Съёмка рабочих эпизодов фильма Экспедиционеры

Выездная экспедиция киностудии

«Агибуба Фильм Партизан» (AFP)

Свердловская область. Деревня Впеньдюрьевка

Съёмка многосерийного фильма с рабочим названием «Экспедиционеры»


Перед лубяной избушкой на двух лапках, где находился штаб видео съёмочной группы «Агибуба фильм Партизан» выстроилась поредевшая очередь соискателей приехавших в деревню на кастинг для участия в многосерийном фильме «Экспедиционеры».

Мимо них не спеша и лузгая семечки, уже не в первый раз проходили ассистенты режиссёра, отбирая на эпизодические роли приехавших соискателей. Народ подобрался дерзкий, даже можно сказать нагловатый, всем без исключения хотелось продвинуться, выше других. К сожалению, малый бюджет для эпизодников не позволял раздвинуть финансовые рамки шире, чем хотелось бы и поэтому брали самых сговорчивых. Но были и те, которые были согласны работать бесплатно, лишь бы засветиться в трёх секундах (ожидаемо великого) сериала.

Под навесом перед столиком с двумя термосами раскалённого кофе и круасанами сидел автор знаменитого бестселлера Серж Дундолин в белой панаме и полосатой тельняшке, по многу раз замыленным глазом правивший написанный им же сценарий. Рядом угрюмо сидел режиссёр фильма Юрик Самобранцев он перебирал костюмированные фотопробы артистов отправляя перечёркнутые в мусорную корзину.

— Хабенский, Пореченков, Евгений Миронов… всё не то, ну и рожи, кто их только привёл сюда, а это кто, а Гоцман, легавый, — ядовито щурился он, косясь на соседку по скамейке златокудрую цыганку Марусю работавшую в фильмах ассистентом режиссёра (clapper-boy) с хлопушкой.

— Какие в медвытрезвителе были таких и дали, а чем не хорош Машков, ну с фонарём, зато мужик, — бойко парировала Маруся, выставив перед собой щитом хлопушку-нуменатор. — Других не прислали! Есть ещё один самородок Распопов, мы его к сосне привязали уж очень буйный, к козе приставал хотел изнасиловать. Наш постановщик света Гена еле отбил её.
 
Самобранцев нахмурился, его личная коза Соня давала ему молоко, а тут какой-то Распопов хотел ей присунуть… и передёрнув потёртый люгер он отправился посмотреть на этого похотливого самородка-козьефила.

Тот действительно был привязан к сосне и уже отошёл от своей горячки. Был смирный и податливый на нормальный разговор. На вопрос, зачем хотел испортить козе жизнь, ответил, что ничего не помнит, что выпил крепко. Режиссёр предложил ему выбор или он станет утопленником, "сорвётся" со скалы в реку с семи дублей или его привлекут за издевательство над животными по позорной статье.

— Согласен, — согласился самородок.
— Говори свою фамилию ну и все позиции для составления трудового договора, — спросил писарь готовясь записать его данные. 
— Павел Распопов-Дыровастов фамилия двойная живу в Екатеринбурге, занимаюсь продвижением проекта «Урал-вед-ро» о мусорных полигонах Урала, а в медвытрезвитель попал случайно, вышел покурить во двор, а тут менты взяли на абордаж. Я им уже и так и сяк доказывал, что никакой я не бомж, а живу в том доме, выпил по случаю дня рождения своей любимой собаки Ксюхи. А им сукам в натуре нужен план вот и забрали.

— Что-то много выпили, на животное кидаться начали…
— Так не я один был в коробке, когда замели, там ещё двое и у них было с собой. Литр спирта ну не пропадать же добру, ну и выпили. А когда сюда привезли на сутках, значит, отрабатывать провинность ещё выпил по дороге, добрая душа угостила, сами понимаете трубы, горят ледокол Красин в огне.
— Сколько дали?
— Ну не как обычно пятнадцать… а месяц исправительных работ с удержанием из зарплаты 80% в пользу вашей козы.
— А за что так много?
— Ну, дык майор, когда я доказывал что вышел покурить со дня рождения, начал меня обзывать гнойным Троцким, ну я и начал там наводить шороху. С Феликса их него Дзержинского кепку сорвал и в окно выбросил. В сопровождении всё написано, почитайте.
— Как это сорвал кепку?
— Ну, так я судье так и сказал, что как я мог он же чугунный! Вы что ментов не знаете, захотели и написали. Да ещё написали, что я люстру оборвал, а до неё четыре метра я, им что кенгуру?
— Ладно, подписывайте контракт, но учтите медведь, который за вами погонится, будет настоящий и у вас выбор один надо прыгать в реку. Только не вздумайте и его изнасиловать.

Он приказал чтобы самородка заперли в вагончике и приставили охрану чтобы не сбежал.
— Сцена для фильма ценная смотрите за ним, а то сами пойдёте на скалу спасаться от медведя.
— А если он не успеет прыгнуть? — спросил ассистент режиссёра.
— А он и не успеет, к его ноге будет прицеплен тросик и со стороны он виден не будет, как его рвать медведь будет, начнут снимать все камеры со всех ракурсов до конца…
— А если?
— Никаких если, кому нужен алкоголик-утопленник, никому. А растерзанное тело — это сразу Оскар, а может и Золотой Орёл от Михалкова. Тайга она слабых не любит. А будешь болтать… ладно, пошли посмотрим кто у нас ещё живой там остался...

