Я просто человек...

Мне было 17 лет.
Я безумно любил свою маму. Мне нравилось, когда она утром легонько гладила мою щеку, стараясь разбудить. Нравилось, когда она с заспанным лицом готовила на кухне завтрак и спрашивала нас, все ли уроки мы сделали. А мы неизменно отвечали: «Да, мамочка». И она заранее знала наш ответ. Но это был наш особый ритуал и, поэтому ни одно утро в нашей жизни не проходило без этого вопроса, за исключением выходных.
Мы с сестренкой любили встречать ее с работы. И каждый раз интересовались, как прошел ее день. Она рассказывала нам о том, что происходило сегодня, но мы, дети, мало что понимали из ее рассказа. Пока я упивался звуком ее голоса - сестра сидела рядом с безучастным видом, стараясь делать вид, что слушает. Она больше ее любила папу…
 Потом мы шли на кухню и помогали готовить ужин. (Хотя, говоря по правде, мы больше мешали маме, чем помогали). После - накрывали на стол и ждали возвращения отца. Так проходил каждый день в нашей жизни.
А потом все вдруг прекратилось. Она умерла внезапно. Сердечный приступ…  Наверное, самое ужасное было то, что мы не были рядом в последние минуты ее жизни. Она даже умерла за границей! Не дома... Не на родине…
Похороны. Белоснежные рубашки. Черные костюмы. Маленькое черное платье моей сестры. Черный лакированный гроб. Черная земля. Какие-то люди вокруг. Вроде как – родственники. Родственники, которых я видел в первый раз.
Когда гроб опустили в яму, я упал. Только тогда до меня дошел смысл всего происходящего. «Я больше не увижу маму! Никогда!». А потом - темнота.
Очнулся я уже дома. Надо мной сидел отец. Он плакал.  ОН плакал! Для меня это было шоком. Я никогда раньше не видел его таким. Мне всегда он казался невозмутимым и рассудительным. Ничто не могло вывести его из равновесия. Казалось, он может справиться с любой проблемой, не моргнув и глазом. Но… Мама – вот кто был стержнем внутри него. И этот стержень сломался…
Вместо сильного взрослого мужчины, который всегда был для меня примером для подражания, я увидел перед собой человека. Просто человека с трясущимися руками и вздрагивающего всем телом от сотрясающих его рыданий.
- Лида… Лида…
Он повторял имя матери в перерывах между рыданиями. Я был настолько шокирован этим его состоянием, что не мог даже пошевелиться. А он и не заметил, как я проснулся.
Меня разрывали на части самые разнообразные эмоции. Я не плакал. Хотя где-то внутри меня бурлил поток горячих слез. Но глаза почему-то оставались сухими.
 «Мужчины не плачут» - вспомнились мне слова отца. Глядя на него, я понял, что он был не прав. Мужчины плачут. Мужчины должны плакать, ибо, если  не выплеснуть наружу боль вместе со слезами, то можно просто сойти с ума.
 Мужчины – это не отдельный вид. Мужчины тоже люди.