное солнце уже следило за ней из окна. Темно-зеленые, как лесные кудри, шторы покрылись оранжевым светом.

Девушка ритмично постучала по столешнице: пам-пара-пам-пам-парам. Эмили зевнула, наклонила голову взад-вперёд и выключила настольную лампу. Потом посмотрела на холмы, заросшие лесом, сейчас их верхушки купались в свете солнца. Раздался вежливый стук в дверь, через секунду в комнату зашла мама.

Действующие лица:
Скарлет Горрия: сорок четыре года.
Программист. В свободное время занимается охотой. Уважает животных и к дичи относится с уважением. Никогда не поставит капкан (или другую кровожадную ловушку) и не выкинет ни кусочка мяса. Говорит много только с Эмили и Робином, остальным кажется нелюдимой.

- Ты как, солнышко?
Эмили пожала плечами.
- Хобби помогает отвлечься, - Эм отвернулась, потому что вспомнила разорванные тела кроликов, и зажмурилась. Но для мамы она надела улыбку.
- Знаешь, на днях в соседний дом въезжает новая семья, - Скарлет положила руку на плечо дочери.
Эмили сразу встрепенулась: спина выпрямилась, она повернулась лицом к матери, в глазах искорками загорелось любопытство.
- Ага, супружеская пара Софи и Роберт Эхора с дочкой, Бьянкой. Ей десять лет, ты сможешь подружиться с ней, и даже, может, научить её лепить лесных существ, - Скарлет с удовольствием наблюдала, как от таких новостей Эмили расцветала.

Щёки девушки порозовели от предвкушения новой дружбы. Она любила детей, с ними она всегда умела найти общий язык, в то время как с сверстниками общаться было намного сложнее.
- Ты ложишься? – Скарлет обняла дочь и поцеловала в лоб.
Эмили почувствовала, как ледник в груди практически растаял.
- Угу.
- Спокойной ночи, дорогая.
- Спокойной.

Скарлет закрыла шторы и готова была уйти, когда Эмили воскликнула вдогонку:
- Мам, ты, - она замялась, - ты почистишь череп крольчонка?
Скарлет заметила шкатулку с коллекцией дочери на смятом пледе. Эмили часто собирала перья, косточки и кусочки шерсти в лесу. Скарлет понимала этот интерес и это желание сохранить для себя что-то тёмное и загадочное. Что-то, что уже коснулось холода другой стороны.
- Конечно, - прощальная улыбка, и Скарлет закрыла за собой дверь.

Эмили убрала памятную коробку обратно в ящик и расстелила постель. Приоткрыла окно, чтобы проветрить, и пошла чистить зубы. Надела пижаму вишнёвого цвета и нырнула в белые одеяльные волны. Закрыла глаза и вытянулась. Но что-то мешало ей. Что-то пряталось за веком, и сколько бы она не моргала, дискомфорт оставался. Махнув рукой на это рукой, девушка провалилась в сон.

Она очнулась в лесу Алисы. Конечно, где же ещё. Стояла дикая стужа, деревья были покрыты тонким слоем льда. Полное безмолвие. Эмили сделала первый шаг, и тут же в хрустальных ветках засвистел ветер, выражая своё неодобрение. Откуда-то из чащи леса раздался вой.
Эмили почувствовала, как вены в теле сжались, и руки покрылись гусиной кожей. Эмили сделала второй, более торопливый шаг. Волчий вой, словно бы, стал ближе. Эмили сорвалась на бег.

И вот что странно: не мороз заставил её содрогнуться от холода, но вой зверя. Сейчас девушка уже бежала, внушающий ужас вопль был всё ближе и ближе. Эмили обернулась и увидела чёрную тень, что настигала её. Глаза большие, как ольховые листья, и слепяще-жёлтые.
Большой и Страшный Чёрный Волк набросился на девушку. Эмили выставила перед собой руки, защищая лицо, но почувствовала резкую боль в животе. Она опустила глаза. Огромная лапища зверя вонзила когти в правый бок девушки. Эмили посмотрела в глаза чудовища, но увидела лишь себя саму. Она завопила.