Юрик вглядываясь в каждое лицо на фотографиях делал себе икоту, плюясь через стол. Все ведущие роли были давно распределены, остались средние эпизодические которые могли бы стать большим стартом в кино для каждого из соискателей, но режиссёр искал самородков, но в фото-шлихе по его выражению оставался только мусор. Наконец ему всё это надоело, и он встал перед строем тех, кто ещё надеялся на что-то существенное, чем просто бегать с мешком и изображать толпу в массовке.

— Кто хочет записаться бандитом, два шага вперёд? — объявил он.
Народ понуро безмолвствовал.
— Нужен барыга краденного, правда, этого мерзопакостного человека с золотыми зубами в десятой серии красочно порежут на лесопилке, но он так и не скажет где общаковские деньги… Ну что, добровольцы есть? Ага, есть соискатель! Фамилия?
— Вито За`роков, безработный.
— Молодец Вито, итальянец что ли, подписывай договор и лезь в танкетку. Держись меня дон Корлеоне, великим актёром станешь, с таким-то ростом в самый раз брёвна таскать!

Писатель, видя, что дело движется веселее, угостил желающих покурить сигаретками «Philip Morris». Это были сигареты Австралийского филиала 1988 года, раритетные, блок которых он держал у себя для соблазнения особо упирающихся.

— Нам нужен так же спекулянт штопанными резинотехническими изделиями №2, — продолжил писатель свой монолог, в деревнях с этим туго полиэтиленовые пакеты сами знаете, рвутся и никакого удовольствия, хотя нет, спекулянт у нас уже есть, номер 15, а 18-й перебрался в компанию грабителей туристов в седьмом фильме «Серебрянский камень» который придётся доснять. Немного не до ограбили…

Писатель, видя, что народ хоть и покурил раритетных, но продолжает упрямиться, и не хочет дальше пробоваться, решил его денежно умаслить и буквально расстелился со сладчайшей улыбкой.
— Ребята, а кто пойдёт в чёрные золотоискатели? — спросил он. — Работа ответственная и хорошо оплачиваемая — 558 рублей смена! А, ребята?
Шеренга как окаменела.
— Ладно, чёрт с вами стойте хоть до пришествия инопланетян! На автобус можете не рассчитывать, но смотрите до трассы по бурелому дуть 170 км. Хавчик три раза в день, баня каждые три дня, ликёр по 250 грамм в конце смены. Ну, что желающие есть? Всего трое? Ну, ладно, Маруся оформи ребят и срочно на Сталинский камень, — сказал он и, вернувшись к столу, прошипел ассистенту режиссёра, — эту троицу мигом в танкетку, наручники, чтоб не сбежали и смотри у меня, чтобы все были по списку.
— А если кто сбежит? — спросил асистент.
— Сам в расход пойдёшь… лично расстреляю и не по сценарию. А группу killers из нашей охраны я уже предупредил, это настоящие assassins. Если эти откажутся в самый последний момент, в овраг и в расход, закапывать не надо, мха накидаешь и порядок, остальное бурундуки сделают.

Режиссёр, видя, что у писателя прогресс решил, что и он сможет уговорить кое-кого и взяв бутылку «Вермута» отправился на переговоры.
— Ребята ваши ряды редеют, тем, кто останется без работы пилить обратно по тайге, не перепилить, а у нас тут волки, что свиньи с фермы на человечине  откормлены. Какие угрозы, ребята! Всего двое, ну вот и славно лезьте скорее вон в ту танкетку. Другим остаётся подумать, пока по-хорошему. Нужны так же девушки с очень и очень низкой социальной ответственностью, самогонщицы и продавцы икон? Остальные, извините, не смогут попасть на съёмки сериала как впрочем, остаться без ночлега в палатках и буфета. Оплата уже пониже за каждый съёмочный день двести рублей в зависимости от сложности роли. За допустим фразу: да кто тебе даст конь ты волосатый, начинающий артист получит триста пятьдесят рублей. И потом это почётно участвовать в таких съёмках. По списку осталось четыре, нет, пять мест. Ну что как носороги морды воротите! Мало в оплате? Так вас же уговаривали на повышенные ставки, а скоро будете вообще член у белочки сосать!

— Огласите весь список, пожалуйста… — промямлил стоящий первым в шеренге дед-лесовик в шерстяной кепке и в застиранном брезентовом анораке с позолоченным значком «Почётного полярника». Его нос был подозрительно сизым.
— Ну и жара, — сказал автор бестселлера, отмахиваясь сценарной папкой. — А что Юрик может, на роль Коня возьмём этого дедушку.
— Вот не знаю, не знаю, сдюжит ли.
— Смотри, какое у него лицо зверское, — сказал писатель, — типичный чёрный золотоискатель. Смотри, как глядит як зверюга какая. Спроси, готов ли он пробоваться на золотоискателя.
Режиссёр что-то сказал деду, отчего он сначала откинулся назад но после жёсткого разговора подкреплённого явными угрозами обречённо кивнул головой и отправился гримироваться.

