Келли Рикард. Гуссерль, Декарт и Я

ГУССЕРЛЬ, ДЕКАРТ И Я
Келли Рикард

"Каждый, кто всерьез задумывается о том, чтобы стать философом, должен хоть раз в жизни уйти в себя и затем, изнутри попытаться разрушить и перестроить все предыдущее знание" (1). Можно было бы простить предположение, что это утверждение сорвалось с языка знаменитого ученого и философа-рационалиста Рене Декарта. На самом деле это было не так. Эти мудрые слова произнес не кто иной, как великий Эдмунд Гуссерль в начале своих парижских лекций. Размышления этого могучего человека были так тесно связан со знаменитым французом, что невозможно изучить его личность, жизнь и  творчество, не обращаясь к мыслителю, который так сильно повлиял на его философию.
Хотя можно утверждать, что Гуссерль в значительной степени опирается на фундамент, заложенный Декартом, нельзя не видеть, что Гуссерль по-своему радикализировал его философию и отошел от великого мастера во многих отношениях. Здесь мы внимательно посмотрим на них обоих и  проанализируем сходства и различия между ними в попытке точно установить, где заканчивается мышление Декарта и начинается гуссерлевское. По мере того как мы будем решать эти вопросы, мы сравним несколько различных аспектов их мышления в попытке выделить те области, где Гуссерль, возможно, не был настолько радикален насколько ему хотелось бы.
"Огромное влияние, оказанное Декартом на феноменологию Гуссерля, нельзя недооценивать" - пишет Майкл Шим. Мы также читаем у Пола С. Макдональда: "Интеллектуальные предпосылки, которые побудили Декарта и Гуссерля к столь масштабным открытиям, поразительно похожи" (3). И Декарт, и Гуссерль были философами, которые были крайне разочарованы неспособностю философии “генерировать какой-либо консенсус по фундаментальным вопросам" (4), и поэтому каждый по-своему взялся потратить время на исправление этого положения дел. Оба были разочарованы тем, сколь многое люди просто принимали за истину, не подвергая ничего из этого сомнению. Для Гуссерля это общепринятое отношение людей должно было быть заключено в скобки, в то время как для Декарта все, в чем можно было усомниться, должно было быть подвергнуто сомнению и отброшен в сторону. Опять же, оба одинаково отправились на поиски, "имея в глубине мысли в высшей степени передаваемую ясность математики" (5).
В то время как Декарт хотел “научной реформы в философии”, Гуссерль хотел “превратить философию в науку. Эта связь между философией и наукой глубоко прослеживается в работах обоих философов. Гуссерль видел философию как основание науки, в то время как для Декарта метафизика была основанием всякого знания. Как бы ни были во многом схожи эти два философа, Гуссерль расходится с Декартом, но не так радикально, как он сам мог бы подумать. Декарт сосредоточил свой анализ на дедукции, в то время как Гуссерль сосредоточился на опыте как таковом. Они опять расходились в своих взглядах: Декарт был философом-рационалистом, а Гуссерль-эмпириком во всех отношениях. Гуссерль снова отошел от декартовского представления об эго как о субстанции cogitans, поскольку полагал, что " опыт не раскрывает такого события".И хотя Гуссерль проводит различие между естественным и вовлеченным отношением, Декарт рассматривает их как одно целое. Формула Декарта "ego cogito “не принимает во внимание интенциональность, и поэтому Гуссерль расширяет ее до” ego cogito cogitatum", чтобы учитывать не только сам опыт, но и более тесно соотноситься с языком, поскольку он является способом, посредством которого артикулируются восприятия.Мы можем посмотреть на обоих этих людей, на их мышление, на их сходства и различия и увидеть, что они так тесно связаны друг с другом, что было бы почти невозможно отделить Гуссерля от Декарта, не оказав ему большой медвежьей услуги.
Декарт отправился в свое путешествие, чтобы создать "чистый лист", с которого он мог бы начать черать все знания. С другой стороны, Гуссерль боролся с "тем, как обстоят дела" – с тем, что люди принимают как должное. И в то время как Декарт известен своим методом гиперболического сомнения для достижения своей цели, Гуссерль, с другой стороны, пытается представить "нулевую точку", где он бы ничего не отнимал от имеющегося опыта и не добавлял к нему. В то время как Декарт предается своим умозаключениям, Гуссерль отказывается выводить что-либо из того, что он может сказать о чем-то, он не сводит ничего дальше того, что он может сказать о чем-то, и не берет это в качестве примера и не пытается вывести из этого какое-то правило. То, что он пытается сделать, - это понять нечто таким, каково оно есть, - тем, что оно дает себе в качестве "само-данного".
Вместо дедукции или индукции Гуссерль сокращает - он делает "шаг назад", пока нечто не становится тем, что оно  есть. Гуссерль полагал, что Декарт действительно положил начало “совершенно новому типу философии”, полагая, что с помощью этих методов дедукции (Декарт) или редукции (Гуссерль) мы достигаем точки, где “мы больше не можем сказать, что мир реален” и где мы признаем, что “другие люди и животные, конечно, даны мне только через чувственный опыт”, но говоря это, он также полагал, что “наш опыт мира непрерывен "., и бесспорно ,  что "какова бы ни была истинность притязания на то, чтобы постигать явления в себе, она также не может быть проигнорирована как простое “ничто” (7).
В этом Гуссерль резко отклоняется от Декарта, так как Декарт считал, что доказательства, представленные чувствами, могут быть подвергнуты сомнению и поэтому должны быть отброшены. Гуссерль говорит: "Нет, мы не можем просто отбросить всю эту информацию, давайте пока ограничимся скобками". Он считал, что именно в этой области Декарту недоставало знаний. Говоря, что ”я мыслю, следовательно, существую“, Гуссерль неизбежно заключает, что” я “есть одно из многих других, и, следовательно, эти” другие " также должны существовать. Он говорит, что все эти вещи, природа, наука и другие могут быть просто приняты, но “только после того, как я поместил [их] в скобки” (8). Гуссерль полагал, что Декарт не смог сделать трансцендентальный поворот, поскольку у него было предубеждение, основанное на его восхищении математическими естественными науками. Декарт хотел построить философию, которая соответствовала бы этим наукам, и Гуссерль чувствовал, что это окрашивает его мышление. Для Гуссерля все знание "предстает в" интуиции "в изначальной форме" и что оно требует для чего-либо" просто быть принятым таким, каким оно себя выдает, хотя только в тех пределах, в которых оно себя представляет” (9).
