Ч. 1, гл. 3 Убить Чужака?

«Чужак… Я – чужак. А чужака убить не подсудно.
 
Обоих своих предшественников-журналистов я знал – правда, издалека: шеф никогда не знакомит своих агентов, он использует их поодиночке. Один из них - француз Вернон. Ну, этого вообще не следовало отпускать без Контролёра в голове: он привык везде и всюду, не рассуждая, бросаться, прежде всего, на женщин, не пропуская ни единой. Удивительно, как терпела его жена? У скольких он побывал в постели? А ведь у Вернона пятеро детей. Может, именно поэтому он предпочитал проводить время вне семьи? 

Интересно, кого он соблазнил здесь, на Острове? Сейчас, на моём месте, он бы плюнул на всё и с головой окунулся в местное веселье, которое лично мне не внушает доверия – что-то в нём есть надрывное, неестественное. Но всем, что мы знаем об Острове, мы обязаны Гандесу. Следует отдать ему должное, он был безрассуден, но только его безрассудство дало ощутимые результаты. Бедняга Гандес, он продержался лишь несколько недель, зато успел сделать столько, сколько не могли сделать все прочие, вместе взятые. Если бы Гандес был сейчас на моём месте, ему не понадобилась бы маска: бедняга был уродлив, его перекошенный рот выдавал звуки сиплые, а искривлённый нос делал их ещё и гундосыми - и потому шеф его недолюбливал, ибо любил окружать себя сладкоголосыми красавчиками.
 
Честное слово, шеф был неправ. На его месте я бы поставил Гандесу памятник: это он заснял тайное общество с белокурым оратором сквозь ветви деревьев. Он же заснял и обрядовую казнь в одном из локальных храмов, он же утянул оттуда древнюю книгу и установил Лингву, благодаря которой я смог в совершенстве изучить островитянское наречие. И потому – погиб, уже в другом храме, медленной смертью от пытки Жёлтой Змеёй: её концентрированные инъекции выжигают мозг изнутри, клетка за клеткой; прежде, чем стать полным идиотом и затем впасть в кому, человек постепенно проходит все стадии вырождения и на первых этапах осознаёт это.

Агентов же я не знаю – да это и не столь важно. Эти тихие, незаметные люди умеют скучно жить и тихо умирать, не принося никому пользы…»

Джагги семенит рядом, как ни в чём не бывало. Она снова крепко схватилась за его рукав. Держись, держись, скоро я тобой займусь вплотную.

- Я ещё много, очень много могу показать! – говорит она с гордостью. – У меня были все богатые вжэлы из Вэббла. Ты мне не веришь?

- Почему же, я тебе верю, - шепчет Денис как можно эротичнее и обнимает её за плечи. – Где ты живёшь, детка? Не хочешь ли ты встретиться со мной, например, завтра, в уютном номере или у тебя дома? Ты мне всё-всё о себе расскажешь.
Джагги опять поводит плечами.

- Я родилась на море, - вдруг говорит она, и в её голосе - неподдельная грусть, горечь, презрение. – У моря на самом берегу, в Лагуане. Мы ловили рыбу, омаров, устриц. Море билось о камни в ста метрах от моего окна, заливало пески еще ближе. Я привыкла к постоянной влажности и брызгам. Я часто просыпалась от крика чаек ни свет, ни заря, любила сидеть на песке и слушать голос моря. А потом папа умер, остались долги. И сёстры продали меня в Жёлтый дом. У меня был жених, но они не дали мне уйти с ним, они пустили ко мне в комнату этих… любителей – когда я спала. Это стоит очень дорого, они хорошо заплатили, сестры построили новый дом и купили баркас. Ты хочешь это знать, чужестранец? Но зачем? Я из полукровок, но мне обесцветили волосы, потом опоили, прооперировали и поставили клеймо. Я родилась свободной, но Багг связал меня по рукам и ногам, приучив к Жёлтой Змее – она держит прочнее цепи. Я его ненавижу, но я добросовестно выполняю свою работу.

На миг её неподвижное лицо куклы оживает – и снова гаснет.

- Кто этот Багг? На него нельзя подать в суд? – Денис сморозил глупость – на Острове нет суда, зато есть власть жрецов и традиций.

Джагги замолкает и сжимается. Больше Денис не может добиться от неё ни слова об её прошлом. Он даже не уверен, действительно ли был искренним этот порыв откровенности. «Если с этой шлюшкой не получится», - думает Денис. – «Я отыщу Алису Фэйвуд и не выпущу из поля зрения».