— Ну что, я вижу, он согласен? - спросил режиссёр у писателя.
— Ещё бы, я ему про волков напомнил, он согласен только Конём не будет, хочет пробоваться Бульдозером.
— Да ты прав и физиономия у него подходящая, крепкий дедок. С такой бандитской рожей как у него, роль Бульки Бульдозера будет ему в самый раз! Такому финкой печень развалить как два пальца обсвистать! Настоящий разбойник. Как его фамилия?
— Чеурин.
— Чеурин, Чеурин, где-то я уже слушал эту фамилию. Кажется, там было что-то с полярными медведями. Кто-то кого-то съел?
— Нет, это другой… наш на стройке сторожем работает, пенсионер.
— Хорошо пусть будет пенсионер, ты этого, как его… Че Гевару…
— Чеурин.
— Да, Чеурин, ты его тоже на Сталинский камень отправь, пусть до моего приезда там поживёт, дровишки поколет, ассоциалок нашёл?
— Двух нашёл, больше никто не соглашается.

Писатель вскочил и нервно забегал вокруг стола.
— Да на такие роли великие актрисы замахивались Элизабет Шу, Джессика Альба. А
Эмели Браунинг так вообще в «Спящей красавице» болталась весь фильм без трусов. А эти козы… ты объясни им про их очень низкую социальную ответственность, ну как так можно отказываться от путёвки в кинематографическое будущее. Их же никто не собирается чпокать по-настоящему. Ну, пару раз в сцене с Йети. А ведь они когда-то комсомолками были, хотя, что я говорю, те комсомолки давно свой порог перешагнули им сейчас в притон мамками идти. У нас притон по сценарию есть? Нет, жаль, а то вон та бы толстожопая заняла там лидирующую роль, ну да ладно, что нить, напишу этакое этапажное.

Режиссёр посадил двух девушек отобранных им на роли деревенских проституток за стол подписывать договоры и, посмотрев ещё раз, на фотографию деда подумав, кивнул — сгодится.
— Ну-ка дай мне список, что у нас там набралось? — обратился писатель к режиссёру.
Самобранцев передаёт писателю список.
— Я Чеурина уже вписал на роль Бульки, он в девятую серию восьмого фильма войдёт.
— Бакенбарды ему перекисью покрасьте, а бородку надо ему проредить пусть будет мальчиком-одуванчиком. В мочку уха вденьте, пятидесятицентовик для солидности не пацан, поди. На шею цепь и крест из мельхиора да помассивнее, сканает за серебряный, на палец чёрный серебряный перстень грамм на пятьдесят с черепами как у Джигурды. Всё остальное из турецкого золота — не будем мелочиться. Анорак оставьте, фактура с ним у деда настоящая, бомжеватая, правда, отчасти не мешало бы в грязи потоптать. Курит, нет, научите и плеваться по смачнее. И словечко для него придумайте, только для него конкретно, ну скажем — «Жизнь пикулька, раскрылась, и посыпались года как горошек», да так будет лучше, да, так и оставьте.

Писатель уставился в список участников в съёмках.
— Ага, за первым номером Серафимович он же бандит Колотый…
— Он выбыл.
— Заболел?
— Нет, его Колодезный Самсону заказал, кажется в седьмой серии.
— Рано, рано его убрали. Колоритный был мужик, а я ведь прочил ему сорваться со скалы… кишки на сучьях и глаз на ниточке хлоп, хлоп.
— Так может оживить, ну ранен был, вылез из могилы, полечился…
— Надо подумать, бюджет-то картины не резиновый, 28 миллионов зелёными на дороге не валяются. Потрачено девять… а на что, на оставшихся аксессуалок с розовыми соплями. Короче, если не согласятся, зови наших уборщиц, эти тётки уже проверенные, не подведут.

Писатель, просмотрев весь ещё не готовый список «ТБГ — таёжной бандитской группировки», отпил глоток вискаря и спросил.
— А вот Михаил Лобанов он, что тоже хочет в кино сняться?
— Говорит, мечтает.
— Но он узнаваем, на носу бородавка, а надо брать на роли неизвестных широкому кругу актёров и ноги у него одинаковые, обе левые. Искупался раз в никелевых Голубых озёрах под Нижним Тагилом и русалочкой стал, на пальцах перепонки, Ихтиандр итиу в корень. Говорят, за ушами чешуя сыпется, жабры поспевают.

— Он денег дал.
— Много ли?
— Двадцать, зелёными говорит, школьную золотую медаль с брюликами продал.
— Да иди ты, кто бы мог подумать… Ну ладно, нам даже америкосы за космос платят. Значит, ты его на роль Коня возьми, а кто Яшку с Полькаса играет?
— Копытов.
— Да нет рожа у него слишком ласковая. Бороду приклейте, и зуб надо ему передний выбить под фиксу.
— А может заклеить гудроном?
— Вам милочка вы моя надо раннего Станиславского перечитать. Всё должно быть натурально. И фонарь ему под глаз поставь. Что значит, не хочешь, а может, ты трусишь. Деньги ты получать хочешь, а в морду дать другу рука не поднимается? Мне что опять всё самому делать надо? Вон давичи сам ВВП топил одного шайтана в унитазе, топил, топил, топил, топил и... утопил, чтобы потом героя России не давать! Сейчас вон за турков взялся. Вот где талант зарыт, а у вас руки дрожат. Водку по утрам пейте, дрожать перестанут!

