Гл. 3 Урал-батюшка

Повесть о послевоенном поколении.   
               
                Урал, Урал - река,
                Бурлива и широка ...

                из песни «Гибель Чапаева»
          
          Самыми частыми и дальними путешествиями Саши в дошкольный период и в младших классах, были поездки в сёла с несколько необычными названиями: Вторая Зубочистка и Чесноковка. Другое название Второй Зубочистки, обычно и используемое жителями самого села – «яна аул», т.е. новый аул, в отличие от ранее образовавшегося и находящегося в трёх километрах старого аула (иске аула), Первой Зубочистки.
           Эти татарские сёла расположены на берегу Урала, Урала-батюшки, бывшего тогда большой, полноводной рекой. По протяжённости она третья в Европе, уступающая по этому показателю только Волге и Дунаю.
           Древнее название реки - Яик, происходит от тюркского Жайык, что означает «разостланный, широкий». Такое на¬звание дано реке потому, что в прошлом она очень сильно разливалась весной. Двести лет назад, по указу Екатерины Второй, реку переименовали (1).

          Большое село Вторая Зубочистка расположилось на крутом, правом берегу Урала. Почти все дома располагались неширокой полосой вдоль реки и с деревни открывался красивый вид на широкую полноводную реку. Зубочистка - родовое село отца и матери Саши. Многие жители Зубочистки - их близкие или дальние родственники, потому что в роду Зиганшиных, как и в роду матери, Абдуловых, традиционно были большие семьи: у прадеда Саши со стороны матери было шестеро детей, у деда со стороны отца, Гильмана - одиннадцать. Рассказывают, что, когда родился одиннадцатый, Санин отец, Гильман и его жена Нагима вскричали:
- О, Аллах! Риза бэз, Риза!
          Риза означает «согласие, довольство». Вот родители и взмолились: хватит, согласны мы, довольны, хватит! Куда уже столько детей! Это имя и дали ребенку.
          Приглашая потом Ризу в гости, родственники шутили:
- И придешь риза, и не придешь Риза.
          Вроде как: и придёшь, мы согласны, и не придешь – согласны. А другой смысл: хоть придёшь, хоть не придешь – всё равно ты Риза.

            В Зубочистку Саню отвозили с началом лета и оставляли у родных с четырёх лет, а когда ему исполнилось шесть, он обычно добирался уже один. В летнее время с районной нефтебазы каждый день, утром, отправлялся бензовоз до Первой Зубочистки. В уборочную обычно шёл ещё один, после обеда. Никакого транспорта больше не было. Саня выходил за посёлок, на дорогу ведущую в сторону Урала и ждал бензовоз.
           Иногда приходилось возвращаться домой и на следующий день опять топать за посёлок. Причины были две: занято единственное пассажирское место рядом с водителем, или же водитель не тормозил. Всё-таки везти пассажира, особенно ребёнка, это некоторая ответственность. Тратить время на посадку, потом высадку тоже не очень хочется. Нужна хоть какая-то компенсация. А многие, и взрослые, старались проехаться «за спасибо». Детишки тем более. Даже если родители давали деньги, конечно, им хотелось сэкономить на кино-мороженное.
           Саша к «спасибо» добавлял 20 копеек, которые ему давали на проезд, и поскольку за лето раза два ездил туда-обратно, водитель, запомнив его, потом всегда останавливался. Если пассажирское место было занято, шофёр в окошко сообщал ему, что после обеда в такое-то время будет ещё рейс, либо говорил, чтобы сегодня ничего уже не ждал, а завтра он поедет утром во столько-то и заберёт его. От старого аула до нового было три километра, и Саша этот путь преодолевал пешком.
          В Зубочистке он был в течение летних месяцев полностью предоставлен себе, как и его друзья – деревенские мальчишки и девчонки.

