Секрет Питбуля и Ромашки

Все началось в четверг вечером. Родилась где-то у кого-то Садовая Ромашка - милый жизнерадостный цветочек, который сразу принялся раскрываться во все сразу стороны: жизнь! воля! чудеса! радость! возможности! друзья! я!

Но Ромашку забрали на три дня от мамы, чтобы не слишком-то раскрывалась. Так полагалось по правилам. Порадовавшись декрету месяца два, мама вышла на работу, хоть и жалко было отрываться от своего цветочка, но так уж устроен мир: надо работать. Детсад мало отличался от концлагеря. Кормили явно лучше, но порядки! Ромашка, такая вежливая, понятливая, участливая, терпеливая, имела один недостаток: давилась молочными кашами и супами, в которых молочная пенка вызывала рвотный рефлекс. За эти рвотные порывы, которые делал не каприз, а организм, и за слезы досады на себя Ромашку закрывали с тарелкой (чуть не написала "в карцере", что недалеко от истины) - в моечной - в маленьком полутемном помещении, где нянька затем мыла посуду. И это в те минуты, когда остальные дети уже поели, отдали тарелки няньке и сели заниматься лепкой или развитием речи. Ромашка, обожающая эти занятия, молча ревела в моечной и пыталась затолкать в себя хоть немного молочного - вместо того, чтобы громко зареветь во всю глотку и еще громче хряпнуть тарелку об пол - пусть хоть расстреляют!
 Ромашечка терпеть не могла играть в однообразные девчоночьи игры (от них не рвало, конечно, они просто раздражали полным отсутствием фантазии и невозможностью в них проявлять свой актерский талант, находчивость, веселость и романтичность). В этих играх верховодили другие девчонки. Вот игры мальчишек были куда содержательнее и "приключательнее". У девчонок - одни и те же "дочки-матери" с одним и тем же сюжетом: "Дочка, вставай, пора в садик!..Как ты в садике себя вела? Молодец, пойдем в магазин. Руки помыла? Вот ужин, кушай. Ладно, посмотри мультик, пока папа с работы не пришел. Пора спать, доча!" И так весь год, и не один, каждый день.
 У мальчишек - большой пластмассовый конструктор, из которого они создают то крепость, которую надо штурмовать, то космическую ракету, чтобы лететь спасать будто бы выжившего на другой планете Юрия Гагарина, то корабль, на котором их пиратская компания уплывает в океан, кое-как спасаясь на остров-коврик после кораблекрушения. Вот это игры! Но Ромашка знала правило: посредине помещения группы - стык полос линолеума, который воспитатели во избежание ссор назвали границей девчоночьих и мальчишечьих владений. Стоило хоть носочком сандалика заступить за эту границу, на нее обрушились бы кулаки, обзывалки и бомбы в виде жестко ударяющих прицельно брошенных игрушек. Такие уж правила!

"Школьные годы чудесные", когда во втором классе каждый день ревешь от переутомления и мечтаешь впасть в летаргию до семнадцати лет, как-то не учитывая, что при сбыче такой мечты пришлось бы учиться и терпеть мелкие издевательства от мальчишек заново.
В шестом или седьмом классе была неделя шефства в продленке у первоклашек. Наша Ромашка расцвела, втянулась, дети висли на ней, потому что она была для них простым и теплым цветком. В классе у каждого была своя пионерская нагрузка: кто в редколлегии, кто распределял дежурство, кто - санитарка, кто - ответственный за полив растений на подоконниках. Догадаетесь, что за должность была у насмерть запуганной одноклассниками и с натяжкой принимаемой одноклассницами Ромашки? Председатель совета отряда! Естественно, самой ей это и в кошмаре бы не приснилось. Таково было распоряжение классручки. Понимая, что такая должность подходит ей, как корове седло, а вот вожатство у младших - самое то, Ромашечка отважилась попросить: "Галина Васильевна, скоро новая четверть. Давайте меня переизберем?" От учительницы последовала жесткая отповедь. Дежуря в этот момент, пол Ромашечка домывала уже горячими слезами.

И в дальнейшем принцип сохранялся: только Ромашка раскрывалась навстречу мечте и радости, только хотела принести пользу, порадовать окружающих - холодный ветер норовил поиздеваться над лепестками, то есть тонкими струнами души незащищенной, а то и град ломал стебелек - то есть какие-то правила, запреты и законы ломали волю цветка, то есть девушки, а потом женщины.

