Династическое древо Айни

                Династическое древо Айни.
              (Из серии разноплановых эпизодов жизни замечательных людей)               
      Удивительно впечатляюще контрастно, в наших мыслях и словах раскрываются факты и события, ушедшие в далёкое, необычное по современным меркам историческое время. Вот и у меня, впервые посетившего на днях небольшое одноэтажное здание, зажатое с двух сторон современными многоквартирными высотными домами из стекла и бетона возникли соображения, которыми хочу поделиться с читателями сего фолианта. Между ними расположена низенькая по своим масштабам, но величественная по значению, историческая реликвия Таджикистана. А именно, дом-музей Садриддина Айни являющегося основателем современной письменности и литературы таджикского народа. В этом невзрачном, на мой взгляд, одноэтажном здании хранятся экспонаты великого сына и героя таджикской земли оставившего глубокий жизненно важный след для нас жителей страны. В этой молодой солнечной и богатой природными ресурсами, а также наследием предков, горной стране. Однако земля, имеющая глубокие корни национального древа наследия, которое пустило свои корни в землю древности цивилизации человеческого существования, из покон веков богата талантами и мастерством людей живущих в этой плодородной и плодотворной республике Таджикистан.
     В 2015 году работая в столичном кукольном театре “Лухтак”, я в качестве звукорежиссера этого важного для наших детей культурно и в какой-то степени воспитательного учреждения, с труппой актёров исколесил вдоль и поперёк наш солнечный и удивительно неповторимый край. Мы побывали в таких местах, где и дорог то почти не было. Однажды даже пришлось на себе нести весь скарб, который был предназначен для показа детям дальнего кишлака спектакль. Мы, пешим ходом дошли до этого далёкого от цивилизации поселения, который раскинул свои границы в холмистой местности, рядом с афганской границей. А как нас встретили местные жители, у которых из всех благ имелось только электричество! Но буквально за колючей проволокой и пригранично распаханной полосы, за которой жили афганцы, отсутствовало даже это благо. Говорят в народе, чем проще люди, тем они гостеприимнее и доброжелательней. А что говорить о детях, которым мы принесли радость и восторг! Видимо они впервые видели живых актёров и кукол, которые по настоящему вселяли в их души, не скрываемую ими от наших глаз искру радости и чувства удовольствия этих маленьких зрителей отдалённого от столицы поселения. А о взрослых жителях говорить и не стоит! Это не передаваемая близость человеческих душ не описать словами. Надо лишь чувствовать, находясь в том положении, в котором находились мы артисты, принесшие им кусочек далёкой для них столичной жизни. Но об этом полным приключениями в моей жизни периоде напишу более подробно в будущем сборнике рассказов. А сейчас вернусь к теме затрагивающей моё знакомство с внуком устода Садриддина Айни.
     Как то после очередного спектакля идя по центральной улице столицы, встретил своего шеф - редактора городской газеты “Паёми Душанбе” (Душанбинские вести) Мухбирджона Кенджаева, где я в своё время работал корреспондентом этого печатного издания. Он предложил мне работу по специальности, а именно занять должность пресс – секретаря Президента Академии наук Республики Таджикистан Фархода Рахими. В коридоре второго этажа на стене был расположен стенд, где были запечатлены герои Таджикистана. В центре стенда была фотография действующего Президента Республики Таджикистан Эмомали Рахмона. А по обе стороны от него расположились герои, в числе которых Бободжон Гафуров, Садриддин Айни, и другие видные деятели, удостоенные высшей награды героев Таджикистана. Почему – то мой взгляд остановился именно на Садриддине Айни.
     Порой судьба преподносит нам сюрпризы никак не ожидаемые нами. В моей памяти всплыл образ из далёкого школьного периода. Я учился в школе – интернат Колхозабадского района Курган – тюбинской области. На стене перед кабинетом директора школы висел большой портрет, где был изображён в тюбетейке усатый дядя с бородой. А, уже учась в старших классах,  узнал от учителя по истории, что это был основатель современной таджикской письменности и литературы Садриддин Айни. Педагог по истории нам рассказывала о нём, восхищаясь написанными его рукой романов “Дохунда”, “Рабы” и “Смерть ростовщика”. А также в краткой форме рассказывала о жизненном пути великого писателя. Кстати, позднее, учась в девятом классе средней школы Колхозабадского района, посмотрел в районном кинотеатре им. Горького одноимённый  фильм, поставленный по роману Садриддина Айни “Смерть ростовщика”. Это высокохудожественное произведение впечатлило меня своей искренней правдивостью пережитого им времени, отправив мои фантазии в ушедшую историческую давность времени Средней Азии. Позднее уже в зрелом возрасте мне в руки попал его роман “Рабы”. Никогда я так не вникал в суть написанного, даже проходя в школьной программе книги многих известных писателей таких, как Лев Толстой, Максим Горький, Достоевский и не менее именитых писателей советского государства, а также включая зарубежных классиков У. Шекспира, Э.М. Ремарка и других. В основном в юном возрасте нас молодых людей интересовала фантастика, либо детективы или увлекательные короткие рассказы. Объёмные книги занимали много времени, а так хотелось нам скорее выскочить на улицу, играть в спортивные увлекательные  игры или попинать мяч. Вспоминая свои детские года, сопоставляя их с детьми современного мира, делаю для себя вывод. Как отлична по своему содержанию и характеру юношеская жизнь нашего поколения и нынешней молодёжи. Моя оценка такова. Современные дети теряют драгоценное для них время, сидя перед экраном телевизора, а ещё, того хуже уткнувшись  в компьютер не видят реальности уличной жизни и живут в каком – то виртуальном мире. От этого маниакально завораживающего сушь поколения экране монитора выдуманного человечеством, молодую поросль даже силой не оттащишь. Значит, что в итоге!?
     Современные дети физически и умственно не так развиты, как  дети из прошлого века. Ведь они, дети из прошлого без улицы не мыслили своё разносторонне увлекательное детство. В то время для них не существовало слово секс, порнография, извращение, трансгендеры и прочие отрицательные нюансы общества потребления. Не было глобальной сети интернета, где по желанию любого человека можно найти для себя любую интересующую его информацию, начиная с древних времён происхождения человечества, до самых совершенных достижений современного мира. Для них не приемлемы такие игры, как для нас детей прошедшего времени. Например, как казаки – разбойники, “Зарница”, “Ручеёк”, где дети соприкасались в яви времени, не виртуально сидя за компьютером, или мобильным телефоном, а реально и на свежем воздухе и не в ограниченной стенами и экраном площади. На одном из родительских собраний  моего внука Артура был поднят вопрос о невнимательности учеников на объяснения урока учителями. Дети ушли с головой в виртуальный мир. Не реальный, а выдуманный своей мыслью и компьютерной машиной мир других людей, в гаджетах, мобильниках и планшетах. А всемирная паутина склеила детей как мух на липкой поверхности, подготовленной для них. Или, как паук заманил в свою паутину не мыслящую жертву. Ну, да ладно! У каждого времени своё лицо и не мне судить, кому как жить и работать. Однако! Что это я, увожу читателя от главной темы, то-есть сути своего философского размышления.
     Так вот, нас в юности увлекали рассказы о трёх мушкетёрах, или книги написанные писателями фантастами Жюлем Верном, или Конан Дойлем и других писателей увлекательных рассказов. И ещё, мы любили смотреть в кинотеатрах приключенческие фильмы и сказки. Но однажды, уже в зрелые годы, мне в руки попала книга Садриддина Айни “Рабы”. Это произошло после просмотра художественного фильма поставленного  по известной исторической книге “Шахнаме” Фирдоуси. В переводе на русский язык (царь-книга). Из просмотренного фильма одна фраза надолго врезалась в мою память. Там, где один из действующих персонажей, колдун, произносит слова “Я здесь и не здесь!…”
      Мысленно вникнув в весьма впечатлительные места из объёмного по мысли и  содержанию  романа “Рабы”, я уяснил для себя, что значит просто, грамотно и доходчиво высказанное автором художественное слово влияет на наше сознание. Как оно захватывает глубинные струны нашей души и мысли.  С той поры во мне проснулось новое, неведомое до сей поры для меня состояние. Я совершенно иным взглядом, который приходит с возрастом, стал видеть и понимать события исторического прошлого. С чувством глубоко аналитического взгляда и мышления приходящим к человеку в зрелом возрасте стал вчитываться в события того ушедшего в историческое время. Вчитываясь в мудрые изречения и выводы поэтов средневековья, начинаешь скептически сопоставлять факты того времени с нынешними реалиями настоящего. Удивляешься той правде, и в какой - то степени истине, которая негласно показывает нам вечные законы бытия: “Как они были дальновидно правильны, в своих изречениях выражая их нам поэтическим языком, показывая глубину и характер тех сюжетов происходящих во времени их бытия. Они не сопоставимы с реальностью настоящего времени. Но всё – же чем - то схожи с нашей повседневной жизнью.  Те же чувства, те же мысли, всё те же рассуждения, которые ни на шаг не изменились за века…”
     К такому выводу приходишь, ознакомившись с работами философа, поэта, прозаика, астронома и.т.д. Одним словом, величайшего мыслителя оставившего нам в наследство свои предсказания и правдивость многих явлений, не меняющих своей сути во времени. Недавно вышла из печати замечательно поучительная книга Ахмади Дониша подготовленная издательством “Мега - Принт”, под руководством внука Садриддина Айни, Эраджа, являющегося главным редактором этого издательского дома и директором фонда имени С. Айни. Параллельно с выпущенными в свет изданиями, касающихся многих фолиантов великого устода, Фонд им. С. Айни пополняется экспонатами и архивными материалами музей С. Айни. А также многими другими книжными изданиями трудов государственных деятелей, политиков, поэтов, писателей и людей других профессий.  Книга Ахмади Дониша “Путешествие из Бухары в Санкт-Петербург”, выпущенная издательством составлена на основе трудов “Редкостные события” происходившие в реальности того ушедшего в историю времени.
