Бар верста. суррогаты

Поспать не удалось. Мы выпили по паре рюмок водки, чтобы хоть немного сбить адреналиновый мандраж, и собрались укладываться. Я пошел к двери, чтобы закрыть ее на замок, когда на площадку одна за одной начали заезжать фуры.
- Игорь, кажись, опять по наши души.
- Ну да, вряд ли они все дружно проголодались.
Скоро свободных мест на площадке не осталось. Хлопали двери, слышались громкие голоса. Дальнобои столпились возле нашей скамейки, выжидательно полглядывая на бар.  Мда, чем же я буду вас кормить, ребята? Однако, как выяснилось, они приехали сюда не ради позднего ужина. Один из дальнобоев направился ко входу. Шагнул внутрь, подслеповато щурясь после уличной темноты, и спросил, обращаясь ко мне:
- А как бы нам хозяина бара увидеть?
- Я хозяин.
- О! – он шагнул вперед, крепко пожал мне руку. – Егор меня зовут. Можете к нам выйти на пару минут? Разговор есть.
Я пожал плечами и пошел за ним. Увидев меня, мужики загомонили, но Егор поднял руку, и шум утих.
- Мужики! Мы приехали, чтобы посмотреть в глаза человеку, который не побоялся дать укорот уркагану и его быкам, которые отправили в больничку Андрюху и Вовку. Вот он.
И отошел в сторонку, оставив меня одного в свете висящего над входом фонаря. Мужики снова загомонили и потянулись ко мне. Они жали мне руку и хлопали по плечам, да так, что скоро я начал переживать, смогу ли завтра шевелить руками. Каждый говорил что-то, широко улыбаясь, а я их почти не слышал, мне было очень неловко. Когда мои плечи превратились в один большой синяк, а очередь желающих лишить меня работоспособности подошла к концу, я сказал:
- Да бросьте, мужики, я за свое здесь стоял. И любой бы стоял. И вообще, чего мы на улице говорим? Пошли внутрь, места хватит, кофе тоже.
И вновь шум, смех, гомон. Через пару минут в зале не осталось ни одного свободного места. Успевшая все-таки прикемарить Нинка спешно умылась и начала собирать заказы, Игорь раскочегарил печку и взялся непрерывно варить кофе, который я разносил по столикам. Витьку будить не стали, натерпелся пацан, да и ночь глубокая на дворе. А детям нужен крепкий здоровый сон. Не помню кто сказал, но я с ним согласен.
Егор подсел к стойке, к нему тут же присоседился рыжий мужик, крепкий, с круглой головой, поросшей жестким курчавым волосом.
- Кофе?
- Не, я бы лучше водки махнул. Все равно Толяну рулить – он кивнул на рыжего, и тот согласно моргнул.
Я плеснул водки в граненый стакан, присовокупил пару лимонных долек и выставил все это перед Егором. Толян только что не облизнулся, но мужественно попросил минералки. Так и колесят дальнобои по бесконечным дорогам нашей необъятной, сменяя друг друга за рулем и с пониманием относясь к маленьким слабостям напарника. А куда деваться? Они же как космонавты на станции, вдвоем в одной кабине круглыми сутками. Тут поневоле или твои тараканы уживутся с его тараканами, или войной на них пойдут. Завязывается между мужиками хорошая мужская дружба, которая покрепче иных родственных связей. О чем только не переговорят они между собой, о чем только не перемолчат за долгие километры.
Я пару лет катался с напарником еще в юности. Мы проводили на трассе почти все время, всегда вдвоем, попутчиков не брали, не предполагал характер грузов посторонних людей. Я тогда и полюбил дорогу, особенно ночную. Катишь себе, фары выхватывают из темноты разметку, деревья и знаки по обочинам, редкие деревеньки или городки, изредка слепят встречные фары. Бывает такое, когда задумаешься и не переключишь вовремя на ближний, у всех бывает. Едешь и думаешь о своем, разматываешь жизнь по дороге. Куришь в приоткрытое окно, попиваешь кофеек из термоса, подпеваешь приемнику. Или с напарником за жизнь говоришь.
Особенная это история – разговоры за жизнь. Любые темы всплывают, любы мысли кажутся уместными. Словно ночь и трасса дают тебе индульгенцию на любые твои соображения. Потому что утром, когда все уже переговорено и сон начинает заворачивать твой мозг в мягко шуршащий целлофан, все эти ночные мысли и разговоры становятся туманом и уходят от тебя, оставляя после себя привкус кофе и сигарет. И недосказанность. И ты радостно думаешь о том, что есть еще о чем поговорить следующей ночью. Эти разговоры роднят посильнее смешения крови. Потому что ты открываешь настоящего себя, внутреннего, со всеми страхами, непониманием, надеждами, болями. И твой напарник тоже. Это высшая степень доверия одного мужчины другому мужчине. Потому что в обычных условиях ты никогда не станешь говорить откровенно. У нас так не принято просто. Где-нибудь в Европе откровенный разговор может случиться в любую минуту, без подготовки, у меня такое не раз бывало. А у нас нет. Мы не доверяем друг другу, так сложилось. Тем ценнее такая дорожная дружба.
Отец рассказывал мне историю, как в молодости их студотряд забросили в тайгу на подмогу шишкарям. Они, группа развеселых студентов, все никак не могли взять в толк, почему шишкари так мало говорят. Они тогда решили, что в тайге живут сплошь угрюмцы, которые терпеть не могут городских, и с ними не общаются. На второй год отец поехал в тайгу один, остальные под разными предлогами отказались. И только походив с таежными людьми, пожив под одной крышей, пообщавшись, понаблюдав за их укладом, он понял, что они мало говорят потому, что нет нужды в словах. Они знают друг друга наизусть, знают, что нужно делать. Вот и не говорят. Отцу они дали прозвище « Гера Радио» за его неспособность все время молчать и за неуемное любопытство…
Егор замахнул водку, закинул в рот дольку лимона и блаженно зажмурился.
- Сильно они парней потрепали? – я взглядом спросил, нужна ли добавка, и Егор согласно кивнул.
- Ты их видел? Старший их в стороне стоял, а эти трое парней месили. Носы им посворачивали, ребра поломали, Вовке за сопротивление еще и руку в двух местах покрошили – Егор до хруста сжал кулаки. – Андрюха только успел в рацию крикнуть, и все. Ну а мы пока подъехали, этих уродов и след простыл.
Я покачал головой. Опасно на трассе, никогда не знаешь, что тебя ждет.
- Мы с парнями решили кассу для ребят сделать. Каждый сколько может, будет подкидывать. Им пару месяцев без работы сидеть, деньги пригодятся.
- Хорошее дело.
- А что, если мы эту кассу у тебя разместим и всем клич кинем? И тебе хорошо, народ на обед будет заскакивать, и нам в плюс. А я раз в две недели буду заезжать забирать.
Я задумался. С одной стороны, дело хорошее и отказывать вроде как не с руки. С другой стороны, это чужие деньги, а я страсть как не люблю за чужое отвечать.
- Ты не думай, мы сами все сделаем, только место покажи.
- Да я не об этом. Я не против, давайте разместим. Но только без всяких надписей и непрозрачный ящик, чтобы не возникало соблазна у разных…
- Добро.
 Он выпил вторую порцию, положил на стойку пятитысячную купюру.
- Это за всех.
Я полез в кассу за сдачей, но Егор отрицательно покачал головой:
- Сдачу потом в Андрюхину кассу положим…
Последняя фура ушла со стоянки почти в четыре часа. Мы с Игорем просто валились с ног, Нинка уже давно смотрела десятый сон, про Витьку и говорить нечего. Я решительно запер дверь, выключил везде свет и упал спать. До завтра не кантовать, при пожаре выносить первым…
- Дзи-и-инь! Дзи-и-и-и-и-инь!
Звонок на входной двери, который я поставил как раз на такой вот случай, разрывался от бессилия дозваться хоть кого-нибуль.
«Сниму сегодня же» - думал я сквозь сон, который порывался убежать от настойчивых трелей, а я силился удержать его за полу звездного плаща. Бесполезно. Он пожал плечами, будто сказал «Извини, брат, сам видишь, принесло кого-то», и смылся. Спать пошел, наверное. Я кое-как взгромоздил себя в сидячее положение, помотал головой, открыл глаза, но веки упали с глухим свинцовым лязгом. Так, главное, не уснуть сидя. Нащупал на полу туфли, втиснул в них не отдохнувшие ноги и поднялся. Открыл все-таки глаза, глянул в окно. Хмурое-хмурое утро вот прямо сейчас начнет поливать все вокруг дождем, на улице зябко даже на вид.
- Дзи-и-и-и-инь!
Блин, да кто ж такой настойчивый?! Кого-то месяц не кормили и сказали, что здесь еда? Часы показывают восемь утра. Четырех часов сна мне точно не хватило. Впереди день работы, потом ночь. Пусть ребята еще поспят, я пока один поработаю. А потом уеду домой и отосплюсь до ночи. Точно, хороший план…
За этими мыслями я не спеша добрел до раковины, тщательно умылся холодной водой, почистил зубы, надеясь, что трезвонящему надоест ждать и он уедет искать кулинарных удовольствий куда-нибудь еще. Но не тут-то было. Заметив движение внутри, ранний гость просто надавил на кнопку звонка и уже ее не отпускал. Я снова посмотрел в окно, и все мое негодование испарилось. На парковке стоял ее «Мустанг». Я оглядел свою помятую фигуру, заросшую трехдневной щетиной такую же помятую физиономию, криво усмехнулся и поспешил открыть дверь.
Она стояла на пороге, одновременно возмущенная и радостная. Оглядела меня с ног до головы, вздернула бровь:
- А вы не рады ранним гостям.
- Определенно, я сегодня тоже хочу кофе больше обычного – я не удержался и намекнул на ее настойчивость.
Я отошел в сторону, и она шагнула внутрь, обдав меня легким, почти невесомым ароматом духов. Я мог бы идти за этим запахом, зажмурив глаза и дурацки улыбаясь туда, куда бы ей вздумалось меня вести.
- В вашем хозяйстве есть свечи? Или, быть может, керосинка? Хотя свечи были бы романтичнее…
Я протянул руку и включил свет. Она, не оборачиваясь, пожала плечами и легкой, почти танцующей походкой прошла к стойке.
- Кофе?
- Определенно – она улыбнулась. - Но только настоящий.
- Да, вы не любите суррогаты, я помню.
Стараясь не шуметь, я подкинул дров в печь и занялся варкой кофе. Надеюсь, никто не приедет, не хочу делить это утро ни с кем больше. Аромат кофе наполнил собой подсобку и кухню, вытеснил остатки утренней дремы и отправился в зал, щекотать ноздри моей гостье.
Выйдя в зал. Я застыл на пороге, изумленно наблюдая за тем, как Эрика, засучив рукава, растаскивает по местам сдвинутые для сна диваны. Почувствовав мое присутствие, она выпрямилась, обернулась ко мне и сказала, обведя рукой зал:
- Это был не тот бар, в котором мне было хорошо. Теперь хорошо.
- Сейчас станет еще лучше – я протянул ей чашечку кофе. – Простите, свежей выпечки нет, мы беспардонно проспали.
- Наверное, был достойный повод.
- О да, более чем. Последние гости уехали с рассветом. Мы решали, как ловчее открыть кассу взаимопомощи на базе небезызвестного вам бара.
- Решили?
- А то.
- И кому вы будете взаимопомогать?
- Тут неподалеку нехорошие люди ограбили двух дальнобойщиков… Их коллеги решили помогать им деньгами, пока парни не вылечатся и не выйдут на работу. По-моему, дело хорошее.
Она улыбнулась, сделала маленький глоток кофе, задумчиво посмотрела в чашку:
- Да, без теплого круассана не то…
- Быть может, капелька хорошего коньяка способна исправить ситуацию?
- Нет, что вы, я от малейшей дозы алкоголя теряю контроль.
- Хм.
- Теперь я буду опасаться пить у вас кофе.
- Ни в коем случае. Я никогда не воспользуюсь вашей мимолетной слабостью.
- Алкоголь не моя слабость! – шутливо возмутилась Эрика.
- Что вас привело к нам в столь ранний час? Неужели что-то заставило вас в такое промозглое утро встать ни свет ни заря и отправиться в путь?
- Женское любопытство, поиски вдохновения, природная взбалмошность, скука… Выбирайте.
