Испытание

Все совпадения с реальными людьми не случайны.

В монастырь на морском побережье стекалось много народа. Сюда приходили нести службу или в поисках исцеления, иных восхищали местные пейзажи. В отличие от городских святынь, здесь отсутствовала атмосфера поспешной коммерции, когда каждому отводят несколько секунд на обращение к богу и пытаются что-то продать. В обители царил покой.

Мы, ребятишки, помогали монастырю по мере сил. Помощь на кухне или во дворе не тяготила, а оставшееся время мы тратили на исследование окрестностей.

Сегодня наша маленькая компания планировала совершить марш-бросок по освобождённому отливом дну. Единственная тропа петляла по каменистому склону и служила кратчайшим спуском. Перил или ступенек никто не делал, большинство предпочитало обходной и безопасный путь. Нас отсутствие людей вполне устраивало, ведь чувство, что тропа только наша, приятно щекотало самолюбие и объединяло ребят общей тайной.

Вовка, самый смелый из троицы, уверенно съехал по тропке, сбивая мелкие камушки. Следом точными и аккуратными прыжками спустился Лёха. Я, страшно боявшийся высоты, осторожно последовал за товарищами, не желая выказывать страха и проигрывать им. Море отступило от подножия обрыва, открывая гладкие валуны. Меж ними сверкали на солнце маленькие лужицы. Водоросли успели подсохнуть на солнцепёке и прилипли к нагревшимся камням. В воздухе витал терпкий солоноватый запах, который может исходить только от моря.

Мои приятели прыгали с камня на камень, держа путь в сторону отступивших волн. Иногда они останавливались и подбирали что-то, желая рассмотреть поближе. В прошлый раз Вован наткнулся на морского ежа, и потом сестра Мария долго вытаскивала из его ладони коричневые колючки. Поэтому сейчас он вооружился палкой и прежде чем подобрать нечто подозрительное, тыкал в находку несколько раз. Лёшка был более везучим, а оттого смелым, он шёл с голыми руками. Впрочем, везунчик не первый год жил на побережье, и знал, как хватать ту или иную жуть, выбрасываемую на берег. С помощью своих навыков он развлекал ребятишек помладше, вылавливая из пучин морских змей и крабов, давая ребятам погладить добычу. Он слыл любимцем всей местной малышни.

Спуск закончился, и я побежал вслед за товарищами, перепрыгивая по валунам. Моё внимание привлекла тропка, уходящая влево. Это казалось странным, ведь там, где мы бродили, обычно плескалось море. Тем не менее, дорожка явно тянулась в морской пучине. Она шла по валу из гладких булыжников, сложенных так, чтобы накатывающие волны не разбили ровный строй. Верхушка самодельной насыпи была прижата плоскими голышами, чтобы обеспечить удобное передвижение даже во время прилива.

Насыпь возвышалась на полметра, и забраться на неё не составило труда. Я решил проверить, куда ведёт самодельный путь. Справа тропа уходила в морскую глубь и идти туда не имело смысла, хоть от пути веяло романтикой. Ступать по щиколотку в синеве, представляя, будто идёшь по небу, а впереди простор и треплющий волосы ветер — бесценно. Но мы искали кое-что приземлённое. Живя возле моря не один год, перестаёшь замечать его великолепие, но начинаешь сильнее ценить морские дары.

Каменистая дорога упёрлась в пологий подъём. Меж бетонных плит буйно росла трава, вероятно в прошлом они служили пристанью. Сейчас швы рассыпались, явив миру чёрную плодородную почву. Шторма сделали своё дело, методично расшатывая возведённые человеком оковы. Подняв голову выше, я понял, что это явно не порт.

Заброшенное строение возвышалось в нескольких метрах от бетонной полосы. Сочные вьюнки с крупными листьями оплели стены и крышу, под ними угадывались очертания стеклянного купола и высоких оконных проёмов. Постройка походила на научный комплекс или обсерваторию. Никто нам не говорил, что возле монастыря скрыто столь необычное место.

Несмотря на запущенный вид, стены огромного дома не обрушились, а окна никто не успел разбить. Возможно, из-за относительной целости от здания веяло атмосферой «присутствия» словно несмотря на плющ и разваленный причал, там всё ещё кипела работа. Чем больше я смотрел на него, тем сильнее оно манило войти внутрь.

