Душеллект. Глава 24

После того как дамы вышли, Том налил нам виски. Мы выпили. Точнее, я только пригубил для приличия: мало ли что может случиться, когда вот так остаешься на ночь в квартире случайных знакомых. А ведь мне еще и Клода надо как-то из себя изображать.

- Чё так слабенько, брат? – возмутился Том. – Не нравится “Johnnie Walker”? Это же твой любимый!

Я чуть было не ответил, что совсем не пью, но вовремя опомнился. На фотках Клода в Инстаграмме я видел, как он, среди прочего, усиленно  рекламировал этот сорт  виски.
 
- Сейчас не хочу, – выкрутился я. Надо было срочно переводить разговор на другую тему. - Ты хорошо говоришь по-нашему. Где учился?
- Ха, да нигде, - Том тут же налил себе вторую порцию и потянулся за сыром. – Просто у меня до Оливки была русская подружка. Огонь-девка! Могла неделями не выползать из постели. Она и натаскала меня. Прикол в том, что она постоянно материлась. А мне говорила, что это ваш нормальный язык. Короче, развела по полной. Из-за этой дряни мне потом пришлось переучиваться.

Я смотрел, как филигранно немец режет сыр. У него получались очень тонкие и идеально ровные ломтики.

- Ну и драндулет! – через минуту сказал он. – Так тарахтит, что уши закладывает.
- О чем ты?
- Да о такси, на котором мы сюда прикатили. И как только водила на нем гоняет? Наверно, уже совсем оглох.

Я промолчал. А что было отвечать? Нормальная япошка-праворулька. На таких весь наш Дальний Восток уже лет тридцать ездит.

- У меня дома Porsche последней модели, – продолжил Том, не найдя во мне поддержки своим возмущениям. – В следующем году выйдет новая версия. Сразу возьму. А ты на чем рассекаешь?
- Я все самолетами и поездами предпочитаю.
- Ах да, ты же у нас великий путешественник. Ну а дома, во Франции?
- Общественный транспорт.
- И что, тебе совсем не хочется иметь свою тачку?
- Нет. Зачем она мне?
- Я в шоке от тебя, приятель. Даже не знаю, что сказать.
- А я не понимаю, зачем каждый год менять Porsche, если на нем можно лет десять ездить без проблем. 
- Как зачем? Это же круто! В него постоянно запихивают новые фишки: дисплей, музыка, навигация. А какие подлокотники из черного дерева! А звук мотора! Так рычит на басах! Это же песня! Ты в курсе, что только на разработку этого звука они тратят миллионы каждый год? Только из-за него можно постоянно менять машинки.

Немец осушил очередную рюмку.

- Повезло, что в этой дыре хоть нормальная выпивка есть, – сказал он, закусывая сыром. – Не знаю, как тебе, а мне надо все и сразу: бабла, жратвы, дури. Но, главное: переиметь всех баб.
- А как же Оливия?
- Она никуда не денется, – он достал из кармана бумажник и потряс им. -  Вот гарантия.
- В сексоголика не боишься превратиться?
- На что ты намекаешь? – Том снова выпил. - Что те, кто нас придумал, просто хотели поиздеваться? Типа, на тебе одно, второе, третье, только не смей этим злоупотреблять.
- Я о том, что яд змеи в маленьком количестве лечит, а в большом убивает.
- Клод, ты сейчас вообще нормально себя чувствуешь?
- Вполне. А что?
- Да, так. И откуда ты тогда такой правильный взялся? Ты в какую-то секту записался? Может быть, тебе эта твоя новая подружка мозг выносит?
- Нет. Я сам по себе.
- Да ладно! Ни разу не встречал ничего подобного. Может ты и секс-куклами не увлекаешься? В последнее время такие экземплярчики появились. А что они вытворяют! Любой натуралке даже и не снилось. О-о-о!

Я отвернулся. Когда же ты, наконец, заткнешься, извращенец  долбаный?

- Слушай, а шарахаться по миру ты долго собрался? – вдруг спросил Том.
- А что? Мне нравится.
- Может уже пора делом заняться?
- Не понял?
- Башка у тебя варит. Это сразу понятно. Поэтому, давай ко мне в контору? Мы тебя быстро всему обучим.
- Ты о чем?
- Да все о том же. У меня есть брокерская фирма. Мы занимаемся финансовыми играми, торговлей на Форексе, ну и всякой такой хренью. Скукота, конечно. Но зато можно быстро бабла срубить. А дальше трынькай, как душе угодно!

В этот момент мне почему-то вспомнился эпизод с Клодом, когда тот втюхивал студентам основы сайентологии.

- Нет. Мне это не интересно.
- Не интересно? Как такое может быть не интересно? - завизжал Том. Я даже предположить не мог, что такое мощное тело может так пищать. – Послушай! Нет, ты послушай! Стоит тебе грамотно сформировать кредитный портфель, правильными пропорциями распределяя деньги между акциями голубых фишек, гособлигациями стран – локомотивов мировой экономики и дивидендами всяких высокодоходных выскочек, и дело, считай, сделано. Дальше только успевай набивать карманы. Тебе что, в жизни совсем ничего не хочется?

И тут я еле сдержал себя, чтобы не ляпнуть: “спасать людей, или, по крайней мере, помогать им со здоровьем”. Да, это была бы грубейшая ошибка, потому что это явно было бы не про Клода. Тогда я, мысленно сказал себе: “Успокойся. Ты ищешь слишком много смысла, где никакого смысла нет”.