      Работы Ахмади Дониша, как и многие мудрые мысли, высказанные известными поэтами средневековья, А. Рудаки, Фирдоуси, Бедиль, Омар Хайям, Джами, Бируни Садриддин Айни и многими другими,  высоко оценены не только в Республике Таджикистан, но и далеко за пределами республики. Их именем названы учебные заведения, населённые пункты, улицы и многие другие объекты социальной сферы, имеющие принципиальное значение  для социума. Всех восточных мудрецов, которые оставили  тома своих величайших трудов заслуживающих внимание, оставивших определённо значимый и важный для человечества след в мировом пространстве, множество. Как бытует в народе мнение: “Восток дело тонкое”, добавлю “мудрое…”
     Интересен факт, замеченный мною и многими моими знакомыми. На основе этого мудрого и дальновидного наследия оставленного нам в назидание, на этой древней земле таджиков рождаются другие, новые последователи  таланта восточных мудрецов. Личностей творчески развитого мышления, таких как государственные деятели, учёные, поэты, писатели, актёры, инженеры, многие другие люди, занимающиеся физическим и умственным трудом во благо процветания трудолюбивого народа Таджикистана. В современной реальности настоящего времени вижу государственного деятеля, которые являются гарантами мира и процветания народов. Это прежде всего Президент Республики Таджикистан Эмомали Рахмон, пришедший к власти из низов и прошедший все стадии становления, как мудрого и миролюбивого правителя маленького, но имеющего глубокие корни великосветского демократического государства в Средней Азии.
      Как отозвался о нём Президент Российской Федерации Владимир Путин.
     “Эмомали Рахмонов занимает одно из ведущих мест среди политиков стран Содружества. И это не случайно. Все его усилия свидетельствуют о том, что в Таджикистане проходит мирный процесс аналогий, которому нет в других странах, где существует известная напряжённость. То, что происходит в Таджикистане, - хороший пример для многих народов и стран”. 
       В моём видении есть три личности конца двадцатого и начала двадцать первого века, современного мира которые, на мой обыденный взгляд, оставят о себе заслуженную и долгую память в истории своих стран. Станут  для многих государств мира эталоном государственного управления страной. Это лидеры Китая, России и Таджикистана, такие как Си Дзин Пин, Владимир Путин, Эмомали Рахмон. Лидеру Республики Таджикистан далее мною будет посвящён рассказ, которому я дал название “Гарант мира и процветания”. Он  зародился в моих мыслях от прожитого мною времени. Работая над этим значимым для меня, а может быть и для многих читателей моего эссе, раскрою вам свои наблюдения и соображения, касающиеся реального периода моей жизни.
                Древо наследия.
      Рассматривая экспонаты, хранящиеся в сокровищницах многих музеев, реликвий таджикского народа, библиотеках не только находящихся в столице Таджикистана, но и далеко за её пределами, сделал для себя определённый вывод. Экспонаты и артефакты, выставленные для обозрения, без слов раскрывают многочисленность историй о величии человеческого труда и мысли. А иные, о беспредельной жестокости и глупости человеческих поступков, совершённых ими в процессе бытия. Начинаю работу над эссе, которому дал короткое но, объёмное по содержанию определение. ” Древо наследия”.   
       Судьба непредсказуемо для меня свела с внуком великого мастера пера Садриддина Айни, Эраджем. Его дед оставил нам жителям планеты в наследство немалую толику труда показывающего знаменательность периода, значимого для народов Средней Азии, который вложил его в общую копилку времени человеческой истории и бытия. Благодаря знакомству с Эраджем Айни, который пригласил меня посетить музей своего дедушки, у меня родилась мысль написать небольшой, но объёмно содержательный рассказ о замечательной династии Айни. Попутно этому рассказу, затрону вопросы династического характера, касающиеся моих размышлений в векторе событий происходивших в историческом и реальном времени. Изложу их в своём фолианте моего прожитого времени, и рождённых в моих мыслях и видениях.
               
    Каждый из нас в своей жизни горит желанием оставить о себе память  своим потомкам, либо тому  обществу, в котором он провёл свой отрезок жизни. О пройденном им пути в лабиринте многоцветной и разнообразной реальности. Либо о каком-то важном для него факте или моменте, оставившем ему впечатлительные для него воспоминания. Многие пишут мемуары, романы, или произведения в стихотворной форме. А есть люди, которые всю свою сознательную жизнь посвящают сбору монет разных стран, (наука о нумизматике), и другим ценным предметам. Собирает женские украшения из драгоценных металлов, или сбором исторических артефактов. Есть люди, ценящие вещи бытового характера. Они вкладывают свой нажитый капитал в строительство домов, либо в выкуп земель под хозяйственные и иные постройки, к примеру, благотворительность или постройку церкви для верующих людей. Одним словом на недвижимость, которая в дальнейшем  обеспечит их потомство всеми благами человеческого бытия. Впрочем, всё это накопительство имеет конечную цель, которая основывается на негласном правиле оставить о себе след. Он укажет на то обстоятельство, в какой степени человек прожил свою жизнь, попусту или с пользой для других. У нас у азиатов бытует не писаное правило. Человек за время бытия обязан посадить дерево, построить дом, родить и воспитать потомство. Однако есть люди, которые принесли обществу более весомый вклад, нежели простые обыватели, занимающиеся накопительством для своего потомства. К примеру, возьмём в основу доказательство такого вектора направленности человеческого труда и мысли. Руководители государств, полководцы, философы, учёные, поэты, писатели, актёры и другие фигуры крупного масштаба, оставившие след в истории человечества. Претворяя свои мысли и задумки в реальность мыслили так. Они считают, что наделены некой божественной силой и сверхъестественной способностью, нежели простые люди. И всё что они делают, считают в конечном итоге, обернётся во благо процветания той общественной формации, в которой они существуют. Принимают решение той задачи возникшей перед ним и обществом, сообразуясь со своими мыслями, обосновывая их своими действиями. Не ставлю перед собой задачу подробно осветить этот аспект деятельности людей, касающиеся действий отрицательного характера сильных мира сего. А затрону в некоторой степени важность положительных черт людей оставивших нам в наследство величайшие труды своих размышлений и доводов. Они целенаправленно освещают путь добросердечия и человеколюбия будущим поколениям землян. Об одной из династий, которая совершенствовала и совершенствует в неком векторе направленность движений в эти прописные истины и каноны человеческого существования. Герой, о котором начну своё повествование, является путеводной звездой для многих поколений народов Средней Азии, и о династии продолживших великие начинания мастера мысли и пера.
                Айни.
     Значение и величие творческого потенциала Садриддина Айни, призналось во всём мире, как одного из основоположников таджикской современной письменности и реалистического изложения пройденного им пути.
