Эпитафия кровати

   Вскоре после свадьбы мы с женой заселились в доставшуюся мне по наследству от бабушки квартиру. Ремонт в квартире никто не делал, наверное, со средних веков. Жену это угнетало, она с каждым днем все настойчивей стала просить очистить жилье от старья и начать ремонт. Я некоторые время ленился и сопротивлялся, но однажды пришлось сдаться, позвать на помощь друга, и мы стали поочерёдно разбирать и выносить на помойку все отжившие свой век уже почти антикварные предметы: допотопную лакированную стенку, нелепый пенал, обшарпанные тумбочки и комоды, угрюмый сервант, скрипучие, как скелет в шкафу, стулья. В конце концов дело дошло до кровати. Пожалуй, она была единственным предметом в квартире, который ничуть не потерял эксплуатационных свойств, несмотря на немалый возраст. Разве что дизайн был уже совсем не в духе нынешнего времени. На ней тихо и мирно спала моя бабушка, но после ее ухода в мир иной я, будучи в ту пору молодым горячим куском мяса с практически полным отсутствием нравственных ориентиров, стал использовать освободившуюся хату и, соответственно, кровать совсем не по тому назначению, какое им предписывала строгая советская мораль. Целых три года - до той поры, пока я не встретил будущую супругу - несчастная бабушкина кровать подвергалась самым изощренным и разнузданным пыткам. Бедная кроватка! Но все испытания она вынесла стоически, не развалилась, и даже, следует отметить, практически не скрипела во время известного процесса, каким бы он ни был бурным. Выбрасывать ее мне было откровенно жалко.
   Жена, видимо, как-то почуяла, каким бесчинствам позволяла быть старая немая кровать до ее появления, потому мои уговоры оставить из всей мебели хотя бы ее она восприняла, как если бы я сказал, что хочу сохранить дружбу с одной из своих бывших девушек.
   У друга тоже было что вспомнить. Он не меньше меня был вовлечен во всякие непристойности, к которым склоняли свободная хата и бурлящие гормоны. Уходя на суточное дежурство, я частенько оставлял ему ключи от квартиры, где самым ценным предметом была именно кровать. И для меня было понятно, что товарищ не будет в мое отсутствие трудиться над дипломом. В качестве оплаты за нумера я получал от друга подробный и обстоятельный рассказ обо всем, что в него происходило на моей кровати. Нам нечего было скрывать друг от друга, ведь порой у нас была одна девушка на двоих. Хотя случалось и такое, что на этой волшебной кровати мы каким-то образом умудрялись уснуть вчетвером. Каким образом на ней помещалось столько тел, пусть и без одежды, для меня до сих пор остаётся загадкой.
   И вот кое-как дотащили мы нашу кроватку до мусорных баков, поставили, отдышались. Выдержали минуту молчания, после чего лицо друга приобрело крайне скорбное выражение, и он тихо произнёс:
   - Тебе не кажется, что вместе с этой кроватью мы выбрасываем на помойку нашу бесшабашную молодость?
   - Похоже на то, - согласился я.
   - Но мы всегда будем помнить, как много сладостных семяизвержений впитала она в себя!