Записки иеромонаха - 2. Тайны ваших дочерей

По роду служения я выбрал жизнь монаха, без семьи и детей. Становление меня как мудрого духовника, конечно же, было ограничено особенно в начале моего служения именно отсутствием опыта в отношении воспитания детей. Однако сердце моё было всегда наполнено безграничной любовью к детям, и я старался всегда радушно воспринимать исповеди детей и родителей,  и сострадал родителям, столкнувшимся с бедами и горестями в воспитании. Мне запомнилась история одной прихожанки, молился я за неё и за её дочь, и буду молиться до конца дней моих, как и за всех дочерей, обиженных дочерей нашей земли.

Татьяна переселилась в наш поселок уже вдовой в возрасте 65 лет, обжилась в доме своих родителей, до этого она всю взрослую семейную жизнь прожила в городе далеко от нашего района. По рассказам соседей, было у нее двое сыновей и дочь, но они почему то не навещали мать, муж ее отошел в мир иной до ее переезда. В приход она приходила не часто, раз в несколько месяцев исповедовалась, причащалась и я каждый раз видел, что выговориться ей хочется, но что то останавливает.

На вид она выглядела моложе своих лет, крепкая, полная, лицо круглое, глаза светлые, красивые зеленые, но как будто пустые. Она отводила взгляд, когда говорила со мной, как бы стыдясь, но на службе, как мне казалось, со злостью взирала на образы икон.

Однажды, пасмурным осенним днем, когда послушницы-помощницы убрали приход и покинули его, я был один и читал псалтырь в келье, рядом с алтарём.  И вот, я услышал тяжелые шаги, я обернулся и увидел Татьяну, стоявшую в дверном проеме. Она выглядела измученной, всю ночь не спала, как сказала.

- Хочу поговорить. Рассказать…некому больше. Сыновья разъехались, а дочь… у вас нет детей, я знаю. Не знаю, как объяснить. У меня было трое, но я не могу сказать, что люблю детей. Я родила, подняла, а вот любовь… Где, когда любить, я работала, как лошадь всю жизнь, не до любви было… Но сегодня день рождения дочери, я стала как то сильно реагировать в этот день, погода всегда такая хмурая, как и она. Мучает меня. Хочу, кому то рассказать, может это поможет, и меня отпустит вина. Вина, наверное, так это назвать.

Я предложил ей войти, в келье были стол у окошка и две лавочки, мы расположились друг напротив друга. Она тяжел опустилась на скамью, сняла платок с головы. Волосы рыжеватые с обильной проседью обнажились моему взору. Она задумалась, как бы не зная, с чего начать, посмотрела на меня, вонзила свои глаза в меня и довольно громко, не сдерживая сильный голос начала свой рассказ.

- Я никогда не любила детей. Да, это правда. Я рожала, растила, воспитывала, давала всё, что нужно. Но вот сказать, что любила, не могу. Это правда, это честно. Да, сейчас дети далеко и я порой вспоминаю о них. Но честно могу сказать, что  я родилась одна и умру одна и я кроме мужа никого не любила. Мужа любила, в молодости. Я замуж вышла рано, в 18. Вот в 18 и родила первого, через год второго, а дочь через 7 лет, по глупости, третий ребенок был для нас конечно в тяжесть, не по средствам.

- А вы смотрите телевизор? - вдруг, спросила она.
- Нет, дочь моя, не смотрю.
- Нда… Ну вот сейчас много выступают женщин, что их в детстве обидели, изнасиловали там или еще что то такое, и они это не могут забыть, ни 10, ни 20 лет спустя. Я всегда думала, что это блажь, что они врут, выдумывают, не верила я им. Но…ладно начну с самого как бы начала.

Муж мой Михаил работал сварщиком на машиностроительном заводе и меня туда привел. Тяжелый физический труд, тяжести таскала, всю смену, уставала. В декретах отдыхала от труда, но не засиживалась, денег всегда не хватало. Всё в обыденность свелось – утром забросишь детей в сад, потом работа, потом после работы заберешь детей, накормишь и спать. И так день за днем. Потом у них школа, а у меня всё та же дорога от дома до работы и обратно. Они сами по себе росли, проблем не доставляли особых. Муж тоже сам по себе, по вечерам дома, выпивал, конечно, всё как у всех.

По выходным мы по гостям, к его родне, выпивали, отдыхали от рабочей недели. И тут спустя много лет я как то забегалась, и поздно уже было, одним словом дочка родилась. Славная такая, но болела много. Я с больничных не вылазила, мне уже на работе грозить стали. Я изводилась с ней. Простуды бесконечные, больницы, в сад пошла и всё так же болела без конца. И вот по выходным, когда по гостям ходили, и её с собой таскали, дома не оставишь, годика 3-4 ей было, мы её с собой брали, чтобы если что, температура, например, сразу таблетку или укол, чтобы момент не упустить.