- А теперь я сделаю моему маленькому богачу хорошо, - говорит Джагги, игриво толкая его бедром. – И малыш мне хорошо заплатит.

Она тянет его на узкую тропку. Он чувствует, что в полумраке неосвещённой аллейки, куда яркие огни пробиваются едва-едва, ярче вспыхивают помятые перья на её груди, и усиливается дурманный запах. «Проклятые духи. Что они туда добавляют?» Она ступает легко и неслышно, но торопливо. Куда она спешит? Опаздывает на ещё одно свидание? Хватит изображать девственника, пора поддаться напору. Денис ожидает привычных сексуальных услуг и, в общем-то, не возражает, довольно кормить его наркотиками и туманными намёками.

- Расслабься, - шепчет Джагги и крепко обнимает Дениса. Он чувствует, как быстрые, чувственные руки женщины проникают за куртку, за трикотажную майку и начинают ласкать его тело, прихотливо двигаясь по спине, груди, бёдрам, словно рисуя магические знаки и узоры. Денис покачивается, голова опять кружится, плоть начинает требовать иных услад. Сильные и горячие губы приникают к его шее. Денис видит, как разматываются ленты, соскальзывают на землю – и вот уже она нага.
Плотно прижавшись, она словно приклеивается к нему и начинает извиваться, одновременно продолжая пальцами экскурс по телу – теперь уже играя свои фуги на бёдрах и тем, что хранится между ними. Денис решительно обхватывает её соблазнительные ягодицы одной рукой, другой спускает брюки и пытается пристроиться, где положено.
 
- Ты меня уже достаточно раззадорила, - шепчет он. – Я хочу тебя нормально трахнуть – массажем займёмся после, а?

«Позволь заметить, что ты поступаешь неблагоразумно. В твоей крови концентрация опасных веществ может привести к запрещённому договором половому контакту. Предлагаю включить программу отрезвления и отключить опцию, заведующую сексуальными…»

Денис шипит и отключает Наставника – пошёл ты к чертям со своими дурацкими советами!

Он тычется в её бёдра – и с ужасом обнаруживает, что Джагги лишена того органа, который обычно доставляет удовольствие мужчине. Вместо него – гладкие, плотные, напряжённые мышцы, твёрдые выступы шрамов и едва заметная щелка, плюс анальное отверстие, без которого нормальному организму не обойтись. Он только теперь понимает, о чём толковала Джагги.

Денис в ужасе отшатывается, с силой отрывает от себя женщину – желание заниматься сексом любого толка пропадает. Он пытается отодрать её феноменально цепкие и сильные пальцы, подобные присоскам спрута – такой только скалолазанием заниматься.

- Я тебе неприятна? – спрашивает женщина разочарованно. – Я думала, ты вжэл, эти рисунки разве не играют? – и она усиливает нажим кончиками пальцев.

- Повторяю для тупых, это татуировки, дура!! – уже кричит Денис.

- Что значит татуировки? – бурчит женщина. – Ты мне врешь!

Она сильнее извивается в его руках, ударяет коленками по ягодицам и внутренней поверхности бёдер – и Денис несильно бьёт её по лицу, но женщина теряет равновесие и отлетает к дереву, сдавленно вскрикивает.

- Проклятый слэйк! – говорит она с тихой яростью и сжимает кулаки.

Конечно, ты невиновна, что тебя сделали такой. Но сейчас ты для меня – враг. Сейчас проверим тебя на крепость, крошка. Прощупаем.

И Денис крепко сжимает женщину и выворачивает ей руки: - Давай поговорим по душам, детка. Кто тебя подослал и зачем? Кто такой слэйк? Что ты делаешь с вжэлами? Говори – иначе я разделаю тебя под орех!

Женщина яростно выворачивается – кажется, она даже не ощущает боли. Потом основательно и серьёзно кусает его за щёку, будто бешеная собака – Денис рычит от боли и невольно выпускает её из рук. Кровь течёт на куртку, щека мгновенно становится горячей и пульсирует, раздуваясь. Стерва, она прокусила её насквозь. Хорошо, что не нос или глаз. А ведь целовалась она так славно.
 
Джагги плюёт в его направлении розовой слюной и пятится назад – как была, нагишом.