- Может ты из этих сдвинутых, которые мечтают сделать мир лучше или помогать бедным и несчастным? – продолжил Том. Как он смог прочитать мои мысли? -  А как по мне, так пусть все рухнет. И пусть сдохнут все эти задолбанные жизнью никчемные людишки. Быдло проклятое! Вот скажи мне: зачем им помогать? Это ведь их выбор: обжираться, пить, курить, колоться, трахаться налево и направо. Или ты предлагаешь их лечить от  них же самих? Слушай, Клод, ты не мог сам до этого дойти. Еще раз спрашиваю: откуда ты всего этого нахватался?

Этот разговор нравится мне все меньше и меньше, подумал я, а вслух сказал:

- Прочитал в одной книжке.
- Окей! Ну и хрен с тобой. Да и со всеми этими человечишками, – немец налил себе очередную порцию. – Все они просто мусор, расходный материал для сильных мира сего. Я вот могу почти любого за пару минут задушить. Специально это движение отрабатываю. Мне в кайф смотреть на какого-нибудь чудака и представлять, как я подойду к нему и уложу на пол. Просто так, понимаешь? Без всякой причины. Ха, ха, ха.

Несмотря на то, что немец ржал, как конь, я с каждой минутой все больше ощущал, как он внимательно за мной наблюдает. Словно какие-то невидимые щупальца пытались проникнуть в меня. Это было так противно, что я еле-еле сдерживался. А что мне оставалось: собраться и уйти? Но тогда бы нам с женой пришлось пешком тащиться на вокзал. Ночью здесь даже частника не поймаешь.

- Книжек он начитался! – ухмыльнулся Том. – Какой кайф, что я этой фигней не страдаю. Да, иногда хожу на всякие шоу, но только на самые модные. И так тебе скажу. Если я купил их дорогущие билеты, то жду от этих актеришек, чтобы они развлекали меня всякой хренью. Пусть придумывают разные юморные сценки. Это их хлеб. Я только одного хочу: оторваться по полной программе и только ржать, как сумасшедший. А если этого не случается, то клоуны попались дохлые. И пусть вернут мне мои деньги.
- Развлекухи тебе, говоришь, и побольше? – тут меня, как прорвало. Сколько можно терпеть? - Тебе надо что-нибудь попроще, да позаковыристей? А еще лучше, когда актеры могут хохмить, стебаться, подкалывать, издеваться? Да уж, измельчал зритель. В помойную яму спрос на глубину и яркость образа? Так? Тогда и я тебе скажу, кто ты на самом деле. Гребаный офисный планктон. Не знаешь таких слов? Это  паразиты – пожиратели рабочего времени, с перепойного понедельника ждущие сначала маленькой пятницы, так у вас называется среда, а потом уже и настоящей пятницы, чтобы снова напиться и оттянуться по полной программе. А еще они больные на всю голову, только и болтающие о том, что срочно нужна новая иномарка, хотя на своей еще заводская пыль не стерлась, как хреново жить в двухэтажном доме с пятью спальнями, вот бы виллу на Лазурном берегу, да еще и собственную яхту в придачу. Короче, ты - идеальный продукт системы потребления!

- Ну, спасибо тебе, просветил, – сказал Том, протягивая мне руку.

- Не за что, - я ответил на его крепкое рукопожатие и попытался выдернуть руку. Но он не отпускал, пристально глядя мне в глаза. - Клод, ну хватит уже придуриваться. К чему этот дешевый антураж? Ведь я знаю, кто ты такой на самом деле. Ты такая же кукла, как и все те, кого тут поносишь. Просто, ты каким-то образом сумел ненадолго отвязать свои ниточки. И как тебе это удалось?

Такой поворот показался мне уже слишком подозрительным. А тот ли ты на самом деле, за кого себя выдаешь?

Я вновь попытался выдернуть руку. Но немец сжимал все крепче. При этом я заметил, что его слегка качнуло. Хорошо, что ты так напился. Значит, у меня есть шанс.

Я со всей силы почти одновременно нанес два удара. Первый: носком правой ноги (хорошо, что не снял ботинки) по коленной чашечке. И второй: локтем левой руки в челюсть.

Мне удалось попасть в нужные точки. Том рухнул на пол. Понимая, что не могу себе позволить, чтобы он встал, тогда мне точно не поздоровится, я схватил сковородку и хлопнул его по черепушке. Просто, чтобы не рыпался.

Как же он меня достал! Наконец-то, заткнулся.

Я до конца не осознавал мотивы своего поведения. Что это было: ответ за всех тех, кого он мог уложить за пару минут; противный тонкий голосок в таком мощном теле или минимальный шанс, что это агент кукловодов, выследивший Клода?

Но теперь я был удовлетворен: Том, в любом случае, получил свое.

Чувство критической неприязни, несовместимости наших миров, невозможности допустить победу этого буйного дегенерата хоть в чем-то, у меня зашкаливало настолько, что хотелось просто подойти и, не говоря ни слова, хладнокровно добить ублюдка. Еле сдержался.

- Что у вас там за шум? – вскрикнула Оливия, когда я вбежал в зал.

- Собирайся, – сказал я Инге, не обращая внимания на англичанку. – Уходим.
- Но куда мы посреди ночи? – опешила жена.

Я стал судорожно запихивать в сумку все подряд.

Оливия при этом молнией выскочила в ванную комнату и заперла дверь.

На ходу она кому-то звонила. До нас донесся обрывок ее фразы: “Срочно!”

Через пять минут мы уже спускались по лестнице. Еще секунда и свобода. Зачем мы только сюда приехали? Можно было спокойно переночевать в аэропорту.

Я открыл дверь. Дальний свет фар после полутемного подъезда ослепил меня не хуже солнечного диска в ясный день. А в следующую секунду мое правое плечо обожгло чем-то очень острым.