Повесть-роман Золото. Глава 8

                Вот уже второй день Иван ремонтирует стан для проката раскалённых металлических полос, нужных для производства рельсов для железной дороги.  Как назло, полетела ведомая шестерня, над которой Иван провозился двое суток, а теперь он устанавливал её на вал.

Мастер подошел как-то незаметно и своим вопросом «Ну как дела, Тумаков?» оборвал Ивану мысль о поездке в гости к Аннушке.
- Всё хорошо! Сегодня запущу стан. А вы меня, Сидор Поликарпович, - так звали мастера, - отпустите дня на четыре?
- А куда тебе бессемейному на четыре дня? Разгуляться хочешь, что ли? –вопросом на вопрос ответил мастер.
- Да нет, что вы! Я как раз и думаю о семье – свататься поеду.
- Ну-ну, доделывай и валяй, сватайся, -  на ходу пробурчал мастер, показывая, что он – «не в духе».

 За аварию и остановку производства Сидор Поликарпович, видно, получил по полной программе - и по партийной, и по профсоюзной линии. Так что ему, Ивану, срочно надо было запустить стан, а там гуляй – не хочу! - зная обстановку, он подвёл черту и выполнил данное слово.


К вечеру стан уже обкатывал новую, сделанную руками Ивана, шестерню.
Прокатчики приняли работу, и началась прокатка длинных полос металла. А Иван стоял в стороне, ветошью вытирая руки, смотрел на итог своей работы и думал: «Вот надо же! Такую махину запустили вот эти грязные, измазанные мазутом руки. Ну ладно, дело сделано! Пойду к мастеру просить дни».
Поднялся по металлической лестнице к конторке мастера, постучал в стеклянную дверь.
- Ну что стучишь-заходи! – раздался голос Сидора Поликарповича.
Иван зашел.
- Здрасьте вам! Я всё сделал…
- Да слышу, слышу, что стан заработал. Сейчас спущусь и приму его.
- Я насчет четырех дней вам напомнить хочу, - умоляюще проговорил Иван.
- А я, Тумаков, что обещаю - помню. Так что иди, пиши заявление и гуляй себе. Я тебе даю шесть дней. Да на свадьбу не забудь пригласить!
- Да вы не поедете! Это ведь в деревне у меня зазноба.
- А я-то, Тумаков, думал, что ты нашу, городскую, выбрал, а ты, оказывается, на деревенскую «глаз положил». Ну, удачи тебе! С завтрашнего дня и отдыхай, -  подытожил мастер, уткнувшись в свои бумаги, и помахав при этом рукой, дескать «Всё, разговор закончен! Не до тебя тут!»

                Возвращаясь домой, Иван строил планы, что завтра зайдёт на базар, закупит всё остальное и тут же на вокзал. Дома его ждал дед Афоня, наварив щей, разложив на столе ложки, миски, нарезав хлеба. И только Иван переступил порог, послышалось:
- Ну наконец-то! А то двое суток тебя не было, я уж хотел идти на завод отнести тебе харчей. Что там у вас стряслось?
- Да прокатный стан встал – главная шестерня лопнула! – объяснил Иван.
- Ну, изладил поди? – спросил дед.
- Изладил. Просил четыре дня отпуска за эту работу – мастер дал шесть.
- И куда потратишь эти дни? -  с прищуром   в глазах спросил Афоня. – Отлёживаться будешь али к зазнобе?
- К зазнобе, деда. Я уже места себе не нахожу, – сказал Иван, вытирая вымытое тело полотенцем.

Дед Афоня отставил ведро с ковшом, из которого поливал на широкую спину Ивана горячую воду, промолвил.
- Ну-ну, мил сын! Каждого зверя - по паре, а у человека, тем более, большая потребность в этом. Давай, повечерничаем, а утром и отправляйся. Вон сколько подарков набрал! Наверное, к рождеству. Как раз времечко подгадал.
- Да, деда, я так и хотел к рождеству приехать в гости. Поди не выгонит, - с весёлой ноткой в голосе проговорил Иван, - да морозы пошли вон какие, собаку на улицу хороший хозяин не выгонит, а меня, тем более, должны пожалеть.
- Пожалеют, пожалеют, - шутливо ответил Афоня, - Ну, давай, садись за стол, щи уже поостыли, а их надо есть горячими. Я что, в напраслину старался, - уже ворчливо заговорил дед.

