Чертовка в аду. Глава 12. Куклы Профессора

- Проснись, Заноза! Проснись! – слышу незнакомый мужской голос и чувствую, как кто-то отчаянно бьёт меня по лицу.
- С ума сошел? – открываю глаза и вижу перед собой встревоженную физиономию писаки Одиночки. – Ты почему дерёшься? Разве можно бить женщину, к тому же своего редактора?
- Неужели ты ничего не помнишь? После той несостоявшейся революции, когда тебя и твоих друзей поместили в виртуальную реальность, вас вырубили. Волка посадили, лишили должности следователя и майорского звания, поговаривают, что после тюрьмы его отправят в горячую точку воевать с бойцами общины. Аполлону назначили подписку о невыезде, к его особняку приставили охрану, сейчас архитектор разрабатывает проекты новых тюрем, казарм, психиатрических больниц. Говорят, за Тучкой прилетали ангелы и всё-таки забрали её с собой. Она умоляла взять ещё и  Философа. Ангелы подумали-подумали и решили его тоже забрать. Судьба Лохматого неизвестна. Кто-то считает, что ангелы унесли его в рай, кто-то думает, что его где-то держит Пиджак и пытает. Тебя, Заноза, отправили в психиатрическую больницу.

- А других вариантов для меня не было? – с горькой усмешкой спрашиваю у Одиночки.
- Это самый предсказуемый вариант для писаки. В отличие от Волка, тебя не лишить званий и не отправить воевать. Здания, как Аполлон, ты не умеешь строить. Извини, ну, видимо, и для рая душа твоя не готова. Смотри, я тоже нахожусь в психушке. И знаешь, за что? За то, что говорю и пишу то, что думаю, чувствую, а не то, что меня заставляют. Когда ты пришла в нашу газету «Спичка», я мечтал взять интервью у всех четверых революционеров: Лохматого, Аполлона, Тучки, Философа. Мне интересно было выведать у них план захвата Дворца Пиджака, кто и как их предал, прозвище выжившего. Но Лапоть сказал: всё это лишнее, нужно просто поговорить с Лохматым на тему «Свобода для чёрта». Когда я пришёл в тюрьму, понял, что сам хочу здесь оказаться. Это идеальное место для свободолюбивой души. Да вот Лапоть не понял моих порывов и предложил полечиться. Меня несколько лет держали в психушке. И только Лохматый и Философ вспомнили обо мне как о честном писаке и пригласили в твою газету «Без галстука». Заноза, как мне было интересно сравнивать, а в чьё правление вольнодумцам жилось слаще, делать выводы, какой должен быть идеальный правитель в аду.

- Одиночка, хватит! Я всё это знаю и помню. У меня раскалывается голова! – я села на кровать, схватилась за голову и раскачивалась, пытаясь унять боль. - Пожалуйста, скажи, что стало с газетой, издательским домом, нашей крепостью, другими писаками?
- Газету закрыли, Светлому позволили перепрофилировать издательский дом в торгово-развлекательный центр, ваша крепость с Лохматым стала государственным имуществом, мусорный бизнес Лохматого выставили на торги. Говорят, среди потенциальных покупателей - Скелет, Феникс. За других писак не переживай. Малыш вроде бы подался в фермеры. Сладкоежка занялась выпечкой кондитерских изделий. Правдоруб отправился на пенсию. Хрящ собирается выпустить книжку баек и внештатно сотрудничать с другими изданиями.
- Получается, только у меня не осталось ничего: ни работы, ни дома, ни партнёра, ни друзей.

