По прозвищу Алтушка

По прозвищу Алтушка
   
В маломестной камере на шконке* второго яруса томится осунувшийся мужчина пожилого возраста с седыми взлохмаченными волосами. Он лежит на спине, закинув руки за голову. Его утомлённое лицо не выражает ничего, кроме, пожалуй, напряженного ожидания, какое накладывается на лица людей, изо дня в день обязанных сидеть в одной и той же камере, видеть всё те же физиономии и те же обшарпанные стены.  Это Осип Шмуль, по прозвищу Алтушка, мошенник по складу ума, по сути, банальный воришка. Прозвище Алтушка, Осип Шмуль получил, когда "прописался в хате" и поведал братве о своей истории. Быть тебе Алтушкой, сказали ему более уважаемые «родственники» по несчастной доле. Алтушка – мелкая разменная монета, ерунда, безделица, недостойный внимания факт. Так Осип Давидович Шмуль стал Алтушкой.  Шмуль отбывает неприлично большой срок, наказание за кражу очень крупной суммы из государственной казны.  Если бы Шмуль упомянул в своей исповеди сокамерникам о величине совершенной им кражи – быть бы ему Алтыном. Однако Шмуль благоразумно утаил перед собратьями за какую сумму присел. 
   Осип Шмуль, по образованию был архитектор, достигший больших высот в строительном бизнесе. Он якобы страдал клептоманией, у него был нарушен контроль к побуждениям, как написано в истории его болезни. Вся беда Алтушки состояла в том, что время от времени он поддавался сильным импульсам, побуждающим его к такому весьма нехорошему делу как воровство. Осипа, будто бы донимала устойчивая неспособность преодолевать желание совершать кражу. Порой Шмуль даже не отдавал себе отчёта в своих действиях и, беззастенчиво крал. Не удержался Шмуль и на этот раз, опять умыкнул выделенные государством деньги на строительство крупного объекта.  Казалось бы, не бедный человек, живи себе смирно, создавай что-то полезное для людей, получай удовольствие. Нет. Осипом постоянно двигала жажда наживы. Он понимал, что воровать нехорошо, но не мог остановиться и отказаться от своей вредной привычки, не мог он без этого.  Шмуль становился сам не свой: «Кажется, что мною изнутри кто-то руководит. И когда я всё-таки не сдерживался и крал, я испытывал чувство абсолютного удовлетворения», – признавался на следствии Шмуль. Это мол, клептомания, стыдно конечно, извините, но, что поделаешь – болезненное влечение к совершению краж.  Болезнь или всё же «отмазка» для склонных к воровству людей?  Вопрос? Клептомания – это психологическая болезненная зависимость человека, недуг, который нужно лечить,– уверяют медики. Лечение Осип Шмуль получил то, которое ему прописал суд – приличный срок, в полной мере соответствующий украденному. Ну, коль уж такое несчастье, природа допустила непростительную ошибку, что иначе клептоман не может, чтобы не своровать. Так воруйте клептоман у клептомана! Создайте свой кружок по интересам, страсть свою утоляйте  и ущерба окружающим не наносите. Так нет, Осипа на большие деньги потянуло, людей обворовывать по мелочам ему стало  скучно. Вот и сидит Алтушка в тюрьме, лечится. Изнывает, воровать не может, опасно для жизни, здесь за такое можно вдруг неожиданно проснуться и почувствовать, что уже остываешь.
