Затмение

Андрей Беляков

ЗАТМЕНИЕ

     Залив Ангелов, Ницца, четыре часа пополудни, пляж de Lenval. Летный экипаж в составе командира Горшенина Павла Викторовича, летчика-инструктора Захарова Сергея Геннадьевича и второго пилота Афанасьева Алексея Юрьевича нежился под ласковым августовским солнцем. А солнце пока и не думало сбавлять обороты и щедро награждало каждого, кто желал этого, теплотой и загаром, нежностью и лаской. Рядом топлес загорали две чернокожие девушки. Красотки лежали на животе и оживленно беседовали между собой, размахивая ножками, и их французский щекотал уши.  Яркие трусики (одна была в розовых, другая в желтых) на фоне их темных, упругих, аппетитных ягодиц — все это притягивало и манило взгляд. Любуясь девушками, Алексей подумал: «Хорошо, что я в очках от солнца, так бы пришлось отводить глаза, а этого так не хочется делать.» И тут он услышал:
- Викторович, а у тебя когда-нибудь был опыт с чернокожей женщиной?
 - Бог миловал, Геннадьевич, а почему ты спрашиваешь?
 - Глянь, какие красотки, прям глаз радуется.
 - В нашем возрасте только одно и радуется, что глаз. Это вон Алексей пусть беспокоится и  поменьше заглядывается в их сторону.
     Девушки тем временем сели, продолжая беседу, французский журчал, и Алексей почувствовал возбуждение. У одной грудь была небольшая, можно сказать, маленькая, уместилась бы в ладонь, но от этого  ничуть не менее привлекательная; у второй — на пару размеров побольше, но подтянутая и фигурная такая, она так колыхалась в такт движения ее рук, что Алексей на секунду зажмурил глаза, а девушка продолжала что-то страстно рассказывать подруге. Возбуждение нарастало, и Алексей почувствовал колики внизу живота.
- Идем, окунемся, мужики,  — позвал коллег Сергей Геннадьевич.
- Идем,  — поддержал Павел Викторович.  —  Алексей, пошли, че лежишь-то, схватишь солнечный удар.
- А? Да-да, я чуть позже, идите,  —  и он уткнулся лицом в полотенце...
    
    А на обратном пути из Ниццы в Москву, когда полет давно перевалил за вторую половину, а командир дремал, откинувшись в своем кресле, а инструктор — в первом ряду бизнес-класса, Алексею снова привиделись эти чернокожие красавицы, и он вновь ощутил возбуждение. «Да что ж за наваждение такое»,  —  молвил про себя молодой пилот и встряхнул головой. Он нажал кнопку внутренней связи и попросил Люсю принести ему кофе. В кабину постучали. Алексей открыл дверь.
 -Проходи,  — пригласил он стюардессу.
 - Вот, Алексей Юрьевич, Ваш кофе, одну ложку сахара я добавила, как Вы любите.
     Вместе с Люсей в кабину ворвался запах утренней свежести, какой-то прохлады и цветочного аромата. Он только усугубил состояние Алексея. Почувствовав что-то неладное, девушка вспыхнула и вмиг покраснела.
- С Вами все в порядке?  —  произнесла Люся.
- Да, —  буркнул Алексей, а сам уставился на родинку на ее шее. Так захотелось поцеловать девушку в раскрасневшуюся шею и лизнуть мочку ее уха.
     «Люся, милая моя, помоги, пожалуйста, ну, чего тебе стоит? Давай пройдем с тобой в туалет, 5-7 минут, я буду нежен и внимателен, обещаю; только помоги!»  —  кричал внутренний голос, вслух же Алексей произнес:
- Люсь, ты не могла бы побыть с Викторовичем минут десять, в туалет схожу, мы вошли в воздушное пространство Белоруси, полчаса нас никто не потревожит.
- Конечно, конечно,  — успокоилась та.
     В туалете Алексей набрал в руки воды и плеснул себе в лицо. Наваждение в виде чернокожих девушек не проходило, возбуждение тоже. Пилот попробовал взять себя в руки и рассуждать спокойно. «Порнушка проблему не решит, нет, не решит. Нужна женщина, живая женщина, из плоти и крови, с запахом утренней свежести, с нежной кожей, грудью, сладкими губами; почувствовать ее каждой клеточкой, каждой частью своего тела.» Где взять женщину эту? Проститутка?  — Не вариант, не везло Алексею с проститутками; может и есть, конечно, достойные, но пилоту всегда попадались какие-то непрофессионалки, не скрывающие своего безразличия — наоборот, показушно демонстрирующие его, и молодой человек завязал с ними. Вадим? Единственный друг детства, не связанный с Алексеем работой. «Да, прилечу, вечером обязательно позвоню Вадиму, он должен помочь.» Обдумав все это, пилот успокоился, видения прекратились, он снова умылся и зашел в кабину. Командир уже не спал и что-то оживленно рассказывал Люсе; та сидела в кресле второго пилота и улыбалась.
- О, Алексей, мой помощник, рука моя правая, а я тут Люсе рассказываю, как мы год назад из Амстердама неделю вылететь не могли, циклон у них был, помнишь?
- Помню,  —  улыбнулся Алексей.
- Люсь, может, сделаешь нам кофейку, через час начнем снижаться, взбодриться бы. И Алексею сделай, доверю ему посадку в Москве, пора начинать, вместо себя готовлю.
- Так он этот не выпил,  — стюардесса указала на поднос с полной чашкой кофе.
- Ну, повтори, будь любезна, ну, приспичило человеку, с кем не бывает.
- Хорошо, Павел Викторович, конечно.
     Когда Люся проходила мимо, Алексей задержал дыхание, чтоб  не вдыхать ее духов, и опустил глаза.
- Ну, присаживайся, пилот,  давай повторим с тобой азы посадки,  — обратился к Алексею Павел Викторович...

