Жизнь коротка

Виктор Матюк

Жизнь коротка

Жизнь коротка, если считать, что названия жизни она заслуживает лишь тогда,
Когда и радость и беда бередят душу и плоть всегда, собрав воедино проведенные часы,
Распределив равномерно все долги, ты готов снять с себя последние штаны,
Только бы все твои беды исчезли после длительной беседы среди шороха листвы,
Нет в том большой крамолы, когда среди мирской суеты опоры ищешь среди женщин ты!
Ты одарён редким талантом, почти в своей стране стал незавидным эмигрантом,
Мир о том молчит, и никогда не будет громко говорить, трудно сразу вспомнить,
Чтобы через краткий миг всё забыть! Прерывает нить, соединяющая тот зловещий миг,
Когда душа болит, а сердце плачет, всенощный труд напрасен, быт ужасен, так или иначе,
Судьба прыгает, рок скачет, и ты на семью до седьмого пота батрачишь и едва ли не плачешь,
Когда на твоём пути встаёт мелюзга, та, что чуть-чуть выше офицерского хромового сапога!
Стрела сомнения в самое сердце вошла, не затронув высокого чела,
Укоротила золотой век, в тот миг согрешил вольный человек,
Время ускорило бег, сил и прежней мощи давно уже нет,
Хотя губы дуют в ангельские трубы и те на всю округу поют,
Услаждая музыкальный слух друзей и подруг, но исчезает семейный уют
За каких-то пять или десять минут, там создают, сеют, пашут и жнут,
Урожай иные люди соберут, и в момент любой подует ветер штормовой,
Высокая волна за огромной кормой смоет с палубы всё, что было и что прошло!
Только потное чело после долгой слежки, в образе шахматной пешки подойдёт сзади
К статной длинноногой бабе, словно к невесте, оказавшись в одном присесте,
Не вспомнит о поднебесье, росчерком пера на бересте, будто в летаргическом сне,
Расскажет душе о девственной весне, а когда терпение иссякнет, ухнет и ахнет,
Дабы на склоне лет оставить в памяти своего окружения значимый след!
Не дожидаясь минуты, когда тебя доведут до сути, остановившись на распутье,
Не сможешь дать отчёта самому себе! Протоптана прямая дорога, ведущая к богу,
Но окольная тропа в обход, с ума сводит легкомысленный народ, он живёт, как крот,
Смотрит лишь в чужой огород, живёт медленно и не спеша, голь на выдумку мудра!
Жизнь коротка, она наминает нам бока, как кузнечные меха, раскаляя металл для молота,
Раздвигают слегка над головой грозовые облака, пока уставшая от дел рука
Не устанет вершить неблаговидные дела! Пламень молнии её прыть опалит,
Буря отшумит, и твой путь будет опавшей листвой сполна покрыт,
И даже кратковременный любовный роман не излечит душу от сердечных ран!
Был обман, его сменил сизый туман, всем невзгодам назло, он шёл вверх легко,
Хотя дышалось тяжело, и зеркало недвижимых вод в себя вобрал огромный небосвод!
Мысли и чувства несутся вразброд, никто их загодя не разберёт, кому и куда?
На помощь  приходят простые и доступные для ума выражения и слова,
Эх, полным полна моя коробушка разного добра, только пригожие слова
 Людская молва, бог весть, куда стремглав унесла! Унылая пора, очей очарованье,
Побеги и скитания лишают разум осознания того, что через все препоны прошло,
Шагнуло без боязни в бездн8у тьмы среди стыни и зимы, невозвратимо уходим мы
 В царство всеобщей пустоты, велики его просторы, там есть свои леса, поля, луга и горы,
Их девственные узоры с мыслями тихо спорят, что-то требуют взаймы,
Протерев до дыр свои бостоновые штаны! Неужто мы и глухи и немы,
В канву житейской теоремы странные схемы умело вплетены,
Распри и измены, мрачные кирпичные стены грехами впечатлены!
Жизнь коротка - от звонка и до звонка, постоянно суживаются её высокие и неприступные берега,
Меж  удовольствий прежних дней, как меж ветвей густых сосен вековых просится зловещий миг,
Все его движения говорят, что трудным будет его каждый шаг, в теле – напряг,
Д и взгляд совсем не размяк, заприметив моложавых баб! Молодые шалавы
Никак не чтят семейные уставы, им подавай забавы, лишь сладкий стон,
Донёсшийся из открытых настежь окон, стащит с прошлого завесу,
Избавит душу от стресса и ради интереса затеет любовную интригу,
Жизнь изменит своё русло мигом, заалеет заря над монголо-татарским игом! 
Знаю по старинным книгам, что согласно ветхозаветным былинам
Зло страну на распутье трёх дорог настигло, воспоминание интригу не убьёт,
Муж жену по полгода не ****, и вот она в народный суд подаёт на развод!
Пусть этот прохвост сам поживёт, узнает каждый день, каково оно жене
Прислуживать ему и себе? Этот поп-расстрига что-то доказывают веригам,
А те мигом включают в дело ум, избавляя его от пресных мыслей и дум!
