Искусство в моей жизни. глава 1, продолжение

1.4. УДМУРТИЯ
   Пока мы едем на телеге в будущее, я мысленно вновь перебираю то лучшее, что было в Араушах. Я здесь впервые побывал на спектакле, увидел первое кино, посетил настоящие живые концерты, услышал радио, научился читать, дал первые  выступления. По-моему, неплохо. Ещё я научился терпеть боль, не теряться в минуты опасности, не бояться темноты и мышей, держать язык за зубами, изучил местный язык и немало немецких слов. Ещё я узнал, кто такие Гоголь и Чехов, какие растут в лесу ягоды и грибы. И какими умными бывают животные. В общем, я время зря не транжирил и кроме ребячьих игр постоянно чем-то был занят- полезным и важным.                …Чувашия ещё раз возникла в моей жизни , когда мы переехали много позже в Киров. Там в том числе жили наши родственники по линии бабушки Афони, в девичестве Тупицыной. Это были двоюродные сёстры моей мамы Софья и Мария. Так вот эта младшая сестра Мария была замужем за Василием Ивановичем Ивановым. А он оказался двоюродным братом  известного на весь мир Советского космонавта номер три Андриана  Николаева. И оба они были родом из Чувашии…
…Однако, мы уже покинули просторы этой автономной республики. И тут по волнам моей памяти мы двигаемся снова в деревню дедушки с бабушкой близ села на Вятке-реке…Помню, что во время нашей поездки на поезде Шарик удивлял пассажиров своими трюками. К нам сбегались пассажиры даже из других вагонов, прослышав, что тут:  «едут артисты цирка»…     Итак, мы прибываем вчетвером в деревню бабушки с дедушкой. Кого-то из местных жителей я помню, с кем-то знакомлюсь заново. Мама с отчимом куда-то уезжают, « ненадолго, на несколько дней», а я занимаюсь тем, что играю с местными ребятами и помогаю дедушке с бабушкой поливать огород. Огороды здесь большие. Там растут, в основном истобенские огурцы. А ещё помидоры, капуста, картошка. Огурцы требуют полива два раза в день. Это очень трудно. К тому же, дедушка, даже выйдя на пенсию, работает в колхозе конюхом. И бабушка тоже ходит иногда на колхозные работы…А до этого долгие годы дедушка был в Истобенске директором сушильного завода и очень уважаем людьми…А начал он работать примерно в 1900 году, в возрасте 11 лет, когда возил на тарантасе местного священника…Чтобы поддержать свою большую семью материально, так как кормилец семьи батюшка Василий Петрович , который работал в Вятском речном пароходстве,  трагически погиб-утонул…В 16 лет дедушка тоже подался на речной флот к богатею Булычёву, стал шкипером-водоливом. Он сам мне об этом рассказывал. Этот самый богатей-предприниматель как-то приметил молодого честного и смекалистого парня Семёна и пригласил того работать в Вятку. И дед у этого самого Булычёва дослужился до приказчика. По словам дедушки, платили ему хорошо- и деньгами, и разными товарами: чай, сахар. У Булычёва были суда , магазины и пакгаузы не только в Вятке, но и в Архангельске и в других городах. После революций 1917 года, когда богач куда-то делся, Семён вернулся в деревню. Будучи крестьянином по роду, состоящем не менее десяти поколений, принял новую рабоче-крестьянскую власть. Новые сельские Советы, состоящие из местных крестьян, хорошо знали предков деда и его самого- непьющего, работящего, кристалльно честного. Вот и назначили его директором сушильного завода в Истобенске. По местным меркам, весьма серьёзное предприятие. Тут перерабатывались овощи близлежащих хозяйств, сушили для длительного пользования морковь, свёклу, лук и даже картошку. Что-то мариновали, квасили, солили. Семья у Семёна Васильевича и Афанасии Фёдоровны была довольно многодетная: Таисия, Антонина, Александр, Зоя, София, Василий и Виталий. В общем, семеро по лавкам. На одну зарплату не проживёшь, поэтому, как и  соседи, они всегда садили огород, держали корову и поросят. Трудились буквально от зари до зари. Дедушка- на заводе и в огороде, а бабушка- в колхозе, по дому, на огороде, да   ещё пятеро детей надо накормить, одеть-обуть, обиходить(двое Тоня и Санчик-голубчик скончались). Ещё баба Афоня шила одежду, владея ручной швейной машинкой, брала заказы по пошиву и ремонту одежды. А самое главное семейное дело, как и во всей округе, это – огурчики. Их выращивали и солили, чтоб по весне продать, бочками…О них чуть позже…                Откуда то поколение, те старики, брали силы для подобных дел? Ума не приложу. В том же колхозе, к примеру, работали  за трудодень, который почти ничего не стоил. Колхозники, в том числе женщины, косили сено, доили коров, серпом жали рожь(я сам это видел в то лето, когда мы приехали из Чувашии), работали на скотном дворе, на зернотоке и т.п. И всё же в деревнях наяривали гармошки, пелись песни, молодёжь шла вечерами на так называемые вечорки- прообраз нынешних ночных клубов, только гораздо трезвее и веселее. Игрались осенью многочисленные свадьбы, строились новые дома…Деревня не умирала, как сегодня, а жила! Жила своей неповторимой, насыщенной жизнью…                Так вот, огурчики. Мне тоже пришлось тогда познать их цену. Я помогал дедушке с бабушкой поливать огромные грядки, которые тянулись от дома далеко за баню. Говорят, что по всей округе Истобенска- особый, огуречный климат. Поэтому все эти деревни Тупицыны, Копылы, Ульяновы, Крысовы, верхние Колбины и Нижние Ярыгины занимались огурцами. Зелёные как доллар, они были самым верным способом получить наличные денежки, поскольку колхоз давал за трудодни лишь натуроплату- зерно, картошку и т.д.