Трёп

   Ночью была сильная гроза с дождём. А с утра светило яркое солнце. Тёплыми осенними южными лучами оно быстро высушило землю. Только большие лужи сверкали посреди дорог, как зеркало, играя солнечными зайчиками, напоминая о щедром дожде. Высокие пирамидальные тополя стояли, словно в отмытой яркой позолоченной листве.
  Прозвенел звонок с урока. Ребята перешли в другой кабинет и помчались на школьный двор.
  Подходя к курилке за туалеты, Тропилов и Карбинский услышали хохот и голоса.
- Потом смотрим, Казанова чапает! - донеслось до ушей Серёги и Алёшки.
- А ну, стой! - остановил Алёшку Серёга и хитро взглянул на него: - Чекан трепит за тебя что-то! Давай послушаем!
   Карбинский остановился.
   Чеканов Гошка из параллельного класса слыл большим любителем с юмором приукрасить враньём какое-нибудь событие. Все знали, что Гошка больше заливает, чем говорит правду. Карбинскому это было не в новинку. Он чего только про себя уже не наслушался на курилке! Многие, однако, с удивлением отметили, что он совсем не обижался на трепологию.
- Ну, она ломается, а Лёха, как завалит её в кусты! Только треск по всему парку пошёл! Надюха верещит для порядка, а сама его обнимает! – заливал Гошка.
- Ха-ха-ха! Ой, врёшь, однако! Хи-хи-хи!!! Прямо-таки обнимает?! Ох, и трепишь!!! - ржали пацаны в покатку.
  Тропилов посмотрел на Карбинского. Тот слушал трепню, прищурив глаза. И, наконец, усмехнулся и беззлобно произнёс:
- Вот же брехло!
- А потом он бросает Надюху и бегом бежит до Мутьковой! - вращает глазами Гошка.
- Да брешешь ты всё! - возмутился Димка из девятого класса.
- Чего?! Кто брешет?! Я, может, и приукрасил чего, а правда, она останется завсегда правдой! - начал заверять Чеканов.
- Да чё он, бешеный какой, что ли так на девчат кидаться?! Нос не дорос, молоко на губах не обсохло и сопли под носом ещё висят! - упрямо начал оправдывать Алёшку Димка.
- Да и не целует он принципиально никого! - поддержал Димку Седов Олег.
- А! Много вы знаете! - хохотнул Чеканов, с досадой махнув рукой.
- Он только дразнит их и кидает! – сказал Олег и сплюнул.
- Ну да, конечно! – не сдавался Гошка. – Мне Танька рассказывала, как он на днях в камерный теантер на мюзикл водил Дашку. Чуть губы ей не отсосал…
- Хорош заливать! Брешет твоя Танька, как и ты сейчас! – одёрнул Чеканова Гудзаков.
   Пацаны загалдели и заспорили.
- Ладно, пошли, - дёрнул Карбинский открывшего рот Тропилова и поддал по подбородку: - Поддувало закрой! Муха не дай Бог влетит, подавишься! Возись потом с тобой!
- Да постой! Давай ещё послушаем! - хихикая, упёрся Тропилов.
- Серый, пошли, я сказал! Или хочешь чтобы меня уже женили?! - возмутился Алёшка нахмурив брови.
   Тропилов рассмеялся на такую реплику, и они вошли на курилку, здороваясь с пацанами.
 - О! Лёха! Лёгок на помине! - привстал Чеканов, схватившись за язык и подавая руку Карбинскому.
  Алёшка отдёрнул свою руку, поднял её над головой, почесал затылок и вместо рукопожатия съездил Гошку по макушке!
- Это за что?! - подскочил Гошка под смех пацанов.
- А за то, что я плохо зажимал Надюху в кустах! А кусты трещали мало! А Дашка после мюзикла ходит губастая с чьих-то засосов! – обличающе прищурил глаза Алёшка.
   Последние его слова потонули в дружном хохоте! Чеканов даже не покраснел. Он сделал наглую рожу, развёл руками и сел под стенку:
- Ну, не обессудь! Насколько фантазии хватило!..
- Слабоватый из тебя фантаст, Чекан! Ты хоть запомни, что я на губах не встречаюсь! – на полном серьёзе сообщил Алёшка и плюнул так далеко в кусты, что сидящие рядом с ним посмотрели на него с удивлением.
- Лёх, ты плюёшься прямо, как заправский верблюд в Каракумах! – с восхищением покачал головой Чеканов.
  Карбинский хохотнул, а Гошка набрал побольше слюней и так плюнул, что всё полетело в разные стороны!
- Чекан! Сдурел ты что ли?! – подскочив, возмутились сидевшие рядом у стены пацаны.
  Но Гошка не унимался. Он непременно захотел плюнуть далеко, как Карбинский! За ним плюнул Тропилов. И мальчишки, как дураки, начали на спор плеваться, кто кого переплюнет.
