Глава 23. Дневник вундеркинда. В друзьях у Сюзанны

ЕВГЕНИЙ ПОТТО

ЭТУ ПЕСНЮ ЗАПЕВАЕТ МОЛОДЕЖЬ (ПОВЕСТЬ)


ГЛАВА 23

Из дневника современника:

Капиталина Стобецкая на вторую лекцию меня не пригласила. Правда, есть подозрения, что доцент не приезжал, так что шансы у меня еще остались. Я разыскал и просмотрел все книги,  что видел у нее на столах. Готов изумить легкой мимоходной эрудицией. Например, спросит она меня: Кто командовал центральными редутами в Бородинском сражении? - Дохтуров; сколько раз Чехов оставался в гимназии на второй год? - два раза; сколько жен поехали в Сибирь за осужденными мужьями-декабристами? - одиннадцать; кто третья приехавшая? - Александрина Муравьева; кто командовал корветами "Юнона" и "Авось"? - капитан-лейтенант Хвостов и капитан-лейтенант Давыдов; фамилия мужа Зинаиды Гиппиус? - Гиппиус... 

Экспромт. Корветы причаливают для пополнения пресной водой в португальской фактории в Южной Америке. У коменданта форта юная дочь, похожая на Капиталину, за обедом рядом с нею сижу я, безупречный в одежде и манерах красавец, лейтенант российского флота, мы разговариваем на португальском, и я читаю ей стихи Камоэнса. Два больших томных глаза красавицы заглядывают мне прямо в сердце...   

Наша с отцом статья стремительно продвигается. Написали один вариант, обсудили, решили написать еще один - потом решим, какой лучше. Отец стал писать быстро, легко.
Мама говорит, это мое влияние; она где-то прочитала, что с ребенком юношеского возраста родители переживают вторую молодость - смотрят его глазами, чувствуют, как он... Добавлю: если юноша или юница благополучен: не пробует наркотики, не нюхает галлюциагены, не употребляет спиртные напитки, не связывается с дурными компаниями, ходит в школу, как на любимую работу, учит иностранные языки, уделяет время родственникам, спорту, музыке и другому культурному развитию. Моим родителям повезло. Я являюсь обладателем всех указанных достоинств, за изъятием некоторрых второстепенностей. Языки учу, но без энтузиазма и особых успехов. Со спортом дело обстоит неважно, даже плавать не умею. На гитаре играть дед научил, но, похоже,  не имею ни слуха, ни чувства ритма или имею, но совсем не те, которые надо. Дед стучит по фанерному резонатору, говорит, повтори, я повторяю - не то.

Зато на занятиях бальными танцами я - второй в группе, после Авроры Ивановой. И, по логике, должен быть с нею в одной паре, но она выше меня на семь сантиметров, и это сильно заметно. Однако! Я расту, а она уже почти перестала, так что к концу следующего учебного года я ее почти догоню.  Мы будем с нею соотноситься, как у Феллини Джинджер и Фред - оба профессионалы, но класс партнерши выше.
Пока же стою в паре с Ниной Белоноговой. Она - ничего, иногда даже мне нравится. Я, может быть, проводил бы ее когда-нибудь до дома. Но обычно на занятия приезжает Яркин, сидит на скамейке для родителей и, сам ничего не умея, дает мне дурацкие советы: "Ты ее во время левого кружения не тащи, как мешок, а давай возможность свободы. А во время степа, когда она идет к тебе, ты раз - и замри, раз - и замри - чтобы и на нее внимание переключалось..."
Этой весной сблизился с Нининой сестрой Сусанной. Мне весь микрорайон завидовал. Сусанна - звезда, бомба! Посылали меня, как вундеркинда, на межобластную олимпиаду, а совершеннолетнюю Лизавету Множину, мою соседку, а ныне учительницу младших классов  - для моего сопровождения; к ней на усиление - видимо, на случай, если я окажу сопротивление и попытаюсь сбежать - была придана совершеннолетняя Сусанна Белоногова. По отбытии олимпиадной программы и получения меня под расписку от организаторов, легкомысленная Множина осталась в Рязани сдавать какие-то зачеты, а мы с Сусанной, притиснутые к окну местного поезда и друг к другу, продолжали круиз к точке возврата. Глядя в окно поезда и ощущая касание тела Сусанны, я прочитал лирическое и вполне подходящее к обстановке стихотворение Игоря Шкляревского:
"К движенью поезда спиною
Сижу, уставясь в полумрак.
...
Ты что-то спросишь - не отвечу.
Ручьи, овраги, тополя.
Весь мир бежит к тебе навстречу
И убегает от меня".
Потом поделился с ней своим мнением относительно разделения революционной организации "Земля и  воля" на "Черный передел" и народовольцев. Полагаю, это произвело на нее неизгладимое впечатление. На улице мы узнаем друг друга, здороваемся и даже перебрасываемся шутками наподобие:
- Нинка на уроках была?
- Была.
- Она сейчас там?
- Ее Яркин на лимузине увезли-с.
- Убью!