- Вадим, привет.
- О, Леха, здорово! Давно не слышал, давно; как поживаешь, старина?
- Да все хорошо, звоню, вот, соскучился. Может, сходим куда-нибудь, у меня пару дней появилось между полетами.
- Леха?  —  друг искренне удивился.  — Ты ли это? Ну, давай сходим, почему бы не сходить.
- Завтра вечером?
- Хорошо, завтра могу, случилось че?
- Вадим,  — пауза,  —  Может, девчонок позовем?
- Девчонок? Ничего себе, от кого я это слышу? Ну, давай позовем, ты пригласишь?
- Да у меня-то откуда, я день да через день летаю.
- Ха, летун, тебя че, приперло?
     Пауза.
- Ну, есть немного.
- А я тебе говорил, поступай со мной в мед.  —  Вадим искренне смеялся.  —  Что, нет в небе девушек?
- Нет.
- Ладно, возьму двоих, но счет оплатишь ты, идет?
- Идет,  —  облегченно вздохнул Алексей.

     А через три дня экипаж Горшенина держал курс на Барселону. Алексей пребывал в приподнятом настроении. Встреча с Вадимом и двумя привлекательными медсестрами прошла замечательно. Девушки оказались компанейскими и совершенно непривередливыми. Сначала посидели в кафе, немного прогулялись, а затем, купив еще вина, поехали к Вадиму. У друга двухкомнатная квартира, и все бы ничего, но Алексей не купил накануне презервативы, и это беспокоило его весь оставшийся вечер. И когда дошло до близости, молодой человек, весь краснея, признался в этом Маше — да, его девушку звали Машей. Она засмеялась так искренне и сказала, что переживать не стоит, что он связался с медиками, и достала из сумочки и покрутила презервативом.
- А еще есть?
- Ух ты, какой прыткий! Не боись, на тебя хватит, - продолжала смеяться девушка.
 