      Как сказал великий поэт соцреализма Мирзо-Турсун-заде, “Бывает, что в жизни одного человека как бы воплощена жизнь целого народа, все этапы его развития. Судьба Садриддина Айни счастливо сочетает в себе все этапы борьбы и развития его народа. Жизненный путь Айни, начинавшийся в темном царстве невежества и бесправия, тесно переплетаясь с жизнью его народа, развивается и проходит до светлых, радостных сегодня дней». Авторы в своей работе все время помнили это замечательное выступление Мирзо Турсунзаде — общественно-политического деятеля и крупного художника Востока. Поистине жизнь С. С. Айни и его творчество — это жизнь таджикского народа, это эпоха в развитии народа. Нельзя рассматривать одно вне зависимости от другого. Проследив год за годом 75 лет жизни Айни, мы убедимся, что это и есть рассказ о жизни и судьбе таджиков, повесть о том, как из бесправия и нищеты они вышли к свободной и счастливой жизни, стали частицей советского народа, стали одной из пятнадцати равноправных союзных республик”. Все, что Айни видел, пережил и перечувствовал, все это выхлестнулось в его бессмертных творениях, в его литературном наследии и стало достоянием таджикского народа. Произведения С. Айни переведены на 34 языка народов мира и издавались около 300 раз. Общий тираж их трудно представить. Советские литературоведы считают его крупным философом и поэтом и значительной фигурой XX века. Французские издатели «Воспоминаний» ставят Айни в один ряд с Джеком Лондоном, Киплингом и Максимом Горьким. В 1962 году в Каире на конференции писателей Азии и Африки делегаты — классики литератур Востока почтили память Садриддина Айни наряду с Р. Тагором, Лу Синем, Шахо Хусейном. Величие и значение С. Айни признали все его друзья и недруги, произведения его прочно вошли в сокровищницу мировой литературы, стали достоянием всего человечества. Народы молодых афро-азиатских стран взяли произведения Айни на вооружение, они на конкретных приводимых им примерах учатся избегать ошибок, учатся строительству новой жизни. Очень много общего в конкретно-исторической обстановке и судьбе таджикского народа и молодых государств, только что освободившихся от колониального гнета. И там и здесь были джадиды, и мелкая буржуазия, и басмачество…
     Он был трижды награжден орденом Ленина. Изучение влияния творчества Айни на таджикскую литературу — настолько обширно, что его невозможно втиснуть в рамки исследования творческого наследия великого мыслителя той ушедшей в историческую вечность эпохи…

      В начале 1918 года Айни написал на мотив «Марсельезы» стихи «Марш свободы». Очень скоро эта песня получила высшую оценку истории — стала народной. Это была первая революционная песня таджиков: она открывала новую эру в тысячелетней таджикской поэзии…
                МАРШ СВОБОДЫ
                (на мотив «Марсельезы»)
                1918 год
                О, рабы! Поднимайтесь из праха,
                Красным знаменем мир озаря!
                Сбросьте иго покорства и страха —
                Засияла свободы заря.
                Мы рассеем унынье и горе,
                Мы неправду развеем, как дым.
                Во всемирном безмерном просторе
                Справедливость навек утвердим.
                Отныне свобода свободна от пут,
                Отмщенье царям и эмирам!
                Отныне да властвует миром
                Лишь труд! Свободный труд!

                Венценосцам, проклятым в угоду
                Мы гремели цепями века,
                Нашу кровь проливали, как воду,
                Нашим потом кипела река.
                Так пускай же погибнут тираны!
                Пусть исчезнет насилье и гнет!
                Пусть отныне изведают страны
                Единения братского мед.
                Отныне свобода свободна от пут,
                Отмщенье царям и эмирам!
                Отныне да властвует миром
                Лишь труд! Великий труд!

                Угнетатель в почете и славе
                Наслаждение чашами пил.
                Угнетенный во мраке бесправья
                Только горе да горе копил.
                Но взвивается песня восстанья
                Над полночного тьмой бедняков.
                Перестроим же вновь мирозданье,
                Без цепей, кандалов и оков!
                Отныне свобода свободна от пут,
                Отмщенье царям и эмирам!
                Отныне да властвует миром
                Лишь труд! Свободный труд!
   В одной из бесед отца с сыном, старый мастер дал напутствие маленькому Садриддину.
     “ Поэтический талант не у всех и не всегда является добродетелью. Стихи, как и наука, обоюдоострый меч. Если этим мечом убит благородный человек — значит, убийца совершил тяжелый грех. Если стихи служат добру — слава поэту! Если же они служат злу, то пусть они будут прокляты!” Так, казалось бы, в будничной, повседневной жизни отец учил сына разбираться в людях, в поэзии, приучал его к самостоятельности мышления.   
       Мукаддима Ашрафи – жена Камола Айни, сына основоположника современной таджикской литературы, Героя Таджикистана Садриддина Айни, так охарактеризовала его личность. “Он великий устод ушедшего столетия привнесший неоценимый вклад в сокровищницу таджикско – узбекской классической литературы имеющий значение во всём мире.
     “ Творчество Садриддина Айни, удивительно многогранное, впитавшее в себя всю самобытность национальных художественных традиций, письменных и фольклорных, отражает целую историческую эпоху. С точностью летописца и эмоциональной чуткостью глубиной большого художника. С. Айни воссоздаёт перед нашими глазами картины прошлого Средней Азии. Показывает, как в удушающей атмосфере социального гнёта, самодурства и невежества, ханжеского благочиния живёт негасимая духовность человека труда, зреют, наливаются силой ростки народного гнева. В своих романах автор показывает разные стадии эволюции жизни народных масс  и народного сознания, постепенно идущего к пониманию необходимости открытой борьбы против прогнившего строя. Судьба героев С. Айни отражает не только всю глубину страданий, выпавших на долю народа и вместе с ним разделенных писателем; она зрамо рисует тяжкие поиски правды, долгий путь борьбы, счастье обретённого освобождения. Образы С. Айни близки и понятны читателям разных народов. Вот почему творчество таджикского писателя вышло далеко за пределы Таджикистана. Лучшие его произведения переведены на многие языки мира”.
     Первая половина жизни Айни совпадает с днями бухарского эмирата. Вторая половина жизни протекала уже в новое время, в дни, когда буря революции смела с лица земли подгнившие устои феодализма. Мастерство писателя развивается и крепнет в союзной республике, в равноправной семье Союза Советских Социалистических Республик.
     Первая половина жизни Айни — это судьба целого поколения людей, все их радости и беды, счастье и горе. Все, что видел и испытал таджикский народ, все это пережил и Айни — сначала в горьком детстве, потом в юности и затем в расцвете сил. Он впитал с молоком матери, вобрал в себя тысячелетнюю мудрость Азии, ее древнюю культуру, все богатство цивилизации таджикского народа, его дух свободомыслия и жажду счастья. Все, что Айни видел, пережил и перечувствовал, все это выхлестнулось в его бессмертных творениях, в его литературном наследии и стало достоянием таджикского народа. Авторы в своей работе все время помнили это замечательное выступление Мирзо Турсунзаде — общественно-политического деятеля и крупного художника Востока. Поистине жизнь С. С. Айни и его творчество — это жизнь таджикского народа, это эпоха в развитии народа. Величие и значение С. Айни признали все его друзья и недруги, произведения его прочно вошли в сокровищницу мировой литературы, стали достоянием всего человечества. Народы молодых афро-азиатских стран взяли произведения Айни на вооружение, они на конкретных приводимых им примерах учатся избегать ошибок, учатся строительству новой жизни. Очень много общего в конкретно-исторической обстановке и судьбе таджикского народа и молодых государств, только что освободившихся от колониального гнета. И там и здесь были джадиды, и мелкая буржуазия, и басмачество…
      Произведения С. Айни переведены на 34 языка народов мира и издавались около 300 раз. Общий тираж их трудно представить. Американский журнал «Зе миддл ист джорнел» в статье «Зима 1966 года» пишет: «С. Айни — сын крестьянина… Занял высокий пост в правительстве Таджикистана. А в 1951 году был избран президентом Академии наук Таджикской ССР. Он был трижды награжден орденом Ленина”. Советские литературоведы считают его крупным философом и поэтом и значительной фигурой XX века. Французские издатели «Воспоминаний» ставят Айни в один ряд с Джеком Лондоном, Киплингом и Максимом Горьким. В 1962 году в Каире на второй конференции писателей Азии и Африки делегаты — классики литератур Востока почтили память Садриддина Айни наряду с Р. Тагором, Лу Синем, Шахо Хусейном.