Я отпил кофе:
- Да, без капельки коньяка… Я выбираю поиски вдохновения.
 - Почему?
- Мне кажется, для вас вдохновение важнее любопытства.
 Она помолчала, задумчиво глядя в окно и попивая кофе маленькими глотками, затем повернулась ко мне и спросила:
- Как вы отнесетесь к тому, если я буду приезжать к вам иногда за вдохновением? Здесь очень… - она задумалась, подбирая слово – настояще, что ли. Нет запертых дверей, нет наигранных тем. Все как есть.
-Я хорошо к этому отнесусь, но только при одном условии. Двух.
Она снова вздернула бровь, глаза лукаво заблестели.
- Вы будете иногда оставлять на столе стихи.
- А второе условие?
- Вы пообещаете однажды прочесть свои стихи с нашей сцены.
Эрика склонила голову к плечу, глядя на меня как-то… странно. Я не мог понять, о чем она думает, но мне нравилось за ней наблюдать.
- Еще кофе?
- Нет, такой кофе нельзя пить часто. Лучше воды.
Я поднялся и пошел к холодильнику, осмотрел его содержимое . М-да…надо завезти нормальной воды, а пока ей придется обойтись обычной водой в пластике.
Я повернулся уточнить, с газом вода нужна или без оного, и увидел, что Эрика переместилась за столик и стремительно что-то пишет. Что-то. Стихи пишет. У меня потеплело в груди, не знаю почему. Наверное, потому, что я прикоснулся к ее душе. Я взял воду без газа, молча поставил рядом с ней на столик и ушел за стойку. Она не заметила…
Она дописала, порывисто поднялась и пошла к выходу, не глядя по сторонам. Kbit перед самым выходом она обернулась, посмотрела на меня и вышла. Листок остался на столе…
Я дождался, когда «Мустанг» сорвется с места, взревев двигателем, и шагнул к столику.
- Какая она необычная – раздался из-за спины Витькин голос.
Я подпрыгнул чуть не до потолка.
- Ты чего так пугаешь?
- Не хотел – в его голосе не слышалось ни капли раскаяния.
- Давно проснулся?
- Да мы все уже полчаса как не спим.
- А чего там сидите?
- Мама сказала вам не мешать.
Эх, Нина, какая ты молодец…
- А это снов стихи? – Витька указал на листок на столе.
- Наверное – я поднял листок и обнаружил под ним купюру в пятьсот рублей. Сам виноват, сказал бы, что угостил, а то…
На листке были стихи. Я свернул листок вчетверо и убрал в карман.
- А вы что, читать не будете? – в голосе Витьки сквозило искреннее возмущение.
- Обязательно буду. Но сначала кофе.
Именно в этот момент из подсобки появился Игорь с исходящей ароматным паром туркой.
- Давай чашку, Ромео.
Я молча забрал свою порцию кофе и уселся к окну, развернул листок…

Как они говорят, мама, как они воздевают бровки,
Бабочки-однодневки, такие ангелы-полукровки,
Кожа сладкие сливки,
Вдоль каждой шеи татуировки,
Пузырьки поднимаются по загривку, как в газировке,
Отключают сознание при передозировке,
Это при моей-то железной выправке, мама,
Дьявольской тренировке
Мама, как они смотрят поверх тебя, если им не друг ты,
Мама, как они улыбаются леденяще, когда им враг ты;
Диетические питательные продукты
Натуральные человеческие экстракты
Полые объекты, мама, скуластые злые фрукты,
Бесполезные говорящие
Артефакты
Как они одеты, мама, как им все вещи великоваты
Самые скелеты
У них тончайшей ручной работы
Терракотовые солдаты, мама,
Воинственные пустоты,
Белокурые роботы, мама, голые мегаватты,
Как заставишь себя любить настоящих, что ты,
Когда рядом такие вкусные
Суррогаты

Вера Полозкова, «Суррогаты»

Это нужно прочесть еще раз, попозже. А пока пора за работу… Хотя нет, поеду-ка я домой, ребята поспали чуть дольше, справятся. Я попрощался со всеми, вышел на улицу, глубоко вдохнул пропахший обещаниями дождя воздух и широко улыбнулся. Хороший день начался, хороший…