У мужа брат был младший Егор, ему тогда было 23 примерно, после армии, не женат еще был, и он с нами затесался в компанию. Мы однажды все были в гостях у их тетки. Я, Миша мой и тётка Ира сидели на кухне, выпивали. Брат Егорка и дочка моя в соседней комнате телевизор смотрели, ей было года 4, может 5, не больше. Егорка не пил и всегда возился с ней. Мы сидели, выпивали, всё тихо мирно, смеялись, и вдруг дочка прибегает вся в слезах, красная, лицо от напряжения или испуга всё скривилось, трясется вся, ни слова не может сказать. Егор прибежал в след за ней, говорит, что он не знает, почему дочка расплакалась, мол, сидела у меня на коленях, и мы телевизор смотрели и попробовал её на руки взять. Она же, как ошпаренная от него отпрыгнула и за меня давай прятаться, плачет, на руки ко мне просится, домой говорит, хочу. Ну что делать, не вовремя конечно, я её давай ругать, но всё же муж сказал, что раз дочь плачет, значит домой. Я тогда, по правде сказать, пьяна была, и мне продолжения хотелось, поэтому я дочку отшвырнула к мужу и нехотя домой отправилась.

Всё это у меня забылось вскоре. Егор временно у нас жил несколько месяцев, пока в общежитие не переехал при институте и очень нас выручал в каникулы. Мы пацанов наших по пионерским лагерям отправляли, а дочку с ним оставляли. Вот тогда она и стала такой…хмурой. Она в школу пошла и болеть перестала, но характер. Стала скрытной что ли, невеселой, конючила, просилась к бабушке на каникулы уезжать в деревню, но я боялась что снова болеть начнет, там кто за ней следить будет, и я настаивала, чтобы она дома сидела.

Она как то на Егора жаловалась, не мне, а братьям и младший Витя мне сказал, что Егор якобы мою дочку обижает, «трогает где не положено».  Я с Егором поговорила строго, но он сказал, что только на руки дочку берет, потому что любит и жалеет  её, и спать укладывает и купает иногда, не больше. Я и успокоилась. Понимаете, я вся в проблемах, вся в готовке с утра до вечера, в стирке, работа физическая, я уставала очень, у меня голова как то не соображала.

Потом Егор уехал, много лет прошло, сыновья разлетелись, женились и вот дочь замуж собралась.

Она меня всё пытала, зачем всем замуж выходить и зачем семьи создавать. Глупые вопросы. Что я могла ответить. Я говорила, что нужно быть как все нормальные люди, женщинам надо замуж и рожать.  Она перед свадьбой сомневалась, говорила, что не хочет детей. Она даже расплакалась и сказала мне, что её в детстве обидели и она теперь не понимает, как она в постель с мужем ляжет, всё ей это противно.  Опешила я. Как? Когда? А она говорит, что сто раз мне говорила и жаловалась на… на Егора, но я якобы мимо ушей. А я и вправду мимо ушей, я думала, что это глупости. Дети постоянно разные глупости говорят, я их вообще всерьез не воспринимала…

Ну, я спросила главное, она ответила, что девственница. Я успокоилась, я думаю это главное, остальное и забыть можно. Я вот забыла…вернее не вспоминала. Меня тоже отец по юности зажимал…но только один или два раза. У меня было еще три сестры, сестры старшие, и вот они то жаловались, что отец им проходу не давал, а я как то не верила, пока он меня не зажал по-пьяне…

Одним словом дочь замуж вышла, и я думала, что всё успокоится, но она через пять лет разошлась, без детей, слава Богу. Уехала в Москву, работала успешно и всё вроде бы нормально. Мы созванивались даже. Потом годы спустя и ей уже за 30, муж Миша мой, заболел. Она приехала и мы его схоронили, и я расчувствовалась на похоронах и давай её про внуков, про семью, что надо с поддержкой жить. А она мне про работу, про то, что один старикашка к ней приставал, и не просто старикашка, а директор, и ей пришлось уволиться, и что мужчин ненавидит…  Всё сводилось к детским обидам, зациклилась что ли на этом… Но спустя год, она вышла замуж за такого хорошего человека, трудолюбивого, его, как и мужа моего, зовут Михаилом. И вроде бы всё у них хорошо было…

Она мне звонила уже по скайпу, и мы видели друг друга довольно часто, раз в неделю. Она как то, смурная очень, мне позвонила, я спросила что случилось. Она рассказала, что встретила соседских девчонок из бабушкиной деревни. Она отдыхала на каникулах у бабушки в деревне, когда ей было уже 15 лет, тогда она уже окрепла и совсем не болела. Я не помнила никаких девчонок, а она рассказала, что в то лето как раз переехала семья крымских татар, большая семья, братья, сестры, дяди, тёти, и вот среди них было две девушки Аля и Лиля, обеим было 14 лет , близняшки.

