Дрозды

Тридцатого апреля 2010 года я рано утром уехала на литературный семинар
в Oerlinghausen. Домой я вернулась второго мая поздно вечером. Довольная семинаром и моим возвращением домой я удобно устроилась с чашкой чая на диване, включила телевизор и стала смотреть эстрадный концерт.
Вдруг моё внимание привлекло какое-то движение на балконе. И что я вижу?!
На перила балкона сел дрозд с соломинкой в клюве. Увидев меня на диване, замер.
Я, тоже замерев, наблюдаю за его дальнейшими действиями. Дрозд же, видя, что я сижу не двигаясь, с соломинкой в клюве летит к цветочному горшку, который стоит на шкафу. Садится на его краешек и опять подозрительно смотрит в мою сторону. Не заметив ничего подозрительного, приступает к работе.
Я, обомлев, наблюдаю, как по-хозяйски дрозд прямо в цветочном горшке на моей
традесканции вьёт себе гнездо. Мне, конечно же, стало жаль традесканцию. Но, отказать себе в удовольствии наблюдать за процессом появления новой жизни, я просто не могла. Тем более что гнездо было почти достроено. У дроздов гнездо вьёт самец. И я решила пожертвовать цветком ради жизни певчих крошек.
Но тут меня посетила мысль, что я могу сохранить обе жизни. И птенцов и традес-
канцию. Когда мой устроитель гнезда улетел за очередной порцией стройматериала,
я поставила горшок с цветком в глубокую вазу большего размера, чтобы его можно было поливать. Сооружение гнёзда длилось до третьего мая.
Третьего мая в 16:00 появилась приёмная комиссия. То есть благоверная этого
семейства. Она села на перила балкона, и стала оглядываться. Но увидев меня, замерла. А так как я превратилась в соляной столб, она решила, что я опасности не представляю.
Она подлетела к гнёздышку, заглянула в него и тряся своим хвостиком, что-то,
прощебетав, улетела. Через минуту дрозд улетел вслед за ней.
Конечно же, я расстроилась. Мне казалось, что они никогда не вернутся. Но
четвёртого мая во второй половине дня мои долгожданные гости вернулись. Она маленькая, с коричневым оттенком птаха, села в гнездо и замерла.
Я как маленький ребёнок хлопала в ладоши от счастья. Чтобы не нарушать покой
моих квартирантов не выходила на балкон. Да и не было повода, чтобы быть на балконе. Всё равно было неуютно, и периодически шел мелкий, холодный дождь.
Но потом я наловчилась заглядывать в гнёздышко, чтобы видеть, сколько на этот
момент там яиц.
Пятого мая в пять часов вечера в гнёздышке было одно яйцо. Шестого мая, в семь часов вечера было четыре яйца. Седьмого мая, увидев, что она улетела, я, как всегда, рискнула заглянуть в гнездо.
Там на пуховой подстилке лежало пять крохотных яиц, серовато-зеленых с крохотными, тёмными пятнышками. Водворив гнездом на место, я быстренько ретировалась. И вовремя. Только я вернулась в комнату, явилась родительница и, умостившись, села на яйца.
Я поставила перед собой часы, положила листок бумаги и стала записывать процесс
высиживания птенцов.
И так: С пятого мая самка стала выпаривать своих деток. Мне было интересно
наблюдать за заботливым самцом. Он периодически приносил ей червяка в клюве садился на край цветочного горшка и осторожно протягивал ей угощение. Именно протягивал. Она брала червяка за один конец своим клювом и тянула его к себе. Он в это время выпускал его из своего клюва, и она спокойно его проглатывала.
Это происходило в первые три-четыре дня. Потом он, наверное, понял, что ей ничего не угрожает, перестал её кормить. Правда, по прошествии нескольких дней он прилетал с каким-то заморышем, а не с откормленным червяком.
Я смеялась: Посадил супружницу на диету, чтобы жизнь маслом не казалась.
Но то, что он ей приносил, видимо не хватало для насыщения. И вот, что я зафикси
ровала.
Она улетала на охоту строго по времени. Два раза в час она отлучалась из гнезда.