— Ну, так друзья же… — сказал уныло Самобранцев.
— Ну, вот и дайте ему по-дружески в глаз, а потом скажете, что ошиблись номером, впотьмах не разобрались, думали, что это дружок его с вашей пассией на кроватке прилёг.
— Какой дружок? — передёрнуло Самобранцева.
— Да этот рыжий из-под Иерусалима как его…
— Штрикман, — подсказал проходящий мимо художник по свету.
— Ну, вот вам и повод и нечего церемонится, они, артисты за мордобой деньги получают между прочим, помните, как мы снимали «Адъютанта его Превосходительства. Двойного агента». Сколько там Тимка актёров шашкой порубил вот, и вы продолжайте нашу традицию. Ни одного в живых! Чем натуральнее съёмки, тем больше заплатят, это ещё Лев Толстой Троцкому говорил. В общем, читайте Станиславского чего я вас учу. Где отдельный список чёрных золотоискателей?

— Вот, подготовлен, — сказал с готовностью режиссёр, протягивая вдвое сложенную бумагу — список золотоискателей с Полькаса.
Писатель просмотрел список и подписал — утверждаю.
— Но это ещё не всё, — сказал режиссёр.
— А что такое, кур не всех перетоптали? И вот Сашеньку Мурзич, чего не утвердили. Фото её у вас есть?
Режиссёр порылся в ящиках стола, нашёл и протянул писателю.
— Вот.
— Она что военнослужащая?
— Нет, в такой одежде ходит.
— Так, красные красноармейские галифе снять, будёновку с маузером в музей, а её обрядить во что-то этапажное как для Бабы-Яги.
— А где я ей ступу найду, в бочку что ли посажу? — спросил удивлённо режиссёр.

— Ты не понял мою мысль, Милляра никто никогда не переиграет, а вот она будет у нас хранительницей тайги. Старая шаманка Мир-Сусне-Хум сославшись на старость ушла за Пожву к Верхнему Сенному Камню… Вот я и подумал, а почему бы на её место не поставить Александру. Статью она как раз пойдёт на эту роль и будет у нас новая Мир-Сусне-Хум внучка старой шаманки. Всё Юрик готовь для неё все реквизиты. И путь не моется с месячишко, а как запахнет — в кадр, так даже натурально будет. И пусть ляжки не расчёсывает! Гладиаторы в фильме Спартак входя в образ, говорят месяцами не мылись, чтобы от экрана вонючим потом гениталий несло. Так и она пусть не моется, это чтобы худсовет принял картину в прокат без проволочек.
— А если не согласиться?
— Всё, в список её кстати где она.
— Да вон в будке сидит кальяном булькает.
Писатель подошёл к будке с надписью Срамная и прочитав название поморщился. Оглянувшись на режиссёра спросил губами.
— А почему срамная?
— Гримуборная, — ответил ему так же режиссёр.
— Александра, — писатель постучал три раза в дверь.
— Я сейчас, пять минут, — отозвался милый голосок.
Скоро на порожке появилась приятной наружности дама с длинным мундштуком в чёрных кожаных галифе времён Гражданской войны и такой же куртке. На её голове красовалась кожаная фуражка с пятиконечной звездой. Смерив взглядом мужчину в полосатой тельняшке с просила.
— Ну чего тебе морячок? — томно спросила она узкими губами надевая табачное колечко прямо на нос начальника съёмочной группы.
Писатель поперхнувшись отвернулся и прочихавшись высморкался в распущенный с розочками носовой платок.
Статист стоявший тут же рядом пока писатель утирался, быстро полушёпотом объяснил ей кто этот морячок в тельняшке, отчего Мурзич посмотрев по сторонам улыбнулась.
— А так вы тот самый шалунишка собирающий проституток, только я не проститутка,
 и не шлюха подзаборная и вообще.

Я не институтка,я дочь камергера
Я чёрная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины моя атмосфера...
Зайдёшь ли на чай, мой полосатый малыш.

Пропела Александра и наклонившись к писателю, лизнула того своим длинным как у ящерицы языком в ухо.
— Как тебя зовут мальчик.
— Серж Дундолин, — растерянно ответил писатель.
— Так вы в самом деле автор этого проекта, а я думала вы из статистов и просто решили пошутить, — испуганно спохватилась Александра.
— Засиделась ты мать на этой карусели, — сказал ей подошедший режиссёр давно водивший с ней знакомство.
— А кормить когда будут? — спросила Александра сменив испуганный тон на застенчивый.
Самобранкин зайдя Мурзич сзади придирчиво оглядел её привлекательный зад и крепко лупанув по ягодицам гикнул в ухо.
— Скачи в столовую, гнедая!
И необъезженная девственница пав на четыре копыта понеслась навстречу к столовским макаронам.
А Самобранкин стоял и махал кистью руки от жуткой боли.
— Юрик ты чего? — удивлённо спросил Дундолин.
— Да я думал у неё задница как подушка, а там скрытая бетономешалка оказалась, чуть руку не сломал!