          На самом берегу Урала, у паромной переправы стоит большой дом. Он был построен Саниным дедом, Гильманом в 1914 году. До этого семья два года жила в пещере, вырытой в обрыве со стороны Урала.
           Сашины предки выбрали удачное место для дома, он до сих пор стоит, а некоторые дома у берега река уже поглотила. Урал в своём течении довольно извилист, образует большое число петель на всём протяжении и очень часто меняет главное русло, прорывает себе новые ходы. Благодаря изменчивому течению Урала многие жители селений вынуждены были переселяться на новые места только потому, что их старые «пепелища», отчие дома, были постепенно подточены и снесены рекой.
          Паром был достопримечательностью Зубочистки, на нём переправлялись на тот берег, где была дорога до большого села Краснохолм, которое в то время, во времена правления Хрущева, было райцентром и многим нужно было туда по делам. А ещё люди шли на базар продать яйца, другие продукты, прикупить что-нибудь.
          Урал является естественной границей между Азией и Европой, разделяя эти два континента. Саньке было интересно прокатиться на пароме с берега на берег: вот ты в Европе, через несколько минут уже в Азии, а вот опять в Европе. На том, азиатском берегу, был густой, тёмный и таинственный лес – урман - совсем не такой, как на этом, европейском. Хоть и было страшновато, но Саня все равно углублялся в этот лес, ведь там было столько ежевики, его любимой ягоды. На азиатском берегу полно всякой ягоды, женщины переправлялись для сбора её и через несколько часов возвращались с полными вёдрами. За Уралом богатые покосы, многие колхозники переправлялись на пароме с подводами на тот берег косить травы.
         Паром, паром! Это было место, куда в основном сбегалась ребятня покупаться и, если удастся, нырнуть с парома в реку. Вечером на высоком берегу у парома, на ровной площадке, устраивались танцы и сюда же приходили гулять влюбленные парочки. Сам паром сразу поразил и заинтересовал любознательного мальчугана. Как это, у корабля нет никакого мотора, а он туда-сюда пересекает широкую реку? Вначале он подумал, что это дядя, стоя на пароме тянет за трос, перебирая его руками, поэтому паром движется. Саня не понимал, что сил одного дяди для этого не хватит. Потом он увидел, что паром движется и когда рядом с тросом нет никого. Он спросил паромщика:
- Дядя, а почему паром двигается без мотора? Его же никто не толкает.
- Паром двигает река, сила её течения.
         Сане не понятно, как это может быть. Если течение несло бы паром вниз по течению, вот как они с друзьями пускают кораблики и бегут за ними по течению ручья – тогда понятно. А река же не течёт поперек, да ещё сначала в одну сторону, потом в другую. Но он не стал больше расспрашивать дядю, а побежал к друзьям, которые играли в воде в пятнашки. Эту водную разновидность детской игры очень любили в то время и редко можно увидеть сейчас. От водящего, который старается запятнать кого-нибудь, игроки спасаются вплавь или убегая по пояс в воде, либо ныряя в воду и неожиданно меняя направление под водой. В результате развиваются практически все мышцы. Поскольку только за одну игру некоторые умудрялись нырнуть до полусотни раз, то подросшие парни могли преодолеть под водой почти половину ширины могучего Урала. Это поражало маленького Саню, который сам едва держался на воде.
         Проводя лето на Урале, Саня мог бы, как и деревенские ребята, научиться хорошо плавать. Однако этому помешал, хотя и с благими намерениями, родственник Сани, Гумар. Был он старше Саши на два года, с малых лет купался в Урале, отлично плавал и ему было жалко друга, который не умеет плавать, не может от души резвиться с ними в воде. Он слышал, что быстрее всего человек научится плавать, если его бросить в глубокую воду: начнёт барахтаться и поплывёт. Когда Саня ещё маленьким приехал к ним в Чесноковку, где они тогда жили, Гумар и толкнул друга с обрыва в Урал.
           Саня начал барахтаться и захлёбываться, то уходить под воду, то ненадолго высовывать голову. Вероятно, это длилось недолго, но ему показалось вечностью. За это время перед ним промелькнула вся его короткая жизнь. Он помнит щемящую душу мысль, что он больше никогда не увидит свою маму. Не то, что он тонет, умрёт, а вот что маму ведь уже не увидит. Когда Саня очередной раз ушёл под воду, перепуганный Гумар прыгнул с обрыва в Урал и вытащил его на берег. После этого у Саши появилась боязнь глубины, с которой он долго боролся, но которая до конца так никогда и не прошла.