И хороши же здесь вырастали огурчики! Весь СССР раньше знал их неповторимый вкус! Все местные знаменитости на огуречные денежки были выучены, включая космонавта Савиных и нашего дядю Васю…Кстати, я с ним, героем-танкистом, воевавшим с фашистами во время Великой отечественной войны,  пока на тот момент не встречался, но знал, что он мне из Москвы присылает разные подарки. Даже зимнее пальто прислал как-то: с тёплым воротником, серое, на фоне которого словно рассыпаны белые крапинки. Я очень любил это пальто…Дядя Вася учился тогда в Москве в военной Академии имени Сталина…Мама Зоя окончила техникум и поступила в институт на факультет иностранных языков в Горьком, заочно…Может быть, тогда она уехала на очередную сессию…И другие дети  не пропали -Таисия Семёновна, тётя Соня и дядя Виталий. Все выучены на огурчики…                Дедушка мой немного прихрамывал. Я однажды поинтересовался: отчего? Он рассказал, что несколько лет назад, после войны, повёз он вагоном десять бочек  огурцов в далёкий Мурманск. Там пьяные грузчики скатывали бочки по доскам из железнодорожного вагона на машину. Доски положили криво. Одна бочка стала скатываться вбок, вот-вот упадё и разобьётся о перрон…Дедушка бросился к бочке…В результате – сломана нога…        Детей не просто одевали-обували, но старались направить к светлой жизни- учили в Истобенской школе, по вечерам в доме пели и играли на разных инструментах. Я сам обнаружил на чердаке дедушкиного дома несколько балалаек и мандолин. А младшенький- Виталий- стал первым гармонистом округи!..                В общем, снова я в дедовом доме, о котором напишу позже стихи «На Родину!». И о котором можно между строк прочесть в романе «Поцелуй ценою в жизнь»…                «Дедов дом нам не пустяк»…Это мистическое, культовое место, намоленное многими поколенями моих предков.                …Давайте, дорогой Читатель, ещё раз обойдём этот дом, чтобы снова попасть в страну моего детства…Ворота, палисадник, окна из кухни и на улицу, крыша со слуховым окошечком, крытая ограда, в ней -амбар справа, верстак слева, крылечко, вход в сенцы, чуланчик для бабушкиных припасов, справа- вход на чердак, за ним мучной ларь, слева из сеней вход в дом…Больше всех со мной была занята бабушка- кормит, поит, одевает, стирает, подшивает. Бабушка Афоня - верующая, поэтому рано утром и поздно вечером молится перед иконами…Потом бежит в хлев к поросёнку Борьке или корове Зорьке, заводит блины, мчится в огород. За огородом вьётся полевая дорога. За ней – косогор, засеянный рожью. Правее- колхозный яблоневый сад. За ним- основная дорога из деревни на село Истобенск. До села километра 2-3.                Летом в деревне очень весело, тут много всего интересного. Женщины жнут серпами рожь, трактор везёт тележку с огромной копной сена, на коне проскакал Васька-бригадир, соседка Нюра Лялина угостила меня земляникой. Её сын, мой приятель , Витька подарил мне перочинный ножик…                …Но этим же летом происходит и величайшая трагедия моей жизни: пропал Шарик. О нём напоминает лишь перегрызенная верёвка. Деревня, как я уразумел, имеет свои понятия и представления обо всём происходящем. Помните, у Глеба Жиглова: «Вор должен сидеть в тюрьме…»                А в нашем случае, пёс должен сидеть на привязи и охранять дом, а не ходить на задних лапах  или показывать Мишку Гришина после получки…Тут не нужны собаки-артисты, пусть подаёт свой голос ночью, чтоб не обокрали часом…Бедный Шарик!( Почти бедный Йорик!). Артистичная, творческая натура его не вынесла тупого сидения на привязи. Ведь Шарик не знал в своей прежней собачьей жизни ничего, кроме радости, восторгов зрителей, понимания и ласки хозяев…Мои просьбы к дедушке отвязать нашего питомца, не принимались в расчёт…В конце концов Шарик вырвался на желанную свободу!.. И больше я его не видел…                Лишь год спустя, когда я вновь оказался в нашем родовом доме, я с ужасом обнаружил на чердаке высохшую и прибитую к доскам крыши «волчью» шкуру…Эту расцветку, этот узор на шубе Шарика я не спутаю ни с чем другим…Моя двоюродная сестрица Галя, с которой мы очень подружились, одна из дочерей тёти Таи, тогда же, через год, по секрету сообщит мне, что наш сосед Пётр пожаловался деду Семёну на Шарика. Он сказал, что пёс ловит его кур в огороде, того и гляди всех перегрызёт.   Чудак! Да наш  благородный Шарик просто играл с его глупыми, безмозглыми курями…Он радовался свободе!..Тогда дед Семён, старый охотник, схватил ружьё, висевшее на стене(Вот он, Чеховский принцип, увековеченный Станиславским)…И оно выстрелило в самом финале трагедии…Поразительная жестокость взрослого мира…                Милый Шарик, прости нас, вконец озверевших людей, за то, что сперва приручили тебя, а потом жестоко убили…И даже шкуру содрали, вдруг пригодится…
                *        *        *
   Ну что ж, перелистнув эту грустную страницу моей жизни, едем дальше.     В Удмуртию. Это тоже автономная республика, только от Кирова она расположена ближе к Уралу. Что же это за неведомая страна-Удмуртия? Всем известна столица республики город Ижевск, благодаря отличным охотничьим ружьям, об одном из которых я всё пытаюсь забыть, и из-за самых совершенных автоматов конструктора Калашникова. Ещё это родина одного из величайших композиторов, каких явила Россия миру. Это Пётр Ильич Чайковский. Местные интеллектуалы назовут, не задумываясь, ещё несколько великих имён своих земляков. И вполне будут правы…Я же на тот момент, когда мы туда переехали, не знал никого.                Итак, снова небольшое село. Название его напрочь выпало из моей неокрепшей детской памяти. Мы втроём поселились в левой половине какого-то одноэтажного дома. Вход с торца, небольшие сени, дверь налево. Наша половина представляла из себя одну большую комнату с перегородкой слева- там моя комнатушка. В ней помещается только кровать. В большой части жилья-  стол, взрослая кровать, привычная этажерка с книгами.  Справа- печь и полати. И что-то вроде кухни…Я сплю на печи, так как в доме очень холодно, зимы здесь, в Предуралье, холодные и суровые. Школа находится совсем рядом- напротив дома один корпус и неподалёку- второй. В первом корпусе(это я его так называю) работает моя мама, там располагаются средние и старшие классы. В другом, тоже небольшом одноэтажном здании, находятся младшие классы. Там вскоре буду учиться я, когда мне исполнится семь лет. Первый раз в первый класс я пойду 1 сентября 1955 года. У школы есть ещё один небольшой дом. Там мы это 1 сентября и встретили…Об этом чуть позже. А пока общее впечатление «матёрого»  путешественника об увиденном.                