     Ну, а дальше, дальше все случилось, о чем так мечтал Алексей.  Маша оказалась той, которая и требовалась ему,  — любящей секс, можно даже сказать, голодной до него, секса этого, и они уснули лишь под утро, довольные и умиротворенные; и героя нашего отпустило. И теперь, помимо порнушки, у него была Маша, медсестра, кровь с молоком, настоящая девушка, которой можно было просто позвонить и договориться о встрече, а это дорогого стоит.
     Полет еще не перевалил за вторую половину. Павел Викторович рассказывал о годах своей былой молодости — как в начале девяностых попал в международный отряд и какой замечательный самолет ТУ-154.
- Павел Викторович, Вы кушать будете?  —  услышали пилоты по внутренней связи.
- Ну, конечно, будем, заходите,  — ответил командир.
     Зашла Люся с подносом еды.
- О, Люся, ты снова с нами?  — обрадовался Павел Викторович.  —  Ну, Люся рядом, значит, все будет хорошо! Как у тебя дела?
- Отлично все, спасибо.
- Кофе нам приготовишь?
- Да, три минуты,  — ответила стюардесса, искоса поглядывая на Алексея.
     Второй пилот, улыбаясь, подмигнул девушке. Та в нерешительности продолжала стоять в кабине.
- Что-то еще, Люся?  — спросил командир.
- Да. Алексей, Вы не могли бы помочь мне в Барселоне?
- Люся, ну, мы же договорились на «ты»; конечно, помогу! Говори, что от меня требуется,  — Алексей светился как начищенный медный пятак.
- Вы, ты, извини, какой-то не такой сегодня,  — заметила Люся.
- Говори, что стряслось,  — оборвал Алексей.
- У меня соседи, пенсионеры, интеллигенция; она всю жизнь в музее проработала, он — впрочем, неважно. Юбилей у нее, 65 лет. Вот он и попросил меня купить в Барселоне статуэтку Lladro своей благоверной. Я посмотрела адрес бутика: Пасео де Грасиа, 101; ты не смог бы съездить со мной туда?  — девушка изобразила жалостливое личико. Алексей продолжал улыбаться.
- Ну, конечно, съезжу, какой базар.
- Спасибо.
- Кофе, Люся, не забудь,  —  напомнил Викторович.
- Конечно,  — и девушка покинула кабину.
- Хорошенькая,  — заметил командир и подмигнул Алексею.
- Да,  — согласился тот.

      Люся и Алексей стояли у витрины бутика Lladro, рассматривая картины.
- Какая прелесть! Леш, ты посмотри на это, какая красота,  —  глаза девушки горели. — Тебе нравится?
      Афанасьев кивнул головой и под руку завел Люсю в бутик.
- Вот они,  — указал он рукой на статуэтки. — А какая ему нужна?
- Сейчас покажу, какие у него есть,  — и Люся стала рыскать в телефоне.  — Вот, смотри, у них есть три такие штуки.
- Ну, и какую выбрать?
     И тут Алексей увидел статуэтку чернокожей девушки, по пояс голой, с двумя кувшинами в руках, и возбуждение вновь накрыло молодого человека.
- Вот эту, да?  — спросила Люся, видя, что Алексей не сводит с нее глаз.
- А? Что ты спросила?
- Эту, говорю?
- Да, она божественна.
- Ну да, мне тоже понравилась; о'кей, берем ее. Пошли, Леш, че встал, как вкопанный.
- Да-да, пошли.
         «Прилечу, сразу позвоню Маше»,  — по дороге в гостиницу думал наш герой. А Люся все рассказывала о стариках-соседях, статуэтках  Lladro. Алексей ее не слушал, кивал лишь в ответ и все отгонял мысль, которая зародилась в его голове, — не смог никак с ней смириться и покорно ее принять, и как мог, ей сопротивлялся.