                ***
Иван встал пораньше, уложил всё в большой, сделанный из фанеры, чемодан - как раз оставалось место для докупки провизии, - перевязал его широким ремнём для верности и присел за стол, на котором уже были разложены харчи, а в самоваре на шестке урчал кипяток. Дед Афоня   поднялся со своей лежанки рано и всё приготовил, провожая Ивана в дорогу.
- Ты, мил сын, оденься потеплее! На дворе вроде бы чуть отпустило, но через день-два мороз снова ударит круто.
- А как ты, деда, это определяешь?
- Что тут определять, паря! Вышел из дома, посмотрел на дым из трубы. Если он свечой выходит вверх, то жди мороза. Вот и всё тут!
Попили чай с кренделями. Дед настоял, чтобы Иван съел тарелку холодца с рассыпчатой картошкой и горчицей.
- А то, мил сын, тепла тебе внутренного не хватит доехать до зазнобы, - рассмеялся своим беззубым ртом.
- Ну, деда, я, если дойти не смогу, то доползу на пузе до её хаты, - на шутку деда Афони ответил своей шуткой Иван, и оба рассмеялись, этим поднимая настроение перед отъездом.
- Давай, давай, собирайся, паря! Ты ведь ещё хотел на базар, а он начинает с десяти часов, когда рассветёт.

                Ровно к открытию Иван добрался до базара. Продавцы деловито вытаскивали из мешков, из таких же чемоданов, как у Ивана, вещи на продажу, раскладывая их на прилавках или просто на перевернутых ящиках. Зазывали покупателей, приплясывая, чтобы не околеть.
- Эй, народ, подходи, покупай галоши! Галоши - хороши! Век будешь носить и благодарить!
Это зычно распевал мужик в тулупе, и за чем-то поверх шапки замотанный в пуховый шарф.  Иван посмотрел на него и рассмеялся: «Вот, что делает мороз с людьми! Заматываются, как куклы».

                Иван шел среди рядов торговцев, пробиваясь через толпу людей. Нагруженный чемодан держал через плечо на кожаном ремне.
И вдруг его взгляд поймал… Стоит около прилавка женщина интеллигентного вида. Это Иван определил по тому, что на ней было добротное синее пальто, на голове – шляпка, поверх повязанная пуховым платком, на руках – белые пуховые рукавички. И всё так выглядело добротно. Женщина постоянно била ногу об ногу в своих легких ботиках. На краю её прилавка стоял небольшой, кожей отделанный чемоданчик, а рядом – стопка пластинок.
Иван подошел, поздоровался и спросил:
- А что это у вас за предмет?
- Патефон, а это - пластинки. Здесь даже есть пластинка с репертуаром Шаляпина. А вот это альбом – речь товарища Сталина на очередном съезде партии. Купите, недорого прошу, - своим мелодичным голосом умоляюще предложила женщина и добавила, - Если бы не обстоятельства – никогда бы не продала. Просто детей нечем кормить. Возьмите, мужчина! Не пожалеете, - и назвала цену.
Иван уже принял решение. И какую бы она не назвала цену, он всё равно бы купил этот патефон с горкой пластинок из-за уважения к этой милой женщине. «Видно жизнь её тряхнула лихо», - подумал Иван, ставя свой чемодан на землю. Достал деньги, расплатился с продавщицей, которая, приняв их как-то смущенно, проговорила:
- Спасибо вам! Выручили меня.
- И вам спасибо! Я и в мыслях не планировал сделать такую покупку.

Интеллигентная женщина повернулась и лёгким шагом растворилась в людской толпе.
Иван попробовал втолкать патефон в свой, казалось бы, громадный чемодан. Увы! Туда вошли только пластинки. Пришлось патефон привязать к концу ремня. Сейчас получилась добротно! Ноша   сразу в аккурат легла на плечо, и даже стало удобнее её нести.