Альбина

Любовь всесильна! Нет на земле ни горя –
выше кары её, ни счастья –
выше наслаждения служить ей.
                Шекспир

В дверь настойчиво звонили. Открыв её, я увидела свою близкую подругу Альбину, стоящую перед открытой дверью и отрешенно глядящую в пространство. На мой голос она не реагировала. Тогда я взяла её за руку и силой заставила переступить порог. От прикосновения Альбина пришла в себя, и слёзы ручьём полились из её глаз. Всхлипывая, она размазывала их по лицу, а они всё лились и лились…
Я помогла ей снять пальто, отвела в зал и, усадив на диван, тихо спросила:
– Что случилось?!
Заглянув в мои глаза, подруга ещё горестнее принялась рыдать. Я осторожно села рядом, обняла её и стала гладить по голове, как маленькую девочку. Когда она успокоилась на моём плече, я снова задала свой вопрос.
Глядя на меня своими прекрасными заплаканными глазами, в которых было столько боли, она ответила:
– Он больше не любит меня!..
Я снова обняла её, и мы долго сидели молча, думая, каждая о своём. Вообще-то я думала о ней. Дело в том, что Альбина не может любить в пол силы. Она отдаёт себя целиком и полностью этому чувству. И всегда горит. Нет, не горит, а пылает!.. 
Она безумно любила своего мужа, не видя его проказ на стороне. А если бы кто-то и намекнул ей об этом, она ни за что не поверила бы, посчитав эти сведения наветом. Она свято верила в то, что её любимый полностью и целиком принадлежит ей. И только ей…
Но застав его однажды в постели с другой, она подала на развод и, забрав двоих детей, переехала в другой конец города, раз и навсегда запретив ему появляться в их жизни. Мучительно и долго убивала Альбина в себе свою всепоглощающую любовь. Прошел не один год, прежде чем она могла говорить о ней без боли, улыбаться и радоваться жизни. И вот, ей снова встретился тот единственный и неповторимый.
Я сразу же напомнила ей, что однажды, она умирала от боли из-за любви. И, что наученная горьким опытом, она должна быть благоразумнее. Осмотрительнее. На что Альбина мне ответила:
– Мне нужен мой Денеб! А иначе, незачем жить!
Непонимающе я смотрела на неё.
– Представляешь – проговорила она восторженно. – Ночь, чёрный небосвод, горизонт не виден. Сплошная чернота, будто земной шар перевернулся и затерялся в галактике… Не понять, где земля, где небо… И в этот миг, ты чувствуешь себя хрупкой бабочкой в полураскрытой ладони, которую несут неведомо куда. И ты понимаешь, что от одного неосторожного прикосновения можешь погибнуть.
И вдруг Денеб ярко загорается на небосводе и сразу становится понятно: – вот оно небо, а вот – земля. Просто сейчас ночь, затем наступит утро…
А яркие лучи Денеба, всегда будут греть твоё сердце.
– А, что это или кто это – Денеб?
– Самая крупная и самая яркая звезда в созвездии Лебедя, ответила она.
Я не могла понять, какое отношение эта звезда имеет к мужчине, который появился в её жизни. В моих глазах застыл немой вопрос.
– Он мой Денеб, – сказала Альбина. – А если он есть, я обязательно стану самой счастливой. Я уйду из обыденности, из равнодушия, черствости и вновь буду любить до самозабвения…
И, как в омут головой, она вновь бросилась в свою новую любовь. И, конечно же, опять он был центром её вселенной. И вновь растворившись в нём, жила только для него и ради него. И горела…
О, как она могла гореть!..
Даже я, сторонний наблюдатель, иногда попадала в центробежную силу её любви. Стоило мне побыть рядом с ней час – другой, как меня начинало лихорадить. Хотелось любить, как она и быть любимой! Совершать безрассудства! И меня начинала мучить серость моего никчемного пребывания на земном шарике.
И я, загораясь, восклицала:
– Долой обыденность! Я тоже хочу безумствовать! Гореть, раствориться в любви! Отдать своё сердце единственному мужчине на земле!..
Альбина, смеясь, хлопала в ладоши и кричала:
– Браво, браво!..
Но стоило мне расстаться с ней, как мой пыл угасал. И когда я стояла с ключом в руках перед своей дверью, мои мысли медленно меняли своё русло. А, закрыв за собой дверь, это всё казалось мне таким хлопотным и ненужным.
Видно это всеобъемлющее чувство дано не каждому!
Поняв, что Альбина успокоилась, я отстранила её от себя и спросила:
– Может, поешь чего-нибудь?
– Не могу… – прошептала она дрожащими губами.
– Тебе плохо? – испугано спросила я. 
– Нет! Мне никак…
Я провела её в гостиную и уложила на диван. Подсунула под голову подушку, укрыла пледом. Она съёжилась и закрыла глаза. Её влажные ресницы легли на щёки.
– Мне уйти? – спросила я.
Альбина, не открывая глаз, отрицательно покачала головой.
Я включила приёмник, поставила диск с этюдами Шопена. Комнату наполнила прекрасная музыка, неся с собой гамму разнообразных настроений. Я примостилась на краешек дивана, взяла ладонь Альбины в свои руки и стала ласково её гладить. И мы обе растворились в музыке. Альбина открыла глаза и долго глядела в пустоту, как бы уйдя в себя. Потом забормотала:
– Мужество, мужество, мужество...
Я перестала гладить её ладонь и спросила:
– Ты что сошла с ума? 
– Нет! – сказала она. Это моя мантра. Теперь я буду повторять её как молитву: Мужество, мужество, мужество… Надежда, надежда, надежда…  Иначе не выживу.
– Господи, вздохнула я. – Ну почему ты всегда влюбляешься, чёрт знает в кого! Вокруг столько настоящих мужиков, которые мечтают, чтобы их прибрала к рукам такая женщина, как ты. А ты!..
Альбина посмотрела на меня, и какая-то искра промелькнула в её глазах. Она села и, спустив ноги с дивана, стала обуваться.
– Ты куда? – заволновалась я.
Она взяла меня за руку и повела на кухню. Сев к столу спросила:
– У тебя есть в доме спиртное?
– Коньяк, – ответила я растерянно.
– Неси, сказала она, глядя на меня твёрдо.
Я поставила на стол рюмки, тарелочку с нарезанным дольками лимоном и бутылку с коньяком; разлив коньяк по рюмкам, спросила:
– За что пьём?
– За Денеб, за звезду счастья! – сказала Альбина, улыбнувшись.

30. 05. 2011. Ратинген