Одиночка грустно посмотрел на меня, тяжело вздохнул и продолжил:
- Это не самое страшное, Заноза. Страшно то, что приходил Профессор, наблюдал за тобой, увидел у тебя, спящей, слёзы и решил их собрать в колбу. Как мне пояснила медсестра, сделал лабораторное исследование твоих слёз, оказалось, что не все качественные.
- Как смешно! Что значит, некачественные слёзы?
- А значит, что из тысячи слёз только с десяток были слёзами счастья. А когда слёзы от горя, боли, разочарования, то это некачественные слёзы. Так вот Профессор хочет сделать тебя куклой, забрав в свой особняк. Я сам слышал разговор Профессора с твоим лечащим врачом.
- Нет, нет, Одиночка, никуда не пойду с этим ужасным Профессором! – я вскочила с кровати и бросилась к окну. За стеклом увидела решётку. Так просто мне отсюда не вырваться. Моя палата была с одной койкой, стулом, тумбочкой, столом и поцарапанным шкафом возле окна. Но больше всего меня удручал цвет стен: ярко-розовый. Оказывается, до меня здесь находилась какая-то чертовка, считавшая себя куклой и просившая лечащего врача превратить её палату в кукольную комнату. А ещё в углу лежали какие-то сломанные игрушки, напоминающие людей. Почему-то в этот момент стало жаль не столько себя, сколько мою предшественницу, несчастную куклу, непонятно за что отправленную в психушку. А потом стало жутко оттого, что представила себя одной из этих пластмассовых кукол, которая будет жить в кукольном домике и плакать по заказу Профессора.

- Заноза, успокойся. Я бы на твоём месте согласился, - Одиночка подбежал ко мне и схватил за руку. - Тебе нужно притвориться глупой куклой, потом вырваться на свободу и написать об этом в какой-нибудь газете. 
- О чём ты говоришь?! В какой газете? После нашего провала с революцией меня не будут печатать ни в одном издании, назвав чокнутой. Где я смогу опубликовать всё это?
- Передашь информацию мне, я попробую разместить статью!
- Одиночка, ты забываешь о том, что сам находишься под наблюдением у врачей.
- Ладно, плевать на газеты, через пару дней о них забудут. Лучше в книге какой-нибудь напечатай об экземплярах Профессора, его изощрённых пытках. Подожди, - Одиночка резко подбежал к двери и стал прислушаться к голосам в коридоре. – Всё, мне надо бежать. Я ведь к тебе по старой дружбе заглянул в палату, пока у нас сончас и все психи спят, включая врачей и медсестёр. К тебе придёт Профессор. Прощай!

Бесшумно открыв дверь, Одиночка на цыпочках вышел из моей палаты. А я села на кровать, уставилась на груду сломанных игрушек и улыбнулась, позавидовав этому мусору. Через несколько минут в палату вошёл Профессор. Невысокий, плотного телосложения, седеющий чёрт, увидев меня, улыбнулся и сел на край моей койки. Он старался не делать резких движений, смотреть в глаза добрым взглядом, говорить тихо и спокойно, как будто опасаясь, что я наброшусь на него с ножом, который, якобы, старательно прячу под крылом. Но у меня ничего не было.
- Заноза, как хорошо, что Вы проснулись. Как Вы себя чувствуете?
- Отвратительно. Я хочу домой, к своему Лохматому, друзьям, коллегам.
- Как я Вас понимаю. Вы устали, отчаялись, потеряли близких. Но, поймите, Лохматый и ваши друзья счастливы, потому что попали в рай. Дома вашего больше нет, и замечательно: Вам не надо будет жить в крепости в каком-то лесу. Таким красивым, умным, интересным чертовкам, как Вы, нужно жить в шикарном особняке, в обществе счастливых чертей. А работа писаки – тяжкий неблагодарный труд. Если Ваши статьи будут нравиться президенту, читатели назовут Вас ангажированным писакой. Если Ваши статьи понравятся нашим бизнесменам и олигархам, читатели скажут, что Вы продажная шкура. А если Ваши умные, смелые, правдивые статьи полюбят читатели, то президент и олигархи ада захотят снова отправить Вас в психушку. Поэтому не подвергайте себя этим душевным мукам, и выберете то, что будет нравиться всем, и Вы будете нравиться всем.