Он привык жить наобум, ещё вчера закончилась дипломатическая игра в пустые слова,
Теперь мне трын-трава, что голова моя седа и пуста мошна, истина в душе давно мертва,
Перевёрнута новая глава земного бытия, голова едва не сошла с ума, нашла коса на камень,
Из искры возгорится пламень, не сдан последний и самый важный экзамен,
Пусто в кармане, дух изранен, он – не постоянен, мы все теряем и находим,
Вокруг да около бродим, глаз с приличных баб не сводим, мне дорог с ними каждый миг,
Без интриг – не жизнь, для них нужен смекалистый ум, отсюда гам и шум, и путь наобум!
Можно легко снизойти до них, человек посредственного ума в восторге от самого себя,
Он словно вырублен из одного куска невзрачного и грязного полотна!
Если ты и вправду расторопен и умён, и не лезешь на рожон, значит, ты рождён
Людьми повелевать и уверенность в себе минуты сомнения сохранять!
Можно в устную речь вложить дерзкий и познавательный смысл,
Коль пьян ты вдрызг и об истине ты напрочь забыл,
Былой позор даже святой водой с себя не смыл!
Он весь ржавчиной покрыт, когда же он толпу воспоминанием озарит,
Через мгновение будет вновь забыт! Его сменит отрезвление, 
И ты примешь соучастие в разглашении тайн вековых,
Будет дописан до конца символический триптих
Из сцен бытовых! О грешниках других – ни слова,
Непогрешимость вкусов и чувств вызывает тоску и грусть,
Обращаясь к творцу, пытаюсь судить по  иконописному лицу,
Но оно позволяет строить предположение, его осмысление,
Будто приведение вызывает жуткий страх и омерзение!
По слухам сочувствие страстям и сострадание недугам,
Поглощающим душу и плоть, на своей дыбе распинает Господь!
Неприязнь и отвращение – не зависят от вкусов и суждений,
Женщины – ветрены, мужчины – непостоянны,
Все – пусты, их души, и радужные сны напоминают усохшие кусты,
Вокруг них ни души, мрачной кажется жизнь в деревенской глуши,
Лишь пламень страстной любви их корень опалит, он тут же разум затуманит,
Огонь громовой послужит грешникам уздой, он в момент любой возвысит любовь над толпой!
Без красоты совершенной и редкостных достоинств теряет всякий смысл обыденная жизнь,
Непостоянна женщина та, которая наивна и пуста и к тому же ещё и грешна, а легкомысленная
Уже любит другого, беспутного, статного и не хромого, но ветреная сама не знает,
Кого и что она желает, равнодушная – непослушная, ко всему безучастная,
Нечувствительная, неподатливая  и к тому же ещё и ершистая!
Нет женщин безупречных, они в поисках бесконечных
Ищут спутников на путях млечных, нет спутников вечных,
Нет страстей безмерных, много домыслов эфемерных,
Но в них таится скрытый смысл, тяжёлых мук бразды
Меняют наши взгляды и заметают следы прежней страсти и любви!
Время укрепляет дружбу и ослабляет любовь, память выворачивает наизнанку душу,
Я же вправду, а не в шутку все свои клятвы с чувством и тактом нарушу, обо всём забуду,
Но не стану Иудой, пойду своей тропой, вовне сохранив канувшую в Лету, светлую Любовь!
Полюбив старушку, ты попадаешь в очередную ловушку, допиваешь кружку терпкого вина,
И жизнь твоя уже не так наивна и пуста, живёшь на всю катушку, тискаешь всю ночь старушку,
 Будто ребёнок новую игрушку, потом ложишься отдельно спать на ржавую раскладушку,
И плачешься в подушку! Двоедушие – безбожно, оно ничтожно и всё,
Что выгоде противоположно, там увидеть можно лишь оставшись с мыслями наедине,
И только в кромешной тьме, ты признаешься самому себе, что женившись на вдове,
Ты ноги сохранил в тепле, а вот на душе поставил жирное и огромное клише,
Что от хитрости до плутовства всего полшага, нужна смелость и отвага,
Чтобы нотариальная бумага, как винная фляга, дарила тебе временные блага!
Годы берут верх над рассудком, оказавшись в положении жутком,
Чувствуешь себя последним ублюдком и не только потому,
Что прытко разворовал чужую казну, прислуживал врагу,
И напоминал ему на каждом шагу, что в дождь, метель и пургу всё,
Что неподвластно уму, приведёт к плутовству, жизнь станет невмоготу,
И когда-нибудь заставит от высокой цели отвернуть, сделав огромный крюк,
Отбившись от судьбоносных рук, тёртый жук уже никогда не усядется на треснувший сук!
Ты входишь и выходишь, садишься и встаёшь, молчишь и говоришь, радуешься и грустишь,
И никогда не спешишь себя за прежние грехи казнить, без них тебе ни дня не прожить!
Ты смущаешься и стыдишься, когда напротив женщины той, которая не против, садишься,
Для начал ершишься, потом опускаешь перья долу, но не даёшь словам и мыслям воли!
