Платеро и я. Монс-уриум

   Монтуррио, сегодня. Маленькие красные холмики всё скуднее изо дня в день из-за раскопок продавцов песка, которые, если смотреть с моря, кажутся золотыми и их называли римскими из-за этого образа, блестящего и глубокого. Отсюда идти до ветряной мельницы быстрей, чем через кладбище. Вокруг виднеются руины и в своих виноградниках копающие вытаскивают кости, монеты и кадки.

   ... Лейтмотив уже не больно радует меня, Платеро. Стоял ли дома, причащался ли в Санта-Кларе, ко двору ли эта пальма или из другой оперы... Это близко и не уходит и ты знаешь те два подарка, которые нам привезли из Америки. Те, которых мне так приятно чувствовать в себе, словно могучий корень - римляне, сотворившие бетон для Замка, который не берет ни кирка ни острое слово, и куда не было возможности вонзить флюгер в виде аиста, Платеро.

   Никогда не забуду тот день, в который ещё совсем ребёнком узнал это название: Монс-уриум. Монтуррио облагородился для меня раз и навсегда. Моя ностальгия по лучшему - так печально в моей бедной деревне! - нашла приятный самообман. Кому я должен был завидовать? Какую древность, какие руины - собора или замка смогли бы удержать в памяти мои долгие размышления об упадке надежд? Вдруг меня осенило, будто бы о нетленном сокровище: Могер, Золотая гора, Платеро.  Можешь жить и умирать довольным.