Наваждение?..

     Снова пялюсь в окно, надеясь в хмари зачинающего дня углядеть хоть какие-то признаки изменений. Нет, всё по-прежнему: пара оранжевых курточек копошится у мусорных баков, там-сям редкие прохожие, заметно сторонящиеся друг друга, да сиротливые автомобили, пробирающиеся лабиринтами, сооруженных из себя подобных.
     Всё как вчера, и позавчера... и, похоже, – также будет и завтра, и послезавтра... «Ну и времечко выпало на нашу долюшку, черт подери. Если что случается так непременно глобальное: глобальные катаклизмы, глобальное потепление, а теперь, никому не ведомый, повальный коронавирус... Откуда? Где? За что!?.. Ответа нет...»   
     Перебираюсь на балкон, – путь недальний: хоромы-то чай не царские: кругом-бегом, если наберется квадратов сорок, то и, слава богу. Врачи настоятельно советуют дышать воздухом, – кислород, дескать, жизненно необходим, – особенно в нашем возрасте. Открываю створку, – высовываю свою голую, как бильярдный шар, голову наружу. Ухнул, по чьей-то рекомендации с телеэкрана, и бороду, и прическу под ноль, – как меру предосторожности против инфекции. 
     Чувствую, как легкие ликуют, наполняясь свежестью. Дышу, но, правда, с опаской... Кто ведает, где затаилось это чудище поганое? Не зря ведь Минздрав и правительство предупреждает: мол, сиди дед дома. На улицу ни ногой, а коль нужда случится, – так маску, перчатки, и радиус меж граждан не менее двух метров. «Как Хома Гоголя, – за круг ни-ни...» Вот я дальше балкона и не рискую...      
     Мы-то, когда семейством перебрались из Узбекистана в Россию, – на постоянное проживание, так с женушкой, сколько радужных планов выстроили; познать и глубже, и ширше нашу Россеюшку-матушку...
     По первости, что таиться; как обустроились, да получили гражданство, да определились с пенсией, так уж порядком, где побывали: прежде объездили Подмосковье, – перечислять, – не перечислишь, сколько всего интересного повидали. Спасибо нашему руководству; проезд бесплатный для пенсионеров установили – на все виды общественного транспорта Москвы и московской области, – только завихоривай...
     Позапрошлым годом, мы с супругой рванули в Анапу. На солнышке погреться. А что не поехать?.. Племянница у меня там живет, – повидаться-то и нам радость, и ей отрада. Принять, слава богу, есть где, гнездышко у нее там в Цыбанобалке: «Даже и не думай, – приезжай дядя Митя, когда заблагорассудится...» Так душевно заявила мне кровинушка на предложение погостить. Там помимо восхитительного пляжа в Джемете, и самой Анапы, много куда съездили, туристскими маршрутами – даже на парад Морского Флота в Новороссийск угадали. Во как!
     Прошлым годом, уже с внучкой, – как же – подросла, двинули в ставропольский край. Поправить здоровьице, отведать целебной водицы... Ехали комфортно двухэтажным поездом, – персонал – обходительный, предупредительный, пожалуйте вам то, – пожалуйте вам это... В Ставрополье объехали все близлежащие курортные города. Добрались аж до Эльбруса...
     Этим летом намеревались проехать в Красноярск. Шурин у меня там проживает, – брат супруги, стало быть. Какой ни есть он все родня... – вторю я словам Высоцкого. В тайгу на охоту сходить, на рыбалочку... Святое дело, водочки тяпнуть, – за встречу.   
     Тут на тебе... В голове не укладывается! Да что там, в голове, – мозг – вскипает, не в силах объять происходящее. Как «Оно» не ощутимое, невидимое глазу, загнало народ по домам, – обезлюдило город... Да что там город, – страну, страны, планету!
     – Вре-ме-на... – невесело пробормотал я.
     Наум пришли строки Кушнера: «Времена не выбирают, В них живут и ...» 
     – Типун тебе на язык, старый дуралей. Не сметь раскисать! – категорично приказываю я себе. – Мы еще повоюем...