Мох сырой кроет былое время тёмной пеленой, пролетает день земной и летом и весной,
Как миг, проходит год, проходит какой-то срок, жизнь сделала очередной виток,
Взгляд устремлён в треснувший потолок, науки не пошли тебе впрок,
Этот мир жесток, таким его создал бог, ты, как и прежде одинок,
Взгляд устремлён на восток, ты вновь валишься с ног, делаешь воздуха глоток,
И спрашиваешь себя прямо и в лоб: «Почему же бог мне вручил писчее перо,
Будто воину клинок, и на тяжкие муки бедствующего странника обрёк?»
Краса холмов, холод горных снегов над миром возвышаясь,
Глядят с усмешкой на женскую и мужскую шалость!
Так сталось, что кое-то жизнь свою прожил бестолково,
Его к себе, как магнитная подкова притягивало высокое слово,
Теперь же нет выбора иного, как идти к алтарю и жить согласно календарю!
Прежде чем глаза святой водой омочить, попытаюсь и я о былых поступках забыть,
Из нас любой, трус или герой, одержим собой, нет желания жить абы-как,
Есть стремление вступать в отношения и любить статных и длинноногих баб,
Кто из нас на передок не слаб? Не в этом мой сказ, он совсем о других вещах,
Нет – не о постах, не о чинах и должностях, не о тёплых местах,
Там воздух порохом не пропах, святой дух совсем зачах, и нет живой искры в очах!
Кашляющий ум поднял гам и шум, но избавил от судорожных дум, живёшь наобум,
Несёшься, как молодой скакун, глядь, а рок тебя уже обманул, за пояс сразу заткнул,
Хвостом вильнул и исчез в синеве небес, бог – тебе и не товарищ и не кум,
Он – хозяин твоих мыслей, желаний и дум! Жизнь моя и твоя похожа на отголоски сна,
Истина чётко не видна, и до конца не понятна она, здесь видимость одна, ни любви, ни вина,
Повсюду дребедень, что ни день – динь-делень, и вновь накатывается множество проблем,
А зачем? Сросшиеся над переносицей брови не внове для толпы, из её среды вышли большевики,
Многие евреи не были страстными поборниками великой идеи, рок толкал их в шею,
Эти же брадобреи долго нежили в постели, высокие цели давно уже отзвенели,
Но в преддверие бури хватило сильным натурам прыткости и дури, 
Чтобы на собственной шкуре доказать, что каждый дурак может хозяин стать!
Родимый край, чёрствым стал твой ржаной каравай, свои заслуги не уменьшай,
Прекращай душу травить, не останется времени полнокровно любить и грех творить!
Сексуальный опыт разбитных женщин немого преуменьшен, их лоб нимбом увенчан,
Вот только чрезмерный жир и множество венозных жил выросших ввысь и вширь
Пытается не замечать ни один их кумир, к нёбу внезапно прилип его огромный язык,
Он молчать там долго не привык, чувствуется по фазе сдвиг, пауза на каждой фразе,
А в момент экстаза бывалая и горластая баба, дойдя до оргазма, не сразу входит в штопор,
Исподволь мчится во весь опор, давая мыслям простор, но незначительный бугор
У устья половых губ уже поднял крик и ор, в мыслях полный затор, во что же выльется спор
Между полами, дым уже клубится и стелется над косматыми и патлатыми  головами!
Половой аппарат не готов изменить собственный взгляд на взаимоотношения мужиков и баб,
Он в разные цвета расцвечен, этот миг не вечен, он – скоротечен, эта мысль разрушает печень,
А лечиться нечем, нет денег ни  водку, ни  на колбасу, с давних пор одной надеждой живу,
Что с голоду не умру! Без нужды дело доходит до откровенной наготы, увы,
Не все желания мертвы, любое естество …того, от него не требуется ничего,
Как выпить, подмахнуть и поддать, подставив собственный зад под мужской алмаз,
Это именно самая важная часть живого организма, чтобы бойтесь без онанизма
В борьбе против сионизма! Евреям легче, они без крайней плоти,
И вроде всегда при деле и работе! Держись за узду крепче, не насилуй сердце,
Кричи меньше, тебя слышно далече, если в спину дует попутный ветер,
Себе дороже без помощи божьей творить тот бой, что грандиозен,
Но детородный орган стал нервозен, воздух морозен, он челом бьёт оземь,
Его виски посеребрила осень, по бокам приятная на ощупь проседь,
Но он устремляется совсем не туда, о да, о да, там его ждёт беда,
Ему придётся погибнуть без суда и следствия,
Манда не отвечает за тяжкие последствия
Своего земного бытия, петляет по земле её тропа,
Изнутри доносятся мужские голоса, не прекращает внутри её меж классовая и расовая борьба!
Господа, там не жизнь, а лафа, там избыток душевного тепла! Баба грубо впилась в мужские губы,
Ему коньяку бы, когда он в полном отрубе, нежнее ублажает и любит, и никто его пыл не остудит!
То ли ещё будет! Он хлопочет за других, в этот благостный миг
Экстаз своего апогею нежданно – негаданно достиг! 