      Жизнь этого великого философа, ученого и мыслителя, писателя Востока, полная драматизма и лишений, исканий и находок, по-человечески трудная и поучительная, заслуживает особого внимания и научного интереса. В одном небольшом по объему эссе невозможно полностью и всесторонне осветить его жизненный путь и творчество. Мною поставлена более скромная задача: художественными средствами осмыслить основные этапы жизни и творчества Айни в неразрывном единстве с историческими этапами в развитии таджикского народа. В работе были использованы исследования критиков и литературоведов, писателей и ученых и приношу благодарность всем исследователям творчества С. Айни: И. С. Брагинскому, Н. Махсуми, М. Шкурову, С. Табарову, Рахим Хашиму и другим. Однако основным источником для работы послужили автобиографические труды самого Айни, высказывания его товарищей по перу, воспоминания людей, лично его знавших, его родных и близких, к которым имел счастье принадлежать автор данного фолианта. Триумф всех чаяний и надежд, помыслов и стремлений, дела всей жизни замечательного человека — борца, философа и мыслителя, отдавшего всю жизнь слову, связавшего свою жизнь с жизнью народа и ставшего неотделимой частицей своего народа, — Садриддина Сайидмурадовича Айни. Старые жители кишлака Соктари Гидждуванского тюменя до сих пор помнят странную клятву девушки в ее брачную ночь. Может, так оно и было, а может, и нет, однако и посейчас кумушки-старухи шепчутся, перемывая косточки своих одногодков, о том, как однажды в конце 1870 года молодая, стройная девушка Зевара на свадьбе дала более чем странную клятву: никогда не рожать дочек. Говорят, что Зевара клялась также произвести на свет только таких мальчиков, которые способны были управлять вилоятом — областью. Слухами полнится земля, однако истории известно, что Зевара действительно родила четырёх сыновей.
                Детство Садриддина Айни.
      «Детство мое протекало в пределах двух деревень, довольно далеко отстоящих друг от друга. По внешности и по обычаям они были очень несхожи между собой. Прежде чем говорить о себе, расскажу об этих деревнях, чтобы видно было, где происходило то, о чем я хочу вспомнить…» Так просто и бесхитростно начинает рассказ о своем детстве, о людях разных и интересных и об их судьбах Садриддин Айни. Дед писателя Сайид-Умар-ходжа был человек грамотный, знал ткацкое и столярное ремесло. Однажды рухнула обветшалая мечеть в кишлаке Махаллаи-Боло — Верхняя Махалла. Дед писателя восстановил мечеть, и до сих пор на одном из ее столбов сохранилась вырезанная им надпись: «Сделал Сайид-Умар-ходжа из Соктари». Грамотного мастера пригласили в кишлак муллой, так как сельский мулла был неграмотным — знал всего две-три главы из корана. Так и прижился мастер Сайид-Умар-ходжа в кишлаке Верхняя Махалла. Отец писателя Сайид-Мурад-ходжа тоже был грамотный и учил детей в школе. Однако его ученики становились муллами, и это очень огорчало учителя: «Так мой труд и пропадает даром!» — говорил он в назидание сыну.
     «Была весна, — рассказывает Айни об этой поре. — В нашем дворе цвели абрикосы. Крестьяне Верхней Махаллы пахали землю, рыли канавы, подрезали виноградники. По цветущим берегам и по еще не паханым полям ребята пасли скот. В один из таких дней меня потянуло в поле». Мальчики идут в поле, вдыхают аромат земли и видят незабываемую красоту природы. Но вот поднимается ветер, все меняется буквально на глазах. Мальчики бегут домой. Пастухи гонят стадо в кишлак. Пески, лежавшие неподвижно, двинулись на плодородные земли. Люди бессильны перед лицом природы: движение песка они остановить не могут.
      «Весь наш двор и земля в саду превратились в пустыню — ноги тонули в песке. Цветы на абрикосах напоминали трупики пчел. Сад, который еще вчера радовал глаз, стоял, словно поверженный, в трауре». Люди выходят спасать засыпанные сады, поля, дома. На тачках, в мешках, на ослах люди вывозят песок, подвязывают виноградные лозы, очищают дворы. Засыпало речку, и теперь весь Шофуркомский тюмень был обречен. Старая арабская пословица говорит: «Где кончается вода, там кончается и земля». Погибли посевы; люди, задолжав баю, добровольно пойдут в кабалу. Засыпаны поля и сады, плодородные земли. Люди годами будут трудиться: вывозить песок, очищать землю, возрождать сады, чтобы прокормить семью, заплатить налоги. Мужчины будут на зиму уходить на заработки, как Одина — герой одной из повестей Айни, будут вынуждены днем и ночью работать на бая, как Шоди — другой его герой, или, как третий его герой Эргаш, возьмут в руки оружие и поднимутся на борьбу с эмиратом.
     Дом семьи писателя в Соктари стоял на перекрестке рядом с мечетью. По соседству жили его родичи: Абдулло-ходжа — хороший столяр и садовод, его сын Иброхим-ходжа — знахарь, бездельник и лодырь. Человек грамотный и сообразительный — он ходил по дворам, читал заклинания, но семью не мог прокормить. За двором Абдулло-ходжи жила жена другого дяди отца Айни. В народе ее звали Тута-пошшо — «Царевна Тута». Люди, никогда не видевшие ее, могли бы вообразить, что она действительно, окруженная прислужницами, как царевна восседает на пуховых перинах. Но Царевна Тута, когда-то высокая и статная, была в пору детства Айни уже скрюченной, высохшей старушкой, одетой в ветхое, заплатанное платье. Кроме старой облезлой козьей шкурки, рваного коврика, засаленного одеяла да нескольких подушек, у нее ничего не было. Кормили ее дальние родственники. Ее сын Шароф-ходжа, прокутив землю, бездельничал в Карши. В единственном оставшемся строении жил двоюродный брат отца Айни — Хидоят-ходжа, за мастерство прозванный «Усто-ходжа», — человек веселый и справедливый. Он мог со смехом, мягко выложить человеку правду, и тот не обижался. Мальчики и девочки собирались у Царевны Туты и слушали сказки, предания, рассказы. Дети приносили хлеб, молоко, мясо, плов, кашу. Иногда в дом Туты собирались и взрослые: они тоже не прочь послушать сказительницу. «Она властно брала нас за руку — эта сказочная Царевна Тута — и вела в свое волшебное царство. Она рассказывала простым, народным языком, очень образно, — вспоминает уже признанный писатель Садриддин Айни, — я жалею, что почти совсем забыл ее манеру говорить, ведь с того времени, как я слушал ее, прошло более шестидесяти лет. Я всю жизнь, помня о ней, старался писать, как только мог, проще. Эту восьмидесятилетнюю старуху я считаю своим первым учителем. И когда вспоминаю о ней, я вновь чувствую сожаление и признательность к ней».
Конечно, у нее было другое имя, но народ, мудрый и справедливый в своих оценках, дал хранительнице устного народного творчества, своей сказочнице, в знак признания прозвище Царевна Тута. Это она зародила в душе Айни любовь к слову, к поэзии, заставила одаренного мальчика смотреть на мир широко открытыми глазами, поселила в нем жажду знания и первооткрытия.
     Поистине царевной была жена дяди отца Айни — Абдулкуддус-ходжи — сгорбленная старушка тетушка Тута! Жена Иброхим-ходжи Султон-пошшо особенно любила слушать сказки Царевны Туты о волшебниках, о семиголовом диве, а потом сама пересказывала их другим и клялась, что все происходившее в сказках она сама видела собственными глазами. Когда ее спрашивали, как же она уцелела, Султон-пошшо, ссылалась на амулеты, начертанные муллой Иброхим-ходжой. Напуганный такими рассказами, маленький Садриддин начал бояться темноты. Однажды мальчику случилось остаться ночью в саду. Его напугал какой-то странный шум, а воображение дорисовало ему такую картину, что волосы встали дыбом, — осла он принял за семиголового дива. Отец, мудрый мастер-правдолюб, узнав об этом, по-своему, как умел, развеял страхи Айни, доказывая ему, что этот страшный шум в саду подымает ветер, что не надо чертей бояться. Он пояснил сыну:
— Не бойся дива, див человека не тронет; бойся людей с душами чернее дивов. Отец с мальчиком сходили к расположенной поблизости гробнице, вселяющей страх в маленького Садриддина, обошли весь сад и убедились, что напугавший мальчика шум подымает в листве деревьев и в нише гробницы ветер, что нет никаких дивов — просто по ночам воют шакалы. После этого маленький Садриддин навсегда перестал бояться темноты и чертей. Осенью отец писал, что Усто-ходжа отправил своих старших сыновей, Мухиддина и Сайид-Акбара, учиться в Бухару. Садриддин остался единственным помощником матери, Сироджиддина можно было не считать: в ту пору он был совсем еще малышом. Весной, когда все живое наливается соком, зеленеет и цветет, во время весенних полевых работ, отец писателя ходил озабоченный, чуть-чуть встревоженный: проводят новое русло Шофуркома. Казалось бы, надо радоваться, что дехкане смогут поливать сады и огороды, но нет.
— Эта река разорит их больше, чем песок, который ее засыпал. Эмир приказал судье, председателю, сборщику налогов и начальнику стражи — четырем чиновникам — организовать работу по восстановлению канала. За шесть месяцев прокопали четыре версты. Шесть месяцев в палатках живут около двухсот чиновников и кормятся за счет и без того нищих обитателей кишлаков. В то грозное время, когда даже несоблюдение какого-либо обычая считалось крамолой и строго наказывалось, отец писателя решается написать письмо самому эмиру, разоблачая действия эмирских же чиновников!