    
     Живет в Куркино, мой закадычный дружок, – Зиновий Семенович Шмыгин, – тоже из «понаехавших», – кусочек солнечного Узбекистана. Возрастом немного постарше меня будет, и в России значит, прежде меня определился. Мы с ним, как оказалось, и учебное заведение одно окончили, только разными годами. Столкнулись-то мы плотненько, гораздо позднее, – когда служили в «Ташэнергосбыте»; он по части снабжения, а я, значит, заведовал хозяйством. Вот такая иерархия. Поэтому и квартира у него в Москве... – а у меня на периферии. Умнющий бестия, как три Соломона вместе взятые, никак не меньше: и в юриспруденции разбирается, и в праве, – даже в библейской сфере не промах. Женку-то свою, он еще в Ташкенте схоронил, – царство небесное, а дочка в Яхроме проживает, – недалече от меня... Московским направлением следующая станция от Дмитрова. Добрыми-то временами, дочка семейством, или одна, частенько к нему наведывалась, да мы и сами нередко гостили друг у друга. Чай, земляки!
     Нынче-то ему, ни как давеча, – одиноко, из-за навалившейся, невесть откуда, все запрещающей пандемии. Благо есть сотовая связь; вот мы почти каждый день и перезваниваемся, – справляемся о здоровье, тэ-се... Скажу откровенно, друг мой ещё и любитель дринькнуть, – разумеется под хорошую закусочку, – что греха таить, меня и самого долго уламывать не надо... Ох и славно же мы с ним в узбекских-то землях отдыхали: по Чимганам, Бричмуллам, да Угамам... как вспомнишь, нет, не вздрогнешь, – умилишься: воздух, чистый, целебный как мёд – нарезай ломтями и к столу...
     Вот, как-то, звонит мне Шмыгин и бает:
     – ...Может эта пандемия не так уж и плохо, – земелька хоть чище станет, – избавится от всякой скверны...
     – Ты что спятил? – откровенно возмущаюсь я.  – Вот мы с тобой первыми и попадем в этот скверный список... Возраст-то, – смекай...
     – Да не пугайся ты! Попадем, так попадем, – слава богу, уж пожили... Я больше о природе пекусь. Вот вчера ночью, как обычно мучаюсь бессонницей... – ну и к окну, – подышать, а там, ты не поверишь, зайчики, по травке прыг-скок, прыг-скок... Осваивают верно, свои бывшие владения плуты косые...
     – Может то «белочки» – прыг-скок, – откровенно хмыкаю я, намекая на обоюдное пристрастие.
     Он, не замечая моей иронии, захваченный какими-то своими мыслями, продолжает:
     – Белочки у нас с другой стороны дома; – видно прямо с лоджии, как они резвятся в Соловьиной роще.
     Я усовестился своей насмешке: «Может ты и прав друг, – ковырнув самую истину – уж полнешеньки скверной души человеческие...»
     Чудно... Только после нашего разговора со Шмыгиным, – той же ночью, чувствую, мне занедужилось... «Вот видать, и повел Господь свой беспощадный реестр, и про меня не забыл...», – мокрый от пота, с ужасом подумал я.
     Толкаю под бок жену. Увидев, мое такое состояние, она опешила, но вскоре взяла себя в руки: поменяла мне одежду, постельное белье и всучила градусник. Через время, сама вынула у меня термометр из-подмышки, и хладнокровно оглашает:
     – Тридцать семь и восемь.
     Я сижу как пешка, жду вердикта. Жены-то, – они во всем быстро ориентируются...
     – Что глядишь, Васильков? Будем лечиться.
     – Водочкой?.. – глупо пошутил я, – мысленно пробежавшись по рекомендациям врачевателей из интернета.
     – Начнем с обильного питья жидкостей и антибиотиков. Если через три дня температура не спадет, вызовем участкового врача. Водочку забудь. Кроме нас в доме еще внучка и дочь. Подумай о них... – строго заключила она. (Зятя почему-то не упомянула...)
     Я жене доверяю безоговорочно: у нее своя метода, плюс дюжие советы, эскулапов и ведущих ток-шоу, центральных телеканалов, – в раз, поголовно, обратившихся в вирусологов. Так, – под шару, оттяпали у народа по серии с вечерней демонстрации сериалов, на первом канале. Вместо этого нарисовались Гордон и Собчак со своим хот-догом, фу ты черт, – док-током. Кстати, на счет хот-дога, – думаю, никто спорить не будет, сколько сосисок сытнее две или одна? То-то...