В селе живут русские и удмурты. Как я вскоре понял, они разительно отливаются от чувашей. Народец этот немного скрытный, себе на уме и не слишком доброжелательный. На лицо они худы, чернявы и несколько корявы, я бы сказал. Не зря их прежде звали вотяками. Домишки в селе не очень велики, какие-то серые и подстать хозяевам- мелкие. Единственная достопримечательность села- постоянно горящая гора, находящаяся в ближнем лесу…Как мне потом объяснили, там жгут древесный уголь углежоги…Вскоре среди местных жителей у меня появилась подружка Элечка. Чем она была интересна, даже и не припомню. Тогда же, ещё до школы, я выучил под чутким продюсированием ПА, несколько песенок. Одна была про какую-то ярочку: «Водой ярочку напою»…Мама тоже подпевала мне. Правда, я слабо представлял, кто эта ярочка, которую надо напоить поутру. Позже я узнал, что это овечка юного возраста. Мальчик- барашек, девочка-ярочка.                Да, насчёт ПА. Я теперь буду именовать его Палей. Так зятька в его отсутствие называла бабушка Афоня. А ещё она прозвала его Вшивиком. Наверное, из-за того, что отчим сидел на маминой шее, ничего не зарабатывал и был настолько жаден, что тестю и тёще  ни разу не вручил хотя бы кулёк печенья…
1.5. 1 СЕНТЯБРЯ
   Итак, исторический момент! Впервые я пришёл в школу не как сын учительницы, а как полноправный ученик. Как в песне «В первый погожий сентябрьский денёк». День действительно удался. Мама с вечера ещё нагладила утюгом с углями мой наряд, своё платье и уже ушла, наказав, чтобы я не опаздывал. Время определять по настенным ходикам я умею уже давно, поэтому внимательно слежу за стрелками часов. В нужный момент я выхожу из дома. Во дворе школы полным -полно ребят и взрослых. Всех выстраивают и проводят небольшую торжественную линейку. У небольшой трибуны руководство школы и несколько учителей. Среди них и моя мама. После линейки нас, первоклассников, ведут в средний корпус, что-то вроде временного павильона. Мы сидим за партами. Некоторые первоклашки испуганно оглядываются, ища глазами мам. Подумаешь, парты, что  же тут страшного?! Да я за ними сидел уже тыщу раз! На уроках немецкого у мамы. Но вместо мамы здесь другая учительнице- Нина Васильевна. Она разговаривает с нами ласково, многих успокаивает. Миловидная и добрая женщина. Она объясняет нам, для чего мы, малыши, пришли в этот день в школу и чем будем заниматься… Неожиданно её рассказ прерывает весёлый смех первоклашек. Бурное оживление вызвал щенок, который зашёл в класс в открытую дверь со двора.  Он прошёлся в ярком луче солнечного света прямо по центру класса и спокойно улёгся на полу.                -Тоже хочет учиться!- крикнул кто-то из ребят. Все засмеялись. Уроков в этот день не было и вскоре я был уже дома. А со следующего дня пошли занятия. Учёба у меня задалась сразу, так как я уже умел читать, писать и неплохо считал в пределах десяти. И, конечно, я очень старался не подвести свою маму. Правда, с чистописанием у меня было не очень, поскольку почерк не был идеальным. У меня и сегодня почерк- чисто писательский. Естественно, что поведение у меня было примерное, так как к дисциплине я приучен давно, в том числе- ремнём, ложкой и зуботычинами. Вскоре я стал одним из лучших учеников класса. Мама моим успехам радовалась, на удивление, Паля- тоже. Приговаривая: «Чья школа!», он на короткое время перестал меня третировать…                …Но вскоре «драматическая педагогика»(Извините, Альберт Анатольевич!) продолжилась, в результате чего я чуть было не лишился жизни…Там, в Удмуртии, я суровой зимой едва не замёрз…                Дело было так. Паля за что-то разгневался на меня…Утром он дал мне в качестве аванса тумака, с которым я и убежал учиться. А вечером, до прихода мамы, меня ждала очередная экзекуция. Я не стал дожидаться воспитательных мероприятий. И после школы не пошёл домой, а увязался в гости к одному из приятелей…Но вот подошёл вечер и надо из гостей идти домой…Я шёл по темнеющей улице в полной задумчивости. И когда проходил мимо дома наших знакомых, свернул в их просторный двор. У них во дворе был большой сеновал, так как они держали корову и, кажется, даже лошадь. Проскользнул мимо их окон я незаметно, поэтому, поднявшись по приставной лесенке, которая вела на сеновал со двора,  я схоронился в укрытии удачно. Однако, мороз был немалый и, несмотря на то, что я был в пальто(прислал дядя Вася),варежках и валенках, стало зябко. Пару раз я слышал с сеновала, как моя мама стучалась к этим знакомым и спрашивала, не было ли меня…Милая мамочка! Почему я не отозвался тогда, ума не приложу…Скорее всего, я хотел замёрзнуть навсегда…Цепенели руки и ноги. От холода я решил спастись, зарывшись в сено. Но через какое-то время уже и там не попадал зуб на зуб…Сильно щипало нос и щёки…Вскоре у меня онемели руки и ноги. Мне всё стало безразлично и я впал в забытьё…                Очнулся я от громких голосов. По лестнице кто-то взбирался на сеновал, светя фонариком…                -Да вот же он!                Потом меня куда-то несли, оттирали снегом щёки, руки и ступни ног. Когда все эти органы стали отходить от заморозки, стало нестерпимо щёкотно. Я стал громко смеяться.                –Ой, ой!  Ха-ха-ха!                -Ты что, Игорёшечка?                –Щё…Щёкотно!                -Щёкотно…Ещё немного и ты бы совсем замёрз…Ты зачем это сделал? –спрашивала мама. Я мужественно, как партизан, хранил молчание…
…Ещё одна зимняя история…                Как-то в довольно тёплый зимний день мы втроём вышли прогуляться по селу. Было многолюдно. Ребятня играла в снежки, кто-то лепил снеговика. Мы шли вдоль раскатанной санями  дороги. Нас то и дело обгоняли  лошадки, везущие сани с весёлыми людьми. Вдруг мимо нас с хохотом несётся  ватага отвязных пацанов. Они бегут, чтобы на полном ходу запрыгнуть в проезжающие сани, что делали тут уже несколько раз…На свою беду, я оказываюсь из нас троих самым крайним к проезжей части. Пацаны несутся, прыгают и…сбивают меня с ног. Я лечу прямо под задние ноги лошади, почти под сани…Крик ужаса. Общая паника. Через несколько метров сани останавливаются. Народ бежит к саням. Шантрапа разбегается. Мама с Палей- уже возле саней. Они обнаруживают меня, висящим на оглоблях, живым…Как я сумел схватиться за эти деревяшки , успел инстинктивно подтянуть колени к себе и, благодаря этому, не попал под полозья саней,  понятия не имею…Скорее всего, мне помог Всевышний…Спасибо, Господи!..