          Урал в 50-е годы двадцатого столетия, был широким, полноводным, по нему даже ходили теплоходы. Здесь было множество водоворотов, некоторые из них очень большие. Водовороты возникают по причине образования двух встречных потоков воды из-за особенностей береговой линии, а также там, где в речном дне имеется глубокая яма. Описываемые места – это отроги Уральского хребта, холмы, и зачастую легко вымываемые водой почвы, поэтому Урал отличался наличием, как говорили, «бездонных» омутов, в которых отлеживались огромные, как торпеды, сомы.
           Там, где водовороты образовывались именно из-за глубокой ямы, они были очень мощными, и ребята старались проплывать подальше от водоворота. Однако, иногда все же были случаи, когда ребят затягивало в этот водоворот, вероятно из-за этого река и поглотила хорошо плавающего местного парня с символическим именем Урал. В наше время река сильно обмелела и, как шутил позже Саша, сейчас бы в Урале Чапаев не утонул (2).
          А сколько было рыбы! Особенно впечатляли огромные сомы, которые, как уже говорилось, отлёживались в больших глубоких ямах-котлованах Урала. Нередко ребята могли слышать мощный громкий всплеск на воде и видеть, как гуси, истошно гогоча, быстро махая крыльями, устремляются всей стаей к берегу с заводи, где они только что спокойно плавали. Значит ещё одного гуся утащил сом в глубины.
          Иногда местным рыбакам удавалось поймать такого гиганта (3). Интересно было наблюдать, как по реке двигалась к берегу большая лодка-плоскодонка, длиной метра четыре и более, а в ней лежал сом чуть ли не во всю длину лодки. У дома хозяина собирались ребятишки, глазели, как рыбу рубят на куски топором, а потом дети разбегались по домам: родственники за посудой, чтобы унести домой гостиниц от хозяев, а другие – рассказать родителям. И через некоторое время начинали подходить односельчане - купить рыбу.
          Саша не любил такую рыбу, мясо большого сома жирное и не вкусное. Они с друзьями обожали, когда им жарили только что наловленную ими мелочь, как правило, размером с мужскую ладонь.
          Заходили деревенские друзья:
- Саня, идём рыбачить.
- Куда пойдём?
- Давайте к парому.
- Сегодня так тепло, вода наверное, прогрелась, пойдемте на Бекет.
- Сейчас соберусь, возьму поесть и пойдём.
            «Бекет» - от тюркского «укрепление», отсюда: пикет. До революции, в том месте на берегу Урала стоял аванпост казаков Зубочистки. Саня шёл предупредить Макараму опай, бабушкину младшую сестру, у которой он в младшем возрасте чаще всего гостил.
          Добрая, ласковая Макарама опай, несмотря на трудную жизнь вдовы, была всегда весёлая, неунывающая. Муж погиб на войне, одна растила детей, потом и внучку от старшей дочери, дочь работала с раннего утра и допоздна в колхозе. Маленького роста, ноги чуть полусогнуты, если нет чужих людей, то юбка подоткнута немного в татарские шаровары – колоритнейший образ. Она сновала как челнок: в дом, в летнюю кухню, в сарай, снова в кухню, успевая на ходу сказать внучке и Саше ласковое слово или сунуть им в руки ещё горячий со сковороды беляш, ощек ауз. Услышав о рыбалке, она собирала Сане поесть и наставляла:
- Болам (обращение к ребёнку), будь осторожен с крючками.
         Совет был не лишний. Недавно Саня «поймал» себя на крючок, который залез глубоко в палец. Макарама опай с трудом, под вопли Сани, его вытащила. Быстро зажить ране помог чудодейственный гусиный жир, который растапливали и хранили, применяя при обморожениях, ожогах, для заживления ран и много для чего ещё.
          На крючок ребята попадались обычно не при ловле рыбы, а при подготовке снастей. Большая часть нехитрой оснастки для ловли рыбы изготавливалась самими ребятами. Удилище делали из длинного тальника. Срезав, ошкуривали и сушили в тени. Поплавок изготавливали из пробки от вина, либо из гусиного пера, такой поплавок очень тонко реагировал на поклёвку и считался лучшим при ловле небольшой рыбы. У ребят всегда были кусочки свинца, из них мастерили грузило. Когда Саша был ещё дошкольником, леска и крючки были большим дефицитом, поэтому у некоторых деревенских мальчишек даже крючки были самодельными, а леской служила «суровая» нитка. Позже стало довольно много дешёвой, но не очень качественной лески и таких же крючков.
         Ребята отправлялись вниз вдоль берега, по пути срывая разную встречающуюся ягоду. Идти было далековато, но это было любимое место рыбалки ребятишек. Широкая и длинная отмель с довольно быстрым течением была идеальным местом для ловли небольшой рыбы. Заходили по колено в воду и без устали таскали плотву, окуньков, краснопёрок, иногда и небольших голавлей - «голавчиков». Через несколько часов у каждого уже было по полведра рыбы, воду почти всю сливали, чтобы легче нести. Искупавшись, съев принесенные припасы, ребята шли домой.
         Дома заботливая Макарама опай обычно сама чистила рыбу, жарила, а Саня наслаждался разными постряпушками. И обожал свежие сливки, которые ему наливали в пиалу. Что это за чудо: домашние свежие сливки прямо из-под сепаратора. В маленькой, под стать хозяйке низенькой кухне, стоял этот диковинный аппарат с большой чашей наверху. Туда наливалось полведра молока и Макарама опай начинала крутить рукоятку сепаратора, всё быстрее и быстрее, потом открывала краник и продукт упорного труда через два слива стекал в емкости. Маленькой струйкой – сливки, большой струёй – молоко, освобожденное от сливок, обрат. Наконец всё молоко просепарировано и наступает самое приятное для Сани время: сепаратор разбирается и ему доверяется слизывать тонкий слой густых сливок с десятка блестящих чашек сепаратора. Самое вкусное оставалось на этих чашках.
 