Эмили широко распахнула глаза. Она кричала, но ни один звук не покидал её горла. Из глаз текли слёзы. Она заметила, что одной рукой держалась за бок, как во сне. Девушка боялась оторвать руку. Боялась, что пижама одного из оттенков красного прячет рваную рану. Эмили казалось, она истекает кровью. Она резко убрала руку и приподняла ткань. Ничего. Ни раны, ни крови. Девушка выдохнула.
Эмили сглотнула слюну и вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. Сквозь шторы пробивался белый свет дня. На прикроватном столике лежал полированный черепок крольчонка и под ним – записка. Эмили развернула лист бумаги.

«Эмили, мы с папой сообщили преподавателям, что ты не очень хорошо себя чувствуешь. Отдыхай и, желательно, держись подальше от леса.
P.S. Я знаю, что, скорее всего, ты не послушаешь последнего совета. Хотя бы оденься потеплее и не проводи много времени в чаще.
Твоя мама.»

Девушка усмехнулась: родители знали её слишком хорошо. Эмили взглянула на лес за окном. Возможно есть смысл прогуляться, проветрить мозги. К тому же, у неё теперь нет веточек для кукольной мебели. Да и желудёвые шапочки неплохо бы поискать…

Девушка подошла к платяному шкафу, открыла резные дверцы и задумчиво его осмотрела. Белое кружевное платье, из которого она выросла, розовая в горошек блузка, светло-голубые джинсы. Красный плащ, такой родной и любимый, вызвал у неё мурашки, и она отдернула руку. Глубокий вдох, затем выдох. В итоге Эмили остановила свой выбор на коричневых вельветовых брюках, сером шерстяном свитере и чёрном пальто. Волосы, которые не так давно начали темнеть, и мягкий цвет коры орешника начал переходить в оттенок дымчатого дуба, она собрала в две шишечки. На шею она надела бархатный шнурок-чокер с клыком какого-то зверя. Эмили погладила клык, как бы прося о защите. Девушка немного покрутилась перед небольшим зеркалом на стене. Алая деревянная рама обрамлена лентами разных цветов: от персикового и лимонного до изумрудного.

- Зеркало, зеркало, что на стене, кто всех красивее в этой стране? – нараспев произнесла девушка.
- Уж точно не ты, грустная и одинокая девушка-подросток по имени Эмили, - ответило зеркало её же деланно грубым голосом.
Эмили хмыкнула. Этот ответ был обычным делом, каждый день одно и то же. Эмили закрыла глаза, прижалась лбом к холодной поверхности и подумала о своём кошмаре.

Волчий вой, который пронзал холодом до самых костей. Шумный бег четырёх лап по сухой листве. Когда она открыла глаза, из зеркала на неё смотрел кто-то другой. Чёрная клокастая шерсть. Волчья морда. Знакомые глаза. Эмили протянула руку к силуэту по другую сторону зеркала, но оно растворилось. Девушка потрясла головой, вытряхивая смутные тени и образы, которые не были реальностью.

Она была в лесу только вчера, но столько всего изменилось. Конечно, она знала, что животные едят друг друга чтобы выжить, но такого безжалостного действа она ещё не видела. Лес молчал, видимо, белки и вороны прятались. Эмили ещё никогда не чувствовала себя одинокой в лесу Алисы. Раньше она всегда была здесь на своём месте. Она проворно шла по тропинкам, выискивая жёлуди. Ночью был дождь, и ботинки квакали, целуясь с грязью. Иногда приходилось вылавливать желудёвые шапочки из слякоти, Эмили брезгливо обтирала их о штаны, прежде чем положить в карман. А уж сухие палочки и вовсе искать было бесполезно: они потонули в грязноте.