     А прилетев в Москву и добравшись до своего автомобиля, он предпринял крайнюю попытку побороть ее, мысль эту. Алексей отыскал в телефоне номер Маши, но так  и не смог нажать кнопку вызова. «Черт,  — обреченно ударил он по рулю.  —  Черт», и кинул телефон на заднее сиденье. Он уткнулся головой в руль и понял, что проиграл. Ему нужна чернокожая красотка, ну, типа той, что он встретил на пляже в Ницце. Эта мысль, как заноза, впилась в голову и уже не отпускала нашего героя.
     Спустя некоторое время Алексей пришел в себя и начал рассуждать спокойно. Ну, во-первых, ни один человек не признается себе, что сумасшедший, какие бы безумные мысли не рождались в его голове; во-вторых, чтобы это перестало беспокоить и мешать жить, нужно просто попробовать это  реализовать. Обдумав все, Афанасьев немного успокоился. Просто попробовать  и реализовать — но решить всегда легче, чем выполнить. Прилетев снова в Ниццу, Алексей один бродил по кафешкам вдоль набережной, присаживался с чернокожими девушками за соседний столик, пил кофе и представлял, как начнет с ним разговор. Останавливал неважный английский — да много, что останавливало. Алексей по натуре своей вообще не был весельчаком, а ему казалось, что с ними необходимо быть именно таким. Предприняв несколько попыток, Алексей понял, что один не справится, и нужно с кем-то этим поделиться, но с кем? После некоторых раздумий его выбор пал на Люсю. Ее английский просто безупречный, к тому же она всегда спокойная и рассудительная. Алексею почему-то показалось, что она не станет над ним смеяться, ну, по крайне мере, не расскажет об этом другим. «Да, только Люся, никто другой точно не подойдет»,  — решил Афанасьев; он даже пару раз пробовал завести с ней об этом разговор, но так и не решился пока.
    А через месяц свой юбилей (55 лет) отмечал Горшенин Павел Викторович в Генацвале на Кропоткинской. Он собрал в этом грузинском ресторанчике ближайших родственников и людей, с кем постоянно вместе летали;  приглашены были и Алексей с Люсей. Девушка заранее попросила пилота держаться вместе, неудобно как-то, да и неловко в чужой компании быть одной. Алексей охотно  согласился, такая возможность поговорить; он даже вызвался проводить Люсю после. Девушка согласилась; на том и порешили.
     Во время застолья Алексей пил водку, ну — как не выпить за здоровье командира; к тому же в адрес Алексея сказано было немало лестных слов самим командиром — мол, вот выпущу еще одного летчика, и можно тогда спокойно на покой. В разгар веселья, когда начались танцы. Люся попросилась домой.
- Я провожу, не беспокойтесь,  — объявил Алексей, и Павел Викторович и пилоты, кто постарше, понимающе закивали.
     Алексей почувствовал, что захмелел, он осмелел — «другого такого шанса не представится».
      Люся проживала в Отрадном, на Северном бульваре; и по дороге до Боровицкой Алексей начал этот непростой для него разговор.
- Послушай, Люсь, а можно доверить тебе свою тайну?
      Девушка внимательно посмотрела на пилота.
- Тайну?
- Ну, не тайну, короче, не то я говорю, давай присядем буквально на пять минут.
     Они сели на скамейку, и Алексей продолжил:
- Можно тебя попросить выполнить одну мою просьбу, а я в ответ выполню твою. - Такой своего рода договор заключим.
- Ну, смотря какая просьба. Просьбы разные бывают.
     У Алексея зазвонил телефон.
- Алло, Маша, привет. Да никуда не пропал, работа все. Маша, ты извини, можно я тебе перезвоню, спасибо.
     Парень и девушка минуту молча смотрели друг на друга.
- Ну, говори, Леш, не молчи, какая у тебя просьба?
- А ты не будешь смеяться?
- Да не буду, говори уже.
      Афанасьев набрал в легкие воздуха и выдохнул.
- Есть у меня бзик переспать с чернокожей девушкой, помоги мне в этом и проси у меня что хочешь.
      Люся несколько секунд молчала, хлопая ресницами.
- Леш, ты больной?
- Ну почему сразу больной? Я тебе тайну свою доверил, а ты — больной.
- Ну, не знаю даже, а чем я-то смогу тебе помочь?
- Ну, я стесняюсь начать с ними разговор, ты же знаешь, какой у меня английский.
- Типа сводницей, что ли, поучаствовать?
- Ну типа.
- Да,  — Люся качала головой, пораженная услышанным.
- Ладно, пошли, забудь, никакого разговора у нас не было, проехали, — парень встал.
- Погоди, погоди, ну, мне необходимо обдумать все, ты торопишься?
- Нет.
- Ну, присядь, мне нужно свыкнуться с этой мыслью. Говоришь, я могу попросить, что захочу?
- Ну, в пределах разумного, конечно.
- Дай подумать,  — Люся загадочно заулыбалась.  — Хорошо, Алексей, я согласна, сводишь меня в Пушкинъ. 
      И, немного помолчав, добавила:
- В Пушкинъ, хочу отведать русскую кухню, надоели всякие тумбы-юмбы, и расскажешь два стихотворения Александра Сергеевича, пока будем ждать заказ.
- По рукам,  — согласился Алексей, и так легко стало на душе.
- По рукам, только стихи прочитаешь полностью.
 - Договорились.
      На следующее утро Алексей проснулся с головной болью и, вспомнив вчерашний разговор с Люсей, пожалел о сказанном. «Боже, зачем я завел с ней этот разовор»,  — сокрушался пилот.
       На следующий день вылетели в Париж, и Алексей, увидев Люсю, опустил глаза. Та, наоборот, сама подошла к нему.
- Привет.
- Привет.
- Ну как, договор наш в силе?
- Ну да.
- Ну и давай по прилету вечером начнем действовать.
- Хорошо,  — буркнул Алексей.
- Или что-то не так?
- Нет-нет, давай,  —  согласился Афанасьев.

