Бабака

БАБАКА
 
      Почему-то наш отец её не любил.
Она угощала нас конфетами, печеньем и пряниками. Когда только начали появляться телевизоры, Бабака приобрела его одной из первых. Мы всей гурьбой ходили к ней  «на телевизор».


      Жила она в маленькой землянке размером пять на восемь метров, разделенной печкой и деревянной перегородкой. Взрослый ее сын, Валентин, работал водителем, был добросовестным работником, зарабатывал неплохо, поэтому их семья могла себе позволить купить телевизор.


      Бабака была очень набожной, и отец ее за глаза называл «попом»,  сам  он сильно сквернословил и не верил в Бога. Бабака обладала всякого рода информацией и говорила порой вслух больше, чем полагалось женщине по этикету, как считал папа. Отец не терпел даже намеков на возражения со стороны женщины.


      Бабака с войны жила одна. И практически все хозяйственные вопросы: уголь, дрова, проводка воды в огород, забота о козе и птицах лежала на ее плечах. Одна она принимала решения, куда использовать деньги из своего скудного семейного бюджета.


      Несмотря на то, что сын был уже взрослый, Бабака была властью в своем доме. И могла себе позволить по каким-то вопросам спорить с отцом. Это его бесило.


      Она была тещей младшего брата моего отца – дяди Вани и бабушкой трём его дочерям. Кто-то из этих моих двоюродных сестер в детстве и назвал ее Бабакой. Отец отрифмовал это слово с «собакой». Они были заклятые враги!


      Жизнь у дяди Вани не удалась. Жена его – тетя Нюра,  была угрюмой с виду, казалась все время недовольной, и  постоянно бранилась на дядю. Отец считал виноватой в этом Бабаку. Сильно не разбираясь в нюансах их отношений, он заявлял: -Это Захариха во всем виновата! Лезет не в свое дело, придёт, набздит, а они потом скандалят. Жила Бабака с нами по соседству, её дом на улице имел номер третий, а наш пятый, т.е. через плетень.


      Кстати, про плетень. Как-то раз, а было мне лет восемь, увидел я у Бабаки во дворе кучку досок дюймовки. «Ну, –  думаю, –  Валентин возил на «сторону», да себе скинул кучку. Дай– ка,  приятное сделаю отцу, он придет, а  у нас во дворе –  доски. Вот обрадуется-то!»


      Сначала штук пять перебросил через плетень к себе во двор, а потом решил, что этого мало и добавил еще пяток. Так за этим занятием Бабака меня и застала. Я был готов сгореть со стыда, а она принялась меня совестить: -Что же ты враг делаешь?  Это же Ванины доски, он их на базе выписал, деньги уплатил, а Валентин их завез сюда.
 

      Конечно, красть нельзя. Стыдно мне было. Вернул я доски обратно. Странно, но, собираясь взять доски, я свои действия за кражу не считал.


      В передней части рта у Бабаки  было очень мало зубов, только клыки. Теперь я понимаю, что она была похожа на Дракулу, только в возрасте. Бабака была самокритична и в разговоре с молодежью говорила:- Вот вы молодые, красивые, а я уже старая, на Ублезьяну похожа.


      Одним из грехов, который отец приписывал Бабаке это было то, что она ругала тетю Груню,нашу мачеху. Зачем, дескать та вышла замуж за моего отца
 на такую ораву детей. А нас было восемь, две старшие сестры к тому времени были замужем.


      И Груня, в конце концов, поддалась влиянию Бабаки, и ее союз с отцом  распался. Бабака была не права, Груня к отцу была неравнодушна,  и потом они с отцом сходились опять.
 

      Много было еще в моей жизни случаев связанных с Бабакой, но сейчас  они не приходят на память. Хоть и не любил её наш папа, но у меня о ней остались  добрые воспоминания.


      Бабака умерла, когда я уже служил, и меня не было в поселке. Но у меня до сих пор в ушах ее голос, как будто она рядом...


      Для меня Бабака была мила. Она всегда с любовью относилась ко мне.