Поистине мужественный поступок!
Правда восторжествовала, дехкане вздохнули свободно, отец писателя «был готов запеть и взлететь в воздух». Но важнее всего было то, что мальчик Садриддин, будущий писатель, получил урок непримиримого отношения к злу и притеснению. Когда Садриддину исполнилось шесть лет, отец его отдал в школу при мечети. Этот период жизни описан в повести Айни «Старая школа». Учитель его сам был неграмотным, а потому и учеников не мог обучить ни чтению, ни письму. Убедившись в этом, отец Айни взял сына из школы при мечети и определил в школу для девочек к жене деревенского муллы Биби Халифе. В этой школе, кроме Садриддина, учился еще Абдулло из Гидждувана. Самыми старшими были две девочки: Кутбия и Хабиба. Хабиба часто вздыхала, грустила и о чем-то думала, с глубоко затаенной скорбью читала газели. Она была дочерью образованного муллы из кишлака Работи Казок. Однажды она попросила маленького Садриддина принести ей роз. Мальчик сорвал несколько белых и несколько розовых цветов и подарил их Хабибе. Она понюхала белые розы, нахмурилась и спросила:
— Зачем ты эти принес?
— Я подумал, что и они вам могут понравиться.
— А тебе какого цвета больше нравятся?
— Розовые.
— Почему?
— Они того же цвета, как и ваше лицо.
Она засмеялась, обняла меня и прижала к груди».
К концу весны в кишлак приехали брат писателя и Сайид-Акбар-ходжа. Они стали заниматься у муллы. Сайид-Акбар-ходжа часто расспрашивал у Садриддина про девочек, учившихся в школе. Однажды он попросил мальчика передать записку Хабибе. В школе никого больше не было, и Садриддин, не задумываясь, доставил записку по адресу.
«Она ушла с этим письмом. Когда же она вернулась, лицо ее было бледно, глаза гневно сверкали, губы дрожали. Я был удивлен ее настроением. Я спросил, — пишет Айни через шестьдесят лет, — а когда будет ответ?
Лицо ее вспыхнуло, и глаза сердито блеснули. Она потащила меня за собой. Пройдя через двор, она свернула к хлеву. Войдя туда, сняла с ноги туфлю, ткнула ее в навоз и бросила мне под ноги:
— Вот возьми эту туфлю, брось ее в лицо тому, кто писал это письмо. Это будет мой ответ ему».
Садриддин добросовестно обо всем рассказал Сайид-Акбару.
— Хабиба — легкомысленная дура! — крикнул тот и ударил по лицу Садриддина. Мальчик убежал в слезах и затаил в душе обиду. Сайид-Акбар-ходжа был почти взрослым, и мальчик долго не мог рассчитаться с ним. Но однажды…
…Иброхим-ходжа лечил сумасшедших: лечил так, как лечат всех сумасшедших, — заковывал их ноги в кандалы и цепь от оков крепил на столбе. Утром и вечером он нещадно их бил. Однажды привезли больного человека лет тридцати. Садриддин часто приносил несчастному хлеб, кашу или какую-нибудь еду. Больной привязался к мальчику и часто просил отпустить его.
— Я вернусь. Даю слово, что вернусь. Я потом сам надену оковы на ноги. За это я подарю тебе солнце. Ты сможешь сесть на него верхом и покатиться на нем, куда захочешь.
Однажды, когда враг Садриддина Сайид-Акбар-ходжа возвращался из мечети домой, Садриддин указал сумасшедшему на него и сказал, что это и есть тот человек, который держит его на цепи. Потом он снял замок и выпустил сумасшедшего. Тот догнал Сайид-Акбара-ходжу, поднял и бросил наземь, сел ему на грудь и стал, душит. С большим трудом люди оторвали безумного, от потерявшего сознание Сайид-Акбара-ходжи. Мальчик отомстил за нанесенную ему обиду, но никому в этом не признался, боясь наказания.
      Однажды Садриддин уговорил бабушку взять его к себе. Сидя во дворе в тени, мальчик видел, как судья Абдулвохид вершит дела. На этот раз он должен был разрешить спор одной девушки с ее родителями. Судья спросил, согласна ли девушка выйти замуж и согласны ли на это ее родители. «Этот человек теперь для меня и отец и мать. Мне нет дела до их согласия или несогласия!» — твердо ответила девушка. Это и была Хабиба, учившаяся вместе с Садриддином. Она вопреки воле родителей и шариата выходила замуж за гончара, за своего любимого. Это еще раз убедило мальчика, что человек всегда должен оставаться человеком и должен бороться за свое счастье, даже в самые мрачные времена.

Садриддин окончил школу, но писать так и не выучился. Отец отвел его к мулле, занимавшемуся с Мухиддином и Сайид-Акбар-ходжой.
Сначала мулла проходил с учеником «Начало науки». Мулла читал вслух, а мальчик повторял за ним. Понятно, что особой пользы для себя Садриддин не извлек, но все же научился счету «абджад» и полюбил стихи. Особенно нравились ему газели, когда-то слышанные от Хабибы, и тогда стройная, быстрая Хабиба представлялась Садриддину героиней сказок Царевны Туты. Вот тогда-то Садриддин и научился мечтать. Богатое воображение уносило его в туманные дали, в сказочные чертоги. Отец пояснял ему непонятное в стихах, научил их читать. Настоящего живого поэта тоже впервые показал ему отец. Маленький Садриддин играл как-то во дворе у протекавшего арыка. По примеру отца мальчик тоже строил маленькие запруды, делал колеса и возводил игрушечные мельницы. Отец одобрил увлечение мальчика и внушал ему серьезное отношение к труду. Садриддин играл у арыка, отец отложил инструменты — он в то время обтесывал жернова — и, совершив омовение, направился к мечети. Вдруг он поспешно вернулся, поднял сына и поставил на небольшой глинобитный дувал, отделявший двор от сада мечети.
— Сейчас из медресе выйдет один человек, — сказал он. — Повнимательнее приглядись к нему. Это учитель твоего старшего брата. Он поэт, и стихи у него хорошие. Из маленькой кишлачной медресе вышло несколько человек. Впереди шел имам, а рядом с ним высокий худощавый незнакомец с маленькой бородкой, в которой просвечивалась седина. Одет был этот человек в полотняный халат, и чалма у него была гораздо меньше, чем у имама. Это был поэт Исо Махдум. Вечером отец прочитал сыну его стихи:
Доколе от безделья нам погибать в тоске!
Сложи скорее вместе листы в твоей руке.
До этого мальчик думал, что поэты были святыми и жили очень давно, что живого поэта сейчас нельзя увидеть. Поэтому Садриддин удивленно спросил:
— Значит, можно складывать стихи в наше время и святым для этого быть не обязательно?
— Конечно, время и святость не имеют здесь значения. Даже я, когда построили новый айван нашей мечети, сложил в честь этой мечети такое двустишие:
В год птицы был, айван воздвигнут сей,
Зерна ты птице дай и дай воды напиться!
Для любознательного и пытливого мальчика это было новым открытием мира: значит, и в наши дни живут поэты, значит, поэты такие же люди, поэтом может стать любой, и даже отец, не поэт, при желании написал двустишие, значит, можно научиться писать стихи. Мальчик полюбил стихи, но читать и писать так и не научился, однако отец обещал ему помочь. Отправляясь как-то в базарный день в Верхнюю Махаллу, отец взял с собой сына до Гидждувана. На Гидждуванском базаре отец купил ему пенал, два калями — тростинки для письма, резинку, бумагу и папку из бараньей кожи для бумаги, ножик для точки калямов, пучок шелковых ниток и четыре листа кокандской воловьей кожи. Радость Садриддина была безгранична. Еще бы! У него уже есть собственные письменные принадлежности...
                Батя.
       Единственный дядя по материнской линии Камола Айни – писатель Вадуд Махмуди ещё в тридцатые годы ушедшего в историю века был приговорён в общей сложности к 23 годам каторжных работ за свои откровенные выступления против политики территориального размежевания и уличался в национализме. Последние 10 лет срока он отбывал на полуострове Ерцево Архангельской области. Садриддин Айни написал сыну – студенту письмо, в котором рассказал, что власти дали разрешение дяде на свидание с близкими родственниками, так как с 1937 года его никто не навещал. Так как мать Камола была больна и не могла навестить единственного брата, то сын напросился сам навестить своего дядю. Для этого из Самарканда ему прислали огромную посылку, в которой были продукты, махорка и тёплая одежда для ссыльного. Для студента, который был на особом счету у комсомольских и специальных политических органов за своё участие в запрещённом журнале, такая поездка была опасной. Получив специальное разрешение в спецотделе МВД СССР, на поезде Камол отправился в Архангельск, а оттуда с большим трудом добрался до лагеря. Оказалось, что дядю Вадуда здесь все называли Батей, уважая его начитанность, возраст и долгий срок за решёткой.