      Париж, 20:00 местного времени, площадь Лютеции; Люся и Алексей прогуливались вдоль летних кафе.
 - Вон, смотри, одна сидит, а столики кругом заняты; вариант, идем, — увлекла стюардесса пилота. Они подошли к столику, за которым сидела симпатичная чернокожая девушка.
- Хай.
- Хай.
- Извините, кругом все занято, можно мы к вам присядем, буквально пару чашек кофе — и мы уйдем.
- Вас двое?
- Да.
- Конечно, пожалуйста. Вы пилоты?
- Да.
- Как интересно! Откуда вы?
- Из России.
- Бог ты мой, как далеко!
- А Вы откуда родом?
- Я из Марокко, но уже 10 лет живу в Париже.
- Замечательно, чем занимаетесь, если не секрет?
- Работаю кассиром в супермаркете.
- Я Люся, это — Алекс.
- Нейли, очень приятно, Люси.
- Мой приятель интересуется африканскими танцами семба, кизомба, кудуру, не просвятите его?
- О, нет, к сожалению. К танцам я не имею никакого отношения, а почему Ваш друг молчит?
- Его английский не очень.
- Да, мой английский плох.
- Я жду своего приятеля с работы, он с минуты на минуту должен подойти, и мы пойдем куда-нибудь. Хотите, сходим в ночной клуб?
- К сожалению, у нас завтра утром вылет, спасибо Вам за компанию.
- И Вам спасибо.
- Бай.
- Бай.
- Она парня ждет.
- Да понял я.
     У Алексея зазвонил телефон.
- Маша, я в Париже; прилечу, перезвоню.
      Вторая попытка тоже оказалась неудачной, чернокожая девушка заявила, что ее не интересуют парни. «А вот с тобой, куколка, — обратилась она к Люсе,  — я бы потанцевала сембу хоть до самого утра.» Алексей еле утащил перепуганную девушку от чернокожей хищницы.
      На обратном пути в отель Люся всю дорогу возмущалась:
- Связалась с больным на свою голову, вот дура, чуть не влипла в историю, только чернокожей подруги мне еще не хватало. Все, заканчиваем поиски приключений на свою задницу.
- Люсь, да успокойся ты, ну бывает такое, кто ж знает, на кого нарвешься.
- Кто ж знает? И сколько мы должны так колесить в поисках приемлемой для тебя чернокожей пассии? Что, в Москве нет чернокожих проституток?
     Алексей молчал.
- Ну да, ну да, в нашей же больной голове романтика.
- Ну, Люсь...
- Что Люсь, обмазал бы шоколадом свою Машу, сразу двух зайцев бы убил — вкусовые рецепторы еще свои подключил.
     Минуту шли молча.
- Послушай, мы через неделю летим на Бали, может, там получится? Европа все-таки не лучшее место для свиданий с чернокожими красавицами.
- Нет, все, я пас, дальше пробуй один.
- Люсь, ну, помоги мне, а я, я куплю тебе еще платье к ресторану.
- Платье?  — Люся на минуту задумалась.  —  Ладно, любитель черной клубнички, хорошо. Прилетаем в Москву, сразу идем в В78.
- Это что? И где?
- Это у нас в Отрадном в Золотом Вавилоне. Мне пришли СМС-ки, привезли парочку платьиц Les filles d'ailleurs, хочу посмотреть.
- Хорошо,  — вздохнул Алексей.
- Нет, ну надо же — сембу с ней, до утра, брр...,  — замотала головой Люся. —  Тьфу, — сплюнула сгоряча девушка,  — тьфу, тьфу, тьфу...

