Э. Лимонов - колдун. Палач

МИХАИЛ АБЛАЕВ. «ЭДУАРД ЛИМОНОВ – КОЛДУН. «ПАЛАЧ»».


Кому-то может показаться весьма сомнительным такое определение этого «скандалиста от литературы» - его творческие принципы уже сами по себе вызывают оскомину, а винить лимон за то, что он ядовит – просто смешно. Тем не менее, конспирологический анализ его книги, едва ли не самой скандальной, даёт неутешительный для очарованных ответ – колдун.
Я буду анализировать «Палача» (Лимонов Э. Палач. – СПб.: Питер, 2019)  привычным способом подхода к литературному колдовству, у которого есть «тело» (текстовая ложь, полуреальные и нереальные фрагменты) и «голова» (кощунство, святотатство, хула, откровенный демонизм и т.д.).
Итак…

«Тело».

В предисловии: «Книга не постарела, как обыкновенно бывает с книгами» (с. 4).
Очевидно, что с книгами бывает обычно обратное. А «Палач» действительно постарел, выполнив свою гадкую функцию пропаганды и общественной легализации в мире темы садо-мазохизма. Но Лимонов по-своему прав – в плане колдовства такие книги не стареют. Он подтверждает свои слова «заклинанием»:
«Как удав, мускулистыми кольцами она сжимает читателя, грозя раздавить» (с. 4).

Очевидное противоречие:
«У него (Оскара) хватило самообладания разыграть сцену неимоверной влюбленности (!), которая де и повергла его в их первую ночь в половое безсилие…
Эльжбета пришла к влюблённому в неё импотенту опять…» (с. 10-11).

То, что поляк Оскар научился от своей русской подружки изощрённому мужскому (!) мату, ещё можно предположить. Но чтобы поляк повсеместно думал, мысленно (!) ругался изощрёнными русскими матерными выражениями – это очевидное вранье. Лимонов специально взял главным героем своих самостных образо- и словоизвержений славяноязычного иностранца – это удобный для колдовства приём.

«Яцек считал (!) себя писателем и был (!) писателем там, сзади, в Польше». (с. 29) «В каком-то смысле материально живёт куда лучше Оскара, но мечту сделаться писателем (!) он похоронил, очевидно, навсегда» (с. 30).
Не странно ли?

«…Маргарет же была существом декадентским (!), подпрыгивая от счастья (!) бегущим по жизни» (с. 61).
Вещи несовместимые!

Оскар «пренебрежительно игнорировал маму-Женевьев и суетился вокруг Маргарет-дочери». (с. 63)
Такое выражение предполагает, что эти чужие друг другу женщины были ближайшей роднёй!

«Оскар бесился от злости, доказывая ей, что в мире, да, существует справедливое неравенство и что он, Оскар, например, знает, что он очень хороший любовник, и что пусть Наташка не п-дит, что с толстым импотентом шестидесяти лет ей так же хорошо, как с Оскаром, когда он доё-ет её, Наташку, до появления кровавых пузырей в её щели (!!!)» (с. 68).
Кровавые пузыри – это фантастика! Никакой гиперболы! Колдовство!

«И раздвигая пальцами блеклый липкий рот Сюзен Вудъярд, грязный рот (!), он кладет ей на большие губы свой сернозапахнувший (?), вдруг налившийся в полную силу, тяжёлый член.» (с. 109).
С какой стати у неё грязный рот? А уж второе отмеченное – это близко скорей к кощунству!

«С полдюжины чёрных хулиганов, громко орущих друг другу всякую чушь в надежде навести  ужас на нескольких «нормальных» людей, ожидающих поезда, и тем самым скомпенсировать себя за то, что они чёрные или бедные, в общем, за нечто расплывчатое» (с. 112-113).
Чёрные и бедные – всё сказано, и ничего расплывчатого. К тому же надо сказать, что негры гордятся своим цветом кожи, это всем известно.

«Пара проституток, утомлённо направляющихся, может быть, в Квинсы и Бронксы, а, может быть, ждущих клиентов…» (с. 113).
В утомлении ждать клиентов? Тем более, ждать клиентов среди людей, уезжающих среди ночи на метро домой, тем более – клиентов в метро, «транспорте бедных и средних»!

«Выражение, с каким Женевьев посмотрела на Оскара, можно было охарактеризовать как безпомощное. Может быть,  именно таким взглядом смотрят на мир раненые домашние животные. Оскар, впрочем, никогда не охотился (!) на домашних животных…» (с. 118).
Кто же это охотится на домашних животных? Если иметь в виду живодеров, убивающих бродячих кошек или собак – так ведь животные эти не домашние (!), а бродячие, бездомные!

«Женевьев молчала. Оскар вытянул руку, проник рукою под накидку мадам де Брео, почти не блуждая нашёл под накидкой самую горячую точку и, перевалившись на Женевьев, начал, завернув юбку вверх, сдирать с неё чулки (!). Однако убедившись, что это слишком сложный и долгий процесс, а обстоятельства требовали быстрых действий, Оскар просто сдвинул нейлон с бёдер (!) Женевьев к её коленям и вдруг, подняв ноги Женевьев вверх, оттянул полоску её бежевых трусов в сторону» (с. 120).
Как можно сдирать чулки? На Женевьев, очевидно, были не чулки, а колготки.

«Старику в засаленном клетчатом пиджаке кто-то оторвал пол-лица.» (с. 121).
Это не «сюр», а колдовство!