Неожиданно для неё самой, Эм замерла на месте. Она чуяла, что кто-то следил за ней из-за голых стволов. Это нечто вызывало в ней тот животный страх, как Большой и Страшный волк из кошмара. Волосы на её теле встали дыбом. Сгустки тени опутывали Эмили, страх парализовал её. С трудом вырвавшись, Эм побежала домой. Она роняла бесценные шапочки желудей из маленьких карманов, хоть и не остановилась.

Эмили заперла входную дверь, бросила грязные ботинки у входа. Включила свет во всех комнатах. Страх поселился в её глазах и не желал покидать это уютное местечко. Эмили наполнила ванну горячей водой, отшвырнула кучу одежды и окунулась почти что в кипяток. Она проводила ритуал экзорцизма. Тут же девушка зашипела от боли, но она хотела изгнать поганца из тела больше, чем что бы неприятное ей не пришлось сделать ради этого.

Горячая ванна принесла ей сонную вялость и какое-то мстительное удовлетворение: пусть пока она не избавилась от паразита, она сделает его пребывание максимально некомфортным.

Эмили налила кружку мятного чая и закуталась в плед у себя в комнате. Она ждала родителей. Эм словно вновь стала ребёнком, который боится монстра у себя под кроватью и который просит родителей проверить.
Девушка услышала шум мотора и вскочила: мама с папой приехали! Пытаясь выпутаться из пледа, Эмили чуть не пролила чай. Она выглянула в окно, увидев краешек родительской машину и узнала мамин смех в общем гуле. Эмили улыбнулась. В первый раз за сегодняшний день. Эмили смотрела на нагие деревья, и что-то бросилось ей в глаза.

Чёрная тень. Волк стоял за одним из дубов и уставил свой взор на Эмили. Она в панике взглянула на силуэты родителей, которые не видели зверя. Она различила безумно долгий стук сердца в груди. Её глаза расширились.



Волка – бей!

Эмили вскочила с кровати, выпуталась из пледа. Язык прилип к нёбу, от паники у девушки началась одышка. Кружка с недопитым чаем оказалась на полу. Белый ободок треснул, листочки мяты вырисовывали волчью пасть в предсказании. Эмили, липкими от пота руками, открыла окно и крикнула что есть сил:

- Мам, пап, позади вас волк!
Робин и Скарлет подняли на неё глаза. Эмили уставилась на их лица: не ведающие опасности. Они не видели его. Не чувствовали. Родители обернулись. Но Волка и след простыл.

Родители переглянулись. Эмили втянула голову обратно в комнату и прижалась лбом к коленям. Где-то на задворках её сознания мелькала чёрная тень, то пропадая, то появляясь.

Девушка зажмурилась изо всех сил, она надеялась, что красные и жёлтые вспышки под веками прогонят монстра, но услышала лишь хриплый насмешливый лай.
Дверь мягко открылась, лёгкий скрип, Эмили открыла глаза, чтобы увидеть, кто вошёл. И морщинки на лбу девушки немного разгладились. Папа.

Действующие лица:
Робин Горрия: сорок три года.
Заведующий детским садом. Обожает свою работу, очень чутко переживает все эмоции своих воспитанников, находит особый подход к каждому ребёнку. Именно Робин был инициатором рождения Эмили. Он вставал, когда Эмили плакала по ночам, заботился и о жене, и о дочери. Для него они – самое дорогое. Любит печь разные вкусности. Особенно хорошо у него выходят пирожки и сырные булочки.

Робин сел на кровать рядом с дочерью. Эмили опустила голову на его плечо, вздохнула. Рубашка папы всегда пахла корицей и детским питанием.
- Полегчало? – Робин улыбнулся.
Эмили кивнула, наслаждаясь знакомым запахом.

- Наши новые соседи только что въехали. Мама листает книгу рецептов, чтобы выбрать, что приготовить им как подарок к новоселью. Утром собралась уже заглянуть к ним, - он погладил Эм по голове.