   …Ещё в той самой Удмуртии Паля тоже пострадал. От…местных колдунов. Не помогло ему и хвалёное средство- змеиная кожа…Дело обстояло таким образом. У нас в сенях хранились дрова для печи. Сени запирались изнутри на крючок только на ночь, а днём наружная дверь была открыта…Однажды в дровах среди поленьев оказалась какая-то коряга…Отчим, предполагая, что эту кривульку подкинули колдуны, каких в тех краях по его мнению водилось немало, взял корягу и выкинул подальше от дома…Через день у него поднялась температура, пошёл жар. В результате, он заболел и попал в больницу. Он провёл там там три-четыре  недели, причём, врачи не могли определить, что это за болезнь…Мама несколько раз ездила к нему с  яблоками и разными продуктами…А у меня получился перерыв в неприятных процедурах.                Можно, конечно, посмеяться над людскими предрассудками и суеверием, но что-то мне подсказывает, что в оккультной сфере и в делах особых энергий всё не так просто…Как я заметил, действительно, среди местных жителей не все были благожелательны к пришлым людям…Возможно, что некоторые из них владеют древними секретами магических воздействий. Кто-то из местных колдунов, очевидно почувствовав чуждое поле(змеиная кожа и прочее), вполне мог наслать на конкурента злые чары…                …Какие-то невесёлые открытия свершал я в Удмуртии.                Вот ещё одно ужасное происшествие…Оно произошло, когда Паля уже выписался из больницы. Как и в Араушах, он всё ещё нигде не работал…Как-то я заметил, что отчим прикармливает какую-то пушистую дворнягу. Я ещё подумал, что, скучая по Шарику, который остался в деревне у дедушки, он хочет приласкать бездомную бедолагу и научить её цирковым трюкам…Пёс с удовольствием брал у Пали пищу и доверчиво разрешал себя погладить. Хороший пёсик!..                Однажды Нина Васильевна отпустила  нас, первоклашек, с уроков пораньше. Дома я застал просто жуткую картину.                Под полатями, там где справа был наш кухонный отсек , на верёвке висела окровавленная туша собаки…Той самой дворняги…Её убил и почти снял шкуру с несчастного животного этот изверг. Паля не спеша, ловко содрал шкуру до конца и  подмигнул мне, застывшему от ужаса…Он вытер пот со лба  и стал, как мясник, разделывать острым клинком, с которого капала алая кровь,  несчастное животное  дальше…                Я , не в силах видеть эту казнь, со слезами на глазах выбежал из дома…Вечером, когда я пришёл вместе с мамой домой, отчим с улыбкой сказал ей, что купил по дешёвке барана. И подмигнул заговорщицки мне. Паля-палач пригласил нас к столу. Там было в большом блюде жаркое, наваристый суп и что-то ещё…Я выбежал на улицу, где меня стало рвать. На вопрос мамы, отчего я не ем, я что-то сочинил про головную боль…                Кошмарная история, как бы я хотел, чтоб её, как и многих других трагедий,  не было в моей жизни…
            1.6.СНОВА У ДЕДУШКИ
   …Что случилось? Что стряслось? Этого я не знаю по сей день, но факт таков: после Нового года мы внезапно уезжаем из удмуртского села…Большие сани с огромными полозьями, подбитыми металлом, тянет неутомимый трудяга-трактор, из выхлопной трубы которого вылетают тёмные колечки дыма. Пых-пых-пых!...На полозьях стоит избушка под названием теплушка, в ней- горячая печка-буржуйка и мы, протянувшие ладони и ладошки к печке. Мы едем неизвестно куда…Это длилось несколько часов. Меня начинает укачивать. Хочется на свежий воздух. Наконец, наш санный поезд останавливается. Мы выходим наружу. Вокруг- большой населённый пункт. Наверное, это райцентр. На станции выясняется, что поезд нам нужно ждать несколько часов. Мы сдали вещи в камеру хранения и пошли в продтовары , где прикупили  еды. Из купленного запомнились консервы с печенью трески…Перекусываем на станции и идём от нечего делать в кинотеатр, он неподалёку. Смотрим там удивительный фильм «Бродяга». Это первый фильм заграничного производства, увиденный мною…Такой интересный этот ловкий  парень в небольшой шляпе. Он весело поёт: «Абара у», что переводится, как «Бродяга я»…Убегает от погони, ловко прыгает через забор и там изображает борьбу с якобы пойманным им воришкой…(Сегодняшняя борьба наших правоохранительных органов с коррупцией напоминает эту яркую сцену) . Всё действие картины  происходит в Индии…В промежутках между погонями и свиданиями персонажи в пёстрых сари у девушек и белых шароварах у мужчин безмятежно танцуют; на фоне природы и слонов звучат песни женщин с родинками на лбу… Я на всю жизнь запомнил, как  восхищённые зрители в переполненном зале повторяют имя главного артиста- Радж Капур. Через несколько лет мы увидим новую картину с его участием –«Господин 420». После чего, Паля начинает именовать меня именно так.  «Господин 420, не изволите ли вынести помои?!» И ещё в ходу следующие его издевательские обращения: «Их сиятельство», «Ваше благородие» и тому подобные…Звучит это иногда весьма своеобразно. «Ваше благородие, опять наследили  у порога? В морду получить желаете?..»                Вечером мы садимся-таки  в поезд. Поездка, тряска вагона, кипяток из клокочущего титана, пересадки. В моей голове всё перепуталось. Как мы ехали, через какие города? Масса впечатлений забила собой  логику путешествия. Вспоминается, что пару дней мы были в Казани, остановились у каких-то знакомых…Тут, возле дома этих знакомых, однажды вечером Паля снова высек из моих глаз искры…За что, почему- понятия не имею…           Но обида- осталась…                Кстати, о путешествиях. Как-то, ещё до того, как я пошёл в школу, мы навещали с отчимом нашу маму, которая уезжала на сессию. Мама училась заочно в институте, возможно педагогическом, в городе Горьком. Помню огромный разлив реки Волги, массу пароходов и катеров, размах самого города. Институт мамы располагался в пятиэтажном здании. Дело происходило летом, стояла жара, в длинном коридоре корпуса  пооткрывали окна…Мама и её коллеги, студентки-заочницы из разных городов жили тут же, на самом верхнем этаже, в одной из дальних комнат, за левым поворотом. Мамочка и все женщины обрадовались моему появлению, гладили по голове, угощали конфетами. Отчим пошёл по делам в город…Первое оживление прошло и тёти, включая маму, занялись учебниками и конспектами.                