- А! Всё равно этого чукчу никто не осилит! – устав плеваться, махнул рукой Чеканов, вытер губы и глядя на Алёшку оценивающим взглядом, вздохнул: - Бегает, что в задницу раненый и плюётся так же.
   Мальчишки закатились смехом.
   Карбинский хитро прищурил глаза:
- Ну, если не можешь меня перегнать, хоть переплюнь, - и демонстративно так плюнул опять, что Чеканов посмотрел на него большими глазами и сказал:
- Ну, чисто верблюд!!!
- Казанова, расскажи, с кем вчера гулял на речке? Рыбы много наловили? - прищурил насмешливо глаза Гагрин Ромка, пуская изо рта дым сигареты.
- Место не очень. Клюёт плохо. У тебя с Иркой место было лучше, - отшутился под смех Алёшка, усаживаясь под стенку рядом с Чекановым, и возмутился: - Вы чё, все за мной следите что ли?!
- А нам стихи почитаешь, как Нинке в парке читал? - вызывая новый смех, спросил восьмиклассник Захарченко Женька.
- Тебе нет, - качнул головой Карбинский и, многозначительно глядя смеющимися глазами на Женьку, добавил: - Сестре твоей Наташке почитаю!
  Пацаны закатились смехом над Захаровым!
- Да ты откуда такой взялся?! – возмущённо хлопнул по голове Карбинского Захарченко.
- От верблюда, - заржал Алёшка над Женькой, закрывая макушку руками.
- Оно и видно по тому, как ты харкаешься! – треснул его по шее Женька и, схватив за грудки, придавил к стене с угрозой: - Только попробуй, подойди к моей сеструхе!
- Я и пробовать не буду! – вывернулся со смехом Алёшка и, отбежав от Захарченко, съязвил: - Она сама на встрече настаивает! Чего я должен даме отказывать?
   Мальчишки ещё больше начали подтрунивать над Захарченко:
- Женька, родственником его хочешь быть?!
- У Натахи фамилия будет - Казанова!
- На свадьбу всех пригласишь?!
- Казанова! Наставлю лицевых набоек, если узнаю, что прошёлся с ней рядом! - вскипел Женька.
  Карбинский едко захохотал:
- Так она же сама!..
- Атас! Директор чешет! Сваливаем! - подскочили хором мальчишки, сидящие на углу.
   Все кинулись удирать врассыпную, кто куда! Тропилов и Карбинский дёрнули в школьный сад прямо по грядкам школьного огорода! За ними следом ломанулся Захарченко. Он налетел сзади, на ничего не подозревавшего Алёшку, и так его скрутил, что мальчишка охнул:
- Ыв-ф-ф! Женя! Медведь!!! Шею, блин, сломаешь!!!
- Увижу тебя возле Наташки, точно сломаю! И не только шею, а ещё кое-что!!! – злобно прошипел Алёшке в ухо Женька и ещё больше зажал в охапке, пригибая его к земле: - Ты хорошо это уяснил?!
  Зазвенел звонок на урок.
- Женя, пусти! - смеясь, взмолился Алёшка. – Мы на физику опоздаем!
- А?! Не понял! Не слышу ответа на вопрос! - притворился глухим Захарченко, с удвоенной силой нажимая на пацана.
- Не буду я с ней встречаться! – задыхаясь, сдался Алёшка.
- Вот теперь слышу! - разжал тут же руки довольный Женька, грубо оттолкнув Карбинского под зад коленом.
  Тропилов в покатку хохотал над пацанами, не в силах сказать ни слова.
- Ну, ты скажи тогда ей, чтобы она не приходила в парк. А то она обидится, - попросил Алёшка, щупая шею и поправляя воротник и галстук.
- А-а-ах, ах ты ж, сосунок! Ты что ж, действительно собирался встречаться с ней?! - ахнул Женька.
   Серёга со смеху чуть не упал! Карбинский, не дожидаясь нового нападения, сиганул через кусты смородины и с хохотом бросился удирать из сада в школьное здание! Тропилов кинулся за ним!
   На урок физики они опоздали. Захарченко догонять их не стал, запустив вслед наглецу яблоком. Не придумав веской причины своего опоздания, Карбинский и Тропилов получили запись в дневнике от строгого Алексея Петровича!
   Так на курилке рождался зловредный трёп, обрастая больше и больше новыми событиями, которых вообще не было и в помине. Карбинский совершенно не задумывался об опасных последствиях весёлого шутейного юмора, в котором всенепременно участвовал коварный сердцеед Казанова, неся за спиною опасный колчан мстительных ядовитый стрел!


(рис.Сёстры Рудик)

продолжение следует -------------------