Раздался жуткий крик, он над околотком на долгое время эхом повис,
Проникнул до глубины души, его достоинства туманом окутаны
И простому люду сразу не видны! Проявления укоризны  печальны и наивны,
Только шарлатаны заводят с бабами кратковременные любовные романы,
Те двигают ногами, шевелят губами, сжимают член руками,
Я же говорю с женщинами чужими стихами,
Чтобы не утонуть в стыдобе и хамстве, в суете да не в обиде, это надо было загодя предвидеть! 
В бесконечном пространстве я с праведного пути сбился,
Когда в половую щель, будто безумный стремглав углубился!
Белый свет затмился, мир изменился, страх в душе воцарился,
Но я живу и жить хочу, любовью насладиться хочу, и в любимые объятья лечу,
За грехи когда-то сполна заплачу, грешнику и женскому приспешнику всё по плечу,
Разрушу пожарную каланчу и заново отстрою, своих намерений от бабы не скрою,
Землю рогом рою, не стремлюсь прослыть на земле последним изгоем!
Бог со мною, я – с Ним, страсть всякий раз, вскипая и пенясь, жарким паром обдаёт нас,
Могу ли я статную и вольнолюбивую девицу превратить в домашнюю птицу?!
Никак - нет! Страсти затихли, успокоились вихри, вот только досужие мысли
С криком орлиным стремятся к местам пустынным, где нет ни души, шуршат камыши,
И ты сидишь один в тени, вдали мелькают гаснущие фонари, нет ни страсти, ни любви,
Одни мечты, как тополиный пух захватывают своей первозданностью неприступный Дух! 
Я зря принял правду за подлог, подумал, что ложь вот-вот потащит божьего отрока в острог,
Попытался душу непорочной сохранить, но ей не суждено мёртвую плоть заново оживить,
Ком в горле стоит, чуть ниже першит, сердце болит, в паху зудит, хочется жить на всю катушку,
Выйти на лесную опушку, где токуют глухари, пусть счастье мелькает вдали,
Я же его позову в третий раз, попытаюсь укрепить с бабой связь,
И не сливать собственный страх в старый и допотопный унитаз!
Эта сказка писана не для нас! Искры летят из измученных глаз,
Старый ловелас  духом ещё не иссяк, он лишь на краткий миг немного притих,
Повесил на шею огромный ярлык, прикрыл им немалый кадык, ничего не говорит,
Только зрит в небесную высь, весь смысл его земного бытия – вот эта степная стезя,
Пролегающая у заброшенного степного ручья! Что я заговорился, с праведного пути сбился
И даже не запылился, в такие дебри мысленно углубился, что сор знание поплыло,
В глазах стало темно, божий свет не проникает через открытое настежь окно и уже давно,
Потное чело увидело в тот миг грядущее, сил нет, чтоб отбиться от напрасных тревог!
Рок оглох, докопаться до сути так и не смог, сбился с ног, носился, как крохотный щенок,
Он до нитки промок, будущий бульдог едва не занемог, его голос смолк,
Вода стоит перед едой, а он высокий и худой, с приплюснутой головой
Враждебно встречается с непривычной средой! Он от материнской ласки отвык,
Я же почти старик, мне ещё ползти и ползти вдоль своей жизненной стези,
Без подогрева до конца не дотянуть, тяжкий и долгий путь не свободен от греха,
Мне бы молодая вдова подошла, ага, о да, если она на вид неплоха, мысль вправду плоха,
Хи-хи, ха-ха, сложности у баб с выбором жениха, нет великого ума без капельки безумия,
Без взаимного доверия можно впасть в недоверие, живёшь, как мумия, или же у тебя контузия,
Или же протрузия позвоночного диска, ты подобие старого треснувшего обелиска,
На тебе нет лица, хотя все дети Творца, ему принадлежат наши души и сердца!
На ловца и зверь бежит, карта бита – нечем крыть, стоит слово молвить,
Как былая прыть начинает землю своим рогом рыть! Старость желанна, даль туманна,
Хотя старость страшна, начать бы жизнь вновь с чистого листа,
Жизнь одна – другой не будет никогда! Её бы сохранить,
Приласкать и полюбить, не пьянствовать и не кутить,
Улучшить семейный быт, не хочется печалиться,
Честно говоря, боюсь душой состариться
И в постели однажды оскандалиться!
Стоит заглянуть в женские глаза, как истина вся обратит на себя внимание,
Различное толкование дум и снов разрушают семейный остов,
Среди коротких строф ты чувствуешь жгучую рознь между взглядом, брошенным вскользь,
И тем, что уже давно сбылось, но не срослось, и вот пришлось добираться вкривь и вкось,
Петляя, плутая,  кружа и блуждая добираться до ворот призрачного рая! В душе - смятение,
В теле – одряхление, в душе – невезение и  нагромождение дум и чувств,
Там радость, тоска и грусть на себе огромный воз грехов едва везут!
Привет! Салют! Отстающих здесь не ждут! У нас выбора нет: вечно жить или умереть?!