Я решил прогуляться по коридору, с левой стороны которого были учебные аудитории, а с другой- раскрытые окна…Остановился у одного окна, встал на цыпочки, и посмотрел вокруг, насколько мог достать взор. Далеко-далеко  внизу- был асфальтированный двор. Сразу под окнами шёл неширокий наклонный карнизик- откос, состоящий из жести, окрашенной в коричневый цвет. Я заметил, что левая сторона корпуса недалеко от этого окна поворачивает вправо и там тоже открыты окна…Я, слишком пытливый пятилетний мальчик, как сейчас помню, решил провести эксперимент: по этому карнизу, выбравшись из моего окна, перебраться в окно за поворотом. Это ведь не каждому трусишке по плечу, а только самым отважным!..  Собравшись с силами, я залез на широкий подоконник.…Взялся за жестяной откос покрепче и…Услышал отчаянные крики:                -Игорёк, не двигайся!                –Стой, пожалуйста!...                -Зоя, скорее сюда!                Женские руки подхватили меня и оттащили от  окна…Прибежала мама, вся белая от страха…                -Мамочка, не плачьте!                –Сыночек, родненький, а если бы ты упал, тогда что?                -Тогда бы я развёл руки в стороны и полетел как птица…Я же давно умею летать, ты что- не знаешь!…                Кстати, вот так, медленно вылетая из окна, я часто отправляюсь в ночной полёт в своих снах до сих пор…
…В той же поездке, когда я темноте  ловил звёздочки, вылетевшие из глаз,  мы с мамой оказались свидетелями конфуза отчима. Его попросту надули. Это был редчайший случай, когда карточного шулера надул другой ловкач…Дело было так. Однажды мы пошли пообедать в одну столовую. Система там была такая: садишься на свободное место, подходит официантка, заказываешь ей то, что желаешь откушать, а в конце расплачиваешься…Почти как  в ресторане. Мы заказали по салату, окрошке и котлете с гарниром, всего на пять рублей…За столик к нам попросился какой-то приветливо улыбающийся молодой поджарый мужчина в соломенной шляпе. Мы разрешили. Постепенно между взрослыми завязалась оживлённая беседа…Потом этот  разговорчивый дядя спросил, не угостить ли меня мороженым? Я скромно отказался. Тогда этот дядя Эдик, как он представился, поинтересовался- не желают ли наши взрослые выпить с ним винца за знакомство?  Паля на дармовщинку желал всегда,  и сосед заказал графинчик…За беседой он заметил, что Паля по солидному виду похож на его знакомого профессора…А сам он- аспирант.  По ходу обеда аспирант, узнав, что мы направляемся в Киров, заказал коньяку и шампанского, так как он родом тоже оттуда…Его тост был таким: «За земляков!»  Потом сосед неловко капнул соус себе на брюки и пошёл замыть пятно в туалет…                Больше мы того весёлого румяного дядю не видели никогда… Официантка потребовала заплатить и за то, что не только мы съели, но и за заказы соседа. Напрасно Паля утверждал, что товарища аспиранта мы знать не знаем. Официантка позвала подмогу и вскоре возле нашего стола оказалась большая команда поваров, поварят, вышибал и прочих мордоворотов… На шум подошёл и толстый милиционер…Официантка громко, на всю столовую, объявила:                -Товарищ старшина, вот этот усатый гражданин напил- наел почти на сто рублей и платить не желает!...                Обедающие за столами посетители с большим интересом наблюдали за нашим столом.  Кто-то вслух заметил:                -Ловко! Пообедал бесплатно тут, поужинал на ширмачка в Арагви , а платить за него Пушкину?..                Все присутствующие засмеялись. Паля, вздохнув, взял у мамы кошелёк и стал расплачиваться за всё это пиршество…
…И снова мы в родной деревне у бабушки с дедушкой. Опять по утрам бабушкины блины со сметаной или яичком всмятку, забота, усиленное внимание…Я сплю всё на том же деревянном диване в прихожей. Вечерами я слышу, как бабушка вновь молится перед иконами в большой комнате, где горит, иногда потрескивая,  лампада, освещающая образа. Молится она и по утрам, но я этого не вижу и не слышу…Дедушка то уходит на колхозную конюшню, то работает по дому. Когда он что-то строгает на верстаке во дворе, то я кручусь-верчусь рядом, подавая то рубанок, то струганок, то фуганок… Часто помогаю и бабушке-  покормить поросёнка, почистить картошку. В кухне слева у окна, в которое видны ворота, стоит второй резной диван. А сразу слева- деревянный же шкафчик. В нём- всё, что нужно для чая: блюдца, чашки, ложки, чай, сахар, щипчики для колки чая, разные сладости…Чтобы попить чаю иногда для торжественности заводится самовар. Он пыхтит, как паровоз. Иногда бабушка зашпаривает из самовара солёную треску, купленную в лавке у Яковлевича, добавляет туда лучку. И-почти уха- через несколько минут готова. А ещё бабушка часто готовит в большом горшке в русской печи щи с мясом, печёт там пироги с рыбой и картошкой, или с грибами. Вкусны и её шаньги с картошкой или с творогом. Большие пироги или пирожки и шанежки бабушка смазывает постным маслом гусиным крылышком…Откуда оно? Гусей у дедушки нет. Куры когда-то были, я помню что давным - давно на Пасху красили яички…Фирменно блюдо бабы Афони, которое она готовит «наускоре», то есть, быстрёхонько(очень быстро), называется «пятиминутка»...Это такая похлёбка, в которую, мелко накрошив, кидают всё, что имеется в хозяйстве: колбасные обрезки, остатки от шмата сала, картошка, морковка, лучок и тому подобное. Туда же, когда всё прокипело, разбиваются и быстро-быстро размешиваются два-три яйца. Белок, свернувшись в кипятке, распускается в горшке белыми волокнами…Далее- лавровый лист, соль, перец…Всё, через 15 минут вкуснейшая, дымящаяся похлёбка готова. Пальчики оближешь! Главное- есть нужно с варку, то есть, сразу…Через день- всё, уже пропащее дело, у этого кушанья никакого вкуса…Я модернизировал рецепт и через несколько десятков лет стал готовить супчик «Секундочка». Он особенно  нравится сыну Диме…Я добавляю туда ещё зелени, в качестве которой в кастрюлю запускается мелко порубленная молодая крапива…                А для аппетиту дедушка выпивал за обедом две стопки водки, бабушка пару рюмочек наливки. Мне тоже наливают рюмаху сладкой домашней наливочки на смородине. Я быстро привыкаю к этому ритуалу…                Мама с Палей куда-то уезжают «ненадолго, буквально на несколько дней»…     Я в школу не хожу, так как жду возвращения взрослых. Лафа тянется целую четверть…Наконец, мама присылает мои школьные документы и дед ведёт меня в школу, расположенную в деревне в трёх километрах от нас. Я в апреле  продолжаю учёбу в первом классе…                …Дорога в школу тянется по полям и по лугам между Копылами и Нижним Колбино. Весна уже давно заявляет свои права вовсю- вокруг пенье птиц, разливы,  ручьи, речушки. В