Мысленно я видел, как пусты внутренние комнатки, перегороженные стеклянными перекрытиями. Возможно, на верхних этажах находится кинотеатр с покинутыми пыльными креслами, а внизу пересохший бассейн для дельфинов. Эскалаторы выключены из-за отсутствия электричества, и солнечные лучи пробиваются сквозь листья плюща, придавая белому кафельному полу зеленоватый оттенок.

А ещё я видел, как там ходит девочка, не в силах отыскать выход. Нижние этажи для неё полны кошмаров, там темно. Бассейн внизу порос красным мхом. Или плесенью? На самом верху девчушка чувствует умиротворение и покой. Свет пробивается сквозь прозрачный купол, и видно, насколько сильна воля к жизни у плюща, пытающегося врасти в стекло. Только там потерянная чувствует, что в темнице из мёртвого бетона есть жизнь. Прохладный ветерок, дующий из крохотных трещин в окнах, освежает лицо и приятно холодит ноги.

Я выбрасываю образы из головы и отворачиваюсь от заброшенного места. Покинутый дельфинарий или научная лаборатория, неважно, чем оно служило раньше, теперь соваться туда опасно. Я кричу, чтобы привлечь внимание друзей и указываю пальцем в сторону находки, широко размахивая свободной рукой. Шум ветра заглушает мой зов. Бросив на постройку прощальный взгляд, я с тоской ухожу от неё, храня в сердце порыв вернуться. Я не уверен, что там действительно кому-то требуется помощь. Но тоска заставляет дать обещание освободить... Вот только кого? Возможно, самого себя от грустного видения. Я хочу убедиться, что внутри никого нет. А если есть, то спасти пленника.

Догнав друзей у чёртовой арки, я понимаю, что дальше двигаться опасно. Скоро капризное море начнёт отвоёвывать позиции у суши, а потому не следует идти на риск. Остальные понимают это и начинают исследовать влажную землю вокруг нашей достопримечательности, пока ещё осталось немного времени. Чёртовой дугу назвали туристы, обожающие громкие сенсации и жуткие истории. Местные же считают, что на этом природном мосту обитают духи, оберегающие как моряков, так и жителей близлежащей деревни.

Ночами валуны источают серебристое сияние, его видно даже с открытого моря. Сразу за легендарным сводом начинается мелководье, моряки при подходе к берегу уже привыкли ориентироваться на его свечение. Мы долго пытались выяснить, что же заставляет булыжники светиться, но нашли только гнездо чаек да пару нор. Однажды приезжали учёные, но результатов их исследований мы так и не узнали. Для жителей, собирающих моллюсков и крабов в период отлива, арка является отличным ориентиром. Не стоит ходить за неё, если хочешь успеть добраться к суше до прилива.

Исследуя песчаное дно под сводом, я заметил слабое радужное сияние. Приблизившись к источнику света, я с удивлением обнаружил полураскрытую раковину гигантских размеров, почти полностью засыпанную песком. Жемчужина внутри переливалась на солнце всеми цветами радуги, а её огромный размер мешал створкам закрыться. Экспонат являлся настоящей редкостью.

На радостное восклицание прибежали побратимы и принялись помогать раскапывать моллюска. Увлечённые, мы не заметили подступающую стихию. Когда вода тонкой струйкой влилась в раскопанную нами ямку, Вова подорвался и с криком «полундра, все на берег!» рванул к побережью.

Распрямившись, я с досадой смотрел на тонущее чудо света и медлил. Хотелось обрести столь дивное сокровище, однако пришлось бы рисковать не только собой, но и друзьями. Лёха стоял рядом и хмуро глядел вдаль, на подступающую к нам волну. Тогда я понял, что друг ни за что не оставит меня одного. Если я решу копать, он поможет. Либо за шкирку потащит меня к суше, что более вероятно.

Выбор был сделан, когда мы вместе рванули к берегу. Вовка уже ускакал и его сверкающие пятки маячили далеко впереди, рядом со мной бежал побледневший Лёха.

Когда нам говорили, что чёртов мост пристанище духов, я не верил. Но теперь, спустя долгое время, я понимаю, что боги того места алчностью испытывали нашу силу дружбы. Никто после этого случая не находил под аркой что-то стоящее. А потом и сама достопримечательность рухнула от времени, оставив после себя две скалы, склонившиеся друг к другу в почтительном поклоне.