     “Открылась дверь, и на пороге появился человек в потрёпанной одежде, обросший, на голове – грязная лохматая шапка. Я даже засомневался, мой ли это дядя? Ведь я не видел его с 1937 года. А незнакомец произнёс на таджикском языке: “Камолджон, племянник мой, добро пожаловать!” Далее в дневнике продолжено.
“Моё уважение к дяде усилилось после рассказов отца о нём.
- Если бы твой дядя не вступал в разные политические движения, он был бы несравнимым философом того времени. Также у него был свой писательский стиль, богатый, но понятный язык изложения. Он написал столько учебников, а переведённый им “Герой нашего времени” Лермонтова хочется читать и читать…”.
     На прощание Батя попросил племянника при подготовке очередной посылки найти в его личной библиотеке собрание стихов Бедиля и каждое яблоко или орех в посылке обернуть листочками из этой книги, чтобы с заключёнными, среди которых были именитые учёные, поэты, писатели, философы, читать Бедиля и ставить постановки по нему. В конце повествования о дяде Камол Айни осознал, что возвратился из такого ужасного, страшного места, как одна часть полуострова Ерцево, в круговорот другой своей прежней обыденной повседневной жизни, к которой привык. В мир совершенно противоположный тем реалиям, в которых находился его дядя. Где некоторое время назад, официальные органы допрашивали его и его друзей – студентов из – за нескольких ребяческих статей. Где лозунги о счастье, труд и свобода красуются повсюду. Он понял, что от “рая” до “ада” – всего один шаг. 
                Другой Айни.
 (Из материала Манижы Курбановой в газете Азия-плюс, за номером 38 май 2014 года)
       Недавно во всём мире отметили День сыновей. И в солнечной Республике Таджикистан есть сыновья и внуки, продолжающие славный путь своих замечательных отцов и дедов. Вот и мне пришла мысль пополнить копилку воспоминаний многих писателей современности и внести свою лепту о знаменательной династии Айни. Где дети и внуки великого мастера слова и пера Садриддина Айни продолжили и продолжают в настоящее время дело своего известного во всём мире предка.
Как гласит притча таджикского народа, что однажды спросили царя Хосрова:
-Который из твоих сыновей и внуков тебе всех милее?
Он ответил: Те из них, которые любят дисциплину, страшатся бесчестия и постоянно стремятся достичь более высокого положения в обществе.
Немало в Таджикистане сыновей, продолжающих славный путь своих отцов и дедов. Вспомним о династии Садриддина Айни, где дети и внуки продолжают дело своих предков.

В пример приведу сына и внука Садриддина Айни, которые продолжая дело своего деда, добились признания в нашем современном обществе.
Ранее при жизни Камол Айни рассказывал интересный и поучительный эпизод из жизни своего отца:
- Ещё до Великой Отечественной войны правительство подарило устоду легковую машину марки “Победа”, выделили шофёра. Но когда началась война, устод принял решение отправить машину фронтовикам.  “Сейчас не время для роскоши, - сказал Садриддин Айни. – Если она пригодится фронту, будет лучше”

Хранителем литературного наследства и памяти об Садриддине Айни, является внук писателя Эрадж Айни. В настоящее время он занимает пост председателя Литературного фонда имени Айни. Айни Камол Садриддинович, литературовед и востоковед, сын основоположника таджикской советской литературы Садриддина Айни, Героя Таджикистана. Камол Айни в 1958 году закончил факультет Ленинградского государственного университета, долгие годы работал в Институте языка и литературы Академии наук Таджикистана. Он был одним из организаторов и руководителей международного общества “Пайванд”, который объединил учёных и литературоведов персоязычных стран мира. Камол Айни был похоронен 15 августа в городском парке Айни, рядом с могилой своего отца. Но, в новом веке вместе с великим дедом по решению правительства был перезахоронен в посёлке Лучоб города Душанбе Республики Таджикистан.
В середине августа 2010 года, не стало известного таджикского учёного-литературоведа, академика Камола Айни. Свою творческую жизнь он посвятил продолжению отцовского дела, изучению и пропаганде таджикско-персидской литературы и культуры. Многие исторические события того времени нашли своё отражение в дневниках Камола Айни. В частности, интересен факт, что известному государственному деятелю дважды выделяли для поездок немецкий автомобиль “М-1”, а он подарил их наиболее нуждающимся учебным заведениям: Таджикскому институту в Самарканде и педагогическому училищу в Пенджикенте. Камол Айни отмечал, что отец старался привить сыну любовь к ремёслам. Эти навыки оказались полезными при строительстве дополнительных построек в их доме, которые он перенял у усто Кобила и по своей инициативе построил беседку в саду.
     В 50-е годы, когда Камол учился на факультете востоковедения Ленинградского госуниверситета им. Жданова, разразился скандал, связанный с выпуском подпольного студенческого журнала “Самиздат”. Он познакомился с одним из студентов, ленинским степендиантом Акифом Назаровым, который как оказалось позже, был одним из учредителей этого журнала. В беседе с ним выяснилось, что студенты хотят один из номеров посвятить некоторым неверным на их взгляд партийным решениям, в результате которых несколько выдающихся художественных произведений искусства и литературы, не имеющих ничего общего с политикой, попали в списки запрещённой литературы и были приговорены забвению. В связи с этим решением в Таджикистане была запрещена постановка спектакля “Тахмоси Худжанди”. Как писал Айни-младший, что он хорошо знал историю о старинном герое этого произведения. В годы Второй мировой войны Драмтеатр им. Лахути приезжал на гастроли с этим спектаклем в Самарканд. С его слов за месяц он посмотрел этот спектакль более шести раз.
     Когда Камол Айни рассказал Акифу, что постановка не имеет никакой политической подоплёки, его попросили написать статью об этом. Камол написал для журнала статью ”Тахмоси Худжанди - народная сказка”. На следующий день Акифа и его друзей арестовали. Также к ответственности были привлечены все авторы материалов, в числе которых был и Камол. Благодаря письму-ходатайству декана факультета востоковедения ЛГУ Струве, в котором говорилось, что автор не имеет ничего против режима и всего лишь рассказал об истории древнего героя. Камолу Айни удалось избежать наказания.
     После учёбы Камол Айни вернулся в Душанбе. Работал старшим сотрудником в Институте языка и литературы им. Рудаки, некоторое время занимался подготовкой и изданием письменного наследия. Когда при институте был создан отдел востоковедения и литературного наследия, он стал заместителем заведующего. Позже при отделе впервые был создан сектор текстологии, которым руководил Камол Айни. С 1965 по 1972 годы, по решению АН СССР, в рамках программы научно-культурного сотрудничества между СССР и ИРИ он был откомандирован в Исламскую Республику Иран для изучения совместного письменного наследия персоязычных стран. В 1976 году Камол Айни руководил сектором иранистики АН Таджикистана. Он - автор более 400 научно-популярных статей.  Одним из важнейших научных работ является издание пятитомника “Исследования древней культуры и знакомство с “Авестой” (Франция-Париж 1999) совместно с Масъудом Миршохи и Парвона Джамшедом и книга “Первое упоминание и издание “Авесты” в России” (Париж 2001).
     В результате многолетней научно-литературной деятельности Камол Айни был принят в члены  различных ассоциаций, научно-культурных центров десяти стран Европы, США и Канады. В 1990 году Камол Айни был избран седьмым победителем международной премии иранского наследия – Бунёди Афшор (Иран)  и практически явился единственным получателем на постсоветском пространстве. А в 2008  году Республика Иран  в сотрудничестве с ЮНЕСКО учредила международную премию им. Ал. Фараби, которую в том же году получили 17 выдающихся учёных мира, в том числе и Камол Айни. В конце двадцатого века он был признан единственным в Центральной Азии учёным, получившим 575 голосов, при избрании академиком высших учебных заведений РФ в сфере востоковедения. Также он являлся заслуженным деятелем науки и техники Республики Таджикистан.
     Неоценим вклад учёного также в подготовке и издание 9- томника “Шахнаме” великого Фирдавси, избранных произведений в пяти томах Абдурахмона Джами, собрания сочинений Садриддина Айни в 15-ти томах. Незадолго до смерти он подготовил к печати последнюю редакцию “Намунаи адабиёти точик” (Образцы таджикской литературы).
