Палата

Как рождаются компашки?
Иногда по интересам, как во дворе. Но чаще – волею обстоятельств, как в детсаду или  в школе. Или…в больнице.
Вот, просыпаешься утром, а встать не можешь – ноги не идут. Болезнь Пертеса, первая стадия – асептический некроз. На общепонятном языке – отмирание костной шейки бедра. А тебе семь. Ну, или семь с половиной. И весна на улице. И побегать, поскакать бы, а ты… лежишь в палате больничной, и рядом с тобой еще трое таких же горемык: рыжий долговязый Артем – шутник и задира, толстяк и обжора Славик и коренастый крепыш Дима. Все твои одногодки, считай; только Дима немного старше – третьеклассник уже.
И у каждого - своя болезнь, своя история. Но я расскажу о другой истории. Нашей общей…
                *   *   *
Его привели вечером, перед ужином. Худенького светлоголового мальчика (с виду, моего одногодка) с серьезным, не по детски сосредоточенным взглядом из-под очков.
Опустив на койку нехитрую поклажу, он опустился рядом – руки на коленях, спина прямая, как за партой.
- Ужин – просунулась в дверь голова поварихи.
Все устремились в столовую, а мы остались вдвоем: я – не ходячий, и он – молчаливый, серьезный, погруженный в самого себя. А, может, мне это только показалось потому, что стоило двери закрыться, он поднял голову и просто, будто мы уже знали друг друга давно, спросил:
- А ты почему не пошел?
Я улыбнулся, как можно более доброжелательней, высунув из-под простыни упакованную в лангет ногу.
- А… - протянул он; потом встал, подошел ко мне, присел на соседнюю койку – Меня Сережа зовут. А тебя?
- Юра…- протянул я, слегка озадаченный подобной непосредственностью – А у тебя, что болит?
- Аппендицит.
- О! Наверное, будут операцию делать?
- Ага – Сережа улыбнулся, по-птичьи, открыто и близоруко. Добавил, помолчав: - Ну, это не больно. Под наркозом. Оденут маску, и я буду спать. Все время.
Я понимающе кашлянул, сглотнул слюну:
- А если проснешься?
- Как это?
- Ну…возьмешь и проснешься. Вдруг наркоз закончится. А тут тебе как раз живот разрезают…
- Не-ет! – Сережа мотнул головой – От наркоза не просыпаются. Хоть режь, хоть бей – ничего не чувствуешь…
Дверь распахнулась, и повариха внесла поднос с ужином: молочный суп, чай, пара тонких кусочков хлеба. Поставила на мою тумбочку и двинулась к выходу.
- А ему?
- Что? – обернулась она
- Ему ужин – кивнул я на Сережу - Он, что голодным останется?
Повариха поморгала белесыми ресницами:
- Что вы мне голову морочите? -  сказала она – Его на довольствие не ставили. С завтрашнего дня только. И то - кефир.
«Что это за еда такая, кефир? – подумал я – Так и с голоду умереть можно»
Хотел спросить, но повариха ушла. Я посмотрел на поднос, потом на Сережу:
- Ты…вермишель будешь?
- Нет, спасибо – он замотал головой – Я дома пообедал. Да и нельзя мне…доктор сказал, утром на операцию.
Вернулись из столовой Дима с Антоном.
- О, новенький! – крикнул с порога рыжий – Смотри, Димыч, а он на твою кровать уселся.
- Да я уже ухожу – встрепенулся Сережа – Присел только…Я вон, там…не занято?
- Не – махнул рукой Антон – Свободно. Ложись, где хочешь, это я так…Тебя звать как?
- Сережа.
- А…Меня Антон, а он – Дима.
В дверях возник дожевывающий что-то Славик.
- А это Славка: толстый кабан, живот барабан – отрекомендовал Антон - Ты располагайся, не стесняйся, у нас тут хорошо. Весело.
И тут же, позабыв про новенького, стал приставать к Славику.
- У тебя какая болезнь? – обратился к Сереже более серьезный и обстоятельный Дима.
- Аппендицит. Завтра утром на операцию.
- И у меня аппендицит! – обрадовался Дима товарищу по несчастью – Был, точнее…
Уже вырезали.
- И как, не страшно было?
- Ни капельки. Ну, разве, чуть-чуть, немножко…А, так, ерунда!