     Москва, Отрадное, бутик В78.
     Люся в примерочной, а Алексей скромно присел на пуфик, листая свой телефон. Шторка примерочной распахнулась, и девушка на цыпочках вышла и слегка покружилась перед зеркалом в рост, двумя пальчиками поправляя округлый вырез платья, открывавший ее ключицы.У Алексея перехватило дыхание. Платье, на первый взгляд, было довольно простое: черный жаккардовый батист на белом, батистовом же, подбое, который выступал баллоном, как белым облаком, по низу ассиметричного подола платья с легким шлейфом. Длинный рукав и скромненький кант того же черного батиста по вырезу, сзади оканчивающемуся  длинным разрезом с узким бантом.
- Ну, как тебе?  — Люся вопросительно посмотрела на Алексея.
     Она убрала свою вечную заколку, и ее каштановые кудри опустились на плечи. Пилот почувствовал, что ему не хватает воздуха в этом тесном маленьком бутике.
- Люся, ты?  — только и смог произнести молодой человек.
     Телефон, словно будильник, вернул его в реальность.
- Да, алло! Маша? Да нормально все... да почему игнорирую, работы много, не вылажу из самолета... конечно, я тебе позвоню. Машь, ну правда, не могу сейчас разговаривать. Обязательно перезвоню, извини.
- Двадцать пять тысяч, со скидкой — двадцать три пятьсот.
     Алексей даже не понял сначала, кто произнес эту фразу — продавщица или Люся.
- Хорошо, хорошо, берем,  — согласился впечатленный пилот...

     Юго-Восточная Азия, остров Бали. Экипаж Горшенина чартером на 12 дней привез на него туристов. Командир на три дня распустил экипаж. Люся и Алексей пьют вино в прибрежном ресторанчике.
- Сегодня будем действовать по-другому, я намерена покончить с этим,  — решительно произнесла девушка.
 Алексей любовался ее загорелым и раскрасневшимся от вина личиком. 
- Это как — по-другому?
- Ни за кем бегать больше не будем, сами прибегут,  — щеки девушки пылали.
- Тебе налить еще вина?
- Да, налей; сегодня или никогда! Контрацептивы-то есть?
     Смущенный пилот кивнул головой.
- Не хватало еще заразы какой-нибудь подцепить, будущий командир.
     Алексей не узнавал спокойную рассудительную Люсю.

     Ночной клуб, Люся в белых коротеньких шортиках и короткой футболке такого же цвета тянет за руку Алексея к барной стойке.
- Закажи мохито!
     Пилот покорно идет за девушкой, любуясь ее ягодицами, которые не в состоянии закрыть те шорты, что на ней. Музыка заполняет все предоставленное ей пространство, включая человеческие головы, и звоном отдается внутри; не слышно никого и ничего в метре от себя.
- Ту махито виз айс, плиз — кричит бармену Алексей.
     Не дождавшись коктейлей, Люся начинает танцевать, подпрыгивая и размахивая руками. Наблюдая за ней, парень беспокоится, чтоб футболка справилась со стремящимися наружу грудями. Бармен приготовил коктейли, Алексей залпом выпивает свой бокал; вокруг Люси скапливается народ, она танцует страстно и профессионально. «Да она занималась танцами»,  —  догадывается Алексей. Он выпивает и ее порцию и присоединяется к ней. Только музыка и Люся, и никого вокруг. Хиты звучат нонстопом, вокруг нашей пары люди образуют кольцо, апплодируя нашим героям.
- Файэр герл!  — слышится из толпы.
- Комон!  — кричит Люся, руками приглашая в круг.
     И вот уже первые смельчаки разрывают кольцо, а далее — все смешиваются в едином экстазе. Две чернокожие красотки трутся возле Алексея.
- Май бразе,  — кричит им Люся.  — Хи из пайлот, фром Раша!  — представляет она им Алексея.
     А наш герой смотрит на Люсю, восхищаясь ею. «Так вот каков твой план»,  —  понимает он. Люсю окружают крепкие парни, и вот один из них уже выказывает ей повышенные знаки внимания.
- Май тайгер,  —  кричит Алексею в ухо одна из красоток.  — Ком,  — тянет она его за руку, парень пока не решается, но Люся рядом, Люся видит все, Люся в теме; она хлопает Алексея по ягодицам и кричит ему в ухо:
- Иди уже, шоколадный маньяк, покажи, на что способны русские парни!
     И наш герой подчиняется, его куда-то тянет чернокожая подруга, куда-то прочь из этого людского потока и моря музыки...