А здесь – ложь грамматическая, «написательная»:
«Наташкин дом был одним из худших на 84-й улице; затесавшийся не по рангу в ряд дорогих многоквартирных домов, сотый скромно ожидал ремонта, а уж после капитального ремонта Наташка не сможет жить в этом доме, злорадно ухмылялось лицо дормена. «Русским бл-м, к которым ежедневно ходят мужики всех возрастов и национальностей, не место в нашем респектабельном доме, - вещала красная рожа Джерри, у которого с Наташкой были персональные счёты. -  Не будет места после ремонта. До ремонта мы её вынужденно терпим. Но скоро её пребыванию здесь, слава Богу, наступит конец». (с. 144)
Понятно, что повествовательные слова автора совершенно незаконно «перетекают» в некие мыслесловия дормена.

Связанная с этим фрагментом ложь, вернее, нереальная выдумка – поднимание Оскара на морозе (!) в пустую квартиру Наташки по наружной трубе на 10 (!!!) этаж и влезание на такой высоте едва ли не в форточку её туалета (!!!).

«Голова».

«Если бы они могли ощутить хоть на миг физическую усталость набрякших мышц Оскара, напряжение всего его организма, пытающегося заставить Женевьев вновь увидеть огненный столп (!!!) и, напрягши мышцы живота, с нечеловеческим воем заорать: «А-ааааа-ааааааа!» и зарычать, о, тогда бы они поняли ничтожность и жалкость обычной любви (!)» (с. 74).
Святотатство в первом помеченном случае, хула -  во втором.

«Оскару всегда нравилось наивное (!) искусство, и он одобрил вкус Сюзен. Около десятка самых больших картин принадлежали кисти одного художника и изображали сценки из жизни женского монастыря. На одной картине монахини, голые до пояса, мылись у поставленного на козлы длинного корыта, а надзирательница (!) с кнутом в руках, закатав рукава, стоя рядом, следила за их поведением. На другом полотне надзирательница (!) наказывает провинившуюся монахиню – хлещет веником из прутьев по широкому белому заду (!)…» (с. 94).
Кощунство!

«Оскар заулыбался от удовольствия, но, вспомнив о случившемся с ним и Женевьев, тотчас окружил Рай (!), себя и Наташку  и поле из цветов колючей проволокой (!), несколькими танками и батальоном его, Оскаровых, парашютистов. Счастье нужно хорошо охранять…» (с. 104).
Кощунство!

«Лучшие мужчины оказывались гомосексуалистами….» (с. 111).
Кощунство! Сказать такое – преступление многоярусное!

«В этот момент Оскар вставлял в податливую Наташку член и е-л её глубоко и сильно. Счастливо созданное Богом существо (!) блаженно улыбалось и почти летало над кроватью, пока наконец опять не кончало, на сей раз вместе с Оскаром, так же блаженно улыбаясь и прижимая Оскара к себе, горячей и  разъё-ной» (с. 142).
Называть неверную гулящую женщину без Бога в постсоветской голове «счастливо созданной Богом» святотатственно!

«Стив и Оскар шагнули в толпу, Стив – впереди, Оскар – сзади, и, лавируя, отправились к одному только Господу известному (!) будущему Оскара» (с. 171).
Эта фраза кощунственна и святотатственна: Палач несомненно находится в руках дьявола, это доказывают и его дела, и его сознание, в которое тем не менее Лимонов «вдыхает» своё, что не менее кощунственно. Но какой спрос с колдуна!
В заключение сообщу, что отнюдь не случайно местом первого опубликования «Палача» стал Иерусалим (1986 год)! Это и кощунство, и святотатство!

Итак, колдовство Лимонова разоблачено, доказано и уничтожается при опубликовании этой работы.
Осталось сказать несколько слов о жизни и творчестве Лимонова как литературного и общественного деятеля.

Лимонов и реальность.

Утка про то, как Андропов назвал Лимонова «главным антисоветчиком», и его сообщения о том, что его «выперли» за нежелание быть тайным агентом КГБ имеют под собой совершенно конкретную реальность: Лимонова действительно завербовали в том самом 1974 году, сделав из него колдуна. И отправили «наводить мосты» на Запад.
Показательна публикация Лимонова в «Неделе»  (1976), публикация в толстом советском журнале его сталинистской книги «У нас была великая эпоха» (1987), показательны его связи с руководством французской компартии, то, что он безпрепятственно устроился в американскую социалистическую газету,  то, как он в 1991 году восстановил советское гражданство. Как «антисоветчик» превратился в национал-большевика? Шит белыми нитками этот «стукачок» - осталось только разоблачить самое главное этого большевика-«скандалиста». И выше это уже сделано!
Интересный факт: кгбшник Жириновский позвал Лимонова возглавить фбр в его теневом правительстве, и Лимонов не отказался.
Его «президентская» программа 2012 года представляет собой набор абсурдизирующих,  «заклинательных» положений.
Всякий может ознакомиться с деятельностью Лимонова, если это  теперь важно и интересно, после его разоблачения как колдуна.

Я приведу довольно знаменательный список его биографических книг:
«Священные монстры», «Книга мёртвых», «Титаны», «Кладбища. Книга мёртвых», «Свежеотбывшие на тот свет», «Партия мёртвых».
Помню его выступление в шоу Норкина в 2019 году – жалкое, убогое, низкое существо. Вообще, книга «Палач» - произведение хитрого, наглого, умелого, но – убожества. Борзописца, какие становились «литературными рабами» для членов Политбюро. «С чёрной дырой в груди»!
И в итоге: в марте 2020 года Лимонов «внезапно» погиб как колдун, вместе с другими колдунами (из известных – Д. Язов), его спинной мозг был прожжён маршалом Божиим, длина поражения -   8 сантиметров,  по числу Маршалов.
Освободись, Россия! Освободись, мир!

А. Михаил. 6 июля 2020 года.