- Профессор, по-моему, невозможно нравиться всем. Я не хочу.
- Ладно, согласен с Вами, Заноза! Вы уникальная чертовка. Вы настоящее сокровище ада, - ласковым голосом говорил Профессор и с какой-то отеческой заботой взял меня за руку. – Понимаете, я предлагаю Вам жить в моём особняке, познакомиться с моими детишками, легко и весело проводить с ними время. Вы можете есть что хотите, гулять где, когда и с кем хотите, выберете для себя любое дело, я готов помочь во всех ваших начинаниях и проектах. Вы не будете знать никаких ограничений ни в чём.
- Звучит заманчиво, но подозрительно. А какова цена за так называемую свободу?
- Заноза, она покажется Вам смешной и пустяковой. Вам нужно подарить мне слёзы своего счастья. Вы удивлены? Дело в том, что у вас редкий дар, доставшийся Вам после человеческой смерти – умение плакать. Многие черти, попадая в ад, теряют эту способность. Единицы плачут от боли, страха, отчаяния. Но такие слёзы я называю некачественными. Настоящий идеальный чёрт должен плакать от счастья. Возможно, есть и другие черти, кто плачет от счастья. Но, к великому сожалению, кроме Вас, таких не встречал.
- Профессор, для чего Вам слёзы счастья?
- Вы понимаете, несколько веков мы пытаемся создать в аду идеального чёрта, с набором определённых качеств и способностей. Моя коллекция пополняется разными индивидами. Не бойтесь, я не провожу над ними чудовищные опыты, не издеваюсь над своими детишками, не пытаю их. Некоторые писаки пытались проникнуть в мой особняк и взять интервью у них. Но это глупо, они живут обычной чертовской жизнью, нежно называют меня «папой» и сами не хотят покидать мой дом. Ведь я предоставляю им свободу во всём, с оговоркой: у всех вживлён чип, чтобы я знал, где они находятся и как мне их найти. В моём особняке живут черти с ярко выраженными качествами: агрессией, покорностью, усидчивостью, скоростью, беспечностью. Не хватает только Вас с Вашими слезами счастья. В вашу руку уже вживлён чип, который будет отслеживать ваше место пребывания, а также есть  индикатор, замеряющий степень Вашего счастья. Не бойтесь, никто не будет бегать за Вами и собирать Ваши слёзы. Поймите, вода нам не нужна, нужны причины этого самого счастья. Вы согласны, милая?
- Скажите, а у меня есть выбор? Я могу остаться в психушке?
- Я думаю, не стоит. Смотрите, Ваш коллега Одиночка – постоянный пациент, он помешан на каких-то правдивых статьях. Этот нечастный всё что-то пишет и пишет на стенах. Вы же не хотите быть такой потеряшкой для самой себя и для всех?! Соглашайтесь, и вас ждёт счастье.
- Хорошо, Профессор. Я согласна.

Согласиться жить в особняке Профессора – единственная моя возможность вырваться на свободу. Я ещё не знала, как, но чувствовала, что нужно непременно прикинуться доброй, ласковой, покорной дурочкой, которой позволят легко гулять за пределами профессорского дома. И вот тогда моя задача - избавиться от чипа, стать невидимкой и отправиться к чёрту, который даст мне совет, поддержит, а, возможно, приютит у себя. Мой тренер, злой колючий чёрт, всегда вовремя приходил на помощь в трудную минуту. Ради Бескровного я готова веками спать в пещере, прикинувшись летучей мышью, следить за хижиной на горе, оберегая его сон. Наверное, я по-своему люблю этого чёрта, как благодарный ученик своего учителя.
Профессор повёз меня на машине-хамелеонке, о которой я в своё время восторженно писала в газете «Зажигалка». Как давно это было! Я вспомнила, как владелец автосалонов Ретро намекал на то, что мусорщик хочет подарить мне эту машину. Почему-то глядя на «хамелеонку», с грустью подумала о том, как мне сегодня не хватает Лохматого.
Когда мы остановились возле особняка Профессора, я ахнула:
- Профессор, насколько мне известно, этот дом принадлежит известному певцу Бренду.
- Ах, вы значит, бывали в моём особняке. Дело в том, что Бренд – мой сынок, он ценен для меня своей беспечностью. Мой любимчик, которому я позволяю многое: кутить до утра в ночных клубах, приводить домой красивых чертовок-крылаток, выступать со своими песенками на концертах и вечеринках, пить огненную воду и употреблять дурман-траву. У него неограниченная свобода. Я думаю, вы с ним быстро подружитесь, и он сможет подарить Вам слёзы счастья. А пока проходите. Я познакомлю вас с другими моими детками.