Одно отсутствие длилось десять минут, другое пятнадцать минут. Когда она возвращалась, то беспокойно умащивалась на яйцах, потом приподнималась и клювом переворачивала их. И вот двадцатого мая в 13:45 вылупился первый птенец. Это был птенец из яйца, которое она снесла пятого мая.
Двадцать первого мая появилось ещё два птенца. Двадцать второго мая в 8:00 в гнезде было уже четыре птенца. А в пять часов вечера вылупился последний птенец, и я назвала его „поскрёбышем “.
Птенцы дрозда растут с космической скоростью. 27 мая они уже вытягивая шеи
выглядывая из гнезда. 29 мая они периодически вставали и махали крылышками. Особенно старался первый. Он просто вальяжно расслаблялся на головах своих братьев. А они не имея достаточного доступа воздуха, высовывали свои раскрытие клювики и учащенно дышали. Им просто не хватало воздуха и места.
Не позавидуешь!
1 июня первый птенец стал летать по балкону, затем со шкафа пикировал на
ближайший берёзовый сук. Я, испугалась за него. Мне казалось, что он упадёт с высоты и разобьётся. Но нет! Он спокойно стал перелетать с ветки на ветку.
2 июня улетели ещё два птенца. Но они не смогли долететь до берёзы. И они,
спикировали на живую изгородь, расположенную недалеко от балкона, метрах в сорока.
Родители впали в панику. Садились на изгородь и душераздирающе кричали. А потом,
стали нырять туда, громко крича. Этим они привлекли внимание сороки, которая,
нахально садилась на изгородь, и выглядывала птенцов. Началось противостояние родителей с этой разбойницей. Но она возвращалась вновь и вновь. Тогда на помощь пришли другие птицы и в течение дня прогнали её.
3 июля. Поскрёбыш остался один в гнезде. Беспомощно сидел и чирикал. Мне
казалось, что он погибнет. Ведь его родители были заняты спасением братьев. Но во второй половине дня он поднял такой отчаянный крик о помощи, что его наконец-то услышали.
Родители стали поочерёдно прилетать с кормом для малыша. Он успокоился. Но
ночью он не устраивался спать в гнезде, а сидел на его кромке, нахохлившись. Я даже ночью выходила на балкон, чтобы убедиться, как он там.
4 июня малыш вылетел из гнезда на балконный пол. Я не выходила, чтобы не
мешать воссоединению семьи. Но он прятался то за один, то за другой цветочный горшок и оттуда взывал о помощи. Эта помощь приходила в лице заботливых родителей. А после обеда он стал летать по балкону. Но выше балконных перил не мог подняться.
А так как в этот день было тепло и ярко светило солнышко, я решила открыть дверь. Распахнув её и поговорив с малышом, я пошла, заниматься своими делами. На балконе
жизнь шла своим чередом в квартире тоже. Я даже не заметила, как мой поскрёбыш
проник в квартиру. Вижу, родители суетятся. То садятся на гнездо, то слетают на пол, то садятся на перила и беспокойно зовут его. А он не откликается.
Я подумала: – спрятался сорванец!
В этот момент звонит телефон. Я пошла за телефонной трубкой, возвращаюсь
в зал, и вижу моего сорванца гуляющим по белому ковру. Я попросила подругу перезвонить и занялась его изгнанием из зала. Хотела взять его в руки и вынести, но не тут-то было. Малыш был от моего прикосновения в такой панике, что я сама испугалась за него.
На этот суматошный зов о помощи, сразу же прилетели родители. Я стала подталкивать поскрёбыша, направляя его к балконной двери. Он, смешно переваливаясь, и истошно крича, направился к ней.
Этот трогательный момент, объединивший птенца и человека, останется нежным воспоминанием в моём сердце.
5 июля, а это была суббота я, проснувшись, сразу же подошла к балконной двери
в надежде увидеть моего малыша. Но он не показывался. Я подумала, что он прячется.
С чашечкой кофе я удобно устроилась на диване и стала ждать развития событий.
Но, увы! Опоздала. Малыш не дал мне возможности проводить его в большую жизнь.
Он оставил мне на память свои автографы на балконном покрытии, которые я в течение дня смывала.

12. 07. 2010 год. Ратинген