ПРОШЛО ДВЕ НЕДЕЛИ

Гора Сталинский камень, тщательно выкошенная поляна, на которой расположился выездной палаточный городок киностудии «Агибуба Фильм Партизан». Вагончики для сотрудников были поставлены в квадрат с одним проходом. Из столовского вагончика несло картофельным пюре и варёными сосисками. В центре между двух высоких елей была устроена штабная палатка, со столами и складными стульями. Здесь же была монтажная и лаборатория. Дед Чеурин был временным вахтёром, короче был на шухере.

Соискателей на все эпизодические роли уже не было. Режиссёр больше никого не приглашал и все эти уговоры, унижения, посулы и угрозы остались в прошлом. Брали на мелкие съёмки тех, кто вообще никаких требований не предъявлял, кто жил за околицей в палатках и питался за свой счёт без всяких буфетных. В эту категорию входили туристы, прибывшие на своём транспорте пожить в кино съёмочной экспедиции подышать её духом, чтобы потом всем своим знакомым рассказывать как они «снимались» в кино. И сюда к горе Сталинский камень отправляли тех кто ещё желал оказаться в гуще киносъёмочного процесса.

Сначала всё было чинно, народ вёл себя культурно, но после двух недель жизни в спартанских условиях люди одичали, и стали активно спариваться. На что режиссёр отреагировал анти половым террором. Тех, кто маниакально домогался противоположного пола и, нарушая тем самым общественный порядок, выгоняли на лесоповал чтобы унять половую зрелость.

Самым озабоченным, было предложено заниматься возведением высокого забора с острыми верхушками от дикого зверя вокруг съёмочного лагеря. Но самое страшное было то, что рядом со съёмочным городком появились медведи-людоеды. Они по слухам пожирали полюбовников не оставляя ни крови, ни косточек. Вылизывали всё дочиста. Массовка со всей очевидностью начала редеть. Кто-то из артистов опасаясь за свою жизнь, стал добровольно помогать возводить частокол чтобы им не порвали задницы дикие звери. К концу третьей недели с беспорядками было покончено, забор построен, а медведи-людоеды странным образом самоликвидировались.

— Вот так надо работать, вывозить на пинках за сто первый километр, — говорил директор картины, бывший депутат Зяблицев. — Только вы чучела медведей не потеряйте. С трудом выбил, а то хотели зайцами отделаться. Представляете, зайцы — людоеды!

— Во время процесса, — начал объяснять режиссёр присутствующим актёрам данной сцены, — никто никуда не отлучается, чтобы не срывать ритм съёмок. Согласно сценарию все кто задействован у конкретных сценах должны быть готовыми, чтобы войти в картинку. И повторяйте свои тексты, потому что сегодня у нас генеральная съёмка без дублей одним куском. Хотя, как получится. Все камеры ждут сигнала о начале включения по сценам.

Перед первой камерой появилась златокудрая цыганка Маруся с хлопушкой.
— Фильм восьмой, восьмая серия, эпизод «прибытие группы следователей» дубль первый.
Режиссёр взял в рук матюгальник и приблизив его к губам сказал.
— Мотор, начали!

Сцена 346

Пока Дж мылся в речке и стирал свои труселя пришёл борт МИ 8, и Дж проследив за его посадкой, поспешил со своим занятием.
Корякин, услышав шум приближающегося вертолёта, поспешил к двери в заборе конце огорода где, открыв её, поджидал прибывших гостей. Встречать борт он не пошёл, посчитав чего туда-сюда ходить — только ноги ломать, сами придут.

Зависнув на полминуты над бетонной площадкой вертолёт МИ 8 выкрашенный под цвет «стоящего тростника» устало сел, вращающиеся лопасти винта описали несколько кругов и остановились. Из салона вышли люди одетые в камуфлированную форму, часть их жадно всматривалось бескрайнее болото вдоль края чахлого сосняка и видневшийся неподалёку высокий забор. Среди них стояли двое мужчин в оранжевой и синей куртках, они здесь были не в первый раз, так что держались намного уверенней, чем другие. Поговорив меж собой, прибывшая группа подошла к краю бетонной площадки, пошла след в след по едва заметной тропинке, которая после недавнего покоса вновь заросла травой. Первым шёл мужчина в оранжевой куртке. Балансируя чтобы не упасть на проложенных, на заболоченный грунт жердях прибывшие благополучно прошли топкий участок, и вышли к высокому забору. Мужчина в оранжевой куртке, видимо забыв что-то в машине, заторопился обратно. За ним пошёл командир экипажа ведь без него дверь в салон не открыть.

— Мы дверь закрывать не будем вы, потом её сами закроете, — сказали ему в след.
Тот не оборачиваясь, ответил, что понял и идёт дальше.