         Ребята, с которыми Саша подружился и чаще всего ходил на рыбалку, жили рядом с его тётей Макарамой. В соседнем доме жил Амир, долгие годы самый близкий друг Сани в Зубочистке, чуть дальше – Васил. А ещё через дом – Ваня и Валя, это были дети единственной в деревне русской семьи. Все общались на татарском языке, иногда только мать кричала детям по-русски:
- Ваня, Валя! Домой!
          Сама она также свободно, как и её дети, изъяснялась на татарском. Надо заметить, что компактное проживание народов тех или иных национальностей в отдельных сёлах в то время было очень распространено в Оренбургской области. Были немецкие сёла, татарские, были сёла, где проживали преимущественно русские, мордва, казахи. Вот кажется и всё. Не обижая никакую нацию, отметим, что наиболее богатые сёла, успешные колхозы, были немецкие, потом татарские.
          Кое в чём сёла отличались: по состоянию домов, дорог в селе, в наличии ухоженных палисадников перед домом. Но, поскольку почти все в то время держали во дворах много скота и птицы, целые полчища мух досаждали людям всё лето во всех деревнях, аулах. Двери в летнюю кухню, независимо от того, в какой цвет они покрашены, были черными от облепивших их мух. Прежде, чем войти в кухню или в дом, все усиленно махали рукой или какой-нибудь тряпкой, пытаясь отогнать хоть часть мух и потом пулей влетали в помещение.
          Вместе с Макарамой жили две её дочери и внучка от старшей – Сарфия, немного младше Саньки, весёлая, дружелюбная и очень смешливая девчонка. Они дружили, но Саня больше проводил время с ребятами. Старшая дочь Макарамы, Ракия опай, была разведена, а младшая, Назира, ещё молодая девушка. Обе были ласковые и добрые, под стать матери и проходя мимо Сани всегда гладили его по голове и говорили что-нибудь ласковое. Тогда Саня воспринимал это как должное, но став взрослым понял всю степень доброты этих женщин. У них ведь была трудная крестьянская жизнь: летом дойка начиналась часов в пять, вставать нужно ещё раньше, весь день работа в колхозе. Ракия заведовала птицефермой, забот хоть отбавляй. Дома дела накапливались и вдобавок нет мужчины в хозяйстве. А тут шастает хоть и родня, но не свой ребенок, и надо, чтобы он был умыт, накормлен, не заболел, да и отвечать за него.
          Сын Макарамы, Мадарик, симпатичный, высокий, статный мужчина служил старшиной в Германии. Балагур, весельчак, компанейский парень, он женился на одной из самых красивых девушек Зубочистки, потом у них пошли такие же красивые дети, внуки. Приезжая в отпуск, Мадарик умудрялся привезти подарки и сувениры из далёкой Германии всей многочисленной родне.
           Огород Макарамы опай заканчивался прямо у края глубокого оврага, в который с разных направлений спускались натоптанные тропинки. Все они вели к огромному, метра два высотой, камню в форме яйца, стоящего «на попа» остриём вверх. Наверное, камень ни откуда не принесло в это место. Вероятнее всего, воды, текущие по оврагу в Урал тысячи, десятки тысяч лет уносили расположенный вокруг него грунт и более мелкие камни, обтачивая и обтачивая эту глыбу. Из - под камня бил мощный родник, которого хватало на нужды всей деревни. Ни колодцев, ни водопровода в деревне не было, не считая животноводческих помещений колхоза.
            Одна сторона оврага на некотором протяжении представляла собой довольно крутой обрыв из плотного песчаника. Ребятишки один за другим, раз за разом, съезжали на попке по склону обрыва, утоляли жажду из родника и снова карабкались на горку. Плотный песок очень медленно, но осыпался, обнажая небольшие разноцветные «вкрапления», камешки типа полумягкой глины цвета от кремового до темно-коричневого. Камешки были приятными на вкус и ребята постоянно лакомились ими.

