Кабак

Шёл второй час моего пребывания тут. Я проснулся за столом.  Было много людей, но не настолько много, чтобы стало душно и хотелось уйти. У меня было много времени. У меня всегда много времени. Поэтому я начал их рассматривать . Не только людей, но и всё, за что мог зацепиться взгляд. Я тут был впервые. 
Приглушённый мягкий свет от канделябров на деревянных столах и  причудливых бра заливал пространство большого зала. В другом конце находилась барная стойка, которую облепили  мужчины в шляпах. Как ни странно выглядели они изысканно. Скажи я это вслух, прозвучало бы  неоднозначно. Но в буквальном смысле они явственно разнились с  людьми окружающими меня вне этого, этого… Кабака. В углу, справа от меня сидел по- турецки парень в джинсах и курил трубку. Сидел на ковре. Как и все присутствующие, он уютно устроился. Всем здесь нравилось, они разговаривали, смеялись, были полны жизни.
Взгляд покрывал многочисленные столики, которые имели весьма интересный вид:  все были разной формы, тот за которым сидел я,представлял из себя огромный деревянный шар, покрытый сверху листом тёмного стекла. А тот, за которым сидел человек напротив меня, был обычным деревянным квадратом из тёмного дерева. От столов, которые сделаны из хвои струился приятный аромат. Он смешивался с запахами травки, табака, алкоголя, музыки,  туалетной воды, пыли, книг. Был даже стол, в виде пирамиды, только не гладкой, а из множества брусков. Он был сооружён таким образом, что на торчащие по краям бруски можно было ставить что угодно, а на вершину что-то маленькое, например рюмку или бокал.  Он подходил людям, которые любили окружать себя множеством мелких вещей, для ощущения полного комфорта. Казалось будто каждый стол был создан специально для человека, который за ним сидел. Кроме столов и барной стойки народ средоточился ещё и возле сцены с  разнообразным арсеналом музыкальных инструментов, и возле книжной стены.
 Несмотря на то, что у кого-то из зала на столе стоял патефон (стол представлял собой  комодик  для хранения пластинок) звуки мелодий не сражались друг другом. Все слушали свою музыку, но каким-то удивительным образом, как бы громко посетитель не включал и не исполнял мелодии, они достигали до ушей только тех, кто хотел услышать.
 Сцена, сама по себе являющаяся зрелищным местом, тут воплотилась ещё и в качестве копилки колорита музыкальных талантов. Я сидел прямо напротив , хотя и несколько удалённо. За барабанной установкой сидел пятидесятилетний рокер в бандане с черепом в огне. Он коренастый, бородатый,  приятной наружности, несмотря на то, что весь был в цепях и татуировках. Со всей силы громила лупил по барабанам,  находясь при этом в некоем музыкальном экстазе. Рядом с ним стоял патлатый, раздетый по пояс, парень с электрогитарой. Этот был босой, пьяный, в драных штанах. Лица я не разглядел, потому что он беспрестанно тряс головой в такт играемому. Контрастируя с ними, рядом восставал из своего глянцевого в пол плаща мертвенно-бледный бас гитарист. Его меланхоличная внешность не сочеталась  с энергичной игрой.  Перед ними на одном колене, лицом к залу стоял вокалист. Его рука от плеча до запястья была обмотана шнуром от микрофона, в который он пел. На зелёной растянутой майке были видны небольшие пятна крови и на кедах. Губы у него были тоже в кровоподтёках, это отнюдь его не портило (наверное с кем-то подрался- обычное дело для разнузданных музыкантов). Из усилителей плыл чистый эфир голоса, который надрывно  дарил поющий. Справа от этой группки сосредоточилась ещё одна. Это были лёгкие воздушные девушки в  пушистых платьях пятидесятых годов, они что-то сладко запевали в один микрофон. Дальше стоял худощавый саксафонист в костюме гангстера, в блестящих ботинках с одухотворённым выражением лица. На краю сцены сидел растаман и играл на тамтамах. Остальных я не разглядел из-за бутафорского дыма. Дым  облаком летал над вытекающим из-под сцены матовым  паркетом. Паркет покрывал не только место для танцев, а весь зал в целом. Пока никто не танцевал.
Хотя было ничего не видно, я разглядел  в промежутке, где заканчивалась сцена и начиналась стена на огромной чёрной подушке, подпираемой с обоих сторон, сидела девушка, откинувшись на стену. У неё были длинные  зелёные волосы и голубые подведённые карандашом  глаза. Её руки сжимали бутылку в бумажном пакете, который она медленно и часто подносила к губам. На ногах были тяжёлые чёрные ботинки по щиколотки и  серо-чёрные штаны. Она вытянула ноги вперёд, немного согнув в коленях. На полосатой приталенной кофте змейкой лежал металлический кулон ин-янь.

-Не хотите выпить?- человек , сидевший напротив меня, решился со мной заговорить.
- Неплохо бы.

Барная стойка излучала тёплое магнетическое свечение. От неё веяло гостеприимством,  добром, чем-то абсолютно необходимым  сердцу, изрубленному раздраем и неясной тревогой. Гуманный лекарь в обличье бармена  внушал безоговорочное доверие, словно ему можно было поверить все свои треволнения и боли, даже мнимые. Он  врачует изъяны пустой души, заливая в неё яд. Нам необходим посторонний яд, чтобы убить демонов, обитающих внутри. Они проникают без спросу в наши невинные мечты и разрушают  корни бытности. Мы- поколение с гнилыми корнями, спасающееся ядом. Нас даже не поджечь- слишком сырые, слишком много в нас вина. Мы выживающие, мы неубиваемые.

