Зона умолчания. 07. Эпилог

Эпилог (переработан для второго издания)
«Они воруют нашу память – историю обрезают уже не на годы, но на столетия.
Церкви – мечетями называют. Затирают азбуку. Могильные камни молотками в щебёнку превращают. Разоряют колыбель нашу.
Отнимают у нас то, что никто не мог отобрать – наши лавры и престолицы… Уже и не знаю даже: что осталось моим. Где границы земли моей… Народ мой в наймитах и рассеянии… Нет больше прав на недвижимое – сгорели они бумажками землевладения.
Не знаю – остались ли права на Нетленное?
Не мы ли сами от святынь своих отказываемся?
Не мы ли сами предали себя анафеме?
Жертвенное поле с кровавой травой не смеем называть своим!
Землю, что мы у Неба купили – отдали на попрание!
Отчизна моя! Готов жизнь свою отдать за тебя.
Знаю, что отдаю.
И знаю,
за что».
27 января 1989 это прозвучало на всю страну. А уже 28 июня того же года на Косовом Поле собралось около полутора миллионов сербов. Они приехали со всего мира – прославлялась шестисотлетняя годовщина Косовской Битвы.
Сербы считают, что именно тогда они подписали свой смертный приговор. Наследники косовской славы опасны для общечеловейника.
***
Январь 2000 выдался снежным. Потом снег сошёл, и на стенах неразбомбленных промышленных объектов обнажились многочисленные надписи: «Милош Обилиh». Это имя героя, который хитростью пробрался в шатёр к турецкому султану Мурату и заколол его. Не мог подвиг сей изменить исхода Косовской битвы, но герой погиб с честью. Ведь важно: каким ты предстанешь перед Судией. Сделал ли всё, что мог, или зарыл свой талант и убежал подальше от опасного места, провоцирующего всякие мысли. Один русский мудрец сказал, что «герои рождаются от любви к Отечеству, а мудрецы – от любви к Истине. Кто же будет рождаться, если Отечество упразднят, а Истину объявят относительной?»
Куда подевается бойцовский пыл? Превратятся ли сербские юноши в современных Милошей Обиличей? Обиличей, которые, подобно шахидам, будут взрывать метрополитены с обывателями?
Вряд ли.
Но стать гордыми Карадьжорджами им не позволили. Вместо этого им дали немножко поиграть в героев, спровоцировали на драку – а потом устроили показательное избиение.
Трудно сказать: смогут ли стать сербы Обреновичами – которые в интересах Сербства и чалму закручивали, и со швабами  раскланивались?
Наверное, станут.
Ещё им внушат, что они сами во всём виноваты. Что NATO ещё и пожалело их, несмышлёных. По крайней мере, сербские либеральные демократы так говорят уже громче и громче. Скоро их энергия будет направлена во вполне общечеловеческое русло.
Куда будет направлена энергия тех, кто окажется за бортом политически корректного «общеевропейского дома» предположить несложно. Для этого достаточно взглянуть на автобусные остановки югославской столицы. Будочки для ожидания транспорта оборудованы рекламой с подсветкой. Но рекламой не коммерческой, а идеологической. Каждая будочка состоит из четырёх плакатов. На плакате изображена обнажённая девушка с презервативом в руках. Надпись: «Чего ты стыдишься? Пользуйся кондомом!» Муниципалитет столицы – стопроцентно демократический – утверждает, что это – часть программы антиСПИД.
Простите, но я вижу тут нечто совсем иное. Если горячим неголодным парням постоянно напоминать о том: «чем же, на самом деле, нужно пользоваться», то именно этим пользоваться и начнёшь. А что же делать ещё? Политика – сплошная ложь. Война – бессмысленна. Церковь? Демпресса считает, что именно Церковь участвовала в процессе возвращения в прошлое. Зачем нам в прошлое. Каким будет будущее? А…
Лучше жить настоящим. А потом, когда надоест пользоваться кондомом, можно будет воспользоваться взрывчаткой. Где-нибудь в Париже или Чикаго. Так, что уже и сам процесс, которого больше не нужно «стыдиться», будет восприниматься совсем по-другому. Просто, как элемент героической жизни. Так сказать ступенька на пути к подвигу.
А там, глядишь, уже и не захочется никаких взрывчаток. И, вообще, ничего не захочется. Дурь-то выйдет вон. Что, напрасно психоаналитикам и социологам деньги платят?