- Верно – кивнул Сережа – Главное не бояться. Был такой мореплаватель Ален Бомбар; он в одиночку на надувной лодке через океан переплыл…
- Брешешь! – не удержался Антон – На надувной?!
- Да – невозмутимо кивнул Сережа – На надувной. «Еретик» называлась…Он доказать хотел, что люди (ну, те, которые кораблекрушение терпят) умирали не от голода и жажды, а от страха. Представляете…
- Еще бы! – фыркнул Антон – Там акулы, знаешь какие?
Он попытался изобразить злобную рыжую акулу.
-Акулы, это еще не самое страшное. Хотя, и акулы были…- Сережа выдержал паузу, чтоб окончательно подсечь нас на крючок – Меч-рыба, вот самый страшный хищник.
Она своим мечом в любой лодке дырку пробить может. Даже в деревянной.
Все помолчали, представляя меч-рыбу, расправляющуюся с утлым рыбацким суденышком.
- И, что пробила? – спросил осторожно Дима
- Нет, повезло, доплыл. За два месяца правда.
- Ух…- выдохнул Славик – Что же он ел все это время?
- Что ел…Что взял, то и ел – строго взглянул на него Сережа – Были у него припасы, консервы разные…Потом, как закончились, рыбу ловил. Поймает рыбу и съест. Сырую…
- Гадость – поморщился Славик
Антон наградил его презрительным взглядом: - А акула если клюнет? Она ведь и удочку сломать может?
- Раз плюнуть – подтвердил Сережа – Но не клевала. Тунцы, макрели, рыбы летучие, это да…
- У него, наверное, и не удочка была, а спиннинг – вставил к месту, услышанное от брата слово, Дима.
Помолчали.
- А пил он, что? – поинтересовался я, вспомнив, как, будучи с бабушкой прошлым летом на море, глотнул морской воды.
- Воду пил – пояснил Сережа – Первое время пресную (не соленую значит, как дома в кране), потом морскую выпаривал, росу собирал…
- Это, как «выпаривал»? – спросил Славик, интересующийся всем, что хоть отдаленно напоминало кулинарию – Варил, что ли?
- Сам точно не знаю…- Сережа замялся – Только после этого морская вода несоленой становилась. Так и плыл все время, пока до берега не доплыл. Пятнадцать килограмм потерял; похудел значит…
Славик озадачено потер щеки
- Да – усмехнулся Дима – Если Славке на пятнадцать кило похудеть, это еще ничего, а вам с Юрой…так одни штаны останутся!
- Я бы ни за что не поплыл – сказал Славик твердо.
- А за миллион? – прищурился Антон.
Мы притихли, ожидая очередной хохмы.
- И за миллион.
- И за сто миллионов?
Славик заерзал на стуле.
- Сто миллионов! – не отставал Антон – Представляешь, сколько халвы купить можно, конфет, мороженного…
- Ну, если за сто…
Все рассмеялись. Славик тоже.

Детству свойственна непостоянность. Через минуту, забыв о том, что только слушали Сережу с открытыми ртами, мы начинали уже подтрунивать над ним. Очки и «ученость» были достаточным поводом для всевозможных приколов, которые, не скрою, иной раз переходили границы невинных шалостей. Сейчас я понимаю, устраивая «знайке» всяческие испытания мы подсознательно мстили ему именно за «непохожесть» на нас. Забав подобных изворотливый детский ум и фантазия способны были выдумать бесконечное множество, от забрасывания после отбоя тапочками и подушками до прятанья «утки», когда, после операции, товарищ наш еще не мог самостоятельно передвигаться.
Однако, тщедушное строение скрывало под собой крепкий стержень. В отношениях с каждым Сережа оставался неизменно корректен, сдержан и дружелюбен, словно, не замечая подстраиваемых ему (часто достаточно жестких) каверз и относясь ко всему со спартанской выдержкой и невозмутимостью.
Его же, ставшие плановыми, истории собирают по вечерам не только нашу палату, но даже гостей из соседских.