     За два дня до этого трагического дня устод приходил в институт, - вспоминает завотделом текстологии и письменного наследия Института востоковедения и древних рукописей АН РТ, кандидат филологических наук Али Мухаммадии Хуросони.
     - Он подарил мне книгу под своей редакцией “Вис ва Ромин” Фахриддина Гургони, которая бала издана в Тегеране, и попросил, чтобы я подготовил эту книгу на кириллице. Я и не знал, что это была наша последняя встреча…
     По словам Хуросони, только одним своим исследованием творчества Малехо Самарканди Камол Айни внёс неоценимый вклад в мировую литературу.
… 14 августа 2010 года Камола Айни не стало. Ему было 82 года. 15 августа он был похоронен рядом с отцом в столичном парке имени Садриддина Айни. По словам сына учёного – Эраджа, у отца было много планов: он хотел переоборудовать домашнюю библиотеку, на столе остались незаконченные рукописи…
     - Отец страшно болел за таджиков, за нашу культуру и историю, все нападки со стороны болезненно воспринимал – вспоминает его дочь Лайло, вытирая слёзы. – Понимаю, что возраст, но отец был таким жизнерадостным, он хотел всё успеть…
                Восток снова в моде.
         (Из материала Елены Липовой в журнале “Огонёк” Москва 2001г.)
     Восточная культура всегда притягивала европейцев. Западной структуре жизни, построенной на логике, рационализме, переходящем в потребительство, она во все времена противопоставлялась как нечто цельное, постигаемое скорее на уровне восприятия и чувств, чем на уровне разума. Считалось, что если восточный человек может освоить европейское сознание, то восточный менталитет настолько тонок и гибок, уходит корнями в такую глубокую древность, что для его принятия нужно перестраивать своё мышление. А вернее настраивать душу. Культурное наследие Таджикистана настолько огромно и многогранно, что исследователям ещё предстоит подробное изучение всех его аспектов. В последние годы, несмотря на нестабильность и военное время, таджикские искусствоведы, исследователи и просто любители ни на минуту не прекращали свои научные работы. Одним из таких учёных является Мукаддима Ашрафи. Она стала первым в Таджикистане доктором наук в области изобразительного искусства. Преподаёт в Технологическом университете историю искусств, историю костюма, современную моду…
     Дом Мукаддимы Ашрафи и её мужа Камола Садриддиновича Айни похож на нетронутый кусочек какой-то прошлой жизни. Сохранилась какая-то то ли дворянская, то ли профессорская атмосфера. Потом, наконец, удалось правильно подобрать слово – атмосфера интеллигентности. Приглашённые в этот дом, мы с первой же минуты осознали, что пришли именно к востоковедам. Всё, даже старинный ковёр на стене говорил об этом.
- А, это знаменитый ковёр, - улыбается Мукаддима. – У моих родителей была студенческая свадьба. Отец тогда ещё был известным композитором, и денег на дорогой подарок невесте, естественно, не было. А когда родилась я, он захотел сделать маме такой подарок. Но средств на новый ковёр всё ещё не хватало, поэтому он пощёл в комиссионку и купил этот. Позже оказалось, что ковёр этот восемнадцатого века и подобный есть только в Эрмитаже.
     Всю жизнь Мукаддима была таинственным образом связана с какими-то изящными предметами былого. И ещё занималась не менее изысканным занятием – изучением средневековых миниатюр.
     Древние персидско-таджикские миниатюры – это зеркала, отразившие в своё время сложный и многообразный уклад жизни предков. По ним как по книгам, можно изучать старинную живопись, одежду и убранство того времени, интерьеры домов, архитектуру, садово-парковое искусство. Так как средневековые миниатюристы (Шираза, Казвина, Мешхеда, Тебриза) прописывали свои произведения очень детально и подробно, сегодня можно собрать обширный исторический материал. Самая ранняя находка датируется концом двенадцатого века – это миниатюры дворца Гуль Шаха.
     Таджикское средневековье растянулось с двенадцатого до начала девятнадцатого века. Его окончание знаменуется небывалым интересом Запада к культуре Востока. Тогда по-настоящему были открыты для всего человечества многие поэты, мыслители, учёные, философы. Это был новый мир для европейского искусства. Широкой публике, например, неизвестно, что знаменитый французский импрессионизм родился благодаря знакомству с искусством Востока.
                (Из интервью Мукаддимы Ашрафи журналисту “Огонька”.)
      Запад и впрямь сейчас вновь повернулся лицом к Востоку, и он стал популярен на Западе. Недавно вернувшись с конференции, которая была посвящена  культуре Ирана, где делала доклад на тему средневековой живописи. Эта конференция проходила в Вашингтоне. Потом ездила в Берлин на презентацию книги “Ислам – искусство и архитектура”. В сентябре в Вене прошла конференция по Средней Азии.
     Материала для исследований множество, археологами, как и раньше, ведутся раскопки, а мы на этом материале пишем свои научные работы. В период с 1990 года по 1991 я получила гранд Гарвардского университета на исследования американских фондов. Это основное место хранения рукописей Средней Азии и Ирана. Огромные хранилища находятся в музеях и библиотеках. Мне удалось найти неизвестные миниатюры. Они были охарактеризованы мною как Самаркандские миниатюры семнадцатого века. Как они попали туда, интересная область исследований учёных. Моё мнение таково. До восемнадцатого века книги попадали туда в основном в виде посольских даров правителям. А с конца девятнадцатого века, когда начался огромный интерес к Востоку, возникло повышенное внимание и к нашей миниатюре. Тогда же начинается коллекционирование. Крупнейшие магнаты, богачи начинают собирать книги, которые стоили не дёшево, ну и конечно продавалось на аукционах. Первыми знаменитыми коллекционерами восточных древностей стали Ротшильд, Гудвин Кьян и Вевер. Вевер, известный французский богач, был коллекционером и искусствоведом. Он собирал восточные рукописи с миниатюрами и в 1912 году представил свою коллекцию публике, сделав огромную выставку в Париже и Лондоне. А потом, после его смерти, где-то в 30-х годах, все следы этого уникального собрания древностей были потеряны, никто не знал, куда делась коллекция. Думали, что наследники её потихонечку продали в частные руки. И только в начале 90-х годов было объявлено, что эту коллекцию закупил музей Саг Лер в Вашингтоне.
     Вот так, подобно коллекциям картин собирались и целые коллекции творений мастеров миниатюры Востока. Потом они постепенно стали перетекать туда, где было больше денег, - на Запад. Сейчас самые богатые коллекции представлены в Британской библиотеке, потом идут Парижская, Венская, Берлинская. В Европе нет города, где бы ни хранилась хотя бы одна рукопись. И в России есть замечательная коллекция в Санкт-Петербурге в публичной библиотеке и в библиотеке Института Востока.
     К Востоку сейчас огромный интерес, а к искусству Востока очень бережное отношение. Так как люди, слава Богу, понимают, что это богатство принадлежит всему человечеству.               
                Внук Садриддина Айни.
     Хранитель дедовского и отцовского сокровища является внук и сын известных всему миру личностей. Он  продолжатель рода Айни,  является хранителем литературного наследия и памяти об Садриддине Айни, занимая пост председателя Литературного фонда имени Айни. Родился Эрадж 8 ноября 1966 года в столице Российской Федерации городе Москве. Окончил Таджикский госуниверситет и Коммерческий университет в столице Республики Таджикистан городе Душанбе. В настоящее время Эрадж Айни совместно с Академией наук Республики Таджикистан готовит материалы к переизданию полного собрания сочинений основоположника таджикской советской литературы. В сборник войдут труды, положенные на полку во времена СССР по цензурным соображениям. Также готовится к печати дополненное издание книги С. Айни “Воспоминания” впервые выпущенные в 50-х годах прошлого века в серии “Литературные памятники мира”. Отец Эраджа – Камол Айни известный востоковед – литературовед, заслуженный деятель науки и техники Республики Таджикистан. Его перу принадлежат более 400 научных работ посвященных различным проблемам персидско – таджикской литературы. Камол Айни в 1958 году закончил факультет востоковедения Ленинградского государственного университета, и долгие годы работал в Институте языка и литературы АН Таджикистана. Он был одним из организаторов и руководителей международного общества “Пайванд”, который объединил учёных и литературоведов персоязычных стран мира. Он был похоронен 15 августа в городском парке имени Айни, рядом с могилой своего деда. Однако по решению властей был вместе с дедом перезахоронен в посёлке Лучоб на окраине города Душанбе.