И приснился Ромашке сон. Поднялся ее стебелек и вознес чудо-бутон - хранилище душевных свойств, тайн и путей повыше к Солнцу. Как фейерверк, распахнулись лепесточки. Глядь - а вокруг - сад таких же дивных нежных Ромашек, все так же расцветают, и никто никого не гнобит. Любуются друг другом и собой, обмениваются новостями и ароматами. Может, это - будущая жизнь? Или другая планета?

Проснулась Ромашка: лежит на земле, как тряпочка. Зачем рождалась? Только не надо думать, что речь - о несчастной падшей женщине - нет, ни мужчин, ни алкоголя, ни наркоты, ни бомжевания. Судьба уберегла. Речь о том, что ни чуткость, ни тонкость восприятий, ни нежность сердца, ни оригинальность мысли, ни космос мечты не пригодились! Жалко!

Рядом кто-то вздохнул и причавкнул один раз. Оп-па! Собачина крепкая, как из цельного куска чугуна выточенная. громадный нос и крохотные злые глазки.
- Простите, Вы меня не затопчете случайно? Сейчас я попытаюсь перелечь, чтобы Вам удобнее сиделось...
- Куда перелечь? В грязь? Или в мои экскременты? Лежи спокойно. Хотя почему ты не  тянешься вверх и не благоухаешь, как цветам положено?
- Простите, а Вы  кто?
- Пес. Питбуль. Порода такая, - взгляд маленьких глаз сосредоточился на чем-то далеко впереди, - для охраны и убийства, если что...
- А-а-а...понятно. А я - Ромашка. Садовая. Простите, если мое удивление покажется обидным, но от такого, как Вы, слышать "экскременты" и..."благоухание" - это, по-моему, необычно.
- Хочешь секрет? Мне было назначено воплотиться в Ромашку. Только я знаю, что для тонких и высоких натур еще не пришло время. И не скоро придет. Я попросил это тело. Сила, скорость, хватка - то, что надо!
- А как Вы поняли, что цветам живется непросто?
- Наблюдал за тобой.
- А почему именно такая порода?
- А потому что покажи мне идиота, который рискнул бы обидеть Питбуля! Я могу есть на десерт рельсы! И ни за что не доведут меня, чтобы я валялся так безвольно и бессмысленно, как твое Цветочество. Попробуют - пожалеть не успеют.
- Зато мне известны такие наслаждения, каких Питбулю никогда не изведать, - почти прошептал цветок, - слезы сочувствия другим и себе...переходы красок зари одной в другую, между чем только я различу сотню оттенков...интонации искренних любви, гордости, иронии, самоиронии, азарта, предпобедного напряжения, ужаса, довольства и еще многих чувств. Многовекторность выбора метафизической судьбы...
При последних словах пес стал выразительно чесать за ухом.
- Ты не обижайся, Цветок! Намотай себе на стебелек: Лебедь смог вполне почувствовать себя Лебедем только в стае таких же благородных птиц. А для птичьего двора он навсегда бы остался Гадким утенком, понятно? Для Меннерса Ассоль - всегда сумасшедшая, это с Греем она - реинкарнация Афродиты, - после этой речи Питбуль уткнул свой мерзко-розовый шнопак в свое бедро и стал терзать там блох.
- Да, понимаю, - скрывая конфуз, отвечала Ромашка, - мне надо было родиться в эпоху Возрождения в Италии. Но эта страна и это время без таких, как я, хоть и слабых, и беззащитных, и наивных, но зато добрых и самоотверженных - превратилась бы, извините, в "Питбулию": все бы рвали друг друга на части, лезли по трупам. Это немыслимо!
Питбуль развесил вдоль клыков нижнюю губу - так улыбаются опытные люди лепету младенца.
- Давай-ка, твое Цветочество, поднимайся. Хватит отдыхать, - Питбуль поддел лапой стебелек и стал помогать ему выпрямляться, - помогу уж...Урок первый. Представь, что у тебя не стебелек, а ствол, как у баобаба! А на втором уроке будем учиться делать из лепестков клыки. На третьем - научу твою сердцевинку моему взгляду - и ты увидишь, посмеет ли кто-то тебя тронуть!

Они до сих пор спорят, должно ли добро быть с кулаками, чем ночной дозор отличается от дневного, есть ли воздаяние за самопожертвование...

Эх, поздно я стала отращивать клыки. Надо было - лет с четырех. И на все мамины тирады: "понимаю, что хочешь..." или "не хочешь, но есть слово "надо"" надо было отвечать: "Хочу - и буду!" И быть! Ну, или рождаться в общине одних Ассолей и Греев.