Мы прошли роскошный сад и огромный бассейн, вошли в стеклянные двери особняка. Я была здесь однажды, когда мы с Брендом прилетели после вечеринки. Ничего не помню, кроме странной комнаты с наручниками на потолке и провисшими гамаками. И сегодня я по-новому открывала для себя этот дом. На пороге нас встретил невзрачный чёрт, среднего роста, обычного телосложения, с заискивающим взглядом масляных глаз и натянутой улыбкой.
- Профессор, у нас гостья? Как я рад Вас видеть. Проходите в зал.
- Лакей, это Заноза, твоя новая сестрёнка. Прошу любить и жаловать и не обижать. Она должна быть счастливая. А теперь принеси нам чего-нибудь поесть. Заноза, Вы голодны?
- Благодарю. Не отказалась бы от  супа с плавленым железом, - пошутила я. На мои слова Профессор прореагировал спокойно, отправив Лакея на кухню.
- Лакей – символ угодливости и покорности. Отличные качества для чёрта. Но почему-то у меня к нему двоякое отношение. С одной стороны, я радуюсь, когда он мне пытается угодить, предугадать мой дальнейший шаг. Вот сижу в кресле, хочу включить телевизор, но пульт управления не могу найти. А Лакей уже знает, что я хочу, и бежит с непонятно где найденным пультом. Как-то разозлился, увидев воду на полу, замахнулся на Лакея, а он уже сам лицо для удара подставляет. С другой стороны, порой  становится противно, хочется увидеть его гордость, непокорность, сопротивление. Сломать бы его, да ломать в нём нечего. Другие мои детишки не любят Лакея. Сколько он на них жаловался, писал какие-то доносы, докладные. Сначала мне было приятно узнавать, что где происходит, кто что обо мне говорит и делает не так. Но потом стало скучно. Я уже решил и его жизнь разнообразить, отправив развлекаться в ночной клуб с Брендом, а он вернулся и стал мне рассказывать о своём братишке в таких подробностях, что захотелось прибить Лакея. Этот угодливый чёрт не развлекался, а собирал досье. В последнее время замечаю, что с трудом его терплю. Смотрите, Заноза, уже идёт с подносом.