- А я-то, наивная, думала, она решает, что приготовить на ужин, - улыбнулась девушка.
Отец хихикнул.
- А что ты хочешь на ужин?
Эмили задумалась. Минуту она боролась с отчаянным голодом. Её пугало это чувство: словно не она управляет своими желаниями, а кто-то ещё. Но в этот раз она поддалась.

- Мясо. Хочу пирожки с мясом, суп с копчёными рёбрышками, рагу с соевым соусом, запечённые с розмарином куриные ножки, заячье филе на пару, вяленую оленину с брусничным вареньем.
Робин серьёзно посмотрел на дочь: «Почему она так голодна? Мы недокармливаем её? Она стеснялась сказать, чего ей хочется? Но ведь мы никогда ни в чём ей не отказывали. Когда она плотно ела в последний раз?» И на все эти вопросы он не находил ответов.

- Всё из перечисленного сегодня мы приготовить не успеем, к сожалению, дорогая.
- Я понимаю, я просто пошутила, - отмахнулась Эмили.
И всё же плечи девушки опустились, а глаза устремились вдаль, словно здесь её больше не было.
Робин с отчаянием наблюдал, как его дочь уходит в себя.

Он ощутил, как она отдаляется, всё дальше и дальше, и льдистая корка страха покрыла его сердце: «А что если, она совсем от них отдалится?»

Как вдруг Робин выпрямился и положил ладони на плечи дочери. Эмили всмотрелась в руки отца. Мягкая кожа, исписанная фломастерами – домики с красными крышами, жёлтые тропинки от мизинца к большому пальцу, рыжие кошки с неровными ушами; на тыльной стороне ладони затерялась маленькая наклейка с цыплёнком.

- Подожди минутку, я знаю, что поднимет тебе настроение! – он быстро встал на ноги и ринулся к двери.
- Еда? – с надеждой смотрела ему вслед Эмили.
- Лучше! – папа был уже за дверью.
- Что может быть лучше еды, - проворчала про себя девушка.

Через пару минут Робин снова был в её комнате. В руках у него была небольшая коробка, на которой зелёными буквами написано: детские вещи Эмили. Папа поудобнее устроился у подножия кровати и осторожно протянул короб дочери.

Эмили, дрожащими руками, приняла подарок. Она аккуратно отклеила скотч и открыла коробку. Наклонилась глубоко, будто пытаясь уместить голову в маленькую картонку.

Девушка вдохнула запах детства, который, казалось, уже забыла за многие годы. Белый пластиковый ночник в виде феи на цветке покрылся пылью, длинноволосые куклы-принцессы одиноко лежали в углу коробки, скакалка с ярко-фиолетовой верёвкой, резиночка для прыжков, маленькая деревянная коробочка с пружинкой и игрушечным жуком на ней, стопочка детских книг.

Эмили достала «Источник сказок», провела пальцами по матовой оливковой обложке, полистала очаровательные истории, которые когда-то знала наизусть. Кривая улыбка на губах.

- Это, словно, было в другой жизни, - голос Эмили дрогнул.
- Ты на днях какая-то сонная. У тебя проблемы со сном? Если страх темноты опять проявился, ты можешь поставить ночник у кровати.
Девушка отвела взгляд:
- Нет, проблем со сном нет, просто…иногда снятся кошмары.

Робин прижал ладонь ко лбу дочери. Вроде, не горячий. Но то, что дочь не смотрела ему в глаза, напрягло мужчину.
- Пап, да я не больна! Всё нормально!

В этот момент в комнате показалась мама:
- Я решила, что мы приготовим на новоселье семьи Эхора! Рулет из слоёного теста с рыбой и сыром. – глаза женщины светились теплом.
- Мы? – усмехнулся Робин.
- Конечно, мы с тобой, дорогой, - хитро промурлыкала Скарлет.

