Маршрутка

   Двигатель работал тихо и ровно, ничем не выдавая нагрузки. Молодой парень обошел со всех сторон «Газель», привычно попинал колеса, проверяя накачку баллонов. Протер поручни в салоне и сиденья дезинфицирующим раствором. Он и без того протирал влажной тряпкой все, к чему прикасались люди. Сейчас требования повышены из-за коронавируса, хотя отношение к пассажирам  у него всегда уважительное. Натянул маску, одел перчатки и сел за руль. Закрыл глаза, мысленно представляя маршрут. Каждое утро начинал с этого простого ритуала, достигая внутреннего успокоения и готовности к общению с перевозимыми людьми. Всякие попадаются пассажиры и нужно встретить их улыбкой, не смотря ни на что. Добрым словом, может настроение изменится и жизнь принесет им удачу.

   Включил передачу и микроавтобус подкатился на конечную остановку к месту посадки. Знакомый маршрут от небольшого поселка, мимо череды предприятий в центр города к скоплению учреждений и магазинов. На этом пути запомнились многие люди и интересно наблюдать за их поведением. Пассажиры расселись, пора трогаться с места. В зеркало заднего вида он отметил бегущую фигуру, полноватая женщина торопилась успеть. Вот уже третий год изо дня в день она опаздывает, хотя прекрасно изучила расписание движения.

   Тяжеловатая от избытка веса, немного неухоженная. Носит джинсы, которые никак не подходят к ее фигуре и выделяют пышные бедра, нависающие оттопыренными карманами в стороны. Короткая куртка, призванная выделять стройность фигуры, на ней смотрится аляповато. Когда наклоняется, чтобы подняться в салон, складки жира, округленные модной кофточкой, подло выдают склонность к полноте. Не накрашена, наверное, справляется с этим недостатком на рабочем месте. Но главное – она очень сильно хлопает дверью. Кажется, содрогается вся машина, хотя и без того наклонилась под весом ее тела. Ба-бах, прогремела дверь. Теперь можно выезжать на маршрут.

   Садится, как правило, на первое сиденье спиной к водителю и при расчете приходится тянуться за деньгами, так как ее коротких ручек хватает только на то, чтобы задержать деньги над собственным плечом.

   Справа и слева от дороги, в сказочном инее и изморози, проплывают сосны. Бор и летом, и зимой дает свежий воздух, а весной кружит голову пыльцой от цветения. Здесь длинный промежуток между остановками, дорога делает плавные изгибы и салон, раскачиваясь, убаюкивает. Иначе и быть не может в столь раннее время. До очередной остановки пассажиры успевают подремать, досматривая утренние сны и вспоминая аромат утреннего кофе.

   У двери сидят две девушки, подружки. По всей видимости, учатся в одном институте, потому и неразлучны. Они даже одеваться стараются одинаково. Совсем недавно они сменили стиль в одежде, покрасили волосы, и стали похожи на молодых воронят. Эти досыпают дорогу, прислонившись, друг к дружке. Наверное, сон их продолжается в аудитории на лекциях. Но таким, впрочем, знания не главное. Получить бы диплом, дальше посмотрим. При возвращении в поселок их поведение меняется: рот забит жвачкой, ярко накрашенные губы вызывающе двигаются в ритм музыки.  В ухо вставлено по наушнику. Они слушают одну мелодию и интересно наблюдать со стороны, когда она  меняется. Одновременно двигаются, как сиамские близнецы, и студентки, меняя ритм притопывания ногами и томно шевелящимися длинно накрашенными ресницами.

   На заднем сиденье располагается высокий тощий пацан. За годы знакомства он вытянулся, но не окреп. Словно вечно голодный и постоянно недоедающий. Его возила в город бабушка, видимо учится в лицее. Опекала его в дороге, как наседка цыпленка. Он со сна куражился, хныкал, отталкивал бабулю, а та все это стоически сносила. Теперь вырос до самостоятельного передвижения. В руках смартфон, который не выпускается из рук. Интернет позволяет прямо в салоне рассматривать интересную информацию. Иногда, забывшись, он громко выражает эмоции, ему делают замечание и он затихает. Подрасти - подрос, только измениться характером не сумел, или не пожелал. Все так же рукавом вытирает нос, хотя носовой платок бабушка явно не забыла заботливо положить в карман.

   На обратном пути он обязательно жует пирожное, словно за весь день учебы не успел перекусить в буфете. Этот ритуал заканчивается крошками, оставленными на сиденьях, которые приходится после выхода пассажиров стряхивать.
Вот и остановка. В стороне от площадки стоят три больших ели. Боковые,  как подружки, вершинами склонились к средней и создают видимость полукруга. Хороводы водят в туманах и снегах. Кто догадался посадить их так отдаленно от жилья, как они умудрились дожить и подняться в росте, не попав под топор любителей живых елок на Новый год.