Гуссерль не хотел, чтобы на знание или опыт каким-либо образом влияли предвзятости, а следовательно, предвзятая вера в то, что представилось. Если мы решили, прежде чем приблизиться к какому-либо данному чему-либо, что это такое, говорит нам Гуссерль, мы, следовательно, никогда не узнаем, что это такое на самом деле, у нас никогда не будет возможности понять это, потому что мы поставим нашу интерпретацию этого на путь его собственной само-данности.
Центральной темой философии Декарта и Гуссерля является сознание. Для Декарта это несомненная истина, на которой он начинает строить другие истины. Во втором "Размышлении" Декарт подробно описывает свое " я " как: "вещь, которая сомневается, понимает, утверждает, отрицает, желает, не желает, а также воображает и имеет чувственные восприятия” (10). Гуссерль не начинает прямо отсюда, а скорее принимает объективный и онтологический подход, утверждая, что: "само эго, к которому все они относятся, должно быть сначала оставлено вне рассмотрения” (11). Но Гуссерль хотел расширить это понятие: "эти всеобъемлющие соединения умственных процессов [ - ] умственный процесс сознания, выходящий за пределы этой сферы, составленной из размышлений в специфическом (картезианском) смысле”.
Гуссерль хотел всесторонне исследовать психические процессы сознания “во всей полноте той конкретности, в которой они предстают”. Сознание как условие всякого опыта было самым фундаментальным прозрением в философии Гуссерля, он постоянно подчеркивал, что”целью исследования сознания должна быть не эмпирическая наука, а наука о сущностях" (12). И в то время как Декарт начинает с cogito как “первой истины, на основании которой все остальные истины должны следовать в цепи причин " (13), cogito у Гуссерля - "это единственная область феноменологической истины, и в ней все притязания на смысл выдвигаются перед присутствиями, составляющими феномен мира”.
Таким образом, мы можем видеть здесь продолжение сомнения и cogito, представленных нам Декартом. Как говорит нам Поль Рикер “ "это никоим образом не представляет собой резкой мутации в философии” (14), что противоречит первоначальной цели Гуссерля "радикализировать" философию. Они опять же отличаются друг от друга, ибо Декарт использует Бога, чтобы превзойти cogito, тогда как Гуссерль использует для этого alter ego.
Хотя Гуссерль считал бы свою философию радикально отличной от философии своего предшественника, мы ясно видим, что он не был столь радикальным, как думал. Пьер Теванез считал, что радикализм Декарта “может достичь своей цели, потому что он признает, что мысль осознает не только свой объект, но и саму себя”, в то время как он утверждает, что для Гуссерля “сознание вовсе не является “внимательным”, а полностью интенциональным, поэтому все должно быть оправдано чем-то другим. Именно эта потребность во внешнем оправдании подорвала философию Гуссерля,ибо никогда не будет конечной точки оправдания, всегда будет необходим регресс. В то время как Декарт в конечном счете пытался найти метод, который мог бы доказать трансцендентность разума миру, Гуссерль искал метод, который мог бы трансцендировать мир. Гуссерль задал вопрос о существовании других Я,  "которые, конечно, не являются намеренными или предназначенными во мне, просто синтетическими единицами возможной проверки во мне, но, согласно их смыслу, точно другими" (16).
Гуссерль полагал, что мир не будет иметь никакого смысла для отдельного индивидуума, живущего в вакууме. Главная проблема Гуссерля - это "наличие-для-меня" других и сопереживание. Гуссерль использовал культурные объекты как средство для выяснения существования других. Они по своей природе обладают "эмпирическим чувством существования-для-всех". Когда мы смотрим на картину, скажем, мы знаем, что она не была взята из нашего собственного "Я", наше собственное " я " не создавало ее. Источник объекта находится вне нашего собственного существования. Гуссерль начал завязывать себя узлами, по мере того как его философия натыкалась на все новые и новые парадоксы. Декарт был более ясен в своем мышлении, хотя и это оставляло его открытым для критики со всех сторон. В конечном счете Гуссерль, как и Декарт до него, не смог достичь цели, которую он намеревался достичь, хотя, по-видимому, Гуссерль больше осознавал свои собственные недостатки и был готов снова и снова начинать с самого начала в попытке реализовать свою цель.
Взяв  труды обоих этих великих мыслителей, мы выделили лишь некоторые сходства и различия между ними. Мы видим, что попытка Гуссерля превзойти своего предшественника привела его в конечном счете к неудаче в достижении своей цели. Однако, говоря это, мы должны всегда помнить об успехах, которые он принес с собой в саму философию. Он верил, что опыт является источником всех знаний. Он попытался оседлать два мира мышления, чтобы соединить онтологическое "я", скажем, с онтическим "я". Гуссерль сознавал, что " я " существует как физическое существо, живущее в физическом мире, так и само по себе, как бы отделенное от физического. Он хотел искать возвращения к самим вещам, не стесненным естественным отношением. Он хотел, чтобы каждый опыт переживался таким, каким он представляется, а не таким, каким мы его себе представляем до того, как с ним столкнемся. Это была поистине великолепная цель сама по себе. Оба они отправились на поиски, пытаясь найти некую незапятнанную отправную точку, с которой они могли бы работать. Декарт отошел от определенной точки, в то время как Гуссерль двинулся вперед от одной. Каков бы ни был метод этого человека, оба оставили своим философским преемникам богатое наследие, ценность которого не следует подрывать из-за очевидных неудач в их теориях.

