Артефакт. 17

Я покинула Бентендо и отправилась в долгое путешествие по Кадмону, не желая смотреть на творившийся кругом ужас - но изменения нагоняли меня, вынуждая смириться с ними. Путешествие затянулось на годы. Я перелетала из одной долины в другую на гиперкапсуле, которая отныне была моей собственностью. Такую роскошь мало кто на Кадмоне мог себе позволить - но я принадлежала к Друзьям, и этот статус остался со мной навсегда.

Жизнь в долинах была разной: где-то спокойной, где-то тяжёлой, а у большинства - печальной и лишённой перспектив. Возвращаясь в те долины, где я бывала раньше, я видела, что часть стариков умерла, а детей в семьях немного. Кадмон вымирал. Бурмасяне покидали свои долины, уходя либо в горы к Сердитым, либо в Аруда - в мекари.

Постепенно я начала понимать, что на планете идёт война - нескончаемая и бессмысленная. Я устала наблюдать, как нас становится всё меньше, и начала искать спокойную долину, чтобы осесть в ней. Мой выбор пал на Атрандис. Там правил Аэннар Гелло, но Карна сместил его, заподозрив в сочувствии Сердитым, и поставил управителем молодого Махеннара Нара. Махеннар проявлял рвение, даже чрезмерное, помогая повелителю в борьбе с Сердитыми - он подозревал всех и каждого. Вскоре он захотел поговорить со мною.

Этот напыщенный коротышка смотрел на меня круглыми глазами снизу вверх (в прямом и переносном смысле слова). Хорошо хоть замуж не позвал - на это у него ума хватило. Махеннар сходу предложил мне стать управителем Габло Атрандис, но для этого я должна была улыбнуться, чтобы доказать, что я не Сердитая. Это предложение было столь забавным, что я, услышав его, расхохоталась. После этого Габло Атрандис был у меня в кармане.

А война разгоралась: кадмонцы начали убивать друг друга. В это страшное время Весёлые ушли в прошлое, а на передний план выдвинулись Сердитые. Уран в реактор подкидывали мекари, которые не останавливались ни перед чем - Карна не возражал, если насилие совершалось во имя укрепления порядка. Я не могла остановить этот кошмар, да и не послушался бы меня диктатор... Карна изменился, он стал жёстким и немилосердным - и виновата в этом была я с моим отказом, с моей глупой идеей, что расчерченный камень существует, что он уцелел при гибели Бурмаса.

Когда старый Ангуан Солла попытался вновь мутить народ, подняв его на безнадёжную войну против Ядра, Карна приказал казнить его. И эта смерть тоже была на моей совести.

Я поняла, что должна что-то предпринять, и пошла к Аэннару - единственному теперь, кто связывал меня с прошлым, с Бурмасом. Аэннар Затомис был уже стар, и говорили, что мудрость покинула его. Он растерял свой авторитет, и люди плевали ему вслед, поняв, чем обернулась ускоренная интеграция. Но внутренний голос подсказывал, что только он может мне помочь.
- Не вини себя, девочка, - сказал мне Затомис. - Ангуан бы всё равно плохо кончил.
- Я не нуждаюсь в оправданиях, - отрезала я. - Я виновна и хочу искупить свою вину перед обществом.
- Что значит для общества гибель одного человека? Ты же знаешь, что человек - лишь малая песчинка в барханах бурмасянства. Или точнее, бурмасянство - это дом, слепленный из песка. Потеря одной песчинки не повредит ему - но, если нарушится магнитная сила, скрепляющая песчинки, то дом рассыпется. Ангуан пытался разрушить наше единство. Его гибель - благо.
- Наверно, в моём сознании что-то испортилось после потери Поля Солидарности, - вздохнула я. - Я не могу мыслить такими глобальными категориями. Для меня одна-единственная песчинка, с которой я разлучена, важнее всех прочих.
- Это всё животные инстинкты, - Затомис задумчиво пожевал губу, - родительский инстинкт, инстинкт размножения... Я всегда думал, что они лишь мешают нам развиваться. Но теперь, когда Поля Солидарности больше нет - может быть, инстинкты спасут нас?
- Может ли животный инстинкт быть столь крепок, что я и спустя двадцать лет мечтаю вернуться на Бурмас, только чтобы увидеть одного человека... точнее, даже не его, а лишь память о нём?
- Может, может... По счастью, я не мечтаю вернуться на Бурмас и думаю, что этот этап нашей истории навсегда остался позади. Но, если бы я хотел помочь тебе исполнить эту глупую мечту, то сказал бы то же, что говорю другим: мы должны стать контактёрами и выйти в космос. Тогда нам будет открыта вся Галактика, и Бурмас в том числе. Сидя на поверхности Кадмона и стеная об утерянном прошлом, мы не добьёмся ничего.
- А как нам стать контактёрами?
- Нужно выйти на связь с Ядром и предложить им нечто ценное... Ты же общалась с Гиллерво, а он общался с настоящим контактёром. Неужели он ничего тебе не рассказывал?
- Я мало с ним говорила. Мне кажется, он мне не доверял... Если уж Вам он ничего не рассказал о контактах и Ядре - то мне и подавно.
- Ну, Эллеро дружил с Гиллерво...
- Я с ним не разговариваю. Мы ненавидим друг друга.
- Ангуан дружил с Гиллерво...
- Он мёртв.
- Ах, да... В общем, пообщайся с друзьями Ангуана, с друзьями Карна, разузнай у них то, что знал Гиллерво: ради чего контактёры Ядра возились с бурмасянами, что они в нас такого нашли? Ты очень привлекательная женщина, даже сейчас... и ты знала многих влиятельных мужчин. Мне кажется, в твоей головке прячется много удивительных тайн, которые были тебе поведаны невзначай... Да уж, все эти инстинкты бывают полезны иногда.
- Если я могу быть полезна лишь для разжигания инстинктов - пусть будет так.
- Ты же знаешь, связи между родителями и детьми были сильны даже на Бурмасе, а здесь, после потери Поля - тем более. У Ангуана остались дети и внуки. Они разные, очень разные, со всеми не договоришься... Но родственные связи скрепляют их воедино - в наше смутное время это уже немало. Некоторые из них тоже мечтают вернуться на Бурмас, некоторые хотят отомстить за отца. Может быть, ты сумеешь помочь им и в том, и в другом? Предложи им связаться с Ядром.