Жаль неразумно растраченного времени, жаль разбросанного по земле семени,
Наши творения вводят душу в заблуждение, тление и гниение где там – впереди,
Когда-то наши следы смоют проливные дожди, человеческая похоть и прихоть
Пытаются править всем миром, жизнь почти прожита, но за плечами нет никакого опыта,
На каждом этапе земного бытия разум тревожили сомнения, покой в самом себе,
Надо жить налегке, свет уже брезжит в окне, рассвет медленно приближается,
Окно настежь само открывается, мечта не сбывается, прошлое ничем хорошим не запоминается,
С языка матерные слова при порывах ветра срываются,
И судьба уже в который раз не дарит тебе удачу,
Стону и плачу, но не судачу о прихотях судьбы!
Увы! Трудно прыгнуть выше головы, ты хоть умри,
Но каждой божьей твари должно быть по паре!
Человек немощный и старый уже собрал в дорогу свои причиндалы,
Снял путы и кандалы, освободил думы, и мысли свои от розни и смуты,
Фу ты, нет ни одной свободной минуты, холод лютый повсюду и везде,
Промозглый ветер постоянно дует на этой жизненной тропе, один пишем – два в уме,
Седин прибавилось на голове, а жизнь коротка, будто бы тень от грозового облака,
Куда уйти от прихотей причудливой судьбы? Увы! Увы! Увы! Эту мысль не выбросить из головы,
Она должна быть тише воды и ниже зелёной травы, без заморской халвы её не подсластить,
Цветочные ковры редко встретишь на скользком пути, не лишённом толики доброты!
Чувства частоколом из литер и слов давно окружены, нет, не орлы они, не орлы,
Все до одной литеры измучены  и ошеломлены, городским шумом оглушены,
Но в мирской жизни разочарованы, но путы и кандалы ещё не закованы,
В царство тьмы направлены дороги и пути, они искушений полны,
Изодраны последние штаны о дикий дёрн, их дух ещё не мёртв,
Трубит уже горн, что всё настолько серьёзно, что никто  под зловещим огнём
С тобой не поделится последним рублём, быть может, потом, но не сейчас!
Всему – своё время! Всему – своё час! Как ни обманчива надежда, хочу прежде,
Чем покинуть родные места насовсем, оставить жалкую тень  от былых неправедных дел,
Цель оправдывают средства, не для и не во имя богатого наследства отдаю душу и сердце
Ещё не родившемуся младенцу, ибо сам в детстве был обделён, и ярким светом неба ослеплён,
НО, СЛАВА БОГУ, НЕ ОСКОПЛЁН! Не надо сердцу напрасных тревог, пройдено сотни дорог,
Умывшись горькими слезами, притих, головой долу тут же поник,
Дерзнувший ухватится за суть бытия острыми орлиными когтями,
С виду простой деревенский мужик, почти что старик, но для общения открыт!
Он свой путь проходит, долго по околотку ходит, ничего подходящего не находит,
Дрожит, как перед смертной казнью жид, по столу кулаком из последних сил стучит,
А музыка звучит, а музыка звучит, душа скорбит, пусть немного она поспит,
Когда же думы проспятся, они сообща супротив общего врага ополчатся!
Им надоело то и дело скорбеть и чувствовать, желать и умолять каждую последнюю ****ь,
Под свою дуду танцевать! Должен признать, что страшат только преисподняя и ад,
И вот стою на перепутье в горести и в тоске, верчусь на одном каблуке,
Второй оторван на левом сапоге, он износился вконец, рана на больной ноге,
Счастье обретаю только в старой харчевне, она стоит на краю ветхой деревни!
Соразмерно своему себялюбию, иногда беру в Руки Евангелие и Библию,
Вникаю по крохам в православную религию, обычно люди перед погибелью
Сшибают на бутылку по рублю, я же Бога молю, и честь Его и свою впредь не загублю!
Моё «Его» и я – двуедино, у нас общее святыни и сплошная твердыня,
Где надежда, там боязнь, что жуткий спазм вызывает в душе неприязнь,
Борясь и слезясь, пытаюсь достоинство не потерять, но годы летят и летят,
Они никак не хотят возвращаться назад! Все проблемы, что в жизненной теме
Непостижимо знать все житейские схемы, истину цену всему не дано знать никому!
Хоть ложи голову на рельсы, откуда сбежать от жёлтой прессы старому повесе? 
Народные умельцы выпотрошат карманы, в состоянии нирваны грядут обманы,
Нет ничего глупее, чем казаться всех умнее!  Я же тупею,
Когда дерзко натягиваю за член резиновую портупею,
Живу, как умею, изредка ум ограниченный, но здравый, выглядит, как путанный, 
Хотя он и корявый и обезличенный! Во мне творческий дух ещё не зачах, 
Он умеет выразить многое в немногих и доступных простым людям словах,
Несколько фраз и судьба сделала реверанс в твою сторону,
Разделив жизненный опыт поровну между интуицией и душой,
Хотя мысли до сих пор живут вразнобой, враждуют меж собой!
Моё раскаяние звучит как соло на саксофоне или трубе,
Это не только сожаление о зле, но боязнь зла,
Которое судьба причинит в ответ, уже много лет 
Тревожно встречаю ночь  и с облегчением зрю на рассвет!