Режиссёр, дождавшись, когда он подойдёт у машине крикнул в мегафон.
— Снято, всем спасибо! Переходим к следующей сцене 347, Маруся отслеживай эпизоды и зачёркивай, чтобы не перепутать, как вчера когда Дункан бандита загрыз до смерти. И, кстати, командир борта вы молодец, что среагировали на действие Шпингалета. Только я не понимаю, почему начальник штаба геологоразведки вышел из салона без портфеля. Мы же перед съёмкой прогнали всю сцену, как так можно быть таким забывчивым? Это же добавочное время в регламент съёмок. Ладно, мы это оставим, хотя забывчивость в сцене тоже деталька к эпизоду. А чтобы не было больше таких поворотов в обед не получите компот и булочку и это касается всех!

— Извините, только я не Шпингалет, — сказал, волнуясь, актёр.
— А кто вы? — удивлённо спросил режиссёр.
— Пётр Штеркель.
— Маруся это кто мне тут написал?
Маруся заглянула в сценарий эпизода, пожала плечами и поспешила убраться с глаз долой.
— Наберут тут по объявлению, по внимательней, надо быть, итиу мать!
— А может её к аксессуалкам отправить, — сказал ассистент режиссёра по свету.
— А перед камерой ты мне, что ли очком будешь щёлкать вместо хлопушки?
Писатель поднялся на палубу, где находился режиссёр.
— Ну что начинаем снимать следующую сцену?
Режиссёр взял матюгальник и протяжно пропел.
— Внимание операторам и актёрам готовность номер один, остальным тоже, все закрыли рот, итак минута до старта.

Тут же все застыли, не понаслышке зная, что рядом топкое болото и мало ли по какой случайности можно там незаметно притонуть. Выдержав длительную паузу режиссёр поискав глазами хлопушницу и не найдя её крикнул.
— Маруся!
— Я здесь, — раздалось из-под палубы, на которой находились писатель и режиссёр.
— Мотор, начали!
— Фильм восьмой, восьмая серия, эпизод «Терминатор» дубль первый, — пропищала маруся и щёлкнула новой хлопушкой.
Режиссёр, снимающийся в фильме, тут же спустился и встал рядом с Корякиным. Оператор, захватив картинку на 5 секунд, стал смещать камеру вправо медленно наезжая на режиссёра.

Сцена 347

В номер ворвался с бензопилой командировочный, он рванул тросик от себя, и пила, взревев, поставила всех на уши.
— Ну, твари, молится поздно, — крикнул Терминатор и бросился к Рудольфу.

Юрик метнул в единственную лампочку под потолком тарелку с кабачковой икрой и погрузил номер во тьму. Под ревущий рокот пилы раздались жуткий визг Барариссы и душераздирающие крики остальных. Бензопила в руках разъярённого командировочного искала новые жертвы. На лицо Юрика попали липкие капли чужой крови, и он, ужаснувшись только от одной мысли, что следующая очередь его выскочил на четвереньках из номера и помчался в свою каморку папы Карло. Не мешкая ни секунды, он надел курточку, потом напихал в карманы всё, что попалось под руку, после чего схватил сумку с видеокамерой, штатив и бутылку с коньяком и выскочил в коридор. Там в трусах на босу ногу стоял растерянный путешественник из Одессы Руслан Верин, и прислушивался к вою бензопилы.

— Что случилось камрад! — крикнул он вслед убегающему Юрику.
— Беги отсюда! — услышал он до того как хлопнула дверь гостиницы.

Оператор, посматривая на режиссёра ждал команды окончания съёмки.

— Снято! Всем спасибо, массовка в буфет! — крикнул режиссёр.

Вдруг к писателю подкрался откуда-то сбоку небольшой человечек в странной одежде и слёзно стал просить взять его на какую-нибудь роль.
— Ну, а стихи вы читать умеете? — спросил режиссёр.
— Сочиняю и читаю с удовольствием!
— А ну-ка блясните талантом!
Человечек отбросил со лба прядь кудрявых волос и разгладив бакенбарды начал читать.

Служив отлично-благородно,
Долгами жил его отец,
Давал три бала ежегодно
И промотался наконец.

А сам Евгений обещав нам…
Короче, выдвинул шантаж.
Он в губернаторы — Шарташ
в кольцо асфальта — после фиг вам!

Все зааплодировали, а сам чтец поклонился, так что портки едва не лопнули на ягодицах.

— Как вас звать величать? — спросил писатель.
— Пушкин! — с неким вызовом ответил поэт.
— Пушкин? — переспросил режиссёр, что-то перебирая в памяти.
— Александр Сергеевич! — ответил поэт.
— Да иди ты! — удивился стоящий рядом Штеркель и округлил глаза.
— Ну, как хотите, — обиделся Пушкин, и собрался было уходить.
— Постой, дурак! — насмешливо крикнул ему вслед писатель. — Водевиль сочинить смогёшь?
— Смогу ваше Сиятельство, — сияя от привалившего счастья, воскликнул Пушкин.
— Ладно, беру, но смотри если врёшь, всыплю двадцать шомполов по твоей кудрявой… кхе… кхе… Юрик в буфет его, пусть Колчина накормит этого мулата.
— Смотри, как глазами от голода блястит, неровен час, клоп коронавирусус за жопу укусит, — сказал Самобранцев. — Статист дайте ему там говяжью ляжку, пусть погрызёт.
— Вот мой на него шарж, — сказал художник по картине и протянул наспех сделанный рисунок.