     Видать воодушевленный этаким примером и Владимир Рудольфович, не-нет, да и вытеснит собой сериюшечку... А нам-то, – пенсионерам – да простому люду, много не надо. В будни полноценно, посмотреть пару свеженьких серий, по первому или второму каналу, а выходными, – на «Домашнем», насладиться блеском антуража, и пережить, вместе с экранными героями козни и интриги «Великолепного века». Для нас, – самоизолированных, это еще и прекрасный стимулятор – прожить во здравии еще недельку, – от одного захватившего лицедейства до другого... Не шучу.       
     Приняв лекарство, я погрузился в дрему, если бред, происходящий со мной, можно назвать таковым. В тревожном забытье мерещился мне Шмыгин верхом на зайце, устремившись за белками в Соловьиную рощу... Я бежал ему вдогонку и неистово орал: «Шмыгин! Шмыгин!.. – не бросай меня на погибель неведомому душегубу!.. Шмыгин только скалился в ответ, и пуще пришпоривал зайца. Вся эта свистопляска чередовалась с устойчивым постоянством.
     Под утро, снова мокрый, трясясь от озноба, я пришел в себя. Термометр показывал, – да ничего он не показывал, – столбик ртути застыл на голой шкале, в градусе от отметки 35.
     – Ну вот, – обнадеживающе пояснила жена, – пропотел, – теперь пойдешь на поправку. Значит, так и будем продолжать: пить жидкости и принимать антибиотики.
     Позавтракав, следуя неукоснительно предписаниям супруги, я устроился в уголке дивана, напротив телевизора и смиренно стал, ждать развития, или не развития захватившей меня лихоманке.
     Звонить Шмыгину я не решался. Зачем преждевременно ошарашивать человека своими не имеющими основания предположениями. Прояснится, позвоню... Жена была вполне со мной солидарна (что случается крайне редко). Однако к вечеру температура зашкалила за отметку 39. Наши супружеские взгляды вопрошающие перехлестнулись.
     – Завтра вызовем врача. –  Пока одевай маску. – Внятно распорядилась половина. – Леночка! – крикнула она в соседнюю комнату. – К деду не подходи! Деда болеет...
     – Ясно, – отозвалась малышка. – Подцепил где-то коронавирус...
     Меня снова ожидала кошмарная ночь: Шмыгин, зайцы... и собственные оголтелые увещания о скверне человеческого бытия... Результат бредятины – три переодевания за ночь, и утренняя температура, – блуждающая за пределами тридцати семи.
     Доктор пришла перед обедом. Миленькая и хрупкая, – читаю я ее очертания через флер защитного костюма. «...Д-а-а, врачи в настоящее время действительно в авангарде борьбы на этом невидимом фронте. Надежду, которую мы связываем с ними, делает их в наших глазах не только героями, но и ангелами, сошедшими с небес, – дабы облегчить наши страдания...»
     – На что жалуетесь? – мягко и участливо спросила она, прервав мои умозаключения.
     Разумеется, вместо меня, в силу своей компетентности, с врачом объяснялась супруга:
     – У него ни кашля нет, ни хрипов. Вот только температура почему-то скачет?..
     – Поднимите маечку, – вооружившись стетоскопом, обратилась ко мне доктор. – Дышите глубже, – попросила она, внимательно прислушиваясь к тому, что твориться у меня внутри.
     – Ничего страшного, дыхание свободное... – заключила она после обследования. Присела за стол и спросила:
     – Что принимаете?
     Жена тут же откликнулась:
     – Пьем чай с вареньем и принимаем Флемоксин. Соседка посоветовала. У нее тоже что-то подобное творилось, – добавила она для большей авторитетности.
     – Хорошо... Продолжайте принимать антибиотики, и еще я выпишу вам – препарат против вируса. Попьете пять дней. Если температура не спадет, пойдете в поликлинику на рентген, – проверить легкие.
     Далее меня не существовало, – диалог велся между медичкой и супругой, мол, мужчины во врачевании абсолютные профаны. Я не в претензии... Открыл рот лишь, когда врач собралась уходить: поблагодарил за визит и попрощался.
     Назначенное лечение ощутимых результатов не приносило; разве только отпустили ночные кошмары. Думая, как бы не оказалось поздно, (все под Богом) – я решил позвонить Шмыгину.