У порога поджидает людская лесть, ей бы только в твои сани влезть,
На каблучок ямщика присесть и грустную песню скромно пропеть:
«По диким степям Забайкалья гуляла молодая каналья!»
Судьба тяготит нас, она подчас с помощью пары простых фраз
Бросает девственниц на грязный матрац, и сливает храбрецов в унитаз!
Испытано на собственной шкуре - непреклонная строгость противна женской натуре,
Есть бабы – дуры, но с отменной фигурой, они водят Шуры-муры,
Расписав заранее нотные партитуры, у них нет ни культуры, ни фрактуры,
Но с них художники пишут портреты с натуры, после окончания аспирантуры
Они прекрасно считают денежные купюры, делают маникюры и рисуют карикатуры на тех,
С кем в постели имели временный успех! Они по окраинам столицы рыщут, собеседников ищут,
Но прыти поубавилось, лопнула самая дорогая кость между стройных ног,
Раньше она торчала, как в кармане шиферный гвоздь, а теперь лежит, как лапоть,
На него проливной дождь из грозовой тучи продолжает капать, но тот орган – недвижим,
Он – один дожил до глубоких седин, и вдруг пламень жгучий опалил взор,
Он уже пронзил покосившийся деревянный забор, выиграл у соседки спор
На пару туча рублей касательно пронырливых ****ей, их, как в бочке сельдей!
Устали кони, давно уже за ними нет погони, чешутся мозолистые ладони,
Член старика безнадёжно  болен, но жизнь доволен, он лежит на смертном ложе,
Вряд ли выздороветь сможет, молча грехи свои итожит, но без них ему и дня не прожить!
Сильна у женщин страсть, ещё сильнее их слабость, им ебля – в радость,
А отказ от неё хуже, чем грешное житие! Сердце невольно сотряслось,
В поле уже колосилась рожь, но тебе не жилось и не пилось,
Зло в душе невольно вплелось и застряло в душе, как в горле кость,
Небось, ты вспомнил о любви своей, и вновь волнение желаний и страстей
Дало о себе знать, плоть надо любить и уважать и даже разум старый не прочь
Поговорить почти всю ночь о временах былых, многих уже нет в живых,
Жизнь бьёт под дых, отвлекает от дел земных и хотя бы на краткий миг
Разум затмит и дальше им руководит, пока он не встанет перед судьбой на колени
И бегущих туч серо-чёрные тени не войдут без спроса в старые бревенчатые сени,
Чтобы там расставить всё по своим местам, вот доходы, вот расходы, считай,
В какую сторону идти? Какие тебе отмерены пути? Где ад? Где рай? Поди, узнай,
Туда же не ходит старенький дореволюционный трамвай! Решай, где счастливее и краше?
Желание наше, прежде всего, страсти скачут и рыщут, они домочадцев всю ночь ищут,
Но кошелёк тощает что-то, хотя не уменьшаются заботы, работы столько,
Что скопом её не переделает никто! Жить хорошо, работать только тяжело,
Отдыхать намного лучше, хотя каламбур в душе тут как тут, ей нужен кнут,
Чтобы старый плут не сбежал через пару минут куда-нибудь!
Он же холост, и услышав женский голос, бросится наутёк.
Он для него будто в дверь звонок, ровно год назад он любил сам здесь гулять,
Теперь нервы изрядно шалят, и не хотят из своих клещей разум отпускать!
В нём стремление к любви вновь пробудилось, прежний грех наружу вылез,
Раньше он покупал себе одежду на вырост, а теперь – наоборот, уменьшает рост,
Дряхлеет кость, глядь, надо опять пятиться назад, чего греха таить, трудно выжить здесь,
Где совесть и честь – не в цене, быть может, о них кто-то вспомнит на смертном одре,
Но не сейчас, рок двинет то в пах, то въедет в глаз, то ударит что силы в живот,
 Чтоб не дай бог ты не смог жить с душой нераздельно, ты счастлив беспредельно,
Жена отдельно от тебя, нет ни власти, ни счастья у одинокого курлычущего по ночам журавля!
Мужик бывалый шевелит устами, поднимает бокал пузатый, будто пьяница завзятый,
Он наполнен живительным соком, кто не связан крепкими узами с этим пороком,
Когда желания властвуют над разумом, никель и хром не радуют отчий дом!
Хочется иногда уйти в себя, стеная и скорбя, услышать прощальную песню соловья,
И мертвецким сном уснуть до утра, и подняться чуть свет, чуть заря,
Пусть душа к святости стремится, авось, небо перед ней не затмится
И к ней вернётся былое величье! Надо бы остановиться, но когда?
Без труда – не вытащишь рыбку из пруда! Беда на помине легка,
Тропа узка и тяжела, любовь, подделок много, на все воля Бога!
Внезапно радуги сверканье появилось на заброшенной поляне,
Крестьяне и горожане давно покинули старинные места,
Их подмяли под себя тлен и суета, ходят, как нищенки в обмотках,
Все мысли о хлебе и о щах, отвлекает на миг щебетанье птичье,
Она есть даже на пожарище и заброшенном городище,
Чем смотришь выше, тем боль глуше, хорошо на воле.