Эмили было так приятно видеть радостных родителей, это навевало уют и гнало зверя под кожей в самые дальние уголки. В руках у неё реликвии детства, рядом – любящие родные. Конечно, у неё получится избавиться от паразита.

Но стоило девушке отвести взгляд от воркующих родителей, она услышала тяфкающий смех у своего уха, а у двери появился, и тут же исчезла черная тень. По коже пробежали мурашки, руки сжали коробку, а взор помутнел от ужаса.

Скарлет моментально заметила, как изменилась атмосфера, и знала, что нужно делать. Она показала мужу глазами на дочь, тот понимающе кивнул в ответ. Затем она нарочито бодрым голосом произнесла:
- Дорогой, не поставишь тесто? Ты у нас в этом эксперт. Я потом приду, и мы вместе продолжим.

-Конечно, дорогая, - Робин поерошил тёмную чёлку застывшей дочери и покинул комнату, прикрыв дверь за собой.

Скарлет взяла руки Эмили в свои. Холодные. Взгляд Эмили блуждал по комнате, натыкался на предметы, глаза широко раскрыты, в них волком бродил страх. Скарлет ощутила тяжёлый удар сердца, шумный выдох покинул её грудную клетку. Женщина резко захлопнула глаза, пряча собственные страдания, и когда она открыла их вновь, в них не было и намёка на испуг.

- Эмили, - мягко позвала мама.
Эмили встрепенулась, сознание вернулось в тело, и девушка смотрела матери глаза-в-глаза. На секунду девушке показалось, что она узрела белую волкоподобную тень в радужке Скарлет, она моргнула, и белого образа уже не было.

- Дочь моя, - вдумчиво начала женщина, - необходимо бороться со своими страхами. Я знаю, они кажутся реальными, они рыскают очень близко, они смотрят, как ты спишь, но их нужно покорить. Эти волки не настоящие. Ты должна победить их, если хочешь продолжать жить, а не трястись от страха.

Эмили, в шоке от того, как близки были описания Скарлет, уставилась на мать: «Откуда она знает, через что я прохожу? Было ли у неё что-то подобное…?»
Скарлет продолжала, массируя прохладные руки дочери, возвращая их к жизни.

- На кухне, в первом ящике слева, есть мой охотничий нож.
Эмили вспомнила. Стальной нож с костяной ручкой, верный мамин попутчик на любой охоте. Рукоятка была вырезана из берцовой кости первого убитого ею оленя. (Скарлет не выкинула просто так ни одной жилы, ни единой косточки, ни кусочка жира. Ни тогда, ни сейчас она не отказалась от этих принципов.)

Мама никогда не позволяла Эмили трогать его.
- Я разрешаю тебе взять его. Твой папа хочет, чтобы ты боролась со страхами, освещая им дорогу к твоей постели, к твоему сердцу. Я же прошу тебя защитить себя. Моим ножом. Когда твой волк придёт к тебе в середине ночи, а он придёт непременно, пригрози ему ножом и укажи на дверь.

- А если он останется?
- Тогда тебе придётся прикончить его.
- Ты правда разрешаешь мне взять твой нож, мама?
- Да. Я отдаю его на время. Возьми его, когда он понадобится тебе.
Мать и дочь посидели в молчании немного.

Эмили думала: «Столько времени я боялась и пряталась! Достаточно. Теперь ты будешь напуган, Глупый Старый Волк. Твоя очередь быть жертвой.»

Скарлет обняла Эмили. Женщина чувствовала облегчение. Руки дочери вновь были тёплыми, и она обнимала маму в ответ. Впервые за долгое время Эмили ощутила уверенность в своих силах.

- Я поставила пельмешки вариться. Спустишься к нам, если проголодаешься? Давно мы втроём не готовили, а сейчас как раз есть повод.
- Может быть.
- Отнести это обратно на чердак? – Скарлет бросила взгляд на коробку, полную детских вещей дочери.
- Нет! Не надо. Я ещё немного их порассматриваю.
- Хорошо. – Скарлет закрыла дверь, уходя.