них- лягушачьи икринки, всякая живность: жучки, палочки -пикули, богомолы…Из земли пробиваются жёлтые головки мать и мачехи, съедобные пестики…Пока дойдёшь до школы, многого насмотришься. Школа двухэтажная, четырёхлетка…Наш класс расположен на втором этаже. Учительница, посмотрев выписки моих оценок, сказала детям, что в класс прибыл из города отличник, с которого нужно брать пример…Ребята восприняли меня настороженно и прозвали «городским»…Однако, уже через несколько дней мнение учительницы обо мне резко изменилось: на многие вопросы я не знал, что ответить, так как пропустил целую четверть…Как говорится, ни бе, ни ме, ни кукареку…Полная учительница с сомнением перелистывала мой дневник с пятёрками…Ведь я не знал счёта больше десяти, не мог сказать, сколько будет пятью пять…Её рука неуверенно выводила мне классическую оценку тупиц и лодырей- троечку…Эх, тройка-птица! И какой  школяр не езживал на тебе!.. Кое-как я дотянул до конца учёбы, это было уже в июне.                А в мае, когда учительница написала в дневнике, что я не знаю таблицу умножения, дед Семён Васильевич сурово взглянул на меня и  собственноручно написал на листе красивым крупным почерком всю таблицу умножения. Затем он объяснил мне, что математика вообще и арифметика в частности, нужна людям любой профессии, хоть инженерам, хоть грузчикам, хоть артистам…Затем, окончив агитацию, дед снял ремень и сказал, что если до завтра это не будет выучено, то последует наказание именно данным предметом…Я зубрил таблицу весь вечер и до сих пор её помню…                Вскоре  я стал получать первые четвёрки в этой школе, а за таблицу умножения даже пятёрку, поставленную красным карандашом…Огромными усилиями воли я стал нагонять пропущенное и еле-еле подтянутся к местным хорошистам…
       *        *        *
   Настало жаркое лето. Мама с отчимом по-прежнему отсутствовали. Где же моя любимая мамочка? Где моя вечная защитница? Хотя меня тут никто не обижал, но я очень скучал по маме, а подлый Паля хоть бы и никогда больше не приезжал к нам…                Вскоре у дедушки появилась моя кузина Галя- Галина Ивановна Уланова, одна из дочерей тёти Таи. У тёти Таисии Семёновны и Ивана Ивановича в деревне Улановы возле села Оричи было многолюдно: дочери Аля, Галя, Лида, Света, Нинка и мой одногодок братец Генка…(На сегодняшний момент, когда я пишу эти строки, в живых из всех перечисленных остались лишь Галя, Лида и Светлана.). Так вот, приехала Галя. Это была весёлая, общительная и энергичная девушка. Ей уже исполнилось 15 лет и приезжей барышней с привлекательными внешними данными вовсю интересовались многие ребята, даже парни после Армии. Это я заметил, когда однажды сестрица взяла меня с собой на вечорку. Мне только-только исполнилось восемь лет и подобное посещение «взрослого» мероприятия для меня стало значительным событием…                Однако, всё по порядку. Оказывается, моя сестрица знает меня давным-давно. Когда мне было чуть больше года, я одно время жил у них в деревне Улановы. Моя мама - тёти Таина сестра, уезжала по каким-то важным делам, в связи с кончиной моего отца…Мы тогда вместе с братцем Геной вместе ползали по полу, бегали без штанов по дому, а Галя за нами приглядывала как нянька… Однажды я даже чуть не зажарился- в прямом смысле- на русской печи, где любил спать, так как скатился во сне с одеял на голые горячие кирпичи…Очевидно, это было до Яранска… Так вот, с Галей мы быстро подружились и нашли общий язык. Самое главное, она не считала меня каким-то малявкой и вела себя на равных. Мы вместе поливали огород, помогали дедушке с бабушкой во всём. А работы по дому и по хозяйству в деревне всегда хватает, тем более летом…Наш огород был весьма приличный. Начинался он от соседа слева, того самого Петра с глупыми курями, погубившими славного Шарика( о чём по большому секрету поведала мне сестрица). Там у нас растёт картошка. Вдоль изгороди, что тянется к дому этого соседа, растут большие черёмухи. Мы с Галей, когда поспели эти ягоды, взбираемся на высоту и прямо там, среди ветвей, лакомимся. После этого языки от ягод у нас черны, как сапоги от дёгтя, а рот сводит от терпкого вкуса черёмухи…Перед черёмухами, если войти в огород с улицы, через калитку у ворот- парник. Там поначалу ранней весной выращивают рассаду. Наши владения простираются за домом  далеко за баню и ограничиваются справа (если смотреть с огорода)огородом Нюры Лялиной…Кто такая эта Нюра? Какая-то наша дальняя родня: она юркая, быстрая и очень приветливая, доброжелательная У неё есть сын Витя, мой сверстник и дружок , и дочка Нина, моя приятельница…Главный участок- по направлению к бане- усажен сплошь огурцами…Bот эти длиннючие грядки с будущими истобенскими красавцами-огурцами мы поливаем утром и вечером тёплой водицей. Днём поливать нельзя, так как капли воды под солнцем становятся на огуречных листьях увеличительными линзами и могут всё сжечь!..А чтобы водичка стала тёплой, её  надо начерпать из двух колодцев и налить в бочки и большой металлический бак поутру. Ворот  колодцев надо крутить за ручку очень аккуратно, чтоб не дёргать ведро на цепи и не расплескать драгоценную воду и чтоб не получить по зубам, если выпустишь из рук…Конечно, я сильно уставал, но желание помочь своим близким пересиливало. Но эта работа не была чем-то необычным, в деревне вся ребятня сызмала занята общественно-полезным трудом.                Но играть мы тоже успевали. Частенько с другом Витькой мы бегали по песчаному пригорку напротив нашего дома, за дорогой. Там было немало ям, в которых когда-то хранилась зимой картошка. Эти ямы так хорошо годились под наши окопы, из которых мы палили из деревянных палок-пулемётов по фашистам. За Витькиным домом  стоял на пригорке большой двухэтажный дом с каменным низом- Васьки-бригадира. С его детьми Генкой и Ирой я тоже водился. А наискосок от дедова дома жил наш родственник, толи дедушкин племянник, толи двоюродный братец  Мишка Гришин. Этот толстячок всегда заявлялся к нам, когда приезжали гости и можно было угоститься из бабушкиного графинчика с наливкой на дармовщинку. Впрочем, был Мишка-этот плутоватый хитрован лет сорока- всегда почтителен, весел и приветлив…Я иногда общался с его симпатичненькими дочками, не помню уж, как их звали…Ещё в деревне, если идти за дом Петра дальше, к центру, где находилась пожарная каланча, находился дом Яковлевича. У него, хромого невысокого старика,  в амбаре работал официальный магазин- продуктовая лавка, где продавалась и всякая всячина- мыло, шило, нитки, тетрадки и прочее. Тут перед вечорками часто толпились взрослые парни и «заправлялись» для храбрости каким-нибудь плодово-ягодным…Дальше жила моя официальная невеста Фаня…Это была бойкая девочка моих лет, но  с большими печальными глазами. Её мама и бабка с дедом тоже были нам какая-то родня, седьмая вода на киселе. Наверное, поэтому взрослые усиленно поддерживали нашу с Фаиной дружбу…Ей , скорее всего, импонировало то, что я- «городской» и знаю много стихов…После института, через двадцать примерно лет, мы встретились с Фаиной в Оричах, когда я приезжал к тёте Тае. Я выучился на инженера, она на фармацевта. В молодой женщине  уже трудно было узнать бойкую подружку-нюшку из моего детства. В глазах Фаи усилилась и застыла навсегда какая-то печаль…Может, оттого, что она так и стала чьей-то невестой?..                