Ну и что ,я думаю, к чему она это… А она снова давай про детство, юность…Одним словом эти девчонки ей жаловались, что их обеих испортили их двоюродные браться и что это продолжается в их доме почти каждую ночь. Моя дочь возмущалась, просила их матери и отцу рассказать и в милицию заявить. А они ей напели, что мусульмане, что это их позор, а не братьев и что родители их из дому выгонят, если узнают. Много лет прошло, а тут они в Москве встретились, и всё это вспомнили, и это серой тучей осело в голове моей дочери. Я её пыталась успокоить, что и пострашнее может что то случиться, а она всё никак не могла успокоиться, спрашивала, как же защитить своих детей, если любой может оказаться насильником, извращенцем…

Но я её вроде успокоила тем, что не у всех так, что у нее всё будет хорошо, главное, что муж её любит и заботиться о ней, и к этому разговору мы долго  не возвращались.

Прошло как мне кажется, года два и вот тут моя забывчивость и глупость, наверное, сыграла и получился роковой разговор. Она позвонила и сказала, что у нее есть новость. А у нас в городе на тот момент происшествие громкое случилось, и я тоже спешила о страшном событии рассказать. Она заинтересовалась, что произошло такого громкого и страшного в нашем маленьком провинциальном городке.
А произошло вот что. Город наш состоял в основном из пятиэтажек, все дворики открытые, песочницы в центре с детской площадкой, вокруг пятиэтажки, усыпанные лавочками у подъездов. Молодые мамаши смело выводили детей погулять, оставляли их на присмотр бабушек вечно сидящих у подъездов и никто ничего не боялся. И тут как гром среди ясного неба, одна мамаша не нашла своего ребенка.

День был обычный, мамашка оставила свою 4—летнюю дочурку в песочнице, среди других детей, и отправилась обед готовить, выглядывала из окна кухни периодически. Вот как то спустя минут двадцать выглянула, а дочери нет, кинулась к окну, вроде в куче детей увидала похожую панамку ,и успокоилась. И вот настал обед, все мамаши высыпали во двор, детей все разобрали, а одной девчушки не досчиталась.

Мамаша в панике все подъезды обшарила, по всем соседям, всех бабушек перетрясла, а те и не смотрели в ту сторону… Один мальчик на велосипеде катался по двору и сказал, что видел как какой то дядька вёл за ручку маленькую девочку в сторону автобусной остановки. Потом милиция быстро по горячим следам нашла и девочку и того, кто увёл. Удушил он малышку, а до того надругался. Ну, горе, конечно, несусветное горе, с тех времен всё как то стало по-другому настороженно, все бояться стали.

Вот я это всё дочери выложила, потом смотрю на неё, а на ней лица нет. Белая, глаза огнём горят, слёзы в них застыли. Как же так, как же так можно, что это за мир, что это за Бог, как же жить после этого, запричитала она.  Я давай успокаивать и говорю – да они молодые, еще родят, ну что поделаешь, ни она первая, ни она последняя… Вот, что с языка моего слетело. Она замолчала, как то странно посмотрела на меня, сказала, что у неё дела и, быстро закончила разговор.

Был этот разговор два года назад. Я каждое слово помню.

Дочь моя, через час после разговора покончила с собой, в записке написала: «Одной больше, одной меньше». Я попросила Михаила, и он привез её в наш город, на родине её и похоронили. Вернее не её, а их. Миша сказал, что она беременна была. В этом и была её новость, которую она не рассказала тогда мне. Потом несколько месяцев спустя я переехала сюда. Вот так и закончилась история, история моей дочери.

И вот теперь я смотрю эти передачи, как женщины спустя много лет жалуются на то, что их судьбы сломали, когда обидели в детстве и я уже им верю. Даже мне, старухе уже, кажется, что после того, как отец меня зажал, всё стало уже не так. Понимаете, уже не так безопасно, не так вольно, не так сладко жить…
Помолитесь, прошу за душу моей дочери, моей Катеньки, сегодня у нее был бы день рождения.

Иллюстрация автора.