После того, как мы поели заказанный мною суп, Профессор решил познакомить меня с другими обитателями особняка. Когда мы подошли к комнате Бизона, Профессор предупредил, что это самый агрессивный чёрт. Когда-то он был накачанным, ежедневно тренировался в тренажёрном зале, соблюдал спортивную диету. Но, к сожалению, это не развивало в нём агрессию. И вот однажды Бизону разрешили поиграть в компьютерную игру, где необходимо зверски убить как можно больше чертей, и только тогда он почувствовал невероятный прилив злости. Чем больше он играл, тем меньше ему хотелось заниматься спортом, выходить из дома и общаться с другими чертями. Домосед, тихоня, затворник мог сутками убивать виртуальных врагов. В какой-то момент виртуальность слилась с реальностью, и Бизон стал опасен не только для незнакомых чертей, но и для своих братьев и сестрёнок, и даже для самого Профессора. Когда мы вошли в его комнату, чёрт резко повернулся на компьютерном кресле, сверкнул красными злыми глазами, взял со стола нож и направился к нам.
- Папа, из-за вас я не успел убить десяток чертей. Мне придётся убить Вас и Вашу спутницу.
- Остановись, у меня в когтях электрошокер. Бизон, ты слишком много играешь. Я думаю, а может, поместить тебя в компьютерную игру? Хочешь?
- Хочу. А разве так можно?
- Недавно научились чертей помещать в виртуальную реальность, они могут там жить вечно. А ты, мой сынок, можешь убивать, когда захочешь и сколько захочешь. Всё равно реальных чертей ты убить не можешь, - Профессор говорил с Бизоном спокойно и ласково, как с буйным психом. И тогда Бизон бросил на пол нож, а его красная злость в глазах сменилась серой задумчивостью. Разглядывая игровую комнату, я увидела монитор во всю стену. Подумала, что отличная идея – затащить Бизона в компьютерную игру и наблюдать за ним со стороны.

Поскорее хотелось покинуть эту странную комнату. Профессор успокоил меня тем, что мне не придётся часто видеть Бизона. Скорее всего мне будет интересна моя новоиспечённая сестрёнка Буквоедка, которая обожает читать всё подряд, буквально глотая слова. В небольшой библиотеке в три стены – стеллажи со всевозможными адскими книгами, журналами, газетами. Возле стены с окном - письменный стол с лампой и стопкой книг. В кресле-кровати сидела худенькая чертовка в огромных очках, с жидким хвостиком на голове. Одета она была в какое-то длинное бесформенное серое платье. Увидев нас, Буквоедка подняла голову и сквозь зубы поздоровалась с Профессором. Окинув меня высокомерным взглядом, чертовка сказала:
- Это Ваша новенькая кукла, Профессор? Смазливая, крылатка, которая не умеет ни читать, ни писать? Зачем Вы меня знакомите с ней?
- Буквоедочка, милая моя девочка! Это твоя новая подружка. Когда-то она работала писакой в тех газетах, которые ты любила читать: «Спичке», «Зажигалке». Её зовут Заноза. Ну вспомни, полистай подшивки.
- Ах, вспомнила. По-моему, она действительно не умеет писать. Другие пишут лучше, например, Трещотка или Трафарет. Профессор, не хочу с ней дружить.
Во мне закипела злость от слов этой глупой серой мышки.
- Буквоедка, я тоже не горю желанием пропадать днём и ночью в этой библиотеке в твоём обществе.
- Девочки, не ссорьтесь! Буквоедка, как прошёл твой день? – ласково сказал Профессор.
- Я читала последний номер газеты «Спичка», лучший писака Трафарет толково написал про совещание «Будущее человечества».
- Стоп! Последний номер? Буквоедка, ты ничего не попутала? Про это совещание Трафарет написал в первый день моего пребывания в аду. С тех пор прошло несколько лет. Или ты прочитала старый номер газеты или Трафарет пишет об одном и том же. Покажи газету. Ну, конечно, это старый номер, - улыбалась я, разглядывая потрёпанную газету.
- Буквоедка, будь внимательнее. Сколько раз я тебя просил читать внимательно, а не есть буквы, слова, тексты.
- Профессор, мне стало скучно, а потом я решила переписать всю газету.
- Зачем?
- Вы же сами просили меня развивать усидчивость. Я стараюсь. Наверное, спать сегодня не буду. Буду читать, переписывать за других, - Буквоедка подошла к столу, достала чистый лист бумаги и стала переписывать какую-то книгу.