— А что похож… — протянул писатель. — Ай да Сашка, ай да сукин сын! Погодите, кхе, кхе, смел, однако, Сергеич ой, смел. Слышка Юрик, пожрать бы не мешало, а?
— Да я тоже с утра не жрамши, как вылез из домика и сразу сюда. Сейчас там котлеты дают по-мироновски.
— А не отравят?
— Вчера говорят звукорежиссёры ещё живы были.
— Ну, так чего сидим, пошли!
Когда они подходили к столовой, то уже из далека услышали голос Пушкина.
«Я помню чудное мгновенье, передо мной нагнулась ты, как мимолётное виденье как персик спелой красоты».
— Что сказать поэт, талантище и как жжёт чертяка! — сказал писатель.
Официантка принесла им графин водки, котлеты и пирожки с луком и яйцом.

— А я брат Юрик собираюсь короля Лира ставить, да не дают политологи, говорят, нефть обрушит рубль, нечем будет задницу подтереть, — сказал писатель.
Они выпили, потом ещё и ещё… Кто-то подал им косяк травки, и они затянулись по очереди. В столовой и без этого было жуть как накурено, так что хоть топор вешай. Скоро туман поднявшийся от травки рассеялся и они увидели гусаров сидевших за длинным столом и певших с Денисом Давыдовым свою любимую «Давным, давно».

За столиком рядом с Пушкиным писатель разглядел бородатого узника замка Иф, рядом с ним сидел Дюма-отец и… Михаил Юрьевич с золотыми эполетами. Меж столами ходили придворные дамы короля Людовика в платьях семнадцатого века и итальянские куртизанки.
— Это что такое? — спросил по-итальянски писатель у сидевшего здесь же Умберто Нобиле.
— Празднуем возвращение последних участников моей экспедиции. Их вчера доставил сюда ваш ледокол «Красин».
— Ничего не понимаю, — сказал писатель, потирая виски.
— А чего понимать, — сказал сидящий в дальнем углу человек в богатой средневековой одежде и накинутым поверх чёрно-красным плащом. — Сегодня пятница тринадцатое и подают бифштекс с турецкой кровью и рубленными пальчиками.

Писатель и режиссёр переглянулись.
— Кто это? — спросил писатель у Нобиле.
— Влад III Цепеш.
Мимо них прошёл маленький горбун с огромным ножом.
— Валим отсюда, — сказал писатель, покосившись на горбуна, и они устремились на выход.
Открыв дверь, они едва не свалились в жуткую пропасть. Внизу в стах метрах от порога с грохотом о прибрежные скалы разбивались тёмные волны с белыми гребнями. Брызги от солёных демонических волн отбеливали скальные стены на пятнадцать метров в высоту, доставая до бесконечно длинной лестницы, тянущейся вниз от самого порога, где стояли видеоматографисты.

— Ну, что господа корабль ждёт, не будем терять время, — сказал им небольшого роста господин с завитиеватым чубчиком.
Писатель вытаращил глаза, признав в нём императора Франции Наполеона I Бонапарта.
— Вперёд господа или гильотина или остров Святой Елены!
Наполеон помахал присутствующим прощальным взмахом руки и стал спускаться вниз по лестнице. На втором марше он оглянулся и в его лице что-то промелькнуло от расчленителя Олега Соколова sire.
— Господа я не намерен шутить корабль «Нортумберленд» следующий до острова святой Елены долго вас ждать не будет, делайте по последней затяжке, а мой саркофаг из красного порфира давно меня ожидает. Поторопитесь господа, поторопитесь иначе вас четвертуют враги короны!

Многочисленные площадки и марши лестницы бы обосраны морскими птицами и Наполеону пришлось крепко держаться за перила, чтобы не поскользнуться на студенистых сгустках птичьего помёта.
— Далеко бы он летел, — процедил Юрик, глядя как Наполеон скользит башмаками по птичьим соплям.
— Не дальше вашего господа, — услышали они рядом с собой.
Оглянувшись, писатель и режиссёр увидели стоящего перед ними живого графа Монте-Кристо — Эдмонда Дантеса в лице Жана Маре.
— Мой любимый герой сказал правду вас, четвертуют господа, если вы не покинете трактир «Адмирал Бебноу». Слепой Пью нас всех сдал, тварь!
— А что же остальные не идут? — спросил режиссёр.
Граф Монте-Кристо поднял мушкеты.
— Прошу господа передать мне карту «Острова Сокровищ».
— Какая карта, что происходит? — спросил писатель, округляя глаза.
До них донёсся затяжной свист.
— Ну вот, дождались, это пираты капитана Врунгеля самого кровожадного пирата во всём постсоветском пространстве. Вы как хотите, а я сматываю удочки мне ещё сниматься в «Трёх мушкетёрах», а эти разбираться не станут, вздёрнут на рее и не трепыхайся.

