Приварочек

                               
                Раскатываю домашнюю лапшу, замесила её только на одних яйцах. Тонко-тонко, сквозь сочень , как через папиросную бумагу, просвечивает столешница. Сейчас немного полежат мои сочни , подсохнут и буду нарезать. Видела, как делали это немцы из нашей деревни. Прямо у кончиков пальцев острым ножом чирк-чирк. Лапша тонюсенькая, как паутинка получается. Однако, у меня покрупнее выходит. Пойду за очками.               
               
                В кастрюле уже варится курятина. Конечно, она по вкусу своему далеко не родня той, что ели мы совсем недавно. Выращивали своих птиц. Держать больше пятнадцать кур было не под силу. Корм был дорогой. Жили наши курочки в одной стайке с коровой, соорудили им там насест, сделали клетки повыше, они в них яйца несли, проделали отверстие в стене и лесенку пологую приставили. Откроем утром дверцу, и они весь день по этой лестнице шастают. А на ночь закрываем, чтобы теплее было. Ребятишкам нравится нырять в  клетку, собирать в миску теплые яйца.               
               
               
                Стайка в конце огорода и повернута выходом в переулок. Воротца на сничке, петельке с гвоздём, а дверь стайки –на вертушке. Кого боятся-то?                               
               
               
                Но однажды утром  пришли , а пять наших бройлеров пропали. Как корова языком слизнула. Берегли мы их на праздники. Сиротливо жмутся худенькие несушки, и петух виновато моргает–не уберег. Поделились горем с соседями. У них собака злая, им не надо опасаться. Только через неделю, когда выпал первый снежок, снова кража приключилась. У соседей через дом . Собрались мы  общественностью и пошли по капелькам крови вора выслеживать. Справедливость восстанавливать. Повернул след в "мерзлый хутор" и возле пятого дома окончился. Открыли  калитку, вошли беспрепятственно. На грязном крылечке сидит малюсенький щенок, перед ним гора свежих кишочков. Он тянет одну в себя , она уже не лезет, а сам, как круглый мячик раздулся.                  
               
                Заходим в дом. Хозяин сидит в уголке, в очках .Шарфик распускает, в клубок наматывает. "Следак" подбежал , крышку с огромного чана приподнял , а там сразу несколько кур варится. "У меня дети голодные",–не поднимая головы, оправдывается папашка. "А наши, блин, сытые!"–орем мы.  Смотрят его голые, с огромными животами дети глазами, как с икон писаными, голубыми и мученическими на нас.               
               
              "Давай выйдем!"–предложил наш "главарь" хозяину. Через минуту вернулся и скомандовал: "Пошли!" Бредем уныло, на душе погано. "Не буду я на него заявлять. Он мне обещал машину овса привезти, как на уборочную позовут работать." Мы молчим. Так и разошлись по своим домам. Живи, как хочешь, как совесть велит. Сколько их таких семей маялось в годы могучей перестройки! Но не всяк воровством занимался. Хлебали пустые щи да не посрамились перед людьми. 
               
               
              Ой, что я это, о плохом -то расвспоминалась! Сейчас перчик на стол поставлю, кому черный, кому красный жгучий. Посуду красивую достану. Дорогих гостей жду. Чаёк покрепче заварим, молоком погуще забелим. Мы, забайкальцы, любим гостей встречать. Поговорить, почилгаларить, любим. Душевность за столом рождается, покой наступает. Может, и на песню-другую потянет. В выходной не грех.