Жалею!

   С утра на школьном дворе перед уроками, Шумова спросила Татарину:
- Дина, так откуда у тебя про девочек такие подробности, которые касаются Карбинского?
- Сорока на хвосте принесла! – хитро увернулась от ответа Дина.
- Сорока, говоришь? – упорно ела её глазами Шура, меряя с головы до ног.
- Чего ты пристала?! – недовольно взъелась на неё Татарина.
   Шумова ещё больше поджала глаза, свысока осмотрев Татарину, и отошла к девчатам.
- Девочки, я точно вам говорю, что Лёшка не говорил так, как утверждает Динка, - поджала она губы и дёрнула бровями в сторону Татариной.
   Татарина болтала с Ясновой и Горской. Все дружно уставились в их сторону. Те болтали увлечённо, не замечая взглядов одноклассниц.
- Что ты теперь предлагаешь, Шура? – спросила Машкова. – Пойти к Лёхе домой и молить о прощении? – и она, приседая в реверансах, сделала глупое выражение виноватого лица, хлопая глазами: - Прости нас, Алёшенька! Прости, любимый!..
- Бог простит, дитя моё! – послышался сзади голос восьмиклассника Феди Жулеева, проходившего в своей толпе мимо них.
   Пацаны заржали, а Машкову словно вытянули вдоль спины кнутом, и она бросилась прятаться от конфуза за спины подруг! Девчата начали над ней хохотать, и все сами покраснели! Пацаны ловко поймали их за язык!
- Я прощаю тебя, детка! – под неудержимый хохот одноклассников, оттопырив пальцами кокетливо штанины, покривлялся на ходу восьмиклассник Алёшка Востриков, дурашливо моргая глазками.
   Машкова от стыда присела, а девчата ещё больше закатились смехом вместе с ребятами! Пацаны, не останавливаясь, гурьбой скрылись в здании школы, а девчата накинулись на Надю:
- Чего ты раскудахталась во всё горло, как оратор на параде?!
   Машкова взахлёб хихикала со стыда так, что не могла сказать ни слова!
- Да и кто тебя к его калитке подпустит? – поехидничала Куницына, напоминая слова старосты.
   Расправа над одноклассником просочилась на курилке между пацанами. Многие осуждающе посматривали на девчат седьмого «А» класса. Многие, которым он досадил, порадовались:
- Хех! Бог шельму метит!
   Ведь именно пацаны, а не Карбинский, рассказывали друг другу до хохота потешные байки про его похождения, когда, где и с кем его видели. Алёшка, закатывая глаза, как пойманный плохой шпион, хохотал вместе со всеми, отбиваясь безобидными шутками. Не думал тогда Карбинский, что все эти безобидные шутки, прослышанные девочками, ложились аккуратно в колчан мести. А те, кому было выгодно оговорить его, просто точно и удачно не упустили этого момента!
   И теперь многие девочки запоздало винились за участие в расправе. Им не хватало весёлого солнечного Казановы. Первая Шумова Шура честно созналась, объявив во всеуслышание:
- А я жалею, девчата, что так поступила с Лёшкой!
   Девчата с удивлением посмотрели на Шумову. И она повторила:
- Жалею! – и твёрдо добавила: - И не делайте вид, что вам всё равно! Многие из вас тоже жалеют…
   Подруги и соглашались с ней и не соглашались.
- Девочки, ведь он скоро вообще уедет, - тихо произнесла Зоя и грустно вздохнула: - Навряд ли он нас захочет простить…
   Так девчата теперь разделились на две разные половины – одни совершенно не жалели о расправе, другие мучились изо дня в день запоздалой виной перед своим истерзанным кумиром сердец.
   Но никто из них не знал того, что обиды Алёшка ни на кого не держал. Более того, он винил во всём только самого себя.

продолжение следует ------------------