     Октябрь, Москва, Пушкинъ. За окном моросит мелкий дождик. Сделан заказ и прочитаны стихи Александра Сергеевича. Алексей счастлив и горд, что напротив него сидит такая красавица. Ожерелье из мелкого жемчуга украшает ее загорелую шею, а еще та родинка так пьянит и манит пилота. Все, кто встречал Люсю сегодня, задерживали на ней восхищенные взгляды. Она и впрямь прекрасна, и Алексей боится упустить, как-то спугнуть свалившееся  на него счастье, он старается быть галантным — насколько может, естественно, насколько позволяет ему его небогатый опыт.
- А знаешь, Люсь, у меня ничего не было с той негритянкой с Бали, я сбежал от нее, приревновав тебя к тому здоровяку, с кем ты танцевала.
- Зачем ты мне это рассказываешь?
- Я проследил, как ты ушла в отель,  и следом зашел в свой номер.
- Ты не ответил на мой вопрос.
- Ну, чтоб ты знала, что затмение мое прошло, все кончено.
- А Маша?
- Какая Маша?
- Что постоянно названивает тебе.
- Ну, причем здесь Маша?
- Леш, давай спокойно насладимся едой, не будем про отношения, мы же здесь для этого?
- Согласен, ты права.
     А когда заказали такси домой, Алексей робко спросил:
- Может, ко мне?
- Нет, Леш, этого в нашем договоре не было.
     А когда он довел ее до подъезда, то попытался поцеловать, но Люся, улыбнувшись, отстранилась.
- Не надо, Леш, такой замечательный вечер, и ты был таким кавалером, не порть впечатление!
     Он взял ее за руку.
- Люсь, у меня есть шанс?
- Шанс есть всегда, Алексей.
     Ему большего и не надо было сегодня. И счастливый, он отпустил ее руку.
- Спокойной ночи!
- Спокойной.
- Да, Леш,  — окликнула она в конце, —  Машин контакт удали.
- Прям сейчас, это новый договор?
- Дополнительное соглашение к старому...

     Утро, аэропорт Шереметьево, Алексей проводит предполетный осмотр самолета, что-то напевая себе под нос. Подошел Павел Викторович.
- Поднимайся, командир, я все осмотрю, не беспокойся.
     Викторович довольно кивнул.
- Сегодня взлетаешь и садишь сам, мне нравится, как ты летаешь; еще годик — и буду рекомендовать тебя в командиры.
     Павел Викторович поднялся на борт.
- Йес! — махнул рукой Алексей.
     К трапу подбежала Люся, снова эта вечная заколка и форменный костюм, но Алексей уже никогда не забудет красавицу из Пушкина и девчонку-огонь с Бали.
- Опаздываете, Людмила Александровна, это Вам, —  и пилот протянул ей три розочки.
- Спасибо,  — засмущалась та и, вдыхая аромат цветов и улыбаясь, побежала по трапу вверх.
     «Хорошо-то как,  —  думал пилот.  — Хочется летать и петь», — и он довольно потянулся. «Какой мед, Вадим! Самые прекрасные женщины — в небе!». Он достал телефон, отыскал фото статуэтки обнаженной по пояс чернокожей девушки с двумя кувшинами в руках. Реакции никакой. И Алексей нажал на клавишу «удалить».
     А дальше?  —  Дальше он, напевая, пошел осматривать самолет...


...