            В Зубачи проживало много родственников Саши. Кроме Макарамы самой близкой была Сагида Абдулова. Она была племянницей Сашиного отца и двоюродной сестрой его матери. У Сагиды с мужем росли дочь Зулейха, ровесница Саши, красивая, весёлая девочка, и сыновья: Шайдулла, Зинат, Сагит. Саша был с ними дружен, особенно со старшим и довольно подолгу гостил у них. Когда он появлялся у них, симпатичная, всегда улыбающаяся Сагида опай прижимала его к своему мягкому телу и ласково говорила: «Ой моя деточка, как же я рада тебя видеть». И так же по-доброму встречал Сашу её муж, уж не говоря про детей.
            Дом Абдуловых располагался в двух шагах от парома, так что отправлялись ребята туда босиком, в одних трусах. Проголодавшись и немного замёрзнув от долгого купания, можно было в несколько минут вернуться домой, перекусить и снова на Урал.

           Село Чесноковка также располагалось у реки Урал, но не на самом берегу. Это село было больше Зубочистки, в нём даже была МТС – машинотракторная станция, где ремонтировалась сельхозтехника нескольких соседних колхозов. Большая часть населения - татары. От Второй Зубочистки до Чесноковки -7 км. Если Саня добирался туда не из Переволоцка, а от родных из Зубочистки, то обычно преодолевал эти километры пешком, уже лет с шести. Хотя смелостью особо не отличался, был даже трусоват.
           Чеснокова была основана почти 200 лет назад. Село получило название от дикого лука – чеснока, который в изобилии рос в долине небольшой местной реки и по склонам Белых гор вблизи села. Население – татары, переселенцы из некоторых сёл Оренбургской и других губерний. Переселенцы приписывались к казакам и отбывали воинскую повинность. Позже прибыли и русские переселенцы.