1 HUSSERL, E. (1970) The Paris Lectures. pp.3-4
2 SHIM, M. K. (2000) Descartes and Husserl. The Philosophical Project of Radical Beginnings. p. 593
3 MACDONALD, P. S. (2000) Descartes and Husserl: The Philosophical Project of Radical Beginnings. p. 5
4 LAPORTE, J.-M. S. J. (1963) Husserl's Critique of Descartes. p.336
5 LAPORTE, J.-M. S. J. (1963) Husserl's Critique of Descartes p.337
6 HUSSERL, E. (1970) The Paris Lectures. pp. Intro xvi-xix
7 Ibid pp.5-7
8 HUSSERL, E. (1967) Ideas I. p.100
9 Ibid p.83
10 DESCARTES, R. (1996) Meditations on First Philosophy. p.19
11 HUSSERL, E. and WELTON, D. (1999) The Essential Husserl: Basic Writings in Transcendental Phenomenology. pp.67-68
12 BERNET, R., et al. (1989) An Introduction to Husserlian Phenomenology. p.78
13 RICOUER, P. (1967) Husserl: An Analysis of his Phenomenology. pp.3-4
14 Ibid pp. 3-4
15 MCGILL, V. J. (1953) Review: untitled. p.74
16 HUSSERL, E. (1973 ) Cartesian Meditations: An Introduction to Phenomenology p.89
17 Ibid p90-92

BERNET, R., et al. (1989) An Introduction to Husserlian Phenomenology. Illinois: Northwestern University Press.
DESCARTES, R. (1996) Meditations on First Philosophy. New York: Cambridge University Press.
HUSSERL, E. (1967) Ideas I. New York: Collier Books.
HUSSERL, E. (1970) The Paris Lectures. The Hague: Nijhoff, Martinus.
HUSSERL, E. (1973 ) Cartesian Meditations: An Introduction to Phenomenology. The Hague: Matinus Nijhoff.
HUSSERL, E. and WELTON, D. (1999) The Essential Husserl: Basic Writings in Transcendental Phenomenology. Indiana: Indiana University Press.
LAPORTE, J.-M. S. J. (1963) Husserl's Critique of Descartes. Philosophy and Phenomenological Research, 23 (3), 335-352.
MACDONALD, P. S. (2000) Descartes and Husserl: The Philosophical Project of Radical Beginnings. New York: State University of New York Press.
MCGILL, V. J. (1953) Review: untitled. The Journal of Philosophy, 50 (3), 74-79.
RICOUER, P. (1967) Husserl: An Analysis of his Phenomenology. Illinois: Northwestern University Press.
SHIM, M. K. (2000) Descartes and Husserl. The Philosophical Project of Radical Beginnings. Journal of the History of Philosophy, 38 (4).

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn