1-1. 03 Сима

Книга 1-1. ПЕСОЧНЫЙ ЗАМОК
****************************

1-1. 03 Сима
***********
Я сидел  на лавочке, под берёзой, одиноко стоящей на вершине холма, и любовался бескрайними просторами этого чудного края. Мои мысли  неудержимо влекли меня туда, в моё детство. Все воспоминания о городе, о моих школьных приключениях, ушли на второй план. Зато всё ярче и яснее я видел себя снова здесь, в этих краях...
Моё первое знакомство с этим местом, тогда вечером, перед грозой, ещё больше разожгли во мне желание вновь попасть сюда.
* * * * * *
Рано утром, быстро позавтракав, я выскочил из-за стола и собрался уже выйти на улицу, как был остановлен строгим возгласом деда:
- Стой! Ты куда это разогнался? Так не годится. Поел? И что надо теперь сказать?
Я встал, как вкопанный, и начал лихорадочно соображать, что же хочет от меня дед. Ну, поел, ну, спасибо. Ах, да. Понял.
- Спасибо, деда!  - и, для пущей верности, чтоб ещё больше задобрить деда, добавил:
- Было очень вкусно.
Решив при этом, что процедура завтрака окончена, повернулся и направился к двери. Но не тут-то было. Плохо я ещё знал своего деда.
- Нет, мил человек. Так не годится. А убирать со стола кто будет? Это дома ты можешь на мать всё оставить, а тут тебе не курорт, и прислуги у нас нет. Так что давай. Прибери со стола, помой посуду. А потом можно и дворик подмести.
Этот дворик, казался мне тогда размером с футбольное  поле.
- Да я тут и до вечера не управлюсь, - начал было гнусавить я, но взглянув на деда, понял, сопротивление бесполезно. Лицо деда было непробиваемым. Был бы я  постарше, увидел и другое.  Его глаза. Они  улыбались, и были полны любви и нежности.
- Но почему?! – сделал попытку найти лазейку и как-то уйти от неприятного занятия. Почему это надо делать? Там и так чисто?!
- Чисто говоришь?! А ты что, забыл уже про вчерашнюю грозу? Или, может, прикажете мне, старому больному человеку это делать, а мой внучёк, молодой, сильный и здоровый, как бык, в это время будет лежать на травке и загорать на солнышке.
Тут уж дед явно переигрывал. Хотя кто его знает. Я взглянул на деда. Жалко старика, хотя о том, как он ещё вчера вечером, бодро поднимался на холм со связкой досок, я в тот момент и не вспомнил. Ну, всё – прощай, берёзка.
- Ну, ладно, уберу во дворе . И что бы ты без меня делал?
Дед, кряхтя, с трудом поднялся со стула и пошёл к двери.
- Вот так-то оно лучше. И смотри, поаккуратней, а я приду, проверю. И ещё! Как управишься с двором, придёшь ко мне в сад, надо травы насобирать для коровы.
- Какой это ещё коровы? Дед, да у тебя же коровы, отродясь, не было?
- А молоко ты чьё пил сегодня утром? Так вот, заодно и отблагодаришь соседку Серафиму. А то она в годах и собирать травку в таком возрасте ей уже тяжеловато.
Чай не рассыплешься, а она опять же  будет только рада. А если хочешь, чтоб и завтра утром у нас свежее молоко было, не стой пнём здесь. Давай шевелись. День-то не резиновый. Мешок найдёшь в сарае. И не забудь!  Травка для коровы, а не для кролика. Так что ты уж, внучок, постарайся, не подведи меня. Да и ещё, чуть не забыл...
- Ну что там ещё? - уже с раздражением спросил я.
Дед хитро сощурил свои глаза и добавил:
- Как управимся, пойдём на речку. Покажу тебе, где можно купаться, а где и порыбачить. Ты рыбу-то хоть когда-нибудь ловил?
Ох, этот дед! Да ему бы в политики пойти, а не здесь деревьям ветки подрезать. От моего мрачного настроения не осталось и следа. Вот что значит правильный подход.
Быстро управившись с посудой, выскочил во двор и уже держал в руках не метлу, а удочку и лихо вытаскивал больших пребольших сазанов, карпов. Один раз даже кита выудил. После бурной ночи двор был завален зелёными листьями, обломками веток  и прочим мусором. Но одна была особенно огромная. Ну, прямо настоящий кит. Хотя киты в речках не живут, но для меня это был всё равно кит. Через полчаса, самодовольно оглядев посвежевший и опрятно сияющий дворик, я с мешком через плечо отправился в сад к деду.
К моему великому удивлению, дед уже позаботился о соседской корове. Тут и там лежали кучки травы. Это была не просто трава, а берёзка, как дед её тогда назвал. Но опять же, не такая, что стояла на вершине холма, а это было  вьющееся растение с цветочками, похожими на маленькие граммофончики.  Мне оставалось только собрать это в мешок. И уже через полчаса работы, я с трудом тащил туго набитый травой мешок.
Собрать-то собрали, а как я его дотащу до этой бабы Серафимы?
В этот момент подошёл дед и сказал:
- Вот что, внучок. Сгоняй к нам домой. Там, в сарае, стоит маленькая тележка. Я её смастерил из детской коляски, в которой мы когда-то твоего папу возили.
Примчавшись в сарай, и найдя в нём маленькую тележку, я был весьма удивлён. И как это в такую маленькую тележку им удавалось поместить такого большого папу? Ах, да! Какой же я ещё глупый. Он ведь тоже когда-то маленьким был.
Тележка была хоть и маленькой, но оказалась весьма крепкой, и чем-то похожей на ту телегу, в которой нас привезли с вокзала.
Время было ещё раннее, и дед, объяснив, как найти дом бабы Серафимы, вернулся в сад, а я потащил  повозку к назначенной цели. Дом найти оказалось очень просто - они все располагались на одной улице, и уже через пять минут я стучал в калитку дома.
Где-то в глубине двора залаял здоровенный пёс. Ждать, пока он выскочит на улицу, как-то  не захотелось, и я, забыв про тележку с травой, рванул домой. Дед, удивившись моему столь быстрому возвращению, спросил:
-  А тележка - то где?
- Там, - только и смог сказать я, показывая в сторону улицы.
- Что же это ты так, технику на дороге бросил, как же мы теперь траву возить будем? Непорядок это. Непорядок.
- Да там такая здоровенная и злющая собака, - начал было оправдываться я, но дед, махнул рукой и пошёл за тележкой. Мне ничего не оставалось, как пойти вслед за ним. Но, чем ближе он подходил к дому бабы Серафимы, тем больше становилось расстояние между мною и дедом. А он, подойдя к воротам, открыл их и тут...
О, ужас! Здоровенный пёс выскочил из открытых ворот и кинулся прямо на деда.
От страха я закрыл лицо руками и ждал, что же будет дальше.
А дальше.... По-прежнему  было тихо и, убрав руки с лица, я увидел, что мой дед стоит живой и невредимый, а вокруг него радостно прыгает здоровенный пёс.
- Ну, ладно, ладно, будя тебе, Буран. Ты чего это моего внука испугал. Серёжа! Сергей! Иди сюда, не бойся, он тебя не обидит. Это он с виду такой грозный. А на самом деле у него очень добрая душа.
Собак у нас дома не было, и  я их и видел либо на картинке, либо в кино.
Другое дело здесь, рядом. Не собака, а прямо - таки медведь, если хвост убрать. Ну, точно медвежонок. И рожица такая. А зубы....Клыки. Ничего себе, добрая. Куснёт себе разок, и руки нет. Но рядом был дед. И Буран по-прежнему радостно прыгал вокруг него. С тяжёлыми, налитыми свинцом ногами, я стал приближаться к деду.
Собака как будто не обращала на меня внимания, и это придало мне силы. Последние шаги я почти промчался и тут же прирос к ноге деда.
- Да не бойся же ты, - всё успокаивал меня дед, - на, угости пса хлебушком.
Дед сунул мне в руку сухарик, и я, закрыв от страха глаза, вытянул ладошку с коркой хлеба. Мокрый язык, как будто тряпкой, смахнул с моей ладошки этот маленький кусочек.
Я открыл глаза и увидел приветливые глаза Бурана, которому очень понравилось моё угощение, и он ждал добавки. Я взглянул на деда, и он без слов протянул мне ещё кусочек, который так же быстро и аккуратно исчез с моей ладошки. После третьего кусочка я совсем осмелел и погладил моего нового друга по лохматой голове.
- Ну, вот и всё! Теперь порядок, - промолвил с облегчением дед. Он и сам, по-видимому, переживал не меньше , но не за Бурана, а, скорее всего, за меня. Выдержу ли я этот экзамен? Выдержал.
И только теперь я осмотрелся по сторонам и, как мне показалось,  заметил, что кто-то ещё наблюдал за нами. Но кругом по-прежнему не было ни души, и стояла тишина полуденного летнего дня, и только где-то высоко в небе заливался жаворонок. Я попытался найти его взглядом, но бесполезно. Буран требовал добавки, и всё пытался лизнуть меня в руку. А дед, не дожидаясь, закатил тележку во двор, потом легко перекинул мешок через плечо и понёс в хлев. К пустой кормушке. Коровы там, как я успел заметить, не было.
- На пастбище они все сейчас, - сказал дед, заметив мой вопросительный взгляд - а это будет Бурёнке на ужин, чтобы утром у нас снова было свежее, парное молоко.
Я с понимающим видом кивнул, и мы отправились с дедом домой. Вернее, деда шёл и тащил за собой тележку, а я, как когда-то это делал мой отец, с гордым видом сидел в тележке и изображал из себя великого автогонщика.
У дома мы с дедом расстались, и он позволил мне погулять с  полчасика, пока не будет готов обед. Но при этом попросил, чтобы я далеко не уходил, и что после обеда мы идём на речку. В ответ на это, я показал рукой на берёзку, давая этим самым понять, что я только туда и сразу же обратно. Получив «Добро» от деда я немедленно отправился к этой заветной и желанной цели. Бежать я уже не стал, ибо знал, чем это может кончиться, да и особой нужды в этом не было. Придя на его вершину, я первым делом подошёл к берёзке и так же как дед, погладил её по стволу. Теперь я был один и мог себе позволить побыть чуть-чуть взрослым. Дети очень часто копируют взрослых, подражая им и пытаясь выглядеть, как они. Это было знаком уважения и авторитета. На тот момент, самым большим авторитетом был для меня дед. И я так же, не спеша, окинул взглядом открывающуюся моему взору панораму и собирался уже присесть на скамейку, как заметил в кустах, растущих недалёко, какое-то движение, подозрительные шорохи и возню. Выходило, что всё-таки я был здесь не один.
- Кто там? - крикнул я, стараясь придать моему детскому голосочку более грозное звучание.
Шевеление в кустах продолжалось, и я уже с громко колотящимся сердцем стал поглядывать по сторонам, в надежде найти какое-нибудь оружие,  камень или палку. Но в этот самый момент, кусты раздвинулись, и из них высунулась медвежья морда. Если бы до этого я не успел познакомиться с Бураном, я бы и не знаю, что делал. Но тут, я увидел своего нового друга и радостно воскликнул: «Буран! Буранчик! Ты что там делаешь?» А ещё через минутку появилась маленькая девочка, лет пяти-шести. С двумя соломенными косичками, весёлыми любопытными голубыми глазками, слегка курносым носиком и толстыми щёчками. Эти носик и щёчки были так обильно усыпаны веснушками, что, казалось, сосчитать их, при желании, было бы невозможно.
- Ты кто? И что тут делаешь? – со всей строгостью и серьёзностью спросил её я.
- Я Шима. А ты Шелгей, - прошепелявила в ответ эта малютка, прищурив глазки и улыбнувшись мне в ответ улыбкой, в которой явно не хватало парочки передних зубов.
- Зима что ли? Да какая же ты зима. Ты же самое настоящее лето. Вон сколько солнечных зайчиков по лицу бегают.
Девочка тут же смутилась и, нагнув голову, начала усиленно сопеть.
- Ну вот, только этого мне не хватало. Сейчас плакать будем? Да?
- Не будем, – дрожащим голосочком ответила девочка.
- Ну, вот и хорошо. Так как же тебя зовут, и что ты тут делаешь?
- Не шкажу, щеклет, - ответила тихим голосочком девочка.
- И кто же это тебя одну отпустил?
- Не шкажу, щеклет. И я вовсе не одна, а ш Буланом.
- А Буран чей, тоже твой? – продолжал я своё расследование.
- Булан - бабы Щимы.
- Так ты хочешь сказать бабы Серафимы?
- Ага.
- Ага. Значит, и тебя зовут не Щима, а Серафима, и послала тебя сюда баба Серафима?
- И нет. Я шама пошла.
- А баба Сима хоть знает об этом? Они наверное тебя уже ищут по всему дому. А ну-ка, сейчас же пошли домой!
Девочка, опять насупившись, стала усиленно шмыгать носом.
- Ну, ладно, ладно. Только не хнычь. Да ты не бойся, не выдам я тебя. Мы пойдём домой,  и ты тихонечко, чтобы никто не видел, проберёшься во двор. Ведь смогла же незаметно уйти оттуда.  Ну, как? Согласна?
Девочка подняла на меня свои голубые, сияющие радостью, глазки и с улыбкой пролепетала:
- Шаглашна.
- Ну, вот и лады.
Я взял её за руку, и мы стали потихоньку спускаться с холма. За это короткое время, пока мы спускались, я успел узнать, что она с мамой приехала погостить к бабе Симе. И что имя ей дали в честь бабы Симы.  И что они здесь уже почти целый месяц. И что послезавтра уедут домой в другой город. А вот в какой город, она так и не смогла сказать. Сказала, что в большой, очень большой. И ещё под конец, по секрету сказала, что видела меня, как я убегал от их дома, и потом, позже, увидев ещё раз, очень обрадовалась. Ей одной без подружек тут так скучно. Поэтому она решила проследить, где я живу и, увидев, что я от дома пошёл к берёзке, пошла за мной, так как очень боялась за меня.
Последние её слова мне совсем не понравились. Ну, вот ещё, мне только подружкой не хватало стать. Да и потом, нечего за мной следить. Я уже достаточно взрослый и уж как-нибудь сам, без малявок обойдусь.
Но вот этого я уж лучше бы не говорил.
В этот раз Сима не смогла сдержать своих эмоций и с рёвом бросилась бежать домой. Благо до него оставалось каких-то пару десятков шагов. Ну вот. Вроде ничего такого обидного не сказал, а на тебе, сразу слёзы. Ну, точно малявка, да и ещё к тому же девчонка. С такими лучше не связываться. Сейчас ещё мамаша прибежит разбираться.
«Это кто тут такой, мою доченьку обидел?»
Постояв ещё чуть чуть у ворот, я повернулся и быстро пошёл домой. Буран,  вопросительно глянув на меня,  потом на незапертые ворота, вильнул хвостом и исчез за ними.
Придя домой и заглянув на кухонку, я тут же почувствовал, как сильно я проголодался. Трудовая  деятельность и эта прогулка на «Шапку Мономаха» тут же дали о себе знать. И ещё эти запахи  усилили, и без того разыгравшийся во мне, зверский аппетит.
На кухонке у печки колдовал дед.
- Ну, что? Набегался? Проголодался? Руки мыть, и за стол.
Дважды говорить ему не пришлось, и, уже через минуту, я сидел с самым прилежным видом, вдыхая аромат, исходящий из небольшого котелка, поставленного дедом на стол.
- А есть из чего будешь? Давай помогай, приготовь тарелки, кружки, ну и всё остальное. Где это всё остальное стоит и лежит, я уже знал и, не задавая лишних вопросов, кинулся помогать деду. Кое-как, дождавшись пока дед нарежет хлеб и разольёт по тарелкам наваристый суп, я с жадностью накинулся на еду, но взглянув на деда, тут же застыл в недоумении. Вместо того, чтобы начать есть, он степенно встал из-за стола и начал что-то там бормотать себе под нос..... «Отче наш, иже еси на небеси.....да святится имя твоё....»
Я всё пытался понять, о чём это,  и с кем это он там беседовал. Отче вот вспомнил. Но дед, промолвив тихое «Аминь», сел опять за стол, взял в руки ложку и хлеб, и, пододвинув поближе тарелку, стал молча есть.
- Дед! А ты чего это про какого-то отче бормотал, небось ещё и с бабой Шурой общался, всё никак не можешь без неё за стол сесть.
- Не юродствуй, - вдруг неожиданно резко оборвал меня дед. - С Богом я общался, и тебе не мешало бы этому научиться.
И только тут до меня дошло. Дед молился. Я впервые в жизни видел, как люди молятся. Странно, а в школе нам про это совсем ничего не рассказывали, один раз правда показали картинку, на которой были изображены люди в лохмотьях, с запуганными и со страхом глядящими вверх лицами.
Всё это как-то не увязывалось с моим дедом, сильным и уверенным в себе человеком. Тем временем дед, управившись с едой, с улыбкой взглянув на меня, спросил:
- Ну, внучёк, как там на улице? Что нового узнал, что видел? Что-то ты не совсем весёлый пришёл. Стряслось что-ли что или обидел кто?
Вот дед,  и это успел разглядеть.
- Да кто тут посмеет меня обидеть, пусть только попробуют, - начал было петушиться я, - это всё она, Симка, разоралась ни с того ни с сего. А я её даже и пальцем не тронул. И ещё шпионить за мной вздумала.
Выражение лица деда с каждым словом менялось с поразительной быстротой: от очень рассерженного до изумлённого.
- Постой, постой. Так это что же получается, баба Сима за тобой шпионила?
- Да нет же. Другая. А я шнаю тебя  Щелгеем шавут.
И тут дед неожиданно оглушительно рассмеялся.
- Так эта крошка решила за тобой шпионить?
И только тут до меня дошло, о какой Симе подумал мой дед, и я представив её, как ту старушку Шапокляк, тихо крадущуюся за мной, тоже стал смеяться.
- Вот и я тоже так же ей сказал, а она сразу в слёзы.
- Что прямо так и сказал?! – переспросил дед.
- Ну почти так, - и, не выдержав строгого взгляда деда, добавил, - Ну, в общем, я сказал, что я уже большой и не хочу, чтобы  всякая там малявка за мной шпионила. А она сразу же побежала маме ябедничать. Рёва-корова.
- А вот это ты зря. Нехорошо маленьких обижать. Она, может, переживала за тебя. Или ты уже забыл, как убегал от их ворот? Так что пойди и извинись и пригласи её на речку. Она очень любит купаться. Или ты решил, что купание можно отложить на завтра?
Выбора не было. Дед враз отрезал все пути к отступлению.
День был жаркий, и перспектива остаться без купания меня не очень-то прельщала, и я, опустив голову, побрёл снова к дому бабы Серафимы. Моё воображение в это время рисовало картины одна страшнее другой. У печи Бабка Серафима с кочергой в руке, и вот-вот опустит её на мою бедную головушку. За столом сидит мама этой девчонки и грозно смотрит на меня, а рядом с ней эта, такая бука, всё ещё размазывая слёзы по щекам, и требует сурового наказания...
Во дворе меня встретил Буран и, радостно прыгая, забегал между мною и маленьким домиком, давая понять, что они там. Этот домик оказался летней кухней, и я, тихо постучавшись в дверь, вошёл.
И, действительно, увидел старушку, стоявшую у плиты с ложкой в руке. А на плите стояла огромная кастрюля, в которой что-то булькало, и из неё исходил чудесный аромат.
«Варенье варят» подумал я, невольно сглотнув слюну.
Рядом за столом сидела приятная молодая женщина с книжкой в руках и, по-видимому, читала. По красочной обложке я понял – Сказки. Рядом с ней сидела моя новая знакомая – Щима. Почему-то именно так вспомнил я её имя. От слёз не было и следа, и взгляд её был такой же, как и там на холме, любопытствующий и добродушный. И она, как ни в чём не бывало, улыбнулась и сказала:
- Мама, а это вот Щелгей. Он плиехал к деду в гости. А его мама и папа уехали на Цёлное моле. А мы поедем на Цёлное моле?...
И, если бы её не остановила мать, то я наверняка услыхал бы ещё тысячу вопросов.
- Ах вот ты какой, Серёжа! Ну, что-ж, проходи, гостем будешь. Сейчас вот чайку  попьём. Будешь с нами чай пить. Баба Сима нас вареньем угостит. Правда, мам, угостим молодого человека?
- Да нет, что вы, спасибо. – ответил я и невольно сглотнул ещё раз. – Я, вообще-то, не за этим пришёл. Мы тут с дедом на речку собрались и хотел вот Симу пригласить пойти с нами.
- Ула! На лецку, на лецку! – тут же радостно запрыгала по кухонке Сима.
- Стой, стой. А как же сказка? Да и чайку мы ещё не попили?
Радостное выражение лица моментально сменилось на жалостливо-просящее.
- Ну, мамоцька! Ну, позалуйста! А сказку мы потом дочитаем, когда с лецки плидём, да и валенье есё не готово. Плавда, бабуль?
- Ох, и хитрющая ты у меня. Ну, ладно, уговорила. Но при одном условии, что  твой друг Серёжа вместе с дедом придут потом  к нам чай пить. Согласны?
Не успел я  и рта раскрыть, как Сима с радостными криками: «Согласны! Согласны!» опять запрыгала по кухонке.

....Сима, Сима! Сколько же жизнерадостной энергии, было в этой крохе. Она действительно была как кусочек солнца. Зря я тогда на неё так подумал. Надёжнее и заботливее друга у меня не было. Да и насчёт плаксы я тоже ошибся. Больше ни разу я её слёз не видел.
Хотя, вру. Один раз, всё-таки, довелось. На похоронах у деда. Но это уже были совершенно другие и совсем не детские слёзы. Слёзы горечи и утраты близкого человека. Он, хоть и не родственник им был, но любила она его по- настоящему, как родного деда. Что иногда вызывало у меня чувство ревности. Это ведь был мой дед.
Этот детский, наивный эгоизм. Он чуть было не испортил все наши  отношения. А, может, всё-таки... Какой же я, всё-таки, был тогда глупый. Если бы вернуть всё назад…
Эти оставшиеся два дня мы были постоянно вместе. И я, видя как Сима буквально висла на руках у деда, всё пытался  защитить его, от этой назойливой девчонки. Старался всегда быть между ней и дедом. И она чувствовала это, и на некоторое время улыбка затихала на её лице, но расцветала с новой силой, как только ей удавалось меня обхитрить и уцепиться за руку деда со свободной стороны.
Стыдно признаться, но я  всё никак не мог дождаться, когда же, наконец, пройдут эти два дня, и они уедут. И дед будет мой и только мой. И дождался. И они уехали. Уехали и увезли с собой солнце и лето. Погода вдруг резко испортилась. Небо заволокло тучами, стало прохладнее и как-то неуютно. Но и это было только полбеды. Главное же, к своему удивлению, я почувствовал, как мне не хватает её. Мне не хватало её присутствия. Её солнечной улыбки и тысячи вопросов.
А осень, между тем, решив перевыполнить план по дождю, уговорила лето уступить ей парочку деньков. И ей это удалось. Несколько дней было  пасмурно и иногда шёл дождь. Но, буквально за день до приезда родителей, тучи  рассеялись, и в небе засияло горячее, летнее солнце.
Приезд родителей отвлёк меня окончательно от грустных мыслей об этой солнечной девочке. Но мог ли я тогда знать, что наши пути-дорожки опять сойдутся, и не где-нибудь, а здесь, у этой берёзки, одиноко стоящей на вешине холма, похожего на шапку Мономаха.
Домой  уезжал я окрепший и загоревший, увозя в своей душе любовь к земле  и к этому удивительному краю. И ещё полную сумку душистых яблок,  привёз я с собой в большой и пыльный, каменный город.
Город, где  был мой дом. Дом, в котором я вырос.
Дом, у которого был свой большой двор и песочница.
Та самая песочница, где я  построил свой первый «Песочный замок» и впервые увидел Лику.
***********************
Продолжение здесь:
http://proza.ru/2020/07/10/1079