    Попав в камеру, на первых порах Шмуль нервничал, общее пространство, и однообразие происходящего угнетали его. Он тупо и отстраненно смотрел на утомлённые лица сокамерников и почти физически ощущал висевшее в хате напряжение. Присуждённый ему срок тяготил его, томил душу. Между тем, Шмуль не встретил здесь того, что мог ожидать. Он не столкнулся с теми страшилками, которые бытуют о тюрьме на воле, ни тебе грозных лиц, ни негодующих криков, ни угроз неминуемой расправы. Не встретил он и проявления какого-либо участия к своей необыкновенной судьбе; ни один из заключённых даже не остановил на нём долгого, любопытного взгляда. Однообразие, серые стены, монотонный гул говоривших между собой заключённых это да, но всё это, всего лишь было пропитано холодным равнодушием к чужой судьбе и всё, не более того. Пообвыкнув, Шмуль начинал понимать, что к жизненным драмам и порой трагедиям здесь уже привыкли и всего этого уже насмотрелись и что именно в этом-то равнодушном бесстрастии и состоит весь ужас и вся безвыходность его положения. Ему даже показалось, возьмись он умирать здесь у всех на глазах от тоски и отчаяния это не вызовет у сокамерников к нему ни малейшего сострадания, такая его попытка умереть разобьется о притуплённые нервы и привычку, как муха о стекло. Такие вот разные по величине мысли забредали в голову к Алтушке. Дабы как-то успокоиться Шмуль, даже спустился с пальмы – второго яруса в ущелье между нар. «Бабан ты и есть Бабан» – приговорил он себя, видимо придя в своих размышлениях к неутешительным выводам.  Бабан, в среде деклассированных элементов – простак, деревенский мужик.   «Бабан и Бабан ну и что, что Бабан, а может не Бабан вовсе» – Алтушке явно не хотелось быть ещё и Бабаном.
   « Судя по тому, что ты сидишь в этой камере за тормозами, такой большой срок, ты всё же Бабан» – настаивает в своих не прекращающихся мысленных рассуждениях Шмуль. Тормозами, заключённые здесь называют двери в камере от обиды, наверное, на то, что сами позволить себе открыть эти двери не могут, и, вынуждены за ними сидеть в четырёх стенах.
    « Одна стена, вторая, третья, четвёртая, пол, потолок. Да я в октанте*» – вспомнил Шмуль курс начертательной геометрии, когда учился на архитектора и надеялся стать полезным человеком. «Я просто блуждающая точка внутри системы плоскостей – стен этой камеры! Если меня считать за точку... Стоило ли мне воровать, чтобы сейчас искать следы своего присутствия здесь в камере-октанте?» –  Осип Шмуль почувствовал, как в нём заговорил проснувшийся полезный человек.
  Человек, покусившийся однажды на чужое, с наивной надеждой, что это воровство никогда не обнаружится, сейчас был на грани помешательства или уже перешагнул её. Такое подозрение промелькнуло во всех глазах сокамерников, которые в это время смотрели на то, как Шмуль мечется между нарами и бормочет что-то себе под нос. Спустившись с верхнего яруса нар, и сейчас быстро прохаживаясь у подножия шконки, Осип Шмуль, будто бы страдающий клептоманией не мог успокоиться.
    От повышенной тревожности и волнения  на его лбу выступила испарина. Его охватило непреодолимое, бессознательное желание совершить кражу, каким-нибудь невероятным образом стибрить самого себя и покинуть эту тюрьму. Алтушка всерьёз начал испытывать то, о чём говорилось в его истории болезни.
     – Господи забери меня отсюда, сделай божескую милость, нет больше никакой моей силы, терпеть всё это.
     Шмуль вертит головой, уставился было в передний угол, но по причине отсутствия там иконы  поворачивается к столу и покрывает себя крестным знамением, глядя на пустую алюминиевую миску.  Он был еврей православного вероисповедания, и Господь, должно быть, проявил милость – вразумил его.  Алтушка вдруг ясно осознал для себя, что жизнь даётся единожды и часть её он будет вынужден  провести в тюрьме. И, как будто впервые догадавшись об этом, Осип со вздохом проговорил: – Получается, что я себя обчистил, у себя украл! По заключению врачей Шмуль в период обострения его болезни переживает гнетущее состояние, наследие своего недуга до того момента, пока не совершит кражу.  Сейчас, поняв, что совершил её, что воровство уже произошло и, что он уже украл у себя часть жизни, Шмуль должен бы получить моральное удовлетворение от осознания совершённой кражи. Но, этого не произошло, Осип Шмуль не испытал при этом того ожидаемого сомнительного удовольствия, о котором толковала медицина. Неужели он всё же не был клептоманом… или Господь излечил его? 
     Шмуль продолжал ходить в пространстве между нар, и сокрушенно качать головой негромко разговаривая сам с собой, как это бывает у людей с психическим расстройством. Между тем, зеки, лежавшие на нижних нарах, уже совещались – не пора ли вызывать санитара.
                ***
   *Шконка – кровать;  *Октант – часть пространства разделённого осями x, y и z.
 Август 2019.