Для мыслей там свобода и раздолье! Не переставая любить,
Продолжаешь стыдить прежней любви, как с этим грузом жить,
Если страсть колобродит внутри? Куда пристально ни взгляни,
Везде видны её немеркнущие, и едва-едва заметные следы!
Резину долго не тяни, поживи оставшиеся дни на полную катушку,
Для начала купи в винном магазине чекушку, её опустоши в тиши и во мраке заточенья,
Авось, к тебе вернётся прозренье и тогда вокруг тебя растают глыбы столетнего пакового льда,
Исчезнет тогда смута и  беда точно так, как пришла, без приглашения и стезя забвения
Заслужит божье благословенье! Пока мы любим, все прощаем тем,
Кому себя отдаём насовсем, но зачем? Один хрен никто тебя не поднимет с колен,
Нельзя полюбиться вторично тех, кто унижал уже тебя публично, раз ты разлюбил,
Значит, в бозе почил любовный роман, перекрыт навсегда водопроводный кран
Для грядущих надежд, заметь, повторной любви нет, коль уже простыл её след!
Трудно бабам угодить, можно их верность сохранить ценой огромных усилий,
Не будет прежней идиллии, только боль сухожилий начертит в голове едва заметные линии,
Где цвет тёмно-синий воспоминания превратили в сплошную темень, высока степень того,
Что через открытое настежь окно уже проглядывает обнажённое женское тело,
Засыпает село, солнце село за горизонтом давно, на дворе темно, прохладно, хотя и душно,
Хорошо обладать телом здоровым и надёжным семейным кровом!
Тебе каждый тогда и кум, и сват, все с тобой дружить захотят,
Но долги никто не станет прощать, лишь будут изредка о них напоминать!
В миг один, ты осознал, что уже давно не любим, этот момент неотвратим,
Когда ты не присматриваешь за созданием своим, если оно воистину грешно,
И сдаваться в руки праведности не намерено! Трудно сопротивляться страстям,
Мы слабы, трезв ты или в стельку пьян, можешь быть в дрободан хмелён,
Лечь под старый клён, и будешь вновь новой любовью опалён, увы,
Планы рока и судьбы коварны, впереди водовороты, зигзаги судьбы и крутые повороты,
Работы непочатый край, не засыпай и мысль на полпути не оставляй наедине,
Она сгорит в огне, останутся лишь жалкие миражи на почерневшей от пепелища стене!
Только высокие чувства заставляют нас вставать на путь безрассудства,
Даже если ты – мудр, закончил не один институт, и в твоей душе уже сады цветут,
Напрасен труд образумиться в течение пары минут, когда фанфары зовут в трудный и путь!
Поезд подошёл к перрону, вот твоё место в общем вагоне, оно твоё по закону,
Согласно купленному билету на заветную планету, где распрей нет, измен нет,
Только божественный свет дарит нам нежный и приятный рассвет!
Стучат колёса по рельсам, но ты вновь шагаешь по трухлявым шпалам,
И с грехом пополам, не соображая ни бельмеса, в анахорета превращается из повесы!
В процессе бытия никто не прожил без греха, чем общение шире, тем грехов – два-три-четыре,
Нет ничего постоянного в этом мире! Значит, процесс познания начат,
Только двуличье помогает  загнать в рамки приличья своё косноязычье,
Вроде всё возможно в человеческой природе, но годы,
Годы жития вернуть назад никак нельзя! О да!
Сколько было преображений и утрат, ты – мелкий воришка и меценат,
Ты – нищ, и вдруг вновь богат, научился воровать, да так,
Что никто не может сделать под тебя подкоп! С виду хилое естество,
Уставшее худое лицо, вроде бы не способно на воровство, но видать время подошло,
Склонить себя на зло! Одним недостатки к лицу, другим достоинства, как солдату на плацу
Мешают шагать сапоги, измазанные в грязи и песку, они навевают грусть и тоску,
Его ноги спотыкается о пожухлую листву! Много всяких чудачеств вытекает их дурных качеств,
Хотя великие таланты – не коммерсанты, они в торговом деле – дилетанты,
За ними прячутся их гаранты, у них в руках золото и бриллианты,
Алло, мы ищем таланты, ваше время пришло взглянуть в открытое настежь окно!
Уже светло, тепло и мухи не кусают, лишь кружатся и доли тихо опадают,
Высокие чувства перегорают, как сухой хворост, они через трущобы пробирают порознь,
От них остаётся мелкая поросль, голый король  покинул собственный трон,
Забросил красный диплом, оставил семью и отчий дом, вспомнил о былом,
И вагон и маленькая тележка новостей вновь всплыла в памяти немеркнущей твоей!
Косвенная речь заставляет правилами бытия пренебречь, пусть возникает много вопросов
По поводу переносов сроков исполнения своих обещаний, могу сказать,
Что правила правописания остаются без изменений, не будет той прощения,
Которая вместе с тобой на Олимп взошла, а потом тихо одна вниз снизошла,
Иные упрёки звучат, как похвала, вот это да….! Зато похвала иной раз хуже злословия,
Во, ****ь московская какая с виду благородная,  на лице следы малокровия,
И без лишнего предисловия могу сказать, что старикам приятно советы молодым бабам давать,
Они бы рады подойти к статным бабам и спереди и сзади,
Но уже не способны дурные примеры подавать! Как пить дать!