За их домом дальше по улице протекал поперёк дороги ручей, забранный при пересечении проезжей части в железную трубу. За ручьём был дом Коли-камбалы(хозяин был одноглаз). С его старшим сыном я тоже иногда общался. Вместе мы охаживали симпатичную толстушку Лиду, дочь некоего Кузьмы…Потом этот парень «загремел под панфары» на много лет…Далее на взгорке был аккуратный домик с красивейшими сиренями в палисаднике. Там жила подруга сестрицы Гали, с которой мы вместе ходили на вечорку в Ульяновы…За их домом находился проулок, где шла главная дорога на село Истобенск…Сразу за проулком стоял крепкий двухэтажный дом моего приятеля Сашки. Как-то мы с ним без спроса взяли удочки у его деда, прихватили в запас какие-то крючки и самостоятельно пошли рыбачить в Истобенск, чем наделали много шума. Нас успели перехватить задолго до обрывов на  Вятке-реке, где, по секретным сведениям, обитал огромный сом…Дед Семён меня тогда строго наказал: сперва я долго стоял в углу, а потом несколько дней не гулял с приятелями…Потом мой дружок уехал к родителям в Первоуральск и мы больше ни разу не встретились. Как он, интересно, поживает?..                Через много лет мы с женой Инной, сыном Димой и дядей Васей навещали нашу родную деревню. Зашли по пути из Истобенска и в дом Сашки. Его хозяева, дед и бабка Сашки, оказались дома. Они обрадовались гостям, так как хорошо знали дядю Васю и его родителей, на тот момент уже покойных. Узнали они и меня- «Игорь, Зоин сын». Во дворе у них по-прежнему хранилось много бочек для соленья…Напомнил я им и ту забавную историю про рыбалку… Хозяева быстро накрыли в горнице  стол со свежими и солёненькими огурчиками, крупными краснощёкими  помидорами, зеленью, салом, отварной молодой картошечкой, холодной телятиной и прочим. А дядя Вася, не колеблясь, эффектным жестом выставил хлебосольным хозяевам дорогой коньяк…                Славно побывали мы тогда на родине, пообщались по душам с хорошими, открытыми душой, людьми…Но мне до сих пор совестно перед ними за те взятые без разрешения удочки…   
    Ещё в то жаркое лето после первого класса старшие деревенские ребята захотели меня быстро научить плавать. Как сейчас вижу Николину мельницу. Она стоит на какой-то быстрой речке и вращает жернова, которые перемалывают зерно в муку. Но нам не до телег, подъезжающих с зерном и отъезжающих с пыльными мешками со свежей пшеничной мукой. Эта суета идёт наверху, до запруды. А за запрудой, внизу- широкий водоём, где купается ребятня. Не брезгуют водными процедурами и парни, мужики- жара-то приличная…Ребята, с которыми я пришёл сюда, куда-то убегают. Я тихо борбаюсь в водице вместе с мелюзгой там, где помельче. А борзая пацанва лет 11-12 с разбега, прыгая рыбкой, бултыхается в самый омут. Эти  шустряки, галдя и матерясь по-взрослому, саженками пересекают водоём в разных направлениях, плавают на спине, подныривают под девчонок…Есть тут ребята и из школы, где я закончил первый класс…Они о чём-то говорят «борзовикам» и смеются, указав на меня…Несколько «пловцов» важно, вразвалочку, подходят ко мне:                - Слышь, ты, городской, ты чё в лягушатнике отсиживаешься? Пошли на глубину нырнём, кто дальше!»                -Р-ребята, да я ещё плавать не умею…                -Не умеешь? А скок те лет?                –Восемь.                -Да я в восемь уже на коне скакал! И Беломор курил!..А вот он- трактор водил и самогонку  пил…Ща мы тя враз плавать научим!                Эти оторвы хватают меня за руки за ноги и…бросают далеко от берега…                -Ща сам выплывет!..Меня так же научили…                …Я сразу же нахлебался воды и, пуская пузыри, погружаюсь в глубину. С ужасом вижу далеко-далеко над собой, вверху, за толщей прозрачной воды,  яркий диск солнца…Воздух во мне вот-вот кончится, пузыри вылетают всё меньше…Вода возле дна значительно  холоднее. Я скоро утону. Совсем. Навсегда…   А умирать так не хочется…Господи, помоги!..                На моё счастье, это «обучение» увидели взрослые. Какие-то мужики вытащили меня со дна омута и откачали, вылив из меня литра два-три водички…  Они же разогнали шантрапят, которые меня чуть не утопили…                …Плавать я научусь уже на Урале, через пару лет. А  в то лето больше на Николину мельницу я не ходил , ибо познал истину: плохо в деревне городскому. Особенно, если он один и намного младше…
   Ещё в то лето в деревне я выучился бегать босиком по жнивью, научился отличать грибы. Мы несколько раз ходили с дедом по грибы. Местные говорят: «По губы!». У деда Семёна за плечами был берестяной рюкзачок- пестерь, а в руках палка и большая корзина продолговатой формы. У меня же была кругловатая корзинка из ивовых прутьев значительно меньших размеров. Мы собирали грибы в лесу за деревней Ульяновы по дороге на станцию Шалегово, где останавливаются электрички и поезда до Кирова. В этот лес, помню, мы ездили с дедом зимой на розвальнях. Там был участок, делянка, где ему дозволялось пилить деревья. Вот эти-то раньше сваленные деревья , распиленные на брёвна по 2-3 метра,  мы тогда домой и привезли. Потом их распилили пилой «дружба»(два человека дружно тянут за ручки попеременно пилу каждый к себе) на чурки. Эти чурки летом колют топором-колуном на поленья. Большая поленница дров всегда тянется вдоль забора с черёмухами. Их используют для топки в большой печи и для бани…Жарче всего берёзовые поленья, хуже всех- осиновые. Сосна загорается и прогорает быстрее других…Ольха больше годится для копчений…Так вот, летом лес выглядит гораздо веселее: цветочки-лепесточки-листочки. Летают птички, стрекозы, шмели, пчёлы, шмыгают белочки, иногда проскакивает зайчик или прячется от света ёжик…Грибы тоже прячутся-  то в траве, то под ёлочками, то под берёзками. Мы ищем буроватые обабки(подберёзовики), крепенькие красноголовики(подосиновики), красивые белые, жёлто-зелёные рыжики. Попадаются в этом смешанном лесу также тугие опята, ломкие сыроежки(они же синявки), увесистые грузди, любители тёплых мест маслята и рыженькие лисички…В общем, мы сходили на тихую охоту удачно и набрали грибков прилично неоднажды…Дома дедушка самые разляпистые грибы и порезанные белые привычно раскладывает сушиться на крышу над выходом со двора в огород. Из этих сушёных, собранных в снитку(связку) грибков зимой получается знатный грибной суп-грибовница  или пироги.  