- Профессор, зачем она выполняет никому не нужную работу?
- Заноза, усидчивость тоже учит покорности. Смотрите, если у чёрта закончится работа, он может повторять одно и то же сотни раз, а не просто бездельничать. Таким способом все будут видеть, что он занят, а он может просто сидеть и спать.
- А мне казалось, что книги развивают память, критическое мышление, учат творчески подходить к любому делу.
- Заноза, поймите, умные черти никому не нужны, впрочем, как и творческие – вольнодумцы. Мало ли какую революцию они опять задумают. Умные творческие черти должны быть под строжайшим контролем. Ясно?
- Да, профессор, я вас поняла.
- Ну и замечательно. Хочу Вас познакомить с ещё одной сестрёнкой Молнией. Она постоянно обитает в спортивном зале. Ей там уютно и комфортно. Это очень быстрая чертовка, ежедневно преодолевающая сотни километров. Только ей и Бренду я позволил иметь крылья. Да, как Вы поняли, другим крылья не нужны, им неплохо живётся и без них.
В спортивном зале по периметру летала крылатая чертовка. Профессор свистнул, и она подлетела к нам.
- Молния, это твоя новая сестрёнка Заноза. Можешь брать её с собой на тренировки, постарайся дарить ей радость и веселье, подружитесь.
- Привет, Заноза. Рада нашему знакомству. Хорошо, если мы будем летать вдвоём. Когда-то думала: Бренд со мной захочет тренироваться, но у него на уме одни вечеринки и девчонки!
Молния, улыбчивая кареглазая брюнетка с пацанской стрижкой и в спортивном костюме, мне понравилась сразу. Но всё больше и больше общаясь с ней, я удивлялась её благоговенью перед Профессором, нежеланию покинуть его дом, ограниченности в интересах.

Встречи с Брендом я особенно боялась, вспоминая ту нелепую ночь в особняке и разрыв с Лохматым из-за моей измены. Какая я глупая! Была очарована этим певцом, бабником, профессорской игрушкой Брендом! Хорошо, если он сделает вид, что меня не помнит.
Профессор долго стучал в дверь, но нам никто не открыл. И тогда мы вошли в комнату Бренда. На огромной широкой кровати, покрытой красной шёлковой простынёй, распластавшись на животе, лежал пьяный певец, в воздухе стояло амбре от огненной воды. Возле кровати - алый диван, рядом с ним столик с изогнутыми ножками, на столе – несколько пустых бутылок, во всю стену – шкаф с одеждой. На стенах висели какие-то пошлые картины с веселящимися и целующимися чертями. Всё в этой комнате олицетворяло праздность, беспечность, сладострастие.
- Бедный мой мальчик, ты всю ночь не спал! Трудился у барной стоки, на танцполе и на ложе любви, - говорил Профессор, присев на кровать и гладя своего спящего любимца по голове.
Наконец-то Бренд проснулся, встал, улыбнулся Профессору, посмотрел на меня и сказал:
- Папочка, привет. Что за красотку ты привел в наш дом? Это моя новая сестрёнка?
- Бренд, дорогой мой, умничка! Её зовут Заноза, эта чертовка отныне будет жить у нас. А твоя задача – её развлекать, чтобы она была счастлива. Она как можно чаще должна плакать от счастья!
- Да без проблем! Классно! У меня не только новая сестрёнка, но и новая подружка, которая будет ходить со мной на все вечеринки. Как обрадуются мои друзья! Ого, она ещё и крылатка. Не пришитые крылья? Выросшие! Отлично, Заноза. Папочка, можно я возьму её сегодня в ночной клуб?
- Конечно, можно, Бренд, - весело сказал Профессор, а потом близко подошёл к Бренду и прошептал. – Следи за ней в оба. Она новенькая, не привыкла к нам. Может сбежать. Всё равно найдём её, но потеряем столько времени и сил.
- Папуля, отлично. А можно взять твою хамелеонку?
- Бренд, не наглей. Ведь ты опять будешь пить огненную воду и курить дурман-траву. Как ты сядешь за руль?
- Ничего страшного. Мы вернёмся утром, дороги будут пустые, ну или снимем номер в гостинице, -  ласково просил Бренд и смотрел такими невинными глазами, что мне показалось, Профессор разрешит ему всё на свете.
- Хорошо, мой мальчик. Ты, как всегда, режешь меня без ножа. Пострашнее Бизона! Как я люблю ласковых детишек!
В этот момент Профессор напомнил мне Клона, к которому я ходила на интервью и писала о его забавных роботах. Они тоже называли своего создателя папой. Но всячески пытались показать характер Клону, спорили и дерзили. А профессорские детишки были довольны кукольной жизнью.