           В Чесноковке родственников было меньше, в основном по отцовской линии. Зиганшины - мастера по слесарным, плотницким, станочным работам, эти специалисты требовались для местной МТС и некоторые переехали из Зубочистки на новое место. Саня жил либо в семье папиного брата Бухара, либо в семье Газиза, племянника отца и, соответственно, Саниного двоюродного брата бывшего старше его на 36 лет!
           Газиз рано остался один с тремя сыновьями. Это было очень тяжело: работа в колхозе с раннего утра до позднего вечера, в уборочную пору зачастую сутками, да ещё детки малые. За пацанами глаз да глаз нужен. Вот, например, однажды Газиза как лучшего комбайнёра колхоза наградили огромным дорогим радиоприемником, большой редкостью для села того времени. Мальчикам было интересно, что же за маленькие человечки сидят в ящике, разговаривают да поют. Инструментов дома у механизатора было много, отец сызмальства приучал их пользоваться ими и сыновья, пока отец был на работе, сняв заднюю крышку основательно разобрали приемник. Мастеров по ремонту в селе не было, так и валялась потом эта дорогая штуковина в сарае.
           Поэтому Газиз очень быстро вновь женился. Дети по-разному переживали отсутствие родной мамы, и особенно появление в доме другой женщины. Старший, Гумар, возможно, понял объяснения отца и сам видел, как тому, да и всем им тяжело. Младший, Ильдар, мало ещё что понимал и быстро привык к новой маме. Тяжелее всех переносил отсутствие родной мамы средний сын, Гильман.  Из всех он был наиболее ранимый и больше всех привязан к матери. Гильман в жизни оказался несчастливым, погиб трагически и детей не оставил после себя.
            С новой мамой детям повезло. Так получилось, что второй женой Газиза стала Санина тётя, двоюродная сестра его матери. Работящая, добрая, она очень заботилась о детях, оставшихся без мамы, стала им родной и родила ещё сестру и двух братишек, так что семья стала большая. Газиз, как и большинство Зиганшиных, был крутого нрава, так что Сыттыке досталась трудная жизнь. После того как поженились Газиз и Сыттыка, их семья стала совсем близкой Сане, дети подходили ему по возрасту и он, приезжая в село, всё больше времени проводил у них.
           Саня был моложе на два года старшего сына Газиза - Гумара, хотя приходился ему дядей. У татар к мужчинам, что старше по возрасту, обращаются обы. Зачастую даже при разнице в возрасте всего 2-3 года. Этим же словом называют и дядю, в русском понимании (4). На этой почве ребята иногда полушутя препирались. Санька говорил:
 - Гумар, ты меня должен называть обы! 
- Нет, я тебе обы, я старше на два года!
- Как ты можешь быть обы, ты племянник, а я тебе дядя. Обы – это, по русски, дядя.
- Нет, обы - так обращаются татары к старшему, я тебе обы.
           Дальше выяснение шло через толчки и борьбу. Драться не дрались никогда. Крепкий сельский паренёк, да ещё на два года старше, побеждал. Потом, когда они подросли и Саня занимался борьбой, они опять разок поспорили, кто обы. Но тут силе старшего противостояли ловкость и мастерство Саши.
            Но не у всех споры по поводу старшинства происходили так мирно. У Сашиной сестры Рашиды и её двоюродного брата Амира, сына Бухара, разница в возрасте всего несколько дней. Взрослые, шутя, иногда подначивали:
- Амир, Рашида должна звать тебя обы, ты же старше.
           Потом, в играх на улице, особенно перед другими ребятами, Амир требовал звать его обы, а поскольку упрямая Рашида не соглашалась, то ей попадало от него.