Я решила последовать его совету и стала искать живых родственников Ангуана. Линерро, мой старый друг из бывших Весёлых, свёл меня с некоторыми из них. Ангуанов оказалось довольно много, но некоторые не желали слышать о наследии предка, а некоторые были слишком озлоблены и поглощены жаждой мести. Только Ангуан Солла, внук старого бунтаря, названный в честь деда, оказался достаточно адекватным. Он со своими двумя сыновьями, Латерраном и Гарнаго, согласился мне помочь.

Ангуаны восприняли на ура идею Экзамена, подсказанную мне Аэннаром - конечно, я не стала им говорить, что идея принадлежит их старому врагу. А Аэннару, в свою очередь, я не сказала, что Экзамен нужен нам только, чтобы заполучить оборудование для дальних контактов, а на самом деле наш план предполагает его срыв. Похоже, у меня неплохо получалось интриговать и хитрить - поживёшь на Кадмоне, и не такому научишься.

Ещё Линерро познакомил меня с Ниглео Руго. Этот мечтательный молодой человек умел управлять станциями глубокого космоса, научился этому от деда. Конечно, у внука не было возможности побывать на настоящей глубокосмической станции, и он довольствовался отработкой навыков в виртуальной реальности. Когда я рассказала ему про Экзамен, у него загорелись глаза - наступил его звёздный час.

Через год умер Аэннар - он давно болел, и его уход не стал неожиданным. Немногие пришли проводить его в последний путь на плоту, уходящем в подгорную реку. С удивлением я обнаружила в похоронной процессии многих бывших Весёлых - интересно, что общего оказалось у этих разнузданных бунтарей со старым учёным, сторонником строгой и правильной организации общества?

Аэннар завещал мне свою огромную библиотеку, привезённую каким-то чудом с Бурмаса и уцелевшую в хаосе эвакуации. Мне в то время было не до книг, а Ниглео неожиданно оказался книгочеем и частенько захаживал ко мне в гости. Даже моего библиотечного робота зачем-то перепрограммировал. Да... я скоро умру... и завещаю отдать мою библиотеку Ниглео.

Галактическое Ядро долго принимает решения - там мыслят временными промежутками, по сравнению с которыми жизнь человека - мимолётное мгновение. Пока вопрос с Экзаменом был подвешен в воздухе, время шло, и уходили в небытие мои давние друзья и враги. Поблекла моя красота, и я могла вздохнуть с облегчением - больше я не буду причиной безумств и драм. А однажды пришёл час, и перестало биться сердце того, кто успел побывать и моим лучшим другом, и заклятым врагом...

Да, Карна умер, и всех будто охватил паралич и растерянность. Махеннар прибежал ко мне, крича: "Что нам делать?". Я, недолго думаю, посоветовала продлить мои полномочия управителя Габло Атрандис. К сожалению, это был последний совет, к которому он прислушался. Наступил Распад, и управитель Атрандис, охваченный жаждой власти, стал плести интриги, желая захватить соседние долины. Он пытался протолкнуть меня в Мокрые Мудрецы, но я отказалась: моей душой владела любовь к одному человеку, а не к обществу - какая же это мудрость?