Вспоминается народное изречение: «Ешь пироги с грибами, да держи язык за зубами»…                …Кстати, о вкусной и здоровой пище. Покупают в деревне люди продуктов мало. Это главным образом -сахар, соль, рыба, чай. Остальное- со своего огорода или хлева: мяско, молочко, сметана, масло сами взбивают, яички, свежие овощи, соленья, варенья, блины, пироги. Большинство колхозников  пекут хлеб тоже сами. Меня еда не особо волновала- что дадут, то и ем. Не выводился в доме квас. В основном, хлебный. Но делали порой и свекольный. Он красного цвета и больше шипит, когда наливаешь или пьёшь. Без всяких там дрожжей, на закваске. Из кваса летом нередко готовили окрошку. Я лично её, холодненькую, оченно уважаю даже сейчас. Мы ходили за наш взгорок, где, близко от Нижнего Колбино , в поле произрастал ничейный хрен. Чтоб откопать несколько корней хрена, следовало попотеть. Без труда не вынешь и рыбку из пруда!..Но что за окрошка без хрена?! Это всё равно, что без свеженького огурчика с грядки! А кое-кто добавит: «И без запотевшей стопочки!» К чему это я? А к тому( о чём уже упоминал вкратце), что за каждым обедом мои милые старики опустошали стопочки дважды. Дедушка выпивал первач, чистый как слеза, или казённую водочку, а баба Афоня, его верная подруга, две рюмашечки со сладкой наливочкой своего производства. Для аппетита! Поскольку с аппетитом и тихим часом у меня были проблемы, то стали наливочку из чёрной смородины с мятой подавать и мне.Тоже две рюмашечки, не больше! «Ведь первая,-как говаривал Семён Васильевич, -для здоровья, вторая- для веселия, но третья- для раздора!». После такого обеда я сметал всё, что подавали и заваливался на свой деревянный диван на пару часов…Так продолжалось до начала августа, когда вовсю пошла засолка знаменитых огурцов. В ограде стоял густой запах хрена, смородиновых листьев, огурцов, чеснока, специй, дубовых бочек и трудовых свершений. По деревне молнией промелькнула новость: «Зоя приехала!» Ура! Приехала мама! Вместе с носителем пшеничных усов и новой шляпы. Я обнимал и целовал свою родненькую мамочку бессчётно…                Но вот в горнице накрыт большой праздничный стол. Сбежались, как всегда сами по себе, Мишка Гришин, Нюрка Лялина, кумовья, сваты, ближайшие соседи- со всего  Оричевского  района, друзья по роддому, троюродные сёстры двоюродного дяди  и прочие родичи. Паля выдал первый тост: «Ну, будем!» Я вместе со всеми тоже отважно маханул свою рюмаху…                Изумлению мамы и возмущению отчима не было предела!!!                Меня тут же выпроводили из-за банкетного стола на кухню, чистить с Галей картошку. Чем мы, не споря, увлечённо занялись…А в горнице началась педагогическая проработка  отчимом стариков  на тему вреда алкоголя на растущий детский организм и потакании некоторыми колхозниками незрелому детскому сознанию…После чего, дедушка, вдруг выпивший, вопреки многолетней установке, третью стопку, с обидой ответил Пале, что «от колхозника слышит»… А бабушка добавила: «Чего ещё ждать вместо благодарности за пригляд внука от вшивиков?» И т.д. И т.п.                В общем, уехали мы наутро без оркестра, по-тихому… 
     Но вначале по приглашению сестрицы Али, маминой старшей племянницы по линии тёти Таи, мы заглянули на свадьбу. Аля, самая старшая дочь тёти Таи, тоже этим летом неоднократно приезжала к дедушке. Ей было уже 19 лет. Это была светловолосая, скромная, довольно симпатичная девушка в красивом цветастом платье. Мы часто вместе с ней и Галей поливали огород, играли, беседовали. На вечорки она не ходила, даже с патефоном и даже тогда, когда их стали проводить на краю нашей деревни, выстроив возле конца, ближнего к Копылам огромные качели. Я визжал как поросёнок, когда мы с Галей на них качались, взлетая под самое небо…Не ходила Аля на эти развлечения потому, что у неё был жених Иван.                Жил Иван Ярыгин в деревне Нижние Ярыгины, возле Вятки-реки, чуть пониже села Истобенск. Там и гуляли их свадьбу. Длилась свадьба Алевтины и Ивана неделю. Но мы выдержали только три дня! Гостей было- со всех волостей! Наяривали гармошки, слушались частушки и попевки, отчаянные танцоры выделывали коленца во время плясок, самопальные свахи проводили какие-то занятные свадебные ритуалы. Столы, наскоро поставленные на поляне,  ломились от всякой всячины. Про овощи, курят-гусят-поросят-телят  я даже и не упоминаю. Про большие двухведёрные бутыли с мутной жидкостью- тоже молчу. Кого этим в деревне 1956 года удивишь? Но самое главное- на длинных столах было столько рыбы! Ведь Иван Александрович, живший у реки с малолетства, был заядлым рыбаком. Мало того, он сохранил верность этой своей страсти, как и верность жене,  до последних дней жизни. А прожили они с Алей больше 50 лет! Напрасно гонялись за Иваном спецы рыбинспекции, милиция- он всегда уходил от погони под рёв своей моторки. Причём, с добычей...                Рыба на свадьбе была в ухе, отварная, заливная, жареная, солёная, вяленая, сушёная. Щуки, налимы, судаки, язи, окуни, лещи, королева любого водоёма-стерлядь и даже- вы не поверите- угорь! Как он приполз по росистой траве в Вятку из Калининграда или района Каспия?! Но факт- были на столе огромные угри! Я сам это видел!!!
…Всё, мы своё отгуляли. Едем дальше. Совет да любовь, Аля и дядя Ваня! До свидания, тётя Тая и дядя Ваня! Счастливо, Галя, Гена и Нинка! Счастливо оставаться, дедушка и бабушка, друзья и подружки, Борька и Зорька, черёмухи и яблоньки, огурчики и помидорчики… Прощай, деревня моего детства! Закончилась моя беззаботная весёлая жизнь деревенского мальчугана в коротких штанишках на двух лямках крест-накрест…             Мы опять едем! Едем в светлую даль!    На Урал!
(Продолжение следует)