     В ответ на мое приветствие, из трубки раздался продолжительный кашель и еле пробивающийся, в промежутках, хриплый голос. Я невольно отпрянул от мобильника, – так было реально ощущение болезни.
    – Коронавирус, – пробулькал он. – Врачи говорят, мол, два дня осталось жить, – пытается шутить друг.
     Я подхватываю его шутейную волну и недоверчиво вопрошаю:
     – Где тебя могло угораздить его подхватить?
     – Где, где, а хрен его знает где? Мне же, кроме как самому, о себе позаботиться некому: то в магазин потопаешь, то в аптеку... А на днях нужно было наличные снять с карточки, – ну я в банк. Стоим мы пенсионеры в очереди, – как положено, соблюдаем интервал, – в масках перчатках. Тут вижу в окно, подъезжает к банку джип, огромный как танк. Выходит из него мордоворот: без маски, без перчаток, и значит тоже к банкомату... Чихнул сходу пару раз, – видит очередь большая, развернулся и снова в свой джип. Вот тебе и где?.. Они же россияне, все отвязанные, о себе не думают, а ты хочешь, чтоб о тебе кто подумал... Начхать – на всё и вся! Наверное, видел по телевизору, как их гроздьями, – отрывных-то, вылавливает полиция, по паркам да лесам. Прямо культ шашлычный, а за этой своей вседозволенностью: новый всплеск заразы и повсеместные пожарища... Вот тебе и где?
     – Так ты серьезно с короной-то? – с опаской вопрошаю я, – эко тебя распалило?..
     – Хрен его ведает... – земляк надрывно закашлялся... – Говорю тебе, позапрошлой ночью озноб забрал сильнейший, и температура поднялась выше крыши. Подумал хана тебе Шмыгин. Утром еле как набираю «скорую». Правда, приезжают скоро. Входят двое в скафандрах, – помнишь, как, у Фантомаса в лаборатории?..
     Я компетентно угукнул, – сам уж во отчую столкнулся.
     – Только по голосу и определил, кто мужик, кто баба, – продолжил повествование Шмыгин. – Молю Бога, чтобы не лихие люди, – в таком-то облачении кто хочешь, может укрыться... Нет, поспрошали, смерили температуру, вручили какую-то бумагу, и в машину. Поедем, говорят дедушка на анализ. Гляжу на борту 03, – успокоился. Утартали они меня, аж в Лианозово. Чуть ли ни в твой Дмитров... – трубка захлюпала, изображая иронию.
     Мне было не до веселья; я с волнением сличал симптомы Шмыгина, со своими.
     – В клинике взяли мазок, – продолжал Зиновий Семенович, – записали мои координаты. На дорожку уведомили, что результат анализа будет готов в течение трех суток, и отправили с Богом. Вышел я на улицу... кареты, что меня доставила, тю-тю, и в кармане ни копейки. Второпях, да при температуре, всё начисто вылетело из котелка. Как теперь добираться? Путь-то неблизкий... Ну, ничегошеньки с собой, кроме врачебной бумаги. Я с ней к автобусу: водитель понимающе кивнул головой и позволил ехать. Также и служащие метро, – впустили, видя мое горемычное положение...
     – Ты же сам, вот только говорил, – что Россиянам, кроме себя, ни до кого нет дела, – перебил я Шмыгина, подметив его несправедливые нападки на сограждан.
     Тот на время запнулся, потом безапелляционно выдал:
     – В каждом правиле есть исключения...
     Я только подивился его верткости.
     – Скажу тебе по секрету, – заговорчески зашушукал Шмыгин, – я чуть не оконфузился, пока до дому добрался...
     – Что так?
     – Чуть не усрался!.. – а диарея верный признак коронавируса. Теперь уж я доподлинно знаю. Вчера участковая врач приходила, растолковала. Ей позвонили из лаборатории, мол, есть подозрение... Приперла она мне кучу лекарств: и от СПИДа, и от сифилиса, и еще черт знает от чего. Теперь пью эту тряхомудию, – не знаю пока, куда вырулит...
     При упоминании Шмыгиным об участковой я уж не сдержался, и выложил ему, как есть, все свои смятения. В довершении безнадежно добавил:
     – Пью лекарства, Семеныч, температура не падает, а участковая врач сказала, что, если не спадет, – в поликлинику на рентген.