Когда Профессор познакомил меня со всеми своими экземплярами, как их называли писаки, показал мне мою комнату. Я очень боялась, что она будет похожа на библиотеку со стеллажами книг и газет, или на компьютерный зал с огромным монитором во всю стену, или на развратную спальню Бренда. Но моя комната приятно меня удивила. Она напомнила красивую солнечную поляну, похожу на ту, которую я видела в камере у Лохматого. На полу - зелёный ворсистый ковёр. На потолке переливашка - голубое небо с фигурными облаками днём и звёздная синева ночью. На письменном столе – компьютер, стопка книг с трактатами Философа, анекдотами Хряща, сборник стихов Тучки, а над столом картина с уходящими в небо ангелом и чёртом, с автографом Лаванды. Я была под впечатлением. Казалось, Профессор всячески пытался собрать в моей комнате тёплые воспоминания о моих друзьях. Посередине комнаты стоял радужный теремок, похожий на тот деревенский домик, в котором мы с Лохматым жили до поджога. Я зашла внутрь и увидела кровать, а рядом фигурку чертовки с ягнёнком – копию рисунка Уголька, которым он в своё время украсил первую полосу газеты «Спичка». У меня защемило сердце, я почувствовала, как слёзы предательски бегут из глаз.
- Отлично, значит, я всё верно рассчитал, вот они слёзы счастья, - Профессор достал какое-то электронное устройство, посмотрел, улыбнулся и спрятал в карман. – Отдыхай, моя хорошая. Если кто-то тебя обидит, скажи мне, я разберусь.
Профессор ушёл, оставив меня одну.

Через пару часов ко мне в комнату вошёл Бренд. Ему не нравилась моя амуниция воина, и Профессор разрешил ему отправиться со мной по магазинам за новыми нарядами. Когда мы выбрали несколько ярких коктейльных и длинных вечерних платьев, я думала, что сейчас обязательно наберём ещё и джинсы, свободные рубашки, шорты и футболки. Но Бренд стал спорить со мной, якобы в таких нарядах даже по особняку ходить неприлично, а вдруг придут важные гости Профессора или богатые друзья Бренда. Я уже намеревалась подраться с ним прямо в бутике на глазах у этих расфуфыренных высокомерных продавщиц. Но вдруг Бренд смягчился и сказал, что если джинсы будут рваные, на бёдрах, шорты еле прикрывающие пятую точку, рубашки застёгнутые на три пуговицы, а футболки в обтяжку, тогда я буду выглядеть сексуально. И разрешил, но с условием, что сегодня в ночной клуб я пойду в красном коктейльном платье, потому что должна на его друзей произвести впечатление. Один дружок по прозвищу Глянец давно мечтает о крылатой сероглазой чертовке с каштановыми волосами. И я, оказывается, подхожу под его идеал.
Поймала себя на мысли, что ни разу за несколько лет существования в аду не была в ночном клубе. Профессор разрешил нам взять хамелеонку. Если бы я совсем не знала Бренда, то влюбилась бы в него. Что говорить, он действительно был чертовски хорош в этих светло-серых брюках и летней лёгкой рубашке. Перстни и цепочки придавали ему статус. Изящные лёгкие движения сводили с ума тысячи чертовок ада. Но сегодня я им не восхищалась, а играла роль его новоиспечённой сестрёнки.