***
Шатаясь по сырым январским улицам Белграда и выхватывая обрывки разговоров, я всё более и более убеждался в том, что в недалеком будущем одним из символов этого мятежного края станет «Мэк со шайкачем». Шайкач – это традиционно сербская военная пилотка. Сравнить её можно, наверное, лишь с матросским «тельником» в мелкую полоску, который для всех людей русской культуры однозначно ассоциируется со всем тем, что присуще военно-морской героике.
Павильоны закусочных МэкДоналдс (кажется, их было во всей Сербии 16 штук) отремонтировали после погромов достаточно оперативно. При этом была несколько видоизменена символика сети Мэк: гамбургеры упаковывались в оберточную бумагу не в желто-красном оформлении, но раскрашенную в традиционно славянских цветах – белом, синем и красном. Кроме того, сама надпись писалась не латиницей, а кириллицей, а заглавная литера «М» изображалась в сербской пилотке-шайкаче набекрень. Получился такой вот «американский товар в сербской упаковке».
Американским товаром в сербской упаковке стал режим, сменивший в конце 2000-го Слободана Милошевича.
Это и не мудрено, если учесть тот факт, что полгода с лишним после капитуляции думающая головой часть сербского народа несколько оправилась и попыталась проанализировать причины катастрофы.
Оппозиционная пресса обсуждала доводы как «за», так и «против» капитуляции, которую совершил Милошевич под нажимом Черномырдина. Привожу тезисы статьи Бошко Миятовича «Почему Милошевич Капитулировал?», опубликованные в альманахе «Nova Srpska politicka misao».
Доводы «против»:
Войско Югославии понесло значительно меньшие потери, нежели о том трубили пропагандисты НАТО. Даже демСМИ подтрунивали над главнокомандующим антисербской коалиции генералом Кларком и якобы высокоточными бомбардировками. Реально НАТОвцы уничтожили от 3 (трёх) до 26 (двадцати шести) единиц бронетехники. Разговоры о том, что «подбитую технику, а также трупы убитых албанцев увозили тайными поездами и прятали во внутренней Сербии» велись лишь в кругу наиболее патологичных сербских диссидентов.
Всеобщее недоумение не знало границ, когда из подземных укрытий приштинского аэродрома «Слатина» были подняты в воздух 11 «юговских» МИГов, якобы давно уничтоженных НАТОвскими ВВС.
Подчинённый Кларка, командующий ВВС НАТО генерал Майкл Шорт, отметил, что «прицельные удары по Войску Югославии в Косово были растратой воздушной силы». Британский маршал авиации Тимоти Гарден утверждал, что истинные причины уступок Милошевича остаются загадкой. Но однозначно это не ликвидация вооруженных сил, размещённых в Косово.
Дух населения, армии, полиции не настолько низко пал, чтобы это могла послужить причиной капитуляции. Люди ворчали, но готовы были терпеть и дальше. Преобладала злость именно на НАТО, а вовсе не на Слободана.
Промышленных объектов было разрушено меньше, чем предполагалось, поскольку НАТОвцы реально опасались экологической катастрофы практически в центре Европы, что неминуемо привело бы к скандалу.
Общественное мнение на Западе склонялось к прекращению бойни. И Клинтон, принимающий лишь те решения, которые могут поднять его подмоченную репутацию, вынужден был считаться с падением рейтинга войны.
Итак, Войско Югославии не потерпело поражения, поэтому это не является мотивом капитуляции. Экономическая инфраструктура Сербии была надломлена, но не уничтожена, а общественное мнение – как в Югославии, так и на Западе – по идее гарантировало то, что Запад вынужден будет пойти на уступки.
Одним из главных доводов «за» капитуляцию считается опасение наземной операции НАТО против Сербии. Но этот довод весьма и весьма спорен. Эффективно в Сербию можно вторгаться только со стороны Венгрии и Болгарии, а вовсе не со стороны Албании и Македонии. Нагромоздив технику на горных проходах, НАТОвцы получили бы такую кровавую баню, что Клинтон был бы просто растоптан своими политическими соперниками.
Альянс НАТО против Югославии таки начал давать трещины, и лишь британец Тони Блэр был решительно настроен на уничтожение Югославии.
Главным доводом «за» капитуляцию, по единодушному мнению сербских аналитиков, было предательство России. Россия, с катастрофичным состоянием экономики и ослабевшей армией, пошла на унижение и присоединилась к Западу. А антиамериканская риторика в московском телевизоре была просто элементарным «спуском пара».