      В честь юбилея деда, его внук Эрадж Айни возглавлял работу по реконструкции дома музея великого писателя и деятеля науки и культуры Таджикистана, мыслителя этой благодатной земли Садриддина Айни столицы Республики Таджикистан, городе Душанбе.

                Личное знакомство с внуком С. Айни.
     С этим, на мой взгляд, многогранно интересным и талантливым человеком, нас судьба свела в сфере моей деятельности в СМИ и по другим не менее важным для меня эпизодам моей жизни. А именно, работая журналистом и публикуясь во многих русскоязычных изданиях Таджикистана, мне приходилось встречаться с людьми разных профессий. С обычными ни чем непримечательными людьми. Которые не обременёны профессиональными и иными узами, касающихся творческих направлений жизнедеятельности. Встречи происходили с пенсионерами, молодёжью, детьми, а также с государственными чиновниками. В процессе рабочего момента посещать мероприятия, имеющие государственное значение, многие посольства, аккредитованные в нашей республике и другие важные мероприятия имеющие значение  к теме публикаций в газетах и журналах. Первая встреча и знакомство с Эраджем Айни состоялось в ТОДКС (Таджикское общество дружбы и культурных связей с зарубежными странами). Принимая на добровольных началах активное участие во многих мероприятиях в качестве журналиста, автора-исполнителя собственных сочинений организованных многими общинами находящихся в ведении данной организации.  Участвовал в мероприятиях организованных в ТОДКС заместителем директора Мушарафой Шариповой, с ней я был знаком с периода союзного государства. Неоднократно вместе с группой представителей и участниками многих организаций выезжали за пределы столицы и выступали с концертами и другими не менее важными культурно массовыми мероприятиями, в других городах и селениях нашей республики.
     В один из весенних дней недели, зайдя в кабинет к Мушарафат Вахидовне, заметил молодого человека сидящего в кресле приятной внешности и открытым взглядом. Муалима, как я почтительно называл Мушарафат Вахидовну, ответив на моё приветствие с улыбкой на лице, представила мне посетителя.
- Молодой человек, довольно известная личность среди интеллигенции нашего города. Зовут его Эрадж, он внук нашего устода Садриддина Айни.
      В моих мыслях возник образ, видимый мною с детских лет. В золоченой рамке был изображён образ дядечки в тюбетейке с белыми, как снег усами и бородой. Сразу вспомнилась фраза сказанная Константином Анисимовичем Белоусовым сказанная им ещё в детские года, пролетевшие школе-интернат.
- Это великий мыслитель, с которого начиналась история нового советского государства возникшего на развалинах бухарского эмирата. Республика, которая перешагнув с рабовладельческого строя и миновав стадию капитализма, строила социалистическое равноправное государство.
      Кстати сказать, он так увлекал нас своими рассказами на уроках истории, так что ни один ученик из нашего класса на его занятиях не получал отметки в журнале ниже четвёрки. Помню, на его нагрудном накладном кармане пиджака красовался орден Ленина. Великолепно изъясняя урок, он был требователен и к нашим ответам на его вопросы и задания, которые задавал нам на дом. Он очень отличался характером от директора школы. Был добр и улыбчив в противоположность Махкаму Кахорову, который любил провинившихся учеников хватать за ухо и больно  выкручивать его. И он тоже был награждён партией и правительством орденом Ленина.
     С той поры у меня с Эраджем завязались приятельские отношения, о которых можно написать роман. Но я в краткой форме опишу некоторые эпизоды из наших встреч, которые сыграли лично для меня колоссальную роль в дальнейшей моей судьбе. Первая знаменательная для меня дата состоялась в музее С. Айни, куда меня, как и многих людей имеющих отношение к мероприятию организованному Эраджем в честь 140-летия великого мыслителя востока. Были приглашены гости с  Российской Федерации, Узбекистана, Казахстана и других государств бывшего союзного государства и гости из Америки, Франции. А также замечательные люди нашей страны, государственные мужи, поэты, писатели, артисты, певцы и музыканты, в общем, интеллигенция города. Всем участникам были вручены значки с портретом знакомым ещё с детства мне Садриддином Айни, дедом Эраджа Айни. Многие поэты, писатели, выступили с речью затрагивающую великую значимость работ писателя стоящего у истоков образования нашей республики и личности занимающей почёт и уважение в современном мире. Певцы и музыканты тоже внесли свою лепту в это знаменательное торжество. Значимость этого события была отмечена в СМИ и других печатных изданиях.
     Другие эпизоды, оставившие в моей памяти важный след, это встречи с замечательными людьми в офисе редакции. В рабочем порядке Эрадж Айни встречался со многими людьми, одним словом нашей передовой интеллигенцией. С художниками, в числе которых известный не только в нашей республике художник, но и далеко за её пределами, великолепным мастером кисти Исуфом Санговым. А также с известными поэтами, писателями, певцами, музыкантами и государственными деятелей. Помню случай, когда мы с ним посетили художественный фонд нашей республики. Этому посещению способствовала полученная им информация от музея открытой улицы в Киеве, где хранятся слепки с лица известных людей в мире. Например, существует коллекция восковых фигур знаменитостей со всего мира. Так вот они по интернету связались с Эраджем и предложили, чтобы слепок с лица Садриддина Айни, тоже бы занял достойное место среди выставленных для обозрения людей посещающие этот музей на Украине. Встретившись в Посольстве Украины с Чрезвычайным и Полномочным Послом Украины, расположенного в нашей республике, Эрадж договорился о доставке в музей Киева гипсового слепка с лица нашего знаменитого устода Садриддина Айни. В художественном фонде из оригинала слепка из бронзы, хранившегося в музее С. Айни была вылита гипсовая копия. Чрезвычайный Полномочный Посол Украины Василь Серватюк перевёз слепок в Киев, где экспонат занял почётное место среди копий слепков знаменитостей мира. И таких эпизодов масса, о которых можно написать весомую книгу. На мой обыденный взгляд, Эрадж обладает многими качествами деятельного человека. С его активной деятельностью связаны многие аспекты, касающиеся приумножения экспонатов музея его дедушки. Да и не только дедушки, но вдобавок пополняются архивные материалы, касающиеся его родословной, а также других многих известных людей оставивших нам в наследство свои труды. Не только ушедших в историческую давность времени, но и его современников. К примеру, внуком устода открыт филиал музея С. Айни в Рязани. Директором этого филиала является наш современник поэт Алексей Авганов. Этот значимый филиал, открытый под чутким руководством Эраджа Айни принимает посетителей на родине известного в России народного поэта Сергея Есенина. Кстати сказать, книжным издательством, возглавляемым Эраджем, был выпущен в свет сборник стихов на трёх языках знаменитого поэта России. Эрадж Айни, очень деятельный человек, который в совершенстве владеет многими языками. Имеет навыки чтения и перевода многих  языков, в числе которых и арабский язык. На мой взгляд, Эрадж Айни достойный продолжатель династии Айни. Его неутомимый и дальновидный, главное профессиональный подход в деле реализации своих творческих планов вполне достижим. Благодаря вдумчивой и кропотливой работе над материалами и  задачами, стоящими перед ним он успешно реализует все начинания, претворяя их в жизнь, тем самым вносит весомый вклад как продолжатель трудов своих предков.  Благодаря Эраджу, Фариде, Исуфу Сангову и другим моим друзьям я по-иному взглянул на окружающий меня мир. Творческим помощником в работах Эраджа есть ещё один человек, который активно участвует в процессах создания, на мой взгляд, шедевров книжного издательства в нашей республике. Это дизайнер Фарида Юсупова, с которой благодаря Эраджу Айни я знаком со времени первого посещения музея имени Садриддина Айни. Могу кратко выразить своё мнение о Фариде. Она очень  грамотный, начитанный человек, отличный собеседник хорошая мать, воспитавшая умную дочь. С ней я вместе со своим внуком Артуром, и группой путешественников  побывал во многих интересных местах, колеся пешим ходом по горным тропам Таджикистана. Вот и данный фолиант, над которым идёт полным ходом работа, был задуман и воплощается мною благодаря знакомству с этими замечательными людьми. Происходят события вокруг меня, которые непредсказуемы мною даже во снах. До знакомства с ними я в принципе занимался творческим поиском  в музыкальном и литературном векторе действий, даже работал над романом, сборником стихов и песен. Мною уже был завершен первый том моего романа “На рубеже двух веков” и другие работы в музыкальном отношении. Стал анализировать события, происходящие в реальности. Родились мысли, которые дали новый толчок моему литературному творчеству совершенно в ином ракурсе, нежели были ранее. Таким образом, сделал вывод для себя, и он озвучен мною так. “Тебя как личность определяют не твои способности и талант, которым ты от природы наделён, а близкие люди окружающие тебя в твоей судьбе ”.