Тогда и узнаем мы о некоем загадочном, то ли божестве, то ли человеке, с диковинным именем Мао, живущем в далеком таинственном Китае вместе со своими многочисленными подданными – китайцами, которые (кто бы мог подумать!) недавно напали даже на наш полуостров Даманский. Этой выходки китайцам мы не прощаем и тут же начинаем готовиться к войне. Однако, объявить войну – пол дела. Нужно еще знать, где находится твой противник и в каком направлении двигаться. В какой части света располагается таинственный Китай, как оказывается, не знает никто. Кроме Сережи…
Вооружившись вырванным из тетрадки листом в клеточку и ручкой, наш новый соратник за каких-то пять минут набрасывает нечто напоминающее, пусть схематичную, но, все же, достаточно вразумительную карту. Хорошо помню: там было два океана - Индийский и Атлантический, посереди которых, как лягушка в сметане, барахтался бесформенный сгусток, разграниченный на четыре части, большая из которых именовалась Африкой, две поменьше – СССР и Индия, а самая маленькая – Китаем, сплюснутым между ними. Через бескрайние клетчатые просторы последних, от жирной точки с надписью Днипропитровск, коряво, но уверенно, ползла пунктирная цепочка разномастных тире, упираясь на другом конце карты в другую жирную точку, именуемую Пикин…
- Далеко, наверное – заметил Славик, задумчиво тря свои, постоянно обсыпанные чем-то красным, щеки.
- Сто тысяч километров, не меньше – отозвался, не поднимая головы от чертежа, Сережа.
- А ты думал, пешком дойдешь? – фыркнул Артем – Эх, ты…тюфяк. Это тебе не то, что… Кита-ай!
- Слушай, ребзя, а как же граница? – спросил молчавший все это время Дима – Там же пограничники…
Все уставились на него, потом друг на друга. Во всеобщей суете и эйфории, об этом, как-то, никто не подумал.
- А мы по морю поплывем – невозмутимо сказал Сережа.
- Это, как?
- А вот как… – пять детских голов склонились над картой.
- Смотрите – Сережа заскользил ручкой по листу. Сначала по Днепру спустимся в Черное море, оттуда в Средиземное, потом в Индийский океан, а там и… до Китая недалеко.
Есть такой канал, Суэцким называется (я про него в журнале папином читал), он из Средиземного моря прямо в Индийский океан впадает.
- Что ж ты его сразу не нарисовал? – подозрительно поинтересовался Антон
- Я… Да маленький он очень…его и не видно. Вот, где-то здесь должен быть, рядом с Африкой – Сережа ткнул кончиком ручки туда, где, предположительно, должен был находиться Египет.
- Но, как мы до него доплывем? – резонно заметил Славик – Корабля ведь у нас нет.
Антон бросил на него прищуренный взгляд, но смолчал.
Славик попал в точку. Корабля у нас действительно не было.
Правда выход скоро был найден. В процессе жарких, но недолгих дебатов, плот виртуально трансформировался в катер, катер в шлюпку, а та – в плот. На том и остановились. Хотя и плота, по правде сказать, никто из будущих мореходов не видел, не говоря уж о том, чтобы сплавляться на нем…
На помощь снова пришел Сережа, объяснивший, что для постройки плота необходимы инструменты, а именно: веревка, пила, рубанок, гвозди и молоток. Необходимо было составить список инвентаря, чем и занялся я, отобрав у Сережи ручку и перевернув лист с картой обратной стороной. От желающих пожертвовать на благо экспедиции что-либо из отцовского инструмента не было отбоя и скоро мы стали владельцами (пока правда виртуальных): двух пил (одной двуручной), трех молотков, рубанка, нескольких мотков веревки неопределенной длины и перочинного ножа с тремя лезвиями. Сюда же, кроме обязательных, по Серегиным словам, буссоли и астролябии (которых, как на зло, ни у кого почему-то не оказалось) вошли кой - какой провиант, оружие, и, конечно же, компас и карта, которые будущий боцман Дима пообещал позаимствовать во временное пользование у старшего брата.
Изготовление оружия легло на каждого персонально и я, устроившись поудобней, приступил к наброскам эскизов мечей, луков, ножей и топоров – будущей грозы китайцев и их коварного вождя Мао…

Здесь давайте тихонько выйдем из палаты. Не будем мешать пацанам, увлеченным своими ребячьими делами. Пусть занимаются. И не беда, если что-то и не получится. Не выйдет построить плот и поплыть в Китай или пересечь на надувной лодке Атлантику.
В этой жизни столько всего интересного!