«Окончательное решение принял Ельцин, а исполнил Черномырдин. Согласно некоторым источникам, в ночь с 1 на 2 июня Ельцин приказал Черномырдину выжать из западных партнёров всё, что можно, но быстро закончить переговоры, дабы на предстоящем саммите Большой Восьмёрки получить гарантии займов Международного Валютного Фонда. Столкнувшись с непреклонностью Запада, Черномырдин смирился со всеми требованиями НАТО и вынудил Милошевича капитулировать».
Во всей этой постыдной и прискорбной для русского сердца ситуации всё же есть одно маленькое утешение. Согласно конспирологической версии, выдвинутой З.Бжезинским, Черномырдин с Милошевичем всё-таки пытались переиграть Запад. Для этого официальный представитель Ельцина Черномырдин как бы вынуждает Милошевича капитулировать, но вот армия действует по другому сценарию: две сотни русских солдат из Боснии захватывают покинутый «югами» аэродром в Слатине, на который потом воздушным путём доставляется 2500 десантников подкрепления. В результате и Милошевич остаётся при власти, и Запад доволен, и Россия сохраняет лицо. НАТО таки захватывает албанскую часть Косова (три четверти провинции), но промышленный «кантон» (этнически собственно сербский) на северо-востоке края занимают русские, и т.о. он остаётся в составе Югославии.
Первую и вторую часть плана совершить удалось – Черномырдин Милошевича «додавил», а батальон из Боснии перед самым носом у НАТО захватил аэродром. Но вот дальше, якобы, план сорвали экс-братья болгары, которые присоединились к Венгрии и Румынии и закрыли воздушное пространство. Таким образом, воздушный коридор был перекрыт, и комбинация не была осуществлена.
***
Прощаясь с Белградом, чей воздух был наполнен смертоносными продуктами урана, принесенными сюда на крыльях «Милосердных ангелов NATO», а души людей были опустошены безнадёжностью, мне оставалось лишь повторять слова Солженицына, прочитанные мною в каком-то сербском церковном журнале:
«Как легко мне жить с Тобою, Господи! Как легко мне верить в Тебя! Когда расступается в недоумении или сникает ум мой, когда умнейшие люди не видят дальше сегодняшнего вечера и не знают, что надо делать завтра – Ты ниспосылаешь мне явную уверенность в том, что Ты есть, и что Ты позаботишься, чтобы не все пути добра были закрыты…»
Однажды в огромной холодной каменной церкви мне довелось во второй раз в жизни присутствовать на патриаршем богослужении. Я проспал начало службы, а потому не смел подойти поближе, хотя храм был почти пуст – всего лишь несколько монахинь и беженцев. Так и стоял до самого целования креста у входа. Негромким скорбным голосом разносилась по церкви молитва восьмидесятишестилетнего патриарха.
Патриарх поминал всех здравствующих патриархов. Горьким эхом раздалось в моём сознании поминание «…и свеja Русиjе…» Мне чудилось, что в тех интонациях, которыми произносились имена иерархов, звучало и отношение к тем православным народам, которые окормляются поминаемыми патриархами.
Неужели единственный народ в мире, который любит нас, русских, теперь уже навсегда разочаруется в «Матери-России»?  Неужели сербы не поймут, что Россия – это одно, а спившийся начальник строительного треста из Свердловска, возомнивший себя «царём Борисом» – совершенно другое? Неужели наши единокровные и единоверные братья не понимают того, что во главе нашей Родины очутились люди, которые не только Сербию не любят, но не любят и Россию?
Ну почему мы не можем им помочь хотя бы втайне от козыревых!?
Потом произошло маленькое чудо. В этот же самый день на трёх восьмиколёсных боевых машинах приехало Руско воjско. Не всё, конечно же, войско, а, всего лишь, группа сопровождения важного груза, доставленного легендарным нашим епископом Саввой, специально для сербского патриарха.
На память русы оставили гостинец - макет Храма Христа Спасителя. Сувенир этот представляет собой светильник, внутрь которого помещается свеча. На радость матушке Стефаниде, подарок остался в гостиной монастыря. Но русы привезли не только сувенир. И не только кейс.
Вновь вернулась надежда, что Косово’99 – это ещё не всё…

Косово и Метохия, 1999
– С-Петербург, 2000
– Николаев, 2003
– Москва, Новозыбков 2006