Эмили не спустилась к родителям в тот вечер. Она воткнула ночник в розетку, вытерла пыль с матовых белых крылышек феи. Предмет из детства излучал свет, который прогонял не только плохие мысли, но и чудовищ. Девушка достала из коробки с находками новейший экземпляр: блестящий и гладкий череп зайчонка. Эмили погладила приятную прохладную поверхность.

Потом, не переодеваясь в пижаму, нырнула под одеяло. Она перечитала давно забытые сказки, то и дело поглядывая на источник света. Незаметно для самой себя, она провалилась в сон.
Когда она открыла глаза, она поняла, что это то же самое место, где волк ранил её в прошлый раз.

Сейчас Эмили уже знала, что она в силах защитить себя. Она старательно представила мамин нож, со всеми деталями, и совсем не удивилась, когда ощутила оружие в руке. Рукоятка идеально легла в ладонь девушки.

Эмили чувствовала горячие жёлтые глаза, следившие за ней издалека, и крикнула Волку, который прятался за толстыми стволами.
- Встретимся у алтаря Алисы на рассвете! Нам нужно со всем этим разобраться. - голос звенел яростью и решимостью.

Волк взвыл, тонкий вой ударил на уши девушки, и она проснулась. Рука была сжата, и Эмили почувствовала, как ей не хватало ножа. К счастью, она знала, где его достать. За окном сияло белое раннее утро.

Эм тихонько открыла его и тут же окоченела: над лесом стоял туман, такой густой, что непонятно было, где кончается небо и начинается крона леса. Пожухлая трава покрылась инеем, Эмили выдохнула, и из её рта вылетел призрачек, состоящий из тёплого дыхания.

- Пора.
Девушка накинула пальто и шарф в белую и серую полоску. На кухне найти нужный ящик не составило никакого труда: на нём было несколько царапин от острых предметов, которые он хранил. Эмили с благоговением взяла мамин нож: в реальности его было ещё приятнее держать, чем во сне.

Без лишних звуков, девушка покинула отчий дом. На прощанье она бросила быстрый взгляд на окна родительской спальни. Эмили улыбнулась с нежностью. «Я люблю вас.»: прошептала она.

Часть девушки хотела остаться, но Эмили сунула руки в карманы и повернулась спиной к родным стенам.

Прозрачный лес был ещё тише, чем обычно. Туман и блестящий иней придавали лесу мистический вид. Эмили с лёгкостью отыскала тропинку, ведущую к алтарю Алисы, и шла широким шагом, рассматривая покрытые тонким хрусталём ветки.

У алтаря Алисы Эмили глубоко вдохнула. Мысленно она просила пропавшую девочку об удаче и поэтому она погладила позолочённые пальцы статуи. То, что Волк был рядом, она поняла сразу. Присутствие Волка теперь не вводило её в состояние животной паники. Она лишь покрепче впила пальцы в нож и обернулась.

Он был там. Стоял возле ольхи. Жёлтые, размером с соусницу, глаза, чёрная, клокастая шерсть, огромные лапы, сияющие под тающим солнцем клыки.
Эмили издала боевой клич, полный ненависти, и кинулась на зверя. Тот даже не пытался бежать. Он издал щенячий писк, не такой звук ты ожидаешь услышать от взрослого животного.

Что удивило Эмили, так это то, что Волк был более живым, чем она думала. Девушка облегчённо выдохнула: хотя бы он не был галлюцинацией.
Девушка была сверху. Волк сжался под ней.

Большие лапы прижаты к груди, серый нос в панике дёргается, глаза полны трепета перед ней, Эмили. Эта мысль привела девушку в замешательство. Ведь это он – монстр. Это он убил семью зайцев, следил за ней и пугал её. Почему же тогда он ведет себя, как будто это она, Эмили, чудовище.

Эмили растерянно посмотрела на нож в руке и на распластавшегося перед ней волчару. Разве не очевидно, что ей предстоит сделать?