Так что решение об избрании Представителей было принято без меня. Совсем не мудрое решение - даже я, сколь я ни глупа, понимала, чем это закончится. Махеннар, конечно, же добился избрания себя Представителем Атрандис и развязал очередную войну. Я объявила о неучастии в ней - хватит с меня и прошлых ошибок. Но, похоже, даже мой нейтралитет разозлил Махеннара, и лишь благодаря статусу Друга, я осталась в неприкосновенности.

Против Представителей в итоге оказались все - даже те, кто их выбирал. И вы тоже... Вы думали, что мой Артефакт поможет победить Представителей? Но теперь вы знаете, что он собой представляет. Артефакт нужен только мне, и увидеть его - мой личный каприз, за который мы все заплатим непомерно высокую цену. Вы ждёте от меня совета? Но я не могу вам посоветовать ничего, кроме любви.               
               
Иэлли замолчала, её голова откинулась на подушку. Она слабо улыбнулась Линерро и вопросительно подняла брови. Он кивнул:
- Ваши слова дойдут до всех, Андарен-колло. Передача идёт с запаздыванием - чтобы преодолеть помехи, приходится использовать многоканальное сжатие, из-за которой мы не можем обеспечить реальное время. Поэтому мы можем делать перерывы в трансляции и обсуждать текущие проблемы... В чём дело, Сульвар?

Молодой человек, совсем юноша, напряжённо смотревший в оптическую стену, сообщил:
- Мокари засуетились - бегают вокруг своих приборов.
- Они не знают, как прервать трансляцию, не штурмуя больницу, - кивнул Линерро. - Поток радиоволн слишком мощный, чтобы их можно было просто заглушить.
- Вы называете мекарей мокарями... я где-то слышала этот странный сленг... неужели...
- Да, Андарен-колло, - кивнул Линерро, - мы Сердитые. И я тоже давным-давно стал Сердитым - сейчас уже нет смысла это скрывать: близится наш последний бой.
- Но ты же, наоборот, был Весёлым...

Линерро усмехнулся, поднял руку и продемкламировал невиданные, возмутительные строчки:

                Камнем обтёсаны,
                Мокарем битые,
                Были Весёлые -
                Стали Сердитые!

- Да, большинство Сердитых - бывшие Весёлые. Когда установилась диктатура Эллеро, мы поняли, что по отдельности не можем ничего ей противопоставить. Что бурмасяне так нуждаются в единстве, что в отсутствие Поля Солидарности его пришлось воссоздавать с помощью жестокого насилия. И единственный способ остановить насилие - восстановить Поле. Наш оптимизм разбился о жестокую реальность, стёршую улыбки с наших лиц.

Да, мы разочаровались в силе личности и стали выступать за воссоединение бурмасян. Но Весёлые были единственной организованной силой сопротивления правителям долин - поэтому Сердитые подхватили их знамя. Идеология сменилась, а сила осталась.
- Весёлые... их больше нет... только я осталась.
- Вы, Андарен-колло - по-прежнему считаете себя Весёлой?!
- Да... я даже улыбнусь - когда получу изображение от зонда-посланника... Посмеюсь над собой.
- Вы ждёте этого изображения, - с горечью проговорил Линерро. - Вам оно необходимо, но нам не поможет победить Махеннара.
- Мне очень жаль...
- Но хотя бы одна наша цель достигнута: мы сорвали Экзамен. Да, Андарен-колло - Сердитые не желали иметь дело с Ядром и изначально были против Вашего предложения об Экзамене. Лишь перспектива увидеть Артефакт и сорвать Экзамен убедили нас Вам помочь. Пришлось мне даже изобразить печаль от грядущего провала.
- Но почему вы хотели его сорвать? - прошептала Иэлли.
- Если бы бурмасяне стали контактёрами, нам бы пришлось потратить слишком много полётов и слишком много топлива на сообщение с Ядром. В космос смогли бы выйти лишь немногие контактёры, и это разобщило бы нас ещё больше. У нас очень мало топлива, поэтому все космические полёты должны быть строго дозированы и преследовать одну цель - создание Ожерелья Дружбы.

Линерро решил не рассказывать, как сложно было договориться с Ангуаном и Ниглео и постоянно гасить их ссоры. Ангуан ошарашил Ниглео давно вынашиваемой идеей мести, удара Иглы по Аэнгану, которая показалась капитану чересчур жестокой. А Латерран ворчал, что Ниглео жуёт сопли, беспокоясь о далёкой никому не нужной планете, потому что книги из библиотеки Аэннара размягчили его мозг.

Но зачем Андарен знать всё это? Слово "Аэнган" может разбередить в её душе старые раны. Пусть она думает, что единственной целью Скоростной Иглы был анонимный контакт с ныне мёртвым Бурмасом.