- Я тебя убью! – рычит Денис, спешно натягивает брюки и начинает шарить по карманам в поисках пистолета – аптечка после, мужчину шрамы украшают, если ты не забздёныш, а Денис Бек точно не забзденыш. Он нащупывает дырки вместо пуговиц на куртке, мокрые пятна пота – и отсутствие присутствия приятного гладкого металлического предмета в форме безобидной авторучки, его гордости, с которым он никогда не расставался. Не обнаруживает он также плотно набитого кошеля с плоскими и лёгкими островитянскими монетами – ломками - особый сплав меди с безопасной фракцией Жёлтой Королевы. Потайные карманы девственно чисты – по простой причине: они оторваны и болтаются на узкой полоске ткани. Угасающее «Проклятый слэйк! Ты ещё об этом пожалеешь!» ещё раз доносится до него откуда-то из темноты с непередаваемой ненавистью.
 
- Стерва! – отвечает Денис с чувством. – Сучка херова!

Голова опять начинает кружиться и туманиться. Он становится на четвереньки – почти валится - и начинает шарить руками вокруг места схватки в последней тщетной надежде обнаружить выпавший импульсник – на кошель ему уже наплевать. Вместо того чтобы срочно бежать за воровкой. Но нащупывает лишь собственную маску. 

Так она просто воровка? Но вряд ли профессиональная проститутка станет банально обворовывать своих – пусть и пьяных в задницу – клиентов: Джагги честно пыталась «работать». А с другой стороны – ведь он чужак, которого и убить неподсудно.

Денис непонимающе озирается и делает попытку ползти – силы куда-то исчезли, словно их вампиром высосала проститутка-макос, которой давно след простыл. Денис хочет крикнуть – губы слиплись и не желают слушаться. Он в панике – его имплант словно тоже впал в ступор и не желает отсеивать опьянение. Денис забывает, что сам приказал ему замолчать.

Денис раскупоривает упаковку заживляющих пластырей, выбивает коричневый шарик и прижимает к щеке. Шарик распластывается, с чмоканьем прилипает и начинает понемногу впитываться, затягивая рану. Щёку нещадно саднит – потом боль, зуд и жжение ослабевают, кровь останавливается. Конечно, этого недостаточно – рану необходимо подвергнуть косметической обработке, иначе гулять ему с выпуклым шрамом-наростом до конца своих дней. Денис, кряхтя, поднимается, отряхивается, как побитая собака, и, постанывая, уныло бредёт по тропе.

Вдруг Денису кажется, что белые волосы Джагги мелькают за деревьями.
- Шалишь, стервочка, у тебя должок! - Денис бросается туда, но кто-то выступает из тьмы и ставит ему подножку. Дэйв летит кувырком, оглашая проклятиями аллею.

- Вот он, один, хватай! – громким шёпотом ликующе сообщает невысокий чувачок в маске. 

Денису приходится принять бой. Он раскидывает двух нападающих – тощих и несуразных – в разные стороны, и неожиданно получает по спине увесистой дубиной от третьего – гориллоподобного громилы в широких штанах и с тёмным лоснящимся торсом. Денис летит с заданным ускорением и в заданном направлении, смачно прикладывается к стволу дерева и падает, оглушённый.
 
Нападающие побегают к нему – но он уже очухался и, обхватив ствол дерева, отбрасывает нападающих ногами. Затем от греха подальше решает убежать и не искушать судьбу – всегда может найтись четвёртый с более серьёзным орудием, а он обязан беречь свою драгоценную голову. Да и не дело ввязываться в драку с печальным исходом в первый же день. Придется пощадить головорезов.

Денис оказывается прав – едва не врезавшись в него, мимо со свистом пролетает заострённый, удлинённый предмет, похожий на нож. Он едва сдерживается, чтобы не ответить тем же.

Денис увёртывается и бежит, петляя зайцем, по газону. запинаясь меж колючих кустов. Трое бегут за ним следом, и ещё один выскакивает откуда-то с боковой аллейки. Денис летит, не разбирая дороги, на свет – выбегает на небольшую площадку, где стоит гудящий и сияющий домик со светящимся табло «Сафари». Двери распахнуты настежь, оттуда из темноты слышатся взрывы хохота и возгласы удивления и испуга.  Денис влетает туда, надеясь затеряться среди людей внутри.
Эта дверь оказывается входом в дом аттракционов. Денис в красноватом полумраке сначала прыгает по шатающимся и гулким барабанам, выбивая нелепый ритм, потом – по мостику из болтающихся бамбуковых палочек, добавляя звуков в какофонию, потом долго бежит по огромному вращающемуся барабану, как белка в колесе, отчаянно матерясь. Потом проваливается в водяную яму – его обдаёт с макушки до пят чем-то пенистым, душистым и пузыристым вроде цитрусовой газировки. Затем на него сверху со скрежетом падает светящийся фосфорическим светом чешуйчатый монстр с раззявленной зубастой пастью, бьёт его крылами – и Денис тут же с воплями несётся в пропасть. Приземляется на пружинящий батут – и тут же взлетает в чёрное непроглядное небо.
 
