Большая комната-житейская история

               Поспешишь-людей насмешишь.

      Я всего третий день на крейсере, а впечатлений на целую книгу! Я заступил на ходовую вахту дублером вахтенного офицера. Только-только я отдышался от случая с параллельной линейкой, как на корабле прозвучала команда:
      – Команде руки мыть! Бачковым накрыть столы!
Крейсер выполнял в море  упражнения,  закрывая  ими ряд задач в отдельном и совместном плавании. – Вы правьте вахту, а ваш дублер пусть идет обедать, – распорядился командир корабля вахтенному офицеру.


      –Прошу разрешения с ходового мостика! – испросил я разрешение у командира корабля. – Идите, –  разрешил мне командир.


      Лихо, пересчитав ногами ступеньки трех трапов, я оказался в левом  офицерском коридоре. Мне хватило трех минут, чтобы расстаться с содержимым мочевого пузыря, пролететь треть корабля до камбузной площадки, помыть руки с мылом и долететь до салона большой кают-компании.


      –Прошу разрешения войти! – обратился я к старпому, и он, не глядя на меня, разрешительно махнул рукой.Запахи пищи на камбузной площадке, перемешанные с легкими нефтяными парами из машинного отделения, аппетита не вызывали, особенно во время качки. Услышав приглашение старпома к столу, я без особой радости принялся за еду.

      Мое опоздание в кают-компанию разминуло меня с событиями, происходящими там до моего прихода. Кто-то увольнялся, кто-то уходил к новому месту службы, и народ «перемещали» по квартирам.Первоочереднику давали двухкомнатную квартиру, его однокомнатную – передавали первоочереднику из тех, кто жил в комнате, а кто ничего не имел – тому, освободившуюся комнату.


      «Мне еще рано –  нужно подождать, –  подумал я. –   Дойдет очередь и до меня».– Приятного аппетита, – сказал из-подлобья вошедший в кают-компанию из левого офицерского коридора Большой Зам.


      Шел Зам, низко наклонив свою лысую, как глобус голову, и, поворачивая из стороны в сторону свой крючковатый, по ястребиному загнутый нос.
Кругло плюхнувшись за командирский столик, и, очередной раз зыркнув глазами по кают-компании, он, заметив меня, изрек по-хозяйски председателю ЖБК:
–Вот комнату мичмана Стакселя можно «химику» распределить. Вы согласны? – обратился Большой Зам  ко мне.–Какая площадь комнаты? Какие удобства? Сколько соседей? – ответил я вопросами на вопрос. -Как? –  Зам даже от неожиданности подскочил он в кресле, возмущенно вытаращив глаза.


      Казалось, нос его при этом еще больше загнулся, а глаза вот-вот вылезут из орбит.– Вопрос так не стоит! Или – да! Или – нет! – возмущенно отрезал он, зло глядя на меня.– Нет! – твердо ответил  ему я. – Кота в мешке  я брать не собираюсь!

     -Все слышали?! Все ?!..., – Возопил, захлебываясь, Большой Зам.

      -Председатель ЖБК! Запишите в протоколе, что Начхим отказался! И больше в течении пяти лет ему ничего  не предлагать!


      Зам вел себя, как эйдакий хозяин жизни.Он еще долго возмущенно что-то бормотал себе под нос, разговаривая сам с собой. Кровь ударила мне в голову, и я, наверное, покраснел, но для себя решил: «Не сдамся я ему!».


      -Моя независимость его бесила, и это обстоятельство для Большого Зама была как красная тряпка для испанского быка. Как потом выяснилось, я был трижды прав, отказавшись от этой комнаты.

      Во-первых, комната была очень большая, двадцать четыре квадратных метра. По советским меркам – это было больше санитарной нормы на целых шесть квадратных метров (шесть квадратных метра на человека, а семья у меня была из трёх человек, значит норма для троих-18 м;), при которой не ставили на расширение. Во-вторых, это комната была в четырехкомнатной квартире.


      Владелец первой – сдавал жилье внаем разным холостякам. Постояльцы менялись часто, поэтому квартира слегка напоминала проходной двор.
Хозяин другой - был одинокий мужчина. Он жил у тетки, и, лишь иногда, приходил проверять все ли на месте или «культурно» отдохнуть.
 

      Хуже всего  с третьей комнатой –  там жил рядовой сумасшедший, пенсионер-шизофреник. Шесть месяцев он находился в Апатитах, в психиатрической больнице, а в это время пенсия ему шла на сберкнижку.

      Через  шесть месяцев, подлечившись, этот сумасшедший появлялся в квартире и следующие  шесть месяцев пил водку, а в перерывах днем и ночью играл на гармошке и беспрестанно пел песни, навроде этой:

Ванька, мать твою етит,
Убежал я с Апатит,
Но такого дурака
«Гонють» даже с кабака!

Ну, а мне не модному,
Быть нельзя голодному!
Ем я по  будильнику,
В  чужом холодильнике!
               

        Силе голоса и способности долго петь, не теряя голоса, ему бы мог позавидовать, пожалуй, профессиональный певец. Он пел, а хрипота не наступала. И не было никакой надежды, что с наступлением хрипоты, он сделает перерыв.


        А иногда к нему захаживала подружка, прихрамывающая  на левую ногу и страдавшая отсутствием слуха, которая вместе с ним пила, а в подпитии она еще и пела.

Не смотри, Вань, что хромая,
Зато громко я пою.
Вань, давно я не хвораю,
Тебя люблю я,  мать твою! –


       -громко орала она свою частушку, компенсируя силой голоса, полное отсутствие слуха, а громким топаньем правой ноги – хромоту левой.
Для закуски они использовали продукты из соседских холодильников. Холодильники стояли на общей кухне. Это сильно расстраивало соседей.

 
       Через год я получил отдельную однокомнатную квартиру. Петька Рябинин, корешь Большого Зама, уходил в академию, и его квартира освобождалась.

      Большой Зам, уже, перевёлся секретарем партийной комиссии эскадры, хотел схитрить и однушку отдать бывшему секретарю комитета ВЛКСМ крейсера желторотому лейтенанту- политработнику, Саше Лошкареву, которого вместе с Большим Замом перевели служить в эскадру помошником начальника политотдела по комсомолу.

       Они, под шумок, хотели увести за собой квартиру. Ну, вроде как бы, она крейсерскому офицеру досталась.


       Узнав об этом, члены жилищно-бытовой комиссии, подняли шум, проинформировали об этом общественность и командование. А поскольку  я терпеливо ждал своей очереди и был в этой очереди первым, то эту квартиру ЖБК мне и распределил. Командир решение ЖБК – утвердил…
------------------------------------------

       А поспеши я тот раз, насмешил бы людей!
--------------------------------------------
31.08.1978г-20.07.2003 г.                г.Североморск- г.Мурманск.
-------------------------------------------