Эдмонд Дантес устремился вниз стуча каблуками по лестничному маршу.
— sire, я с вами!
— Вот они держите их! На рею их! — послышались где-то позади грозные выкрики.
— Отдайте их мне, я отрежу им уши! — карабкался на подоконник пират с обломанной саблей.
— Эй, господин Монте-Кристо подождите нас, мы с вами, — закричали видеоматографисты и бросились следом вниз по лестнице.

У дома №4 что на улице Цыганских физиков-ядерщиков стояла машина Скорой помощи. Цепью стояли менты, сдерживая от прорыва огромную киносъёмочную группу.
— Что случилось? — спросил огромного роста санитар у профессора Преображенского.
— Да вот вызвали забрать двух забулдыг, они в корпусе киностудии синих крокодильчиков ловят. Говорят, уже семьсот девять поймали, а с последним у них не получается, говорят, больно ловок оказался.
— А как с ёжиками?
— Ёжики в спячке, но если проснутся… то на работу лучше не выходи.
И только недели через две к вечеру видеоматографисты очнулись и долго похмелялись одеколоном «Ален Делон».
— Чтобы я ещё, когда курил травку, никогда! — уныло сказал писатель Дундолин.

Режиссёр, согласно кивая пил огуречный рассол.
Съёмки продолжились через три дня.

Сцена 348

— А мы тут женщину молодую видели, бредёт себе что-то бормочет под нос и вроде как травку собирает в мешочек, — сказал Профессор.
— Да точно как я про это забыл, — сказал Яшка. — Одета не как манси, но и не в худых тряпках. А я рядом два здоровущих чёрных волка. Ну, у нас оружие вроде не страшно, если что отобьёмся, мало что ли мы волков постреляли. Мы её покликали. Остановилась и вроде как ждёт. Идём к ней, вдруг налетел сильный ветер, затрещали сучья, посыпалась на нас хвоя, и пока мы отряхивались, а эта баба пропала из виду и волки с ней.
— Повезло вам ребята, это была внучка Мир Сусне Хум, сама-то бабуся на север подалась подальше от людей. Местная власть к ней неравнодушна, типа сектантка, ведьма и прочие ярлыки, — сказал Косулин.
— Вы если её ещё раз увидите, лучше не беспокойте, как бы беды не накликать, она, не то чтобы колдунья, но кое-что умеет не хуже своей бабуси, — сказал Корякин.

ЧТЕНИЯ СЦЕНАРИЯ

После того как большая московская комиссия наелась и напилась сидя за столиками, начались чтения ещё неснятого продолжения сериала который должен был быть снят не строгой последовательности, как думает обыватель, а так как это требует режиссура подобного проекта.

На сцену вышел автор проекта Серж Дундолин окинул публику и, отпив чуть забродившего сока агавы для вхождения в образ, начал говорить, что материал уже не сырой, так что если что-то не так все замечания к помощнику сценариста. Он внимательно посмотрел на главных спонсоров, которые о чём-то переговаривались во время его выступления и зал затих. Наступила такая гробовая тишина, что все услышали голос Григорича.

— Ну, так как Володя насчёт интеграции, я тут подготовил новый проект на следующие двадцать лет нашего объединения с Россией.
— Снова будешь российскую нефть по дешёвке отсасывать?
— Может быть нам всем выйти? — спросил в микрофон, автор проекта «Экспедиционеры». — А вы можете продолжить и без нас.

На что они затихли, и Дундолин пронзил каждого из них своим горячим лазерным взглядом.

— Мы слушаем с Алексом, — сказал виновато ВВП и добавил, — Григорьевичем.
— Ну, хорошо, что вы все поели заранее горохового супчика… — сказал автор чуть улыбнувшись и открыл обложку пухлого сценарного тома.
Он отпил немного сока агавы, по пути заметив что он несколько слабоват для такого чтения.
— Зажали десяток градусов…
Я бы добавил, что вся эта олигархия трясётся порой под песенку Михаила Светлова «За зелёным забориком, ты не можешь уснуть… (1938 г.)» и от себя.

Всё закончится двориком
Не успеешь вздохнуть…

В креслах наблюдателей сидели спонсоры-заказчики приключенческого сериала «Экспедиционеры».

— Вот обратите внимание Владимир Владимирович, эти видео… мать их так… матографисты девятый год вытягивают из нашего общего бюджета колоссальные деньги, а ведь это ещё начало сериала.
— Ничего Александр Григорьевич, — ответил ВВП, — ваших денег на остальные 30 серий хватит, главное чтобы шейхи выкачивали свою последнюю нефть из кубышки.
— Я согласен...
— Значит, вы не уходите из проекта до окончания сериала?
— Нет, конечно, одна серия в десять лет это гарантия вашей вечной монархии, — пошутил президент республики Беларусь.
— Сначала за газ рассчитайтесь!

После окончания чтения сценария в зале раздались оглушительные аплодисменты дав, наконец, Алексу схватить за грудки ВВП и разобраться за газ. После чего последовал бросок через грудь усатого соперника на ломающиеся кресла, которые временно выполнили роль татами.

— Не будет денег, не будет газа!

Екатеринбург 10.07.2020 г.