Колокола по молодости звонят и звонят, о былых грехах нельзя вслух долго рассказывать,
Да и я не стану имена и даты называть, *** на баб сменять – только зря время терять!
Смотрю на них в упор, взгляд почему-то упирается в проходившийся забор,
На массивных воротах – запор, был же уговор, что из-за толстых штор будет виден алый цветок,
Если его нет – от ворот – поворот и бежать, куда глаза глядят!
Нам не привыкать: свои следы от чужих глаз заметать!
Мне бы научиться разумно спрашивать разнузданных баб, 
Никогда не увещевать, внимательно слушать, спокойно отвечать,
И в тот миг, когда нечего сказать, мгновенно замолкать, а не рычать подобно псу!
Не люблю слушать попсу, на крыльях времени уносится тоска и печаль,
Мне же былое время жаль, мораль сей басни такова: никогда из мухи не делай слона!
Пусть изо рта летит ядовитая слюна, но не твоя, чужая, мыслей стая вплетается в Святой Грааль,
И вместе с ним они переплавляются вплавь, завернув грешную душу в белоснежную шаль,
Так и не дочитав до конца знаменитое произведение Творца, открыт ещё канал для общения
Между душой и проведением, во имя и для избавления от телесного влечения,
Дабы вывести тебя сперва из затруднения, а уж потом читать  себе нравоучения!
Терпение и труд – всё перетрут, терпение и время - больше дают, чем непостижимая суть бытия,
Грешен я, грешна моя душа, не всё потеряно, не всё загублено, не за всё отомщено,
Ускоряю шаг, листья дрожат, церковный колокола гудят, в храме бьют набат,
Бабы голосят, мужики молчат, попы на толпу бросают корыстный взгляд,
У крестьян поджилки дрожат, девицы даже здесь грешат, ощущения стыда – такая ерунда,
Она, будто уходящая в песок дождевая вода! Из-за отупения ума мне видны сонмы смутных вод,
Столь ясно уже не блещет тёмный и прозрачный небосвод,
На столе лежит неразгаданный до конца жизненный кроссворд,
Только травы невдалеке шуршат, и настраивают душу на лирический лад!
Плохая голова едва переваривает выражения и слова, они ложатся на бумаге,
Не думая о грядущем благе, счастье прячется в винной фляге, в каждом зигзаге судьбы
Всплывают давнишние грехи, ходят слухи, что во время всеобщего застоя и разрухи,
Железо ржавеет, не находя себе применения, женщина не находит себе утешения,
Если муж обращаться с ней не умеет, вода гниёт, а разум чахнет, судьба охнет и ахнет,
Но оставит заметный след, опираясь о новый парапет, попытается душе на свету отогреть!
Слава в трудах, без них мой бы разум совсем зачах! Если бы, да кабы не ошибки и промахи,
Мы были бы благоразумны и умны, а так – невежественны и безграмотны,
Тупее пожарной каланчи, едва сияющей в непроглядной ночи!
Вдруг луна вынырнула между громоподобных туч, освятила очертания отвесных круч,
И луч надежды выстрелил дуплетом – советом и куплетом, и при этом был радушием согрет,
Сомнения в душе уже нет, рядом блуждают кольца сигаретного дыма,
Прежняя жизнь пролетела мимо, вперёд не глядя, все напасти я оставил сзади!
Никогда я не был скрягой, никогда не стал бы бродягой, прикладывался иногда к баклаге,
Никто не вправе пьянью таких, как я мужчин называть,
Господь призывает всех грешников вращать, в том числе – и заблудших баб!
Велик их грехов масштаб, чад очарования изменяет впечатление от красочной панорамы,
В житейской драме много от трагедии мелодрамы, там были великолепно исполненные гаммы,
Были ямы, рытвины и канавы, перекошенные трухлявые рамы и разбитые стёкла,
Одежда дерьмом промокла, но уже давно обсохла, нагрешив досыта, спит без просыпу,
И представляет наяву, как рухнут вавилонский башни, но день вчерашний устоит,
Никто не забыт, ничто не забыто, взгляды красноречиво обличают их порывы!
Не умеем мы праведно жить, нам бы выпить и брюхо снедью набить.
А потом по душам с женщиной поговорить, обряд любви кое-как сотворить
И наболевшую тему наскоком закрыть! Карат бита – нечем крыть!
Встаёшь спозаранку, тискаешь молоденькую служанку, шум на всю округу стоит,
Уже в глазах двоит, у тебя не стоит, хоть отруби, но ты из последних сил её еби
И слова против не скажи! Не ври! На себя поближе посмотри! Брось, не хитри!
Гори, гори , моя звезда, звезда любви полночная, ты у меня одна заветная,
Другой уже не будет никогда! Ты у меня одна заветная, другой уже не будет никогда!

г. Ржищев
9 июля2020г.
9:14