- Где же твоя шляпа?- он пытливо вглядывался в меня.
-Зачем же мне шляпа?
-Какой глупый вопрос.  Находишь место интересным?
-Несомненно, такой себе маленький рай. Я бы пришёл сюда. Словно всё тут приветствует меня, понимаешь? Тут спокойно. И люди! Ты видел таких людей? Они потрясающие. За каждым наблюдаешь, будто читаешь новую главу мясистого романа.
Пока я говорил,  глаза собеседника расширялись, а когда закончил, его мина резко прозрела, будто в самый последний момент он понял в чём дело, а я напротив  ощутил смятение.
-Рай, значит…- он лукаво улыбнулся.- Святой Георгий, будьте любезны, налейте нам джина,- обратился он к бармену.
Тот всепонимающе улыбнулся, они обменялись взглядами, которые дали мне понять, что им известно что-то совершенно недоступное мне.

-Платить не надо,-  добрым голосом с обаятельной улыбкой ответил бармен.
- Итак,  чем же ты был занят вчера?- продолжал новый знакомец.
-А чем  среднестатистический человек занят сейчас, за исключением потребления?
-Да существенно ничем, имеющим значение, смысл. Человек занят поисками того, что убивает в нём природную животную страсть к настоящим удовольствиям. Ему не нужны сигареты, не  нужны фабрики, ему не нужна куча тряпок и цветная вода. По настоящему он хочет есть, блудить и смотреть на небо, читать книги, возделывать свой сад, пасти овец. Каждый для себя, а не один для стада. Гедонизм, понимаешь?
- Гедонисты разве не книги философские смаковали, потягивая отличное вино?
-Гедонизм- искусство получать удовольствие от твоего непотребного никому существования. Стремление к удовольствиям- развращает, по причине утраты истинного понимания, что есть удовольствие, для чего оно. Труд тоже удовольствие, процесс творения- удовольствие, самоотверженность- удовольствие, любовь- удовольствие. Всё правильное – удовольствие, если подставить его правильным боком к свету.
- Я работал вчера и позавчера и всегда. Я страшно не высыпался и соседка попросила помочь с электрическим щитом. Меня немного ударило током. Потом я отправился спать, мне как-то не спалось и я отправился в город и пока бесцельно шлялся набрёл на это место. И видимо тут меня сон и застал. Мне снился костёр и резиновые сапоги, потом дороги, какие-то лица… Это в сущности не важно.
- Видишь ли, то что ты видел существеннее, весомее, чем тебе кажется,- он открыл рот, набрав много воздуха, собираясь сказать мне ещё что-то или собираясь пуститься в пространные размышления, чтобы подвести наш разговор к бездонной яме смысла, к которому он прокрадывался изначально. Однако его кто-то окликнул, и он оставил меня одного плести паутину отвлечённых догадок. Впрочем, я не стал этого делать, я также  отвлёкся на что-то другое. Я научился существовать один. Главное правило- никакой рефлексии, необходимо увлечь свою суетливость и страх  другими людьми, экипировать компасом наблюдательности. Возможно необходим даже тяжёлый физический труд- стремление к результату рождает цель, а кто бы то ни было не может даже чахнуть без цели. Работа проветривает голову и остужает её.
Итак, уходить мне не хотелось. И сидеть  одному с рюмкой тоже. Так я поплёлся  сам не зная куда,вероятно  просто исследовать это, занимавшее моё внимание, место. Набрёл на зеркало, прозрачно-чёрное в золотой с завитками тяжёлой  оправе. Я остановился. Ничего нового я там, честно говоря, не увидел, но зацепившись за отражение парня, курящего трубку и почему-то задумался о костре…Даже не заметив как позади меня уже кто-то стоял.
- Ну как?
Я очнулся. Подбоченясь левой  рукой, и откинув голову назад и влево, на меня смотрела прямым красивым взглядом девушка с зелёными волосами.
- Сигаретку?
-Спасибо, я не курю,- мне не хотелось, чтобы она уходила.
-Какая теперь разница?
-Что вы имеете в виду?
Пауза затянулась.  Она поставила бутылку на пол, достала из кармана пачку и закурила.
-Пошли.

 Я подхватил сосуд. Мы двинулись к книжной стене.  Она заговорила:

- В действительности всё иначе, чем на самом деле. Это про нас.  Понимаешь, что это значит?
-Нет.
-Скоро поймёшь.  Тебе тут нравится, знаю. Но ТУТ это не только, что попадается тебе на глаза. Если нужен гардероб- есть гардероб,  кровать- есть и кровать,- она весело улыбнулась, а потом  приятное мерцание медленно сменяла загадочная грусть,- закономерность ты понял.
Взяв по книге,мы сели за крайний столик. Она затушила сигарету о свою руку. Меня обдало кипятком испуга.
-Отсутствие оплаты это не вежливость. Неспроста и прочие необъяснимые вещи, которые ты ещё не осознал.
- Например?-  абрис  таинственности меня уже не озадачивал, потому что, я изрядно нахлестался  из её бутылки, кстати это было вино.
-Ты приятно пьянеешь, чувствуешь эйфорию. Нет чувства перенасыщения. Тебя окружают люди, подобные тебе, несмотря на то, что невозможно даже самым избирательным и изощрённым способом собрать в одной комнате людей, которые абсолютно безоговорочно интересны друг другу. Зеркало не висит на стене, а вино у тебя в руках не заканчивается.
Всё было правдой. Она ничего мне не подмешала. Ответ был прост.

- Тебе здесь все пытаются сказать это.
-Что?-  я уже всё понял, но как это бывает, мне необходимо было услышать, как губы другого человека произнесут это вслух. Я сорвался с орбиты умиротворения. Я кричал.  Я получил свой ответ.
-Ты мёртв.