За столиком нас уже ждали два его друга: Глянец и Коктейль. Красивые, сексуальные мажоры – завсегдатаи клуба «Звон копыт». Чёрти буквально раздевали меня глазами.
- Заноза, у меня тоже когда-то были крылья. Но я так часто пью огненную воду и много сплю, что мне не до тренировок и животной диеты, поэтому они однажды отвалились сами, - засмеялся Коктейль и отхлебнул из бокала огненной воды.
- Скажи, кто тебе вживил крылья? – спросил Глянец.
- Чёрт по прозвищу Лохматый, бизнесмен, революционер и воин.
- Лохматый? Тот самый, который тебя бросил и развлекается с другой чертовкой? – глядя на меня наливающимися кровью глазами, удивился Коктейль.
- Я слышал, что Лохматого ангелы утащили в рай, - сочувственно сказал Глянец.
А затем трое друзей в унисон захохотали.
- Парни, да не слушайте мою сестрёнку-фантазёршу. На самом деле крылья ей вживил наш папочка Профессор. А Лохматый – это образ романтичного чёрта, которым стали восхищаться все малявочки, - Бренд улыбнулся, обнял меня, ударил под столом своим тяжёлым копытом по ноге и шёпотом попросил не говорить ничего лишнего. Но друзья, видимо, решили устроить мне весёлый допрос, а я решила позабавить их правдой.
- Заноза, а кто тебе дал такое красивое прозвище? – не унимался восторженный Глянец.
- Один древний чёрт по прозвищу Лихо, я его как-то под землёй откопала.
- Да не слушайте вы её. Её так назвал богатый бизнесмен, красиво за ней ухаживающий и отвергнутый этой холодной красоткой. Она стала занозой в его сердце, - защищал уже не столько меня, сколько репутацию Профессора мой спутник.
- Татуха у тебя классная на плече. Можно прикурить? – улыбался во весь рот пьяный Коктейль. – В каком салоне тебе её сделали?
- Прикури, - как только Коктейль приложил ко мне сигарету, татуировка вспыхнула огнём. Я до этого и не знала, что так можно прикуривать. – Ни в какой салон я не ходила, мне её выжег Клык, когда жила в общежитке.
- Да ладно, ты жила в общежитке? – разочарованно произнёс Глянец.
- Ой, да в салоне её сделал один мастер, общежиткой она называет наш особняк, - всё больше заводился Бренд, отбивая мне ноги под столом. – Ребята, давайте лучше покурим. Я тут на днях ездил к нашему фермеру Куличке, хорошую дурман-траву у него приобрёл. А Заноза даст нам всем прикурить и пойдёт потанцует, а мы присоединимся к ней немного позже.

Я пошла на танцпол и вдруг почувствовала, что кто-то нежно дотронулся до моего локтя.
- Привет, Заноза! Как я рад тебя видеть! – улыбающийся Музыкант смотрел на меня нежно. А у меня нахлынули воспоминания, я по-дружески обняла его и удивилась своим ощущениям. Он показался мне самым родным чёртом в аду, как будто роднее него у меня никого не было и нет.
Музыкант пригласил меня на медленный танец, и мы болтали с ним обо всём на свете: о наших потерянных друзьях, о запрете Пиджака на выступления его группы «Полёт Шмеля», о моей неудавшейся работе редактором и закрытой газете «Без галстука», о мечте превратить ад в рай, о наших странных крыльях, которые никому не приносят счастье. Я ни слова не сказала Музыканту о том, что проживаю в особняке Профессора, пришла развлекаться с Брендом и его дружками и, конечно, промолчала о слезах счастья. Они сами всё сказали за себя, когда я заплакала от этой грустной радости на плече у друга.
Когда танец закончился, Бренд буквально вырвал меня из объятий Музыканта, очень удивился моим слезам и решил уже наказать обидчика. Но я его успокоила, сказав, что плачу от счастья.

Июль, 2020