     Внимательно выслушав, Шмыгин поцокал языком, потом с позиции доки заявил:
     – Никакого рентгена, – он все равно ничего не покажет... Никого не слушай! Прекращай пить лекарства. Немедля вызывай «скорую», – они знают куда отвезти, – лучше всего, конечно, чтобы проверили на КТ. Не затягивай, последствия могут быть необратимыми. Слышишь, Васильков? Да, бабки не забудь. Только черт ведает, куда тебя завезут.
     Неподдельное участие ощущалось в каждом слове Шмыгина. Однако каскад его парадоксальных идей мне оптимизма не прибавили. Глубоко запали предостережения такие как: «Необратимые последствия» и «Только чёрт ведает, куда тебя завезут...» Разумеется, я поблагодарил его за руководство к действию, но для себя решил: последнее слово останется за супругой.
     Выслушав меня, относительно рекомендаций Шмыгина: жена, нашла их вполне разумными, но выбирать предоставила самому. Я был обескуражен, но собравшись с духом заявил:
     – Будем всё делать по предписанию врача.
     Началась тягомотина ожидания.
     Предполагаемый диагноз Семеныча подтвердился, – положительным результатом показания КТ. В клинику его не положили, лечился дома, под патронажем участкового врача, – до рвоты, пичкая себя, лекарствами, непонятно от каких болезней.
     Теперь, мы со Шмыгиным созванивались ежедневно: справлялись о самочувствии, делились советами, добытыми из разных источников, способствующих противостоять неведомой заразе. Как правило, каждый наш разговор оканчивался, уже набившими оскомину, увещаниями Шмыгина:
     – Васильков, не тяни, – пройди обследование на КТ...
     Моя же температура, разгуливала по шкале градусника, как ей заблагорассудится, но до нормы не опускалась.
     – Ну что, «скорую»? – спросила неуверенно жена.
     Пробивающийся сквозь кашель голос Шмыгина, и его пресловутое КТ, – принявшее уже образ какого-то зловещего монстра, – мягко говоря, внушали мне опасения. К числу робких я себя не относил, – но бороться с фантомом, мнимыми средствами... – да простит меня доблестный рыцарь из Ла-Манчи, – это безумнее битвы с ветряными мельницами. Тут задумаешься... Риск очутиться, черт знает где, – врачевание методом «тыка», а главное, оказаться без опеки супруги, – склонили меня к поликлинике. Муж – тверд в решеньях....
     – В поликлинику! – заявил я.
     Какие существуют нормы, и нужны ли спецпропуска, для поездки в такси мы не знали, поэтому не стали заморачиваться, и потопали пешком. Обливаясь потом, я плелся, думая об огрехах местного здравоохранения, принуждающих температурящих больных покрывать эти, довольно неблизкие расстояния. Сейчас, Зиновий Семенович я тебя понимаю, как никогда, – твоё «покорение» Москвы, в полубредовом состоянии... Плетусь причитая, чтобы диареи никакой не случилось, – вот уж оконфузишься, так оконфузишься...
     Повертев в руках заключение рентгенолога, терапевт, поутюжил меня стетоскопом, и успокаивающе произнес:
     – Легкие, в порядке, по краям правда есть незначительные уплотнения. Выпишем лекарство, попьете и...
     Далее с ним общалась супруга. Я упивался своим мудрым решением...
     Стоически преодолев обратный путь, и приободренный уверением терапевта я взялся за телефон. Прежде справившись, – как предписывает восточный этикет, о здоровье друга и, услышав обнадёживающую динамику, – я поведал о своем, тоже не лишенном оптимизма бытие. Не упустил похода к рентгенологу, а также обозначил заверение терапевта.
     – ...Назначил, какие-то лекарства, если интересуешься, справлюсь у супруги. Я-то в них сам знаешь, как свинья в апельсинах... Короче врач сказал, мол, как температура спадет, – лекарства прекратить.
     – Это хорошо... – с особой значительностью произнес Шмыгин, – но я считаю успокаиваться рано. Никто не знает когда закончится, – и закончится ли вообще, это наваждение, – вернее испытание, – ниспосланное нам за попрание устоев божиих, – а там уж, – кому как воздастся... – Помолчав, он добавил: – Все же, компьютерную томографию, тебе Васильков не помешало бы пройти...


Май 2020 год