Волк, почуяв, что к ней вернулась неуверенность, дёрнул головой и схватил зубами её левое плечо.
Эмили взвыла от боли. Ярость вернулась, и Эмили со злобой взглянула на зверя.

Она ведь уже хотела пощадить его, а он напал!
В этот момент Эмили не сомневалась. "Волка - бей!" : подумалось ей, и она вонзила нож в грудь волка.

Он охнул, почти как человек, и попытался вырваться. Эмили же вошла в ритм: вытащила нож из окроваленной плоти и подняла руку снова, готовя новый удар.

Гнев, ненависть, страх, ярость - за каждый свой вдох она ударяла слабевшего волка в грудь. Больше десятка ножевых ран, истекающих кровью, Эмили всё продолжала.

Она положила ладонь на мех в выпуклом месте. Сердце. Оно ритмично билось, но ритм его становился всё медленнее.

Чем больше Эмили колола Волка ножом, тем больше ощущала себя собой. Тьма из глаз пропала. Теперь на глазах была жестокая алая пелена, которая заставляла девушку заносить руку с новым ударом.

Эмили в последний раз взглянула на затухающие глаза зверя и вонзила нож в сердце. Несколько мучительных секунд конвульсий, и, вот, зверь неподвижен.

Эмили часто дышала. Лицо и одежда забрызганы кровью, руки и нож пропитаны ею же, воздух пах железом.
Трава на поле сражения оттаяла: такой горячей была битва. Тишина вперемешку с туманом кремового цвета .
Кровь с молоком. Солнце, как Дамоклов меч, висело над головой девушки. Она закрыла глаза.

***
Утренний туман соединяет лес и стоящие рядом дома с небом. Из покрытого свежей краской выскальзывает маленькая девочка. Она осматривается и, не увидев никого, кто мог бы остановить её, бежит в лес. В руках у неё букет.

Действующие лица:
Бьянка Эхора: десять лет.
Только накануне въехала с родителями в новый дом. Их соседи - семейство Горрия. Когда её родители оформляли юридические документы по покупке дома, Бьянка играла с деревенскими детьми. Они рассказали ей, что все новенькие в деревне дети должны принести подарок Алисе.

Бьянка не сразу поняла, что на самом деле они имели в виду, что она должна принести подношение на алтарь Алисы в лесу. Дети сказали, что обязательным условием было прийти совсем одному рано утром. Бьянке было любопытно посмотреть на алтарь пропавшей девочки. Поэтому сегодня после рассвета она тайком выбралась из дома и поспешила к лесу.

Девочка заметила старенькую табличку на полусгнившем столбике. Табличка гласила "Алтарь Алисы". Глаза девочки вспыхнули удовольствием. Она поправила русые косички и торопливо направилась по тропинке.

Девочка была взволнованной:ведь этот ритуал позволит ей стать "своей" среди здешних детей. Для такого случая она надела своё самое красивое платьице : белое, кружевное, с вышивкой на груди и рюшами на подоле. Но она не рассчитала, что будет так холодно.

То и дело девочка трепетала в прохладном лесу.
Не смотря на озноб ей очень хотелось остановиться и порассматривать каждую покрытую тонкой корочкой травинку, но холодок подгонял её.

Вот, подходя к большой поляне, девочка отодвинула ветви орешника и ступила внутрь. И вот что она увидела. Массивная мраморная плита, на ней статуя девочки, одежда на ней явно старинная, одну руку она держит внизу, эта рука покрыта золотой краской, а другой указывает вдаль.

Вдруг Бьянка замерла. У алтаря стоял кто-то ещё. Не человек. А... Волк! Грудка волка в крови, в пасти волка нож, на шее- серый шарф.
Бьянка в ужасе уронила букет кроваво-алых роз.
Волк, услышав чужака, ускакал в чащу. Красные лепестки, как капли крови, покрыли белую землю.