    Здесь садится еще одна девушка. Тоже студентка, но в отличие от первых, явно посвятившая себя учебе. Скромно одетая, в ношеном пальто и теплой юбке, волосы летом схвачены в пучок на затылке, зимой подобраны платком. Большие роговые очки, словно нарочно придуманы, чтобы подчеркнуть невыразительность хозяйки, украшали ее нос с горбинкой. Она скромно протискивается назад на свободное место, невольно ловит на себе презрительные взгляды двух современных, выкрашенных в черный цвет подруг. Хотя следует отметить – месяц назад сменила очки на большие в тонкой позолоченной оправе. Ни с одной стипендии откладывала деньги. Сейчас достанет конспект и уткнется в полутьме салона в исписанные странички тетради.
Последние месяца полтора садится из города на рейс позже. Провожает ее молодой человек, заботливо помогающий подняться в автобус. Видимо пришло великое чувство, успели бы закончить институт.

   Второй попутчик – молодой человек в камуфляже. Проходит службу по контракту. Этих издалека видно: подольше задержится в армии – плечики развернет. Курить наотлет будет и обязательно дорогие сигареты. Затем пересядет на свою машину, ежегодно меняя марку, пока не превратится в крутого рубаку парня. А сейчас – в чем душа держится? Худой, китель и бушлат обернуты вокруг тела и перехвачены ремнем. Пока скромен и придерживается правил поведения. Сядет тоже на дальнее сиденье, ближе к городу, когда салон заполнится, уступит место женщине и будет последние километры стоять согнувшись, как надломленное дерево, мотая на кочках и поворотах своей несоразмерно большой головой. Возвращается поздно, на рейсе, где мало пассажиров,  и устало дремлет, вытянув в проход ноги и стараясь упираться ими хоть во что-нибудь.

   Постепенно просека заполняется газами от работающих предприятий и уже не прозрачный легкий воздух радует сердце, а огорчает синева и смрад выхлопных и отработанных газов. На очередной остановке садится охранник небольшого магазина сопутствующих товаров. Полноват. Видимо с трудом нашел работу и держится за нее. Да и чем не работа – просидеть в тепле ночь за просмотром телевизора. Пахнет тяжело: потом и табачным дымом. Курит, а ведь с одышкой, как норвежский лыжник- астматик. Он и окурок выкинул перед подходом автобуса, выдохнув дым уже оказавшись передней частью тела в салоне. По этому поводу моментально высказалась вечно опаздывающая, а сейчас задремавшая женщина. Не обращая внимания на ее ворчание, мужчина протиснулся на сиденье, и тяжело отдуваясь, замер.

   Избитая, изъезженная вдоль и поперек дорога знакома всеми ямами и ухабами. Давно никто не занимался на ней даже текущим ремонтом. Асфальт сохранился частично, машину качает, она подпрыгивает на неровностях, вызывая недовольство амортизаторов. Пассажиры, проснувшись, привычно ухватились за поручни и, клацая зубами, терпеливо пережидают. Даже обочины перестали обкашивать, буйная растительность, уверенная в себе, поднялась. На этом участке интересно ехать в ночное время. Высвечивается узкий коридор и нужно сделать все, чтобы в нем удержаться.

   Два невысоких человека азиатской наружности садятся на очередной остановке. Раньше их не наблюдал здесь. Видимо,  нашли шабашку и подрабатывают. От них пахнет дымом печки и удивительно вкусным запахом плова. Уж это блюдо они готовить умеют. А может торгаши, слишком много их приезжающих на наших рынках появилось. Мы грешим на них, а они друг другу помогают устроиться и раскрутиться. Эти долго не проездят, немного и возьмут какой-нибудь битый жигуль,  выжмут из него последние силы, бросят на металлолом. Но пока держатся скромно, не избалованы деньгами рынка. Натруженные черные руки крепко уцепились за поручни, немного и крепко встанут  на ноги. Не будут алкашами выпрашивать деньги на перекрестках. Хотя и никчемных жалко. Сейчас приедешь в центр, обязательно двое-трое поджидают и будут клянчить на хлебушек, явно – на пиво. А он отказать не может, они его знают и подстерегают, чтобы поживиться без проблем.

   Вот и женщина, которая займет сейчас место контрактника. Народу много и она просто продирается в конец салона, нервно дергает сумку с пакетом за собой. Интересно, почему женщины среднего возраста имеют сумку и обязательно пакет. Что за необходимость такая? Выложи из пакета вещи в сумку, или наоборот ее засунь в пакет. Так нет! Работает бухгалтером. Не успеет присесть, как начинает звонить. Если забылась и не вытащила телефон, обязательно позвонят ей. И она начинает громко втолковывать звонившему, что необходимо загрузить, на каком складе и куда везти товар. Кого дождаться и какие документы забрать. Все пассажиры терпеливо ждут, когда разговор закончится. Но тщетно. За первым раздается второй звонок, третий. Ничего страшного, пора просыпаться. Город.  На остановках люди начинают выходить.
Вот и центр – конечная. До встречи вечером, когда повезу вас в царство сосен и
   свежего воздуха верховий Оби.