Полёту нет конца – словно его выпулили из пушки на луну. А вот и она - светлозадая красавица, загорается над самой головой. Денис влетает в луну и завязает в ней, словно в жидкой смоле. Барахтается, пытаясь выдраться – луна летит по небу, медленно опускаясь, и под нею разгорается пламя, всё ярче и ярче – Денис видит гигантские костры, а вокруг них пляшут размалёванные дикари, оглушительно барабанят в барабаны и пляшут свой нелепый дикарский танец.

Денис каким-то чудом пролетает над их головами, «луна» сбрасывает его на очередной батут, но у Дениса больше нет желания развлекаться подобным образом. Он вылавливает усиленными глазом белый прямоугольник выхода, группируется, перекатывается – и пулей вылетает из домика ужасов. На выходе он едва не натыкается на давешнего преследователя: тот поджидает его, нетерпеливо помахивая дубинкой. Внезапность – лучший маневр. Денис выворачивает дубину из его рук, отшибает ногой второго, рванувшегося к нему сбоку, и несётся дальше.
 
Ныряет в тёмную аллейку, снова, матерясь почем зря, петляет зайцем. Но любой бег рано или поздно заканчивается. Под треугольным светильником его настигают. Прямо перед носом с дерева спрыгивает знакомец - орагнутангоподобный громила.

Денис шарахается в сторону, спотыкается и падает. «Ну, хватит с ними миндальничать. Я свою жизнь дёшево не продаю», - думает Денис и активизирует Силача. Хрустят кости нападающих. Слышатся стоны и вопли.

- Прочь, уроды, он наш! – слышит Денис.

- Попробуй, отбери, - ухмыляется в ответ кто-то невидимый. На Дениса снова наваливаются – но он видит лишь смутное сгущение воздуха и мелькание великолепных боевых кинжалов: на нападающих – маскирующие коконы. Значит, они рангом повыше тех, кто развлекается дубинкой. Денис получает ещё один порез – на этот раз рассечено предплечье, и разъяряется. Денис бьётся в любимом стиле, ни один кинжал не в состоянии добраться до него. Зато Денису удаётся перехватить один из ножей – и он продолжает орудовать им. Слышатся стоны, воздух окрашивается красным, красное орошает газон. Денис напрягает мышцы для контратаки - и тут на него валится сеть и мгновенно опутывает по рукам и ногам.
Он яростно извивается и бьётся – бесполезно, сеть, похоже, усилена супер-волокнами, кинжал не в состоянии её прорезать. Пока Денис пыхтит, пытаясь перепилить канаты, над ним начинается потасовка.

«Счастье, что они обходятся без пулемётов и лучеметов», - мелькает в голове Дениса. – «Благословенное средневековье…»

Вот на его ноги наваливается туша, мощные волосатые руки запрокидывают голову, и к лицу прижимается вонючий тюбик – нападающий пытается выдавить из тюбика ему в ноздри нечто мерзкое. Голова начинает кружиться, Денис старается не вдыхать полной грудью и выворачивает шею вбок до хруста. Волосатого оттаскивают, он рычит и хрипит.

Дениса задевают, пинают дёргают, наступают на него – а он лишь осыпает бранью в голос и колет дерущихся остриём кинжала, всех подряд, не разбираясь, кого надо и кого не надо. На него льётся чья-то кровь и смешивается с его собственной. Тюбик давно раздавлен в двух шагах от носа Дениса, тошнотворный запах заполоняет воздух, вызывая рвотные спазмы.

Кто-то хватает Дениса за ноги и пытается волочить. И вдруг нападающие все разом ухают и со смачными шлепками отлетают в стороны. Всё затихает – лишь тихие, скорые и гулкие шаги падают в тишину.

«Кажется, перемена хозяина, мать их», - успевает подумать Денис перед тем, как провалиться в забытьё.