           Амир был намного старше Сани, покровительствовал ему, мог помочь при случае, а то и защитить от деревенских ребят. Он был маленького роста, но уж настолько сильный и ловкий.
            И его старшая сестра тоже была маленького росточка, оба пошли в маму. Отец, как почти все братья Зиганшины, был высокого, особенно для того времени, роста, крепкий, широкий в кости. Было интересно наблюдать, когда они с женой направлялись к кому-нибудь в гости: здоровый, широкоплечий мужчина со строгим взглядом черных глаз из-под широких бровей, и рядом семенит жена, делая два шага на его один - маленькая улыбающаяся женщина.       
             Бухар был старше своего брата, Сашиного отца, поэтому Саня называл его, как принято у татар, «зур ати», вроде как «старший папа», а его жену «зур ани», «старшая мама». По этой причине через много лет Саша и имени зур ани не мог вспомнить, но помнил, какая она была добрая и заботливая, эта маленькая женщина. Бухар был мастеровым человеком, жители села постоянно шли к нему со своими проблемами. Когда семья построила новый дом, из старого Бухар устроил целую мастерскую и к нему стали ещё больше приходить с просьбами починить то одно, то другое.
            Как уже говорилось, Бухар был высокий, крепкий мужчина, отменного здоровья. У мусульман часто с возрастом мужчины перестают пить водку. Становятся более верующими, что ли. Так поступил и Бухар. Но случилось той порой, что его сын, наоборот, стал немного увлекаться алкоголем. Отца, конечно, это не могло не беспокоить, и он ругал сына. Возможно, ругал несоразмерно грехам, потому что Санина мама, жалея племянника, ворчала:
- Совсем Бухар мулла стал. Забыл, как сам ложкой водку хлебал.
          Саша, который к этому времени уже был взрослым, случайно услышал это и поинтересовался.
- Мама, как так? Расскажи, а зачем он это делал?
          Оказывается, когда родственники гуляли по случаю праздника или встречи гостей, все выпивали, как положено, под тосты, под песни и разговоры. Будучи очень крепким, здоровым, Бухар от наливаемых доз совсем не хмелел, ему было скучно на фоне захмелевших близких. Ну, а пить в два-три раза больше остальных неудобно, да и накладно, водка была дорогим напитком. Тогда он просил сразу свою долю, выливал в миску, крошил хлеб и ел ложкой. И потом мог веселиться, наравне с остальными.
           Вот такие они, Зиганшины!

______________
(1)  Слово Яик входило в состав многих назва¬ний, например: яицкие казаки, яицкий городок.
     После подавления царскими войсками Крестьянской войны под предводительством Пугачёва в которой активное участие принимали башкиры и яицкие казаки, чтобы ничто не напоминало о народной войне, Екатерина реку и переименовала. Соответственно и казаки стали не яицкими, а уральскими.
     Слово Урал первоначально означало горную цепь. «Уральские горы» переводится с тюркского на русский язык, как «ка¬менная гряда, каменный пояс». Название гор и было пере-несено на реку, которая начинается в них. В настоящее время башкиры, татары, казахи называют реку по-старому, Жайык (Яик), а в Казахстане это официальное название реки. 

(2)  Чапаев Василий Иванович – герой гражданской войны, комдив. Стал широко известным после выхода в 1923 году романа Дмитрия Фурманова (комиссара дивизии), но особенно -  одноименного, полюбившегося всем фильма.
     Во время боя с белогвардейцами осенью 1919 года Чапаев, переплывая Урал, был ранен в руку, не смог преодолеть бурную, глубокую реку и утонул.
     В описываемые годы был героем многочисленных анекдотов.

(3)  Известны максимальные размеры сома до 5 м длиной и массой более 300 кг. В настоящее время встречаются особи длиной не более 2,5 м и массой до 100 кг в возрасте до 30 лет, и именно на Урале, средние же размеры в большинстве водоемов 70-150 см и 5-40 кг.
 
(4)  Употребление слов «обы» и  «опай» все же не однозначно употреблению слов «дядя» и «тётя». Перевод с одного языка на другой не всегда точно отражает смыслы, нюансы употребления слова. Говорят же, что поэтов, писателей желательно читать в оригинале. Ведь Пушкина на английский переводит не Пушкин. И наоборот, Байрона на русский. Даже при переводе Пушкиным Байрона, будут «стихи Байрона, в переводе Пушкина».
    Вот, например, «опай», переводимое обычно на русское как «тётя». Сказать в автобусе: «Тётя, передайте деньги», звучит вроде как-то не очень, грубовато что ли. Поэтому обычно говорили: «Девушка, передайте деньги». Ну, какая там «девушка», если она уже пенсионерка. А на татарском: «Опай, передайте деньги» звучит нормально.
    У татар родственниц бывает так много, что ещё и не запомнишь всех имён. Но малышу и не надо их запоминать. Всем говори: опай, да опай. А мама не будет поучать тебя: «Ну что это за «тётя